Равноценный обмен

Линара разбудила перебранка под окнами. Ругались женщины, кричали громко, не стесняясь в выражениях. Открыв глаза, юноша обнаружил, что по-прежнему тесно прижимается к Детлаффу, а вампир обнимает его, положив руку на живот. Невольно улыбнувшись, Линар повернулся к любовнику лицом и увидел, что глаза Детлаффа пока что закрыты. Юноша захотел осторожно коснуться поцелуем губ, подаривших столько удовольствия, но мельком увидел висящие на стене часы: — Проклятье, — скривился Линар, — уже десять, а магазин... — Закрыт, — открывая глаза, сообщил вампир, — до завтрашнего дня. — Но... ты говорил... — начал юноша и замолчал, потому что губ, как и вчера, коснулись пальцы Детлаффа, понуждая замолчать. — Любому человеку требуется отдых, — усмехнулся вампир, — ты — не исключение. Ночь не только подарила, но и отняла у тебя многое, а посему я решил, что сегодняшний день мы посвятим безделью. Ты против? — Нет, — покачал головой Линар, на мгновение уткнулся лбом в плечо Детлаффа, потом снова лёг рядом, положил руку на грудь вампира, которую тот тут же накрыл своей, сплетая их пальцы, — спасибо. — За что? Я прекрасно знаю, сколько сил отнимает страсть, как она опустошает, тем более, если это — самая первая ночь, — мягко произнёс Детлафф, — тебе нужно время, чтобы прийти в себя, и лучше всего делать это, не покидая ложа. — Заманчиво, — улыбнулся Линар и тут же нахмурился, вспомнив о контракте: — Но мне в любом случае придётся сходить к юристу. — Я сделаю это за тебя, — проводя пальцами по бедру юноши, сказал вампир, — мне он вряд ли решится соврать, а ты... выглядишь слишком молодо, чтобы подобные деятели воспринимали тебя всерьёз. — Сожалею, — вздохнул Линар, — но с этим я ничего поделать не могу. Пока что... — добавил негромко, но Детлафф прекрасно расслышал: — И не нужно, — вампир продолжал ласково поглаживать юношу, — годы исправят это, но не будем о столь отдалённом. Не стоит тратить наше время на философские беседы, являющиеся, по сути, пустой болтовнёй ни о чём. Пусть ей предаются старики, тела которых уже не способны ни на что другое, мы же... — не договорив, вампир склонился над Линаром, глядя на него потемневшими от пробудившегося желания серыми глазами, — если ты, конечно, хочешь. Юноша ответил без слов, притягивая Детлаффа ближе, подставляя под умелые поцелуи шею, грудь, живот, и громко ахнув, когда губы вампира коснулись его плоти. Прежде Линар только видел, как это делается, вчера попытался подарить такую ласку любовнику, а сейчас впервые ощутил, что это такое. И это оказалось настолько приятно, что совсем скоро никаких мыслей в голове Линара не осталось, кроме, пожалуй, одной: снова пережить то, что произошло ночью. Его невысказанное вслух желание полностью совпало с желанием Детлаффа, и вскоре их тела снова стали единым целым. Только в этот раз любовники смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока Линар не закрыл их, выдыхая в громком стоне имя, которое теперь мог повторять, не стесняясь никого. Потом они долго лежали молча, Детлафф слушал, как бьётся сердце юноши, видел, как высыхает на его коже испарина, и невольно улыбался, ощущая, что снова... счастлив. А разве может быть иначе, если наслаждается не только плоть? Если ты чувствуешь, что получаешь тело, сердце и душу того, с кем сливаешься воедино? Если отражаешься в его глазах, и знаешь, что он отражается в твоих? — Забавно... — негромко начал Детлафф, ложась на спину, но продолжая обнимать Линара, — я вынужден признать, что ты оказался кое в чём прав. — А именно? — приподнялся на локте заинтересованный юноша. — Помнишь наш разговор об антидотах? Тогда ты говорил о вещах, о которых знал с чужих слов, но не ошибся, — пояснил вампир. — Ничего удивительного, — чуть улыбнулся Линар, — не могли же все истории, которые я читал, врать. Так не бывает! Сказки не возникают из ничего, понимаешь? И пишутся они не просто так, в каждой есть смысл и... мораль. — Во всяком случае — твои, — не стал спорить Детлафф, — за остальные не поручусь, поскольку никогда их не читал. Это Регис — большой любитель библиотечной пыли, а я... Я до сих пор не понимаю многих его поступков, например... — И он рассказал юноше историю о том, как Регис едва не погиб, спасая