Дракон, да не тот

В Высоком Хротгаре было стыло и промозгло в большей степени, чем обычно – всё же середина ноября. Вода, оставленная в кружках, за час покрывалась тонким льдом. Небо было безоблачным – тучи остались под нами – но ветер дул сильный, сметая снег со скал и наметая сугробы в расселинах. Одно внушало надежду – что зверский холод заставит штормовок и имперцев оперативнее выяснить все свои отношения, чтобы побыстрее отсюда свалить. Вопреки предсказаниям Маркурио, переговорщики мерялись своими «хм» не очень долго, видимо, холод подстёгивал даже нордов, и к полудню мы расселись в просторном зале за огромным столом, однако первый час ушёл на переругивания и взаимные обвинения. Я, чтобы с пользой провести время, положил на колени «Сказание о Тайбере Септиме», честно утыренное из библиотеки ярла Балгрууфа, и успел прочитать не менее трети книги, пока мастер Арнгейр, до этого ждавший, пока стороны утихомирятся сами, не потерял терпение и не предложил перейти к делу, а чтобы его гарантированно все услышали, слегка повысив голос. Слегка. Со всех посносило шапки и шлемы, бутылка вина, из которой ярл Балгрууф как раз отхлёбывал, лопнула, а сверху на нас посыпалась каменная крошка. - Я думаю, - размеренно произнёс Арнгейр, - мы можем переходить к делу. Последние гости прибыли, сейчас их проводят сюда. - Мы больше никого не ждём, - нахмурился генерал Туллий. - Если это Талмор, - резко поддержал его Ульфрик, - то ему тут делать нечего. - И это говорит талморская марионетка? – недобро сощурилась легат Рикке. Арнгейр поднял руку, призывая всех замолчать. Демонстрация его способностей ещё не выветрилась из голов переговорщиков, так что и Рикке прикусила язык, и Ульфрик проглотил обвинение, которое, впрочем, постоянно звучало в его адрес последние три дня. Через несколько минут в зал вошли трое магов и их закутанный в плащ спутник. Все четверо поклонились и последовали к местам, указанным им Арнгейром. - Маги, - пробормотала Рикке и вопросительно посмотрела на генерала Туллия. Тот пожал плечами, давая понять, что не видит в присутствии магов ни пользы, ни вреда. - Маги, - презрительно выплюнул Ульфрик. – Имперцы заручились и их поддержкой? - Ульфрик, сын мой, - тихо, но так, что его услышали все, произнёс Арнгейр, - пора прекращать бесплодные обвинения. Господа маги, я рад, что вы почтили своим присутствием Высокий Хротгар, и рассчитываю, что вы пришли с мирными целями. - Мастер, - поклонился ему Онмунд, - мы пришли сюда с целью помочь всем здесь собравшимся спасти Скайрим. - Я требую, - вмешалась Дельфина, - чтобы ваш спутник показал нам своё лицо! Таинственный гость, не дожидаясь повторения, высвободил руку из-под плаща – руку неестественно белого цвета – и, развязав завязки капюшона, сбросил его с головы. По залу пронёслись ошеломлённые и недоумённые возгласы. Это был эльф – длинные уши и раскосые глаза указывали на это. Но во всём остальном ни на кого из эльфов, кого я встречал раньше, он не походил. Он весь был неестественно белым, с голубым оттенком – кожа и волосы вызывали ассоциации со льдами арктических айсбергов. Кроме этого, все эльфы обладали резкими чертами лица, а у этого они были тонкими и плавными. А у кончиков губ и глаз пролегли едва заметные морщины. - Кто это? – ткнул я сидевшего рядом Хадвара. Тот захлопнул рот. - Если бы я нашёл его в гробу в какой-нибудь древней гробнице, я бы решил, что это снежный эльф. Или маги чего перемудрили со своей магией. Акустика в зале была великолепной, и таинственный гость услышал его и повернул к нему голову: - Ваше первое предположение было верным, ву-ши[1], - мягкий, немного высоковатый голос, что вообще характерно для эльфов. – Ши, я снежный эльф. Последний в своём роду, к моему глубокому сожалению. Моё имя Гелебор. Я впервые в Скайриме слышал обращение к другому человеку на «вы»: здесь все друг другу тыкали, независимо от социального положения. - Господа, - пояснил Онмунд, - господин Гелебор сильно помог нам понять, что вызвало появление