своего друга ведьмака. О своей роли в возрождении брата по крови Детлафф сообщил сухо и коротко, заметил, как восхищённо смотрит на него Линар и спросил: — Почему ты уставился на меня, словно на чудо? — Твоя история лучше всяких сказок, а то, что ты сделал... — Линар замялся, подыскивая слова, — только существо с чистым и благородным сердцем способно на такое! — Сказанул, — фыркнул вампир, взъерошил и без того спутанные волосы юноши, — по мнению твоих сородичей, я — чудовище, которое надлежит уничтожить, монстр, которому не место на земле, ненасытный кровосос, охотящийся за юными девственницами, ведь всем известно, что у них самая вкусная кровь. В этом месте Линар не выдержал и прыснул, хоть совсем недавно и сам верил в подобную чушь, а потом совершенно серьёзно сказал: — Не знаю, что там насчёт девственниц, а что касается чудовищ... Чудовище не стало бы помогать другому, не отдавало бы свою кровь, не заботилось бы ни о ком. Оно живёт только для себя, используя всех остальных, и убивает, не зная жалости, просто потому, что может это делать. — Сейчас ты описал... — Людей, — криво усмехнулся Линар, невольно вспоминая отцовские рассказы о воинских «подвигах», развлечениях с крестьянскими девицами и выяснении отношений с соседями. — Не всех, нет, но... Я помню, как однажды отец выгнал из замка служанку, полуэльфку, а когда я спросил, почему он это сделал, отец велел мне идти и упражняться с оружием, а не совать свой нос в его дела. Потом я случайно услышал, что она... — говорить это было нелегко, прежде Линар никому не рассказывал подобных вещей о своей семье, — была его любовницей, а когда понесла и отказалась вытравить плод, он её прогнал. Я не знаю, что случилось с ней потом, мне тогда было двенадцать и подобные вещи не занимали меня надолго, но помню, что отец больше ни разу не упомянул её имени, словно и не делил с ней ложе. Он использовал её и выбросил вон, словно мусор. — А твоя мать, она знала об этом? — полюбопытствовал вампир и получил ответ на вопрос, почему Линар постоянно твердил о том, что любовь должна быть настоящей. — Да, но ей было всё равно, потому что их с отцом соединила родительская воля, а не любовь, каждый из них жил своей жизнью, любящих супругов они изображали только перед гостями. Ты ведь тоже во многом прав: к сожалению, люди и ложь слишком часто неразделимы. — Мне плевать на остальных людей, а окажись ты таким же, ничего этого, — он указал взглядом на их по-прежнему обнажённые тела, — не случилось бы. Ты никогда не покинул бы отцовский замок, поскольку не считал бы брак по расчёту чем-то плохим. — Верно, — согласно кивнул юноша, а потом вспомнил о предстоящем разговоре с Делией и снова нахмурился: — Знал бы ты, как я не хочу идти завтра к Эртону. Я понятия не имею, что буду говорить Делии, — он тяжело вздохнул. — Правду, — спокойно обронил Детлафф. — Всю? — изумлённо приподнял бровь Линар. — Сказать ей, что люблю своего нанимателя — высшего вампира и делю с ним ложе? — О вампире не стоит, в остальном же — верно, — так же спокойно продолжил Детлафф, — она должна выбросить тебя из головы и сердца раз и навсегда. И чем сильнее будет потрясение, тем быстрее она выздоровеет потом. — Она будет презирать меня, — опустил голову Линар. — Зато прекратит строить иллюзии, а разве не это тебе нужно? — Да, но... — Никаких но, если ты действительно хочешь ей помочь, — жёстко произнёс Детлафф. — Впрочем, решать тебе. — Верно, — со вздохом согласился юноша, — а теперь мне стоит одеться, скоро принесут обед. — Согласен, — Детлафф сел на постели, — а мне пора отправляться к юристу с твоим контрактом. — Вампир внимательно глянул на юношу, увидел, что тот не на шутку озадачен и расстроен, и добавил мягче: — Это будет непростой разговор, но ты справишься. Оно поможет, — он на мгновение положил ладонь на грудь юноши над сердцем, — подскажет верные слова. — Надеюсь, — не совсем уверенно произнёс Линар, в свою очередь поднимаясь с постели, окинул взглядом смятые простыни и скривился: — Прачкам предстоит хорошо потрудиться над этим. Вампир не ответил ничего, на мгновение привлёк Линара к себе, коснулся губами его волос и стал одеваться, поскольку близость обнажённого, волнующе пахнущего юноши снова начала будоражить кровь.

***

— Линар, как же я рада вас видеть! — воскликнула Делия, стоило только юноше войти в столовую. Сегодня на девушке было платье из небесно-голубого шёлка, делающее её глаза ещё ярче и красивее. Изысканная причёска, со вкусом подобранные драгоценности: всё говорило о том, насколько сильно она ждала его прихода. Снова ощутив острый укол вины, теперь ещё и за то, что сам — счастлив и любим, Линар улыбнулся в ответ, поднёс руку Делии к губам и последовал за ней к столу. — Отец присоединится к нам немного позже, — сказала девушка, когда они сели за стол напротив друг друга, — он заперся в кабинете и разбирает какие-то важные бумаги, а Анри гуляет с няней по саду, но скоро они вернутся. — Он выздоровел? — осведомился Линар, безо всякого аппетита глядя на стоящие на столе яства. — Совершенно, и твердо решил стать рыцарем и убивать чудовищ, — улыбаясь, пояснила Делия и тут же сменила тему: — Отец сказал, что вы пришли к соглашению относительно книг, это правда? — Да, — кивнул юноша, в кармане которого лежал уже проверенный юристами контракт, — осталась пара мелочей, которые уладим сегодня. — Как хорошо, — улыбка девушки стала ещё теплее, — теперь вы чаще будете бывать у нас, как отцовский компаньон, и я наконец-то смогу показать вам наш дом, сад, цветники... — мечтательно продолжила она. — Вы же любите цветы, Линар? — Не знаю, — пожал плечами юноша, никогда прежде не придававший цветам особого значения. — Они... красивые и хорошо пахнут. — Какой вы... — Делия на мгновение опустила глаза, — вы не хотите меня обидеть и при этом — не льстите, соглашаясь во всём. Это удивительно. — Разве? — приподнял бровь Линар. — У меня мало опыта в общении с... девушками, — добавил, раздумывая, как же перейти к тому, ради чего, собственно, явился. И не придумал ничего умнее, чем спросить: — Делия, ваш отец сказал, что вы помолвлены, это так? — Линар, — щёки девушки порозовели, — это было так, до недавних пор. Я согласна с вами в том, что нельзя выходить замуж или жениться без любви, и потому... собираюсь разорвать помолвку с Александром. Он чудесный юноша, но... сердцу не прикажешь, верно? — Увы, — согласился юноша и спросил о том, что уже знал: — Не сочтите за бестактность, но... почему вы охладели к нему? — Нельзя любить двоих одновременно, — не поднимая глаз, не сразу ответила Делия, — в моём сердце есть место только для одного... Для вас. Знаю, девушка не должна говорить так, но... я не умею кокетничать и не хочу больше делать вид, что вы мне безразличны. Это уже давно не так. Вы... ваши сказки, ваша храбрость и скромность пленили меня, и я поняла, что только с вами могу быть по-настоящему счастлива, — она наконец-то взглянула на Линара и, вероятно, прочла на его лице совсем не то, что ожидала, потому что вдруг замолчала, прикусив нижнюю губу, а потом негромко обронила: — Но вы думаете иначе... — Делия, — начал Линар, надеясь, что после этого разговора девушка всё же не возненавидит его, — будь моё сердце свободным, сейчас я стал бы счастливейшим из смертных, поскольку меня любит прекрасная девушка с чистой душой, но... В моём сердце тоже нет места для двоих. Сожалею. — И... кто же она? — сухо спросила Делия, а глаза девушки заблестели от слёз. — Не так давно вы говорили мне, что покинули дом, дабы не жениться без любви, прошло совсем немного времени, и вы заявляете, что влюблены. Или... — в голубых глазах вспыхнула догадка: — Ну, конечно же! О боги, какая же я дура! Отец недаром беседовал с вами тогда, он