драконов. - Что тут понимать, - холодно посмотрела на него Дельфина, - исполнилось пророчество! - О, да, - не удержался Маркурио. – Если инструкцию по безопасности считать пророчеством… Фаральда выразительно посмотрела на него, и он заткнулся. Вообще, странно, что говорил сейчас Онмунд, потому что обычно переговоры вела гораздо более бойкая на язык Фаральда. Видимо, маги решили, зная нелюбовь штормовок к ненордам, не высовываться и выставить вперёд норда Онмунда. - Друзья, - мягко, в очередной раз предложил Арнгейр, - я предлагаю всё же перейти к делу, ради которого мы здесь собрались, преодолев столько препятствий, а именно – к появлению в Скайриме драконов. Поднялся Хадвар, которому давно надоело переливание из пустого в порожнее, и он хотел побыстрее начать. - Генерал, легат, - он коротко поклонился своему начальству, - если позволите, я начну. Генерал Туллий согласно наклонил голову. - Несколько месяцев назад, - начал Хадвар, - а если точнее, с месяца Высокого солнца мы начали находить по всему Скайриму странные ямы. Ямы имели ширину пять-семь аршин, глубину – три-четыре аршина. Располагались они обычно группами по две и больше. Всего мест с такими ямами на сегодняшний день нашли семь. Сначала никто из нас не придавал этому значения, пока мы не обратили внимания, что все ямы находились там, где проходили битвы с участием штормовок. В шести из этих битв участвовал ярл Ульфрик, насчёт седьмой, у крипты Корваньюнд, у нас точных данных нет. - Я там был, - не стал отпираться Ульфрик. Хадвар кивнул и продолжил: - Происхождение этих ям нам стало понятно после битвы за Вайтран, когда из земли во время битвы появились сначала два дракона, а несколько дней спустя – ещё три. После них остались такие ямы. Позже такое появление драконов видели после битвы у форта Сангард, а затем и у Данстара. - Ульфрик, - изменившимся голосом спросил Арнгейр, - ты использовал внизу Крики? - Да. Наступило гнетущее молчание. Чтобы его прервать, заговорил я: - Драконы из ям появлялись после того, как Ульфрик произносил Крики неправильно. Во время битвы за Вайтран он Кричал с ошибками пять раз, и драконов было пять. Мне только не понятно, почему два появились сразу, а три – через четыре дня. - Фьодор, - подал голос Онмунд, - у нас есть объяснение этому. Я кивнул. - Возле форта Сангард неправильных Криков было три, и драконов было три. - Четыре, - поправил меня кто-то из штормовок. - Четвёртым был Алдуин. Вернее, первым. Он пришёл не из-за неправильного Крика, а потому, что Ульфрик позвал его Криком Хун-Каал-Зу. Ульфрик грохнул кулаком по столу: - Чушь! Хун-Каал-Зу призывает защитника из Совнгарда! - Верно, сын мой, - скорбно произнёс Арнгейр, - верно. Хун-Каал-Зу призывает любого защитника из Совнгарда. Любого. Того, кто близок к вызывающему по состоянию ума и души. И ближе всего к тебе Алдуин. - Уж не хотите ли вы сказать, господа, - подался вперёд генерал Туллий, - что Алдуин сжёг Хелген по приказу Ульфрика?! - Алдуин пришёл, - объяснил Арнгейр, - потому что Ульфрик призвал его защитить себя. И защитил, как разумел. - Ложь! Он мог убить и меня! – рявкнул Ульфрик. - Нет, сын мой. Ты бы остался жив, даже если бы никто больше из Хелгена не спасся. Ульфрик с силой откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и сжал кулаки. - Так вот, - продолжил я. – Около форта Сангард прозвучало три неправильных Крика – и из земли появилось три дракона. И во время битвы за Данстар неправильных Крика тоже было три… - И драконов было три, - подтвердил Хадвар. – И я лично видел, как появился один из них. - И я видела появление двоих, - подала голос молчавшая до сих пор Фаральда. - И из этого мы делаем вывод, - закончил за всех генерал Туллий, - что Ульфрик сознательно вызывает драконов, чтобы погрузить Скайрим в хаос! Признаёшь ли ты свою вину, ярл Ульфрик? - Нет! – громыхнул кулаком по столу Ульфрик. – Это подлый заговор против меня! Фьодор, ты, называющий себя довакином, - он развернулся ко мне, - откуда ты можешь знать, правильным или неправильным был Крик? - Слышу, - я пожал плечами. - Что? – резко выдохнул он, с силой опираясь руками о столешницу. – Ты на слух можешь определить правильность Крика?! - Да. Если уж быть совсем точным, не на слух, а всем нутром, но уточнять этот нюанс я не стал. - Сын мой, - произнёс Арнгейр, - я подтверждаю, что Фьодор идеально слышит, правильным или неправильным был Крик. Это же могут подтвердить и трое моих братьев. Борри, Эйнарт и Вульфгар, занимавшие места слева от него, одновременно наклонили головы, подтверждая его слова. - Если у кого есть сомнения, что он довакин, - ярл Балгрууф в упор посмотрел на Ульфрика, - то я свидетель, как он поглощал душу дракона. - И я, - хором добавили Хадвар и маги. - А он убил хоть одного дракона? – выкрикнула Дельфина. - Да, - подтвердил Хадвар. – Мирмулнир возле Западной сторожевой башни у Вайтрана был убит его стрелой. Я промолчал, не став возражать, что не известно, чья стрела тогда застряла в глазу лже-Мирмулнира. Потом вспомнил, что Мирмулнира я действительно «убил», так что Хадвар в общем-то был даже прав. - А вместе с ним, - презрительно процедила сквозь зубы Дельфина, - Мирмулнира убивала дюжина человек! - Замолчи, женщина, - тихо и властно приказал Ульфрик, и Дельфина, явно не ожидавшая такого, замолчала и растерянно и обиженно посмотрела на него. – Господа, я слушаю вас дальше. - Дальше у нас вопрос, - резко повторил генерал Туллий. – Признаёшь ли ты свою вину, ярл Ульфрик? - Генерал, - попросил Онмунд, - прошу прощения, что перебиваю, но у нас ещё есть, что дополнить. - И у меня вопрос, - добавил я. - Мастер Арнгейр? - Спрашивай, сын мой. - Мне известно, что неправильные Крики, если их произнёс не довакин, вызывают стихийные… бедствия. Я ничего не слышал про то, что они могут вызывать драконов. Но я это наблюдал. - Такое происходит только в одном случае, - ответил старец, - когда задействуется древний артефакт, известный под названием Око Магнуса. Так было в Меретическую эру. Этот артефакт канул в небытие ещё тысячи лет назад, но, раз вследствие неправильных Криков появляются драконы, это может говорить только об одном – что Око Магнуса до сих пор существует и что сейчас оно активно. - Мастер Арнгейр, - заговорила Фаральда, - в начале этого года, в месяц Утренней звезды в глубинах Саартала был найден артефакт снежных эльфов, который был безоговорочно признан Оком Магнуса. И мессир Гелебор, - короткий кивок в сторону снежного эльфа, - это подтвердил. И не позднее начала месяца Середины года Око Магнуса было пробуждено. - Так это происки магов! – вскричала Дельфина. - Нет, - в упор посмотрела на неё Фаральда, - это глупость Клинков, которые в пророчестве о возвращении драконов увидели лишь то, что хотели увидеть. - А если точнее, - пробормотал Маркурио, - приняли инструкцию по безопасности за пророчество. - Я требую объяснений, - процедила сквозь зубы Дельфина. - Конечно, - согласилась Фаральда. – Несколько слов про Око Магнуса, чтобы все присутствующие здесь понимали, о чём идёт речь. Око Магнуса – это древний артефакт снежных эльфов. Не фалмеров, а именно снежных эльфов, потому что это по сути две разные расы. В начале этого года при исследовании Саартала маги Коллегии Винтерхолда нашли там Око Магнуса и в месяце Середины года смогли его пробудить. Она перевела дыхание, оглядела присутствовавших, убедилась, что её слушают, и продолжила: - Назначение Ока Магнуса было различным, но по утверждению мессира Гелебора основным назначением его было поддержание порталов, а это значит, что пробуждённое Око Магнуса влияло на состояние пространства, которое оно охватывало, условно говоря, истончало его. То, что пространство изменено, почувствовали маги посольства Талмор… - Молчать, - приказал Ульфрик Дельфине, собиравшейся что-то возразить. - Благодарю, - слегка поклонилась ему Фаральда. – Также Око Магнуса содержит в себе стихии пространства и воды, поэтому, когда оно пробуждено, насыщает воду в сфере своего воздействия магией воды. Пока всё понятно? Все вразнобой закивали. - Тогда я перейду к Крикам. Крики – это магия, а любая магия основана на стихиях. Всего стихий семь. Все расы, населяющие Тамриэль, обладают четырьмя или пятью из них – огонь, воздух, вода, земля и пространство. Раса драконов обладала дополнительно стихией времени. Ану и Падомай владели и седьмой, которую мы условно назвали стихией творения. Для того, чтобы произнести Крик, нужно задействовать стихию времени. Обучиться Крикам может каждый, но ни у людей, ни у меров, ни у зверолюдов стихии времени нет, если, конечно, он не драконорождённый. Но благодаря дару Кинарет, Язык может заимствовать эту стихию… ну, как бы из сферы драконов. - У Акатоша, - подсказал Онмунд. - Хорошо, у Акатоша. Когда Язык произносит Крик, он заимствует стихию времени у Акатоша. Если Крик произнесён правильно, заимствованная стихия возвращается к Акатошу. Если же Крик произнесён неправильно, стихия не возвращается и ударяет по нашему миру, чем вызывает стихийные бедствия. Это если не пробуждено Око Магнуса. Если же оно пробуждено, и Крик произнесён неправильно, то заимствованная стихия времени вступает в конфликт с изменённым пространством и… как бы слепляется с ним. А стихии пространства и времени – основные, базовые для драконов. Без них дракона быть не может, без всех остальных стихий дракон будет… ммм… неполноценным, но сможет существовать. - Дракон, - поправил Арнгейр, - обладающий только стихиями пространства и времени, не будет обладать разумом. - Что же касается того, - кивнула ему Фаральда, - почему у Вайтрана три дракона появились позже остальных… Фьодор, какая погода была во время битвы за Вайтран, и где находились первые две ямы? Я угадаю, если скажу, что погода была без дождя, а первые две ямы располагались в реке или на её берегу? - На берегу, - подтвердил я. – И погода была солнечной. - Остальные три дракона, - добавил ярл Балгрууф, - появились через четыре дня, когда начались дожди. - Около форта Сангард во время битвы начался дождь, - вспомнил я. – И в Данстаре шёл снег. Значит, вода, а точнее, стихия воды от Ока Магнуса, которой пропитана вода, служит… эээ… Чёрт, как сказать «катализатор» на местном? - Служит толчком, - кивнула Фаральда, - для проявления дракона. На некоторое время установилась тишина – заседающие обдумывали рассказанное Фаральдой. - Значит, получается, - наконец подал голос ярл Балгрууф, - что то, что все посчитали сбывшимся пророчеством о возвращении драконов, на самом деле является стечением случайных обстоятельств? - И ещё чьей-то глупости, - добавил Маркурио. - Ульфрик, сын мой, - спросил Арнгейр, - скажи мне, зачем ты использовал Крики внизу? Ты ведь знал, чем они чреваты. - Я знал, - глухо ответил Ульфрик, - что они вызывают природные бедствия. Когда я убил короля Торуга, я сорвался, я это признаю. Около Хода Древних я вынужден был использовать Крики, потому что нас бы всех перебили, а я ещё не закончил то дело, ради которого живу. - Что не помешало тебе, - не выдержал Хадвар, - смириться со своей участью в Хелгене и не пытаться сопротивляться. - Как же, - процедила сквозь зубы легат Рикке, - да он просто знал, что прилетит Алдуин и спасёт его! - Нет, - рявкнул Ульфрик, - я не знал! Я не знал, что по Зову Защитника может прийти Алдуин! Я был уверен, что неверно произнёс Крик и поэтому Защитник не пришёл… Мастер Арнгейр, - он тяжело, как медведь, развернулся к старцу, - ты говорил, что только довакин может неправильно произносить Крики внизу и не вызовет этим ни землетрясений, ни драконов! Через несколько дней после… разрушения Хелгена ко мне пришла Дельфина и сказала, что она Клинок и что в древнем пророчестве сказано, что я – довакин. Я знал, что неправильные Крики вызывают обвалы и землетрясения, я проверил, я специально несколько раз Крикнул неправильно. Я ждал два дня, но за неправильными Криками ничего не последовало – ни обвалов, ни драконов. - И ты поверил? – горько покачал головой Арнгейр. – Ты поверил, что ты довакин? - В пророчестве, - жёстко заявила Дельфина, - чётко сказано, когда и при каких обстоятельствах появится довакин. - Дельфина, - Эйнарт в первый раз за всё время переговоров подал голос, отчего на нас снова посыпалась каменная крошка, - можно ли узнать, как звучало пророчество? Она вскинула голову и чётко продекламировала: - Будет время роковое, Возвратятся в Нирн драконы, Чтобы властвовать над миром, Чтоб пожрать его навеки. Будет город в землях эльфов, Тех, что снежными назвали. Первым он сожжён драконом, Тем, что Пожиратель мира. Будет муж с душой дракона, Воин мудрый и могучий, Он последним встанет к плахе, Первым будет он в Совнгарде. Некоторое время мы молчали. Вообще, лично мне казалось, что речь здесь всё же обо мне – последним к плахе встал я; судя по тому, что на меня оценивающе начали коситься остальные, а паче всех Ульфрик, их тоже посетили такая же мысль. Разве что «воин мудрый и могучий», который будет первым на деревне, то бишь в Совнгарде – это явно не ко мне. - Последним, - крайне неохотно подтвердил генерал Туллий, - должны были казнить ярла Ульфрика. - Вы согласны, - холодно поинтересовалась у него Дельфина, - что речь здесь идёт о ярле Ульфрике? - Позвольте, - раздался мягкий голос Гелебора, - я внесу некоторую ясность в интересующий вас вопрос. Ву-ши, - повернулся он к Дельфине, - кто автор строк этого пророчества? - Это неизвестно, - холодно ответила она. - Согласен, вопрос прозвучал не совсем точно, я поправлюсь: какая раса была авторами этого пророчества? После короткой паузы ответил Онмунд: - Судя по тому, - предположил он, - что здесь упоминается Совнгард, то норды. - Ву, тунь-чжи. Совнгард – это несколько вольный перевод, в оригинале было «обитель мёртвых воинов». Ву-ши, с какого языка был сделан перевод? - Я не знаю того языка, - помедлив, неохотно призналась Дельфина. – Мне было достаточно, что почитаемые пророки и жрецы Мотылька видели его в Старшем Свитке. - И это вас подвело. Ибо если бы вы задались вопросом происхождения пророчества и потрудились выяснить язык оригинала, то вы бы узнали, что написан он на языке ванн-мэй-минг[2], то есть на языке снежных эльфов. Дельфина недобро прищурила глаза: - Выходит, пророчество ложно и было написано снежными эльфами в отместку за то, что норды их уничтожали? - Пророчество не ложно, ву. Оно совершенно истинно, только переведено не совсем точно. Последние строки: «Он последним встанет к плахе, Первым будет он в Совнгарде» в оригинале звучали как: «Bi shi zui-hou bei zhi-xing. Bi shouci-lail dao siez-he ji wu-shi», что должно быть переведено как: «Его казнили последним. Он первым попал в обитель мертвых воинов». «Первый» стоило понимать не как «главный», как поняли это вы, ву-ши, а именно как первый из некоего количества. И «был казнён», а не «будет». - Эльф, - выкрикнул кто-то из штормовок, - ты хочешь сказать, что брат Лутви был довакином?! Он первым был казнён! - Нет, - Хадвар хохотнул, - не он. Тот, кто составлял это пророчество, был с чувством юмора. Теперь все развернулись к нему. - Ярл Ульфрик, - он поднялся и опёрся руками о стол, - друг Ралоф. Норды. Вы же знаете, что в Совнгард попадают те и только те, кто погибает во время битвы, независимо от того, насколько героической или безнадёжной эта битва была? Кто-нибудь из вас, пока вас везли на казнь в Хелген, помышлял о сопротивлении? О побеге? Ралоф, не ты ли покорно принял свою участь – унизительную участь расстаться с головой на плахе, хотя мог сражаться? Вы могли выпрыгнуть с телег и разбежаться. Большинство из вас бы перестреляли, но кто-то бы ушёл. И даже если бы перестреляли всех, вы бы были все в Совнгарде, потому что были убиты в бою. Из вас же только один не принял свой рок и попытался изменить его… - Локир, - неожиданно всплыло у меня из памяти имя, которое я до этого никогда не вспоминал, - Локир из Рорикстеда. - Да, - кивнул Хадвар, - Локир из Рорикстеда. - Конокрад?! – взревел Ульфрик. – Ты, имперская собака, ведёшь к тому, что тот вор был довакином?! И что о нём говорит пророчество?! - Да. Он единственный, кто погиб в бою, и я верю, что он сейчас в Совнгарде. - Вор и конокрад? – презрительно бросила Дельфина. – В Совнгарде?! - Хадвар прав, - спокойно сказал Ралоф. – Я много думал над той казнью, и я согласен с ним. Мы должны были бороться до последнего. Мы этого не сделали. И я благодарю Талоса за то, что моя жизнь тогда не прервалась, и мне был дан шанс погибнуть в славной сече. И я согласен, что Локир из Рорикстеда – единственный из нас, кто тогда заслужил Совнгард. - Ну, хорошо, - процедила сквозь зубы Дельфина, - но, надеюсь, никто не станет утверждать, что он последним встал к плахе? - Хадвар, - спросил я, - кого должны были казнить первым? - Локира, - не задумываясь, ответил Хадвар. – И он, если бы не попытался бежать, а Лутви не пошёл на смерть добровольно, был бы последним, кого успели казнить. - Юноша, - недобро посмотрела на него Дельфина, - пророчество – это пророчество! Без всяких «если бы»! - В данном случае, - сурово ответил ей Арнгейр, - пророчество было прочитано без «если бы» и понято неверно. Я не знаю, кто такой Локир из Рорикстеда, но я теперь могу точно утверждать – увы, Ульфрик не является довакином. И на нём лежит тяжкая вина, что в Скайриме появились драконы. - Нет, ложь всё это! – вскричала она, хватаясь за меч. - Снежные эльфы специально подстроили так, чтобы лишить нас последней надежды! Это уже диагноз. - Ву, ву-ши, - мягко возразил Гелебор, - мы не пали настолько низко, чтобы мстить людям. Люди сами отомстили себе. Мы честно сказали о довакине. Вам оставалось только правильно понять пророчество и… предотвратить его. Вы упустили эту возможность. - Дельфина, - нахмурился генерал Туллий, - я не верю в пророчества, но я знаю, что Клинкам были почти точно известны дата появления Алдуина и город, в котором это произойдёт. Ты успела прибыть в Хелген к началу казни. Ты могла предупредить нас и жителей о нападении Алдуина. - Откуда вам это известно? – напряглась Дельфина. - Двумя седмицами назад мы нашли место дислокации Клинков и их архив. И записи о расшифровке пророчества. - Как?! Кто нас предал?! - К вашей чести, никто не предавал. Но на нашей стороне были умелые шпионы. - Хорошо, - зло и презрительно процедила она, - я это признаю. Да, мы знали, когда и где появится Алдуин. Но разве вы, имперские собаки, поверили бы мне, начни я утверждать, что сейчас прилетит дракон?! - Нет, но ушло бы какое-то время, пока бы мы разбирались. Казнь была бы сорвана, и ваш довакин остался бы жив. Нужно было лишь немного протянуть время. - Я могу добавить больше, – заметил Хадвар, когда генерал умолк. – Дельфина, ты стояла в первых рядах зевак. Локир из Рорикстеда при попытке сбежать бежал на тебя. Ты могла не отпрянуть вместе со всей толпой, а схватить его и утащить в толпу. - И меня бы за это казнили вместе с ним! - А что тебе было дороже – твоя жизнь или твой долг Клинка? Она сжала зубы и ответила не сразу. - Я не знала, что тот вор и трус – довакин! В пророчестве говорилось о воине! И я искала воина! - Да, Дельфина, - наклонил голову Ралоф, - говорилось о воине. И на той казни к моему вечному стыду вор из Рорикстеда оказался единственным, кто повёл себя как воин. Наступила длительная пауза, все переваривали новую информацию. Я морально готовился к тому, что Дельфина сейчас немного опомнится и вспомнит обо мне. Увы, я не ошибся. - Хорошо, - крайне неохотно признала она, - допустим, что вор Локир был довакином. Но Фьодор, если верить тебе, ярл Балгрууф, и тебе, старец Арнгейр, тоже довакин! - О, - хохотнул Хадвар, - что, и Фьодора готова признать, только бы не признавать свою ошибку? - Фьодора, - раздался мягкий голос Гелебора, - пророчество не предвидело и не могло предвидеть. Грани Нирна не подвластны нашему взору, - снежный эльф прямо посмотрел на меня. Я слегка кивнул, мол, понял. – Скайриму повезло, что случайная тропа обратилась связующей нитью, которая привела в Хелген ещё одного довакина. Речь произвела впечатление тем, что никто ничего не понял. Некоторое время все переглядывались, убеждаясь, что смысл речи ускользнул ото всех, а не только от них, убедились в этом, пожали плечами, списали всё на странности эльфа, и Дельфина снова заговорила, явно пересиливая себя: - Да, я готова признать свою ошибку в том, что неверно вычислила довакина, но довакин у нас есть, несмотря на лживое пророчество! - И что? – я постарался, чтобы мой голос прозвучал как можно более холодно. – Ты предлагаешь мне теперь убить всех драконов, которых вызвал Ульфрик? Вы привели Скайрим к хаосу, а я должен за вами… убирать? - Нет, - тяжело и сумрачно ответил мне Ульфрик. – Ты, Фьодор из Хелгена, не должен за нами убирать. Я признаю свою вину в том, что поверил первому встречному, который назвал себя Клинком, и не поверил Учителям, которых знал много лет и в честности которых не сомневался. И в том, что не видел очевидных вещей, которые говорили мне о моей вине. Я обязуюсь очистить от драконов весь Скайрим, пусть это, возможно, и будет стоить мне жизни. Уровень моего уважения к Ульфрику, болтавшийся до этого на уровне нуля, заметно скакнул вверх. Прилюдно признать свои ошибки, причём даже не попытавшись прикрыться Дельфиной – а виновата по сути была она – нужно иметь реальное мужество. Дальше пошли заключение перемирия и делёжка Скайрима, опять с криками и взаимными обвинениями, правда, их накал был заметно меньше, чем до переговоров – Ульфрик был подавлен, а генерал Туллий – наоборот, полон сил и вдохновения урвать свой кусок. Не знаю, как остальные, но лично я уже отсидел свою пятую точку, пальцы на ногах от холода потеряли чувствительность, и дико хотелось пить, а заодно и спать. Подозреваю, остальным тоже было не шибко комфортно, потому что делёж длился рекордные полчаса. В результате заключили перемирие на неопределённый срок между имперцами и штормовками, сожжённый Данстар переходил к имперцам (Ульфрик не сильно за него дрался, видно, рассчитывал, что пока он будет давить драконов, имперцы за свой счёт успеют его восстановить), а также генерал Туллий отхватил себе западную часть Рифта вместе с Айварстедом, так что под мятежниками остался только самый восток Скайрима – холды Винтерхолд и Истмарк и восточная часть Рифта вместе с Рифтеном. Лично я, конечно, предпочёл бы, чтобы Винтерхолд перешёл к имперцам, судя по лицам магов, они были того же мнения. Хотя на кой имперцам Винтерхолд – порт на два корабля, тундра и зима полгода, а оставшиеся полгода – весенние паводки и осенние дожди… Я спросил как-то у Маркурио насчёт тамошнего лета, и он мне ответил в духе чукчей или якутов: «Лето там бывает. В этом году, говорят, было, но я в этот день отсыпался после пьянки накануне и потому не увидел его»… *** Спускались мы с Высокого Хротгара в этот же день, когда уже начинало смеркаться. Сначала ушли штормовки, причём Ульфрик остался на Высоком Хротгаре, а час спустя – имперцы вместе с магами. В Айварстед мы вошли уже в полной темноте да ещё и в метель – как мы не навернулись по дороге в пропасть и не переломали ног себе и на последнем километре – лошадям, не знаю. Лагерь разбивали чуть ли не на ощупь, о разведении костра в метель речи не шло. Я позвал приятелей ночевать к себе в шатёр – да, я как тан при сопровождении моего ярла имел право на отдельный халявный шатёр. Получилось в тесноте, но потом Лидию вызвал к себе ярл Балгрууф, и временно стало посвободнее. - Маркурио, - уже зевая, спросил я, - почему ты говорил, что инструкцию по безопасности приняли за пророчество? Он усмехнулся: - Дельфина опустила первые две строфы. И он продекламировал неожиданно хорошо поставленным голосом: - В Исграмора граде подлом Спит сокрытое в глубинах, То, что меряет пространство – Око Магнуса благого. Будет спать оно веками, Молния его пробудит. Над горами дождь прольётся, Прокричит Язык в долине. - Тебе это ничего не напоминает? - Напоминает, - согласился я. - Это не пророчество по сути, - добавила Фаральда, - это констатация факта. Языки были всегда, и когда бы ни пробудилось Око Магнуса, кто-нибудь бы да Крикнул неправильно вне Высокого Хротгара. А потом начали бы Кричать, пытаясь убить драконов, расплодив их этим ещё больше. - Откуда вы узнали о пророчестве? - Помнишь аргонианина, - спросил Онмунд, - которого мы спасли в Устенгреве? - Тырит-Что-Плохо-Лежит? – припомнил я. - Именно. Так вот, он был тем самым шпионом, который нашёл для имперцев архив Клинков. Две седмицы назад я его случайно встретил недалеко от Драконьего Моста, и он по доброй памяти поделился добытыми сведениями, в том числе позволил мне снять копию пророчества. С условием, правда, что мы никому не скажем об источнике этих сведений. - Понятно, - кивнул я. Надо бы спросить ещё и о Гелеборе, где они этот архаизм выкопали, но уже глаза слипаются и мозги отключаются. Так что все остальные расспросы уже завтра… Воздух в шатре был несколько спёртым, но зато было тепло и сухо. Всё, с драконами покончено, пусть Ульфрик сам с ними разбирается… Гелебор вдруг шевельнулся, поднял голову и к чему-то прислушался. - Око просыпается, - негромко произнёс он. - Анкано опять до него добрался, - сонно пробормотал Онмунд. - Я ж говорил, - отозвался Маркурио, - нужно было треснуть его по темечку, связать и упрятать в помойку. - Ага, - возразила Фаральда, - и получить кучу проблем с Талмором. - Око набирает силу, - заметил Гелебор, - близок час, когда оно поглотит того, кто стал его рабом. - Чего? – нет, явно выяснять все новости придётся сейчас. - Око Магнуса, - объяснил он мне, - даёт великую силу тому, кто сумеет воздействовать на него правильно. Но опасно слишком часто приближаться к нему, дабы испить силы, ибо Око порабощает волю. Мошу-ши Анкано, к моему глубочайшему сожалению, черпал силу из Ока слишком часто, и он уже не видит жизни без него. Я убеждал его остановиться, но его разум не способен был воспринимать то, что не соответствует его устремлениям. И близок час, когда он не сможет покинуть Око. - И что будет? - Возможно, мы получим могущественного и безумного мага, возможно, мошу-ши Анкано выжжет в себе часть маны или некоторые стихии… Лишь Ауриэлю сие ведомо. Нужно спешить остановить его. - Надеюсь, не прямо сейчас? – без энтузиазма поинтересовался Маркурио. – Ночью в метель мы далеко не уедем. - Ву, тунь-чжи, я понимаю, что ваши тела нуждаются в отдыхе. - Значит, - вздохнула Фаральда, - на рассвете выдвигаемся. Какое счастье, что хоть ночью поспать можно!.. Снаружи послышался скрип снега, полог шатра откинулся и внутрь заглянула Лидия. - Фьодор, можешь выйти? Р-р-р-р… Я выполз из шатра, набросив куртку на плечи и обняв себя руками, чтобы было теплее. - Фьодор, я… Мне ярл Балгрууф приказал оставить тебя и… поручил другое… дело… Я впервые слышал, чтобы она запиналась. - Кого охранять? – ревниво спросил я. - Нет, нет, не охранять. Просто, другая работа. Я помолчал. То, что моя Лидочка не так проста, как кажется, я заподозрил давно – слишком уж много она знала обо всём и слишком серьёзно относилась ко всему, что происходило в Скайриме. - И ты завтра уйдёшь с ярлом? - Нет. В… В Фолкрит. - Ну, иди. Удачи. Это и к лучшему, потому что – ну что ей в Винтерхолде делать? Давить случайных медведей или троллей, забрёдших в город? И жить негде, в Коллегию ко мне её не пустят. - Ты… отпускаешь меня? Я пожал плечами: - Тебе нечего делать в Винтерхолде, особенно зимой. Она ответила не сразу. - Хорошо. Я тогда… пойду. - Подожди, - остановил я её, - зимой есть какой-то праздник, когда норды моются. Он скоро? Она недоумённо посмотрела на меня. - В день зимнего солнцестояния. Через месяц. - Ясно, - я взял её за плечи, - пошли. - Куда? - В таверну. - Зачем? - Отмывать тебя будем… _____________________________________________ [1] За основу языка снежных эльфов автором после долгих размышлений был выбран китайский язык, и Гелебор в своей речи употребляет китайские обращения и междометия: ву-ши - воин, тунь-чжи - друг, мошу-ши - маг, сяо-цзе - младшая сестра, ши - да, ву - нет. [2] Ванн-мэй-минг - язык снежных эльфов. В переводе с китайского означает "совершенная жизнь".