предложил вам сделку, так? Вы откажетесь от меня, а взамен он сделает вас известным — верно? Посмотрите мне в глаза, Линар, и скажите, что это не так! — сейчас в её голосе звучали металлические требовательные ноты, и юноше не осталось ничего другого, как ответить, не отводя взгляда: — Вы проницательны, Делия, однако вашему отцу не было нужды ставить мне подобных условий. Я уже сказал вам и повторю ещё раз: в моём сердце есть место только для одного и оно уже занято. Это случилось задолго до того, как мы с вами познакомились, даже до моего прихода в Новиград. — Вас покорила какая-то провинциальная красотка с пышными формами и смуглой кожей? — сужая глаза, спросила Делия, и в голосе девушки ясно слышались обиженно-ревнивые ноты. — Скажите мне, кто она. Я хочу знать, кому проиграла! Крестьянке? Трактирщице? Полуэльфке? — Его зовут Детлафф ван дер Эретайн, — как можно спокойнее ответил Линар, хоть сердце бешено колотилось, — он — хозяин магазина игрушек и тот, кого я люблю, с кем... делю ложе. Это правда, Делия. Дело не в том, что вы недостаточно хороши, а во мне, меня никогда не привлекали женщины, даже столь прекрасные, как вы. — Его? — переспросила Делия, изумлённо уставившись на юношу, и прикрыла ладонью рот. — Вы сказали... — Что люблю мужчину, — так же негромко и спокойно продолжил Линар, — я знаю, что говорит по этому поводу пророк и его последователи, но... — Боги... — покачала головой Делия, глядя на юношу со странной смесью жалости и брезгливости, — только я могла влюбиться в... — Презренного мужеложца? — помог ей Линар, ощущая странное облегчение, совершенно неуместное в данной ситуации. — В несчастного, которому боги даровали мужское тело и женскую душу, — девушка покачала головой, — но почему вы не пошли к священникам или к чародеям, когда обнаружили в себе эту позорную страсть? Зачем позволили похоти увлечь себя в болото порока? Неужели вы не понимаете, что рано или поздно об этой вашей... — она презрительно искривила губы, — любви станет известно, и тогда никто и ничто не спасёт вас от бесчестья? — О каком бесчестии вы говорите, Делия? — приподнял бровь Линар, ощущая, как в груди просыпается гнев. — Нет ничего позорного в любви, и неважно, кого именно ты любишь, важно, что это — настоящее, а не порождённое родительской волей. Исполнять супружеский долг, не желая супруга, куда постыднее, чем делить ложе с тем, кого любишь. — Так вы ещё и гордитесь этим? — ахнула Делия, резко поднимаясь из-за стола. — Мне жаль вас, Линар, ваша душа будет проклята, боги... — Заняты куда более важными делами, чем слежка за мной, — спокойно произнёс Линар, — а посему не стоит меня жалеть. Я счастлив с тем, кого люблю, и от всего сердца желаю вам когда-нибудь познать такое же счастье. — Замолчите! — выкрикнула девушка, закрывая руками уши, и стремительно бросилась к выходу из комнаты, а Линар остался сидеть, глядя ей в спину. На юношу снова нахлынуло ощущение нереальности происходящего, так же, как и когда Детлафф спас его от бандитов. В этот мир Линара вернул стук двери и быстрые шаги. Повернув голову, он увидел входящего в комнату отца Делии и совершенно не удивился этому. Более того, юноша был уверен, что Самуэль Эртон прекрасно слышал весь разговор, прячась в какой-то потайной комнате. И Линар не ошибся, потому что первое, что произнёс мужчина, садясь на стул Делии, было: — Великолепно! Я недооценил вас, Линар. Каюсь, не подозревал, что в вас столько смелости и тяги к риску! Выставить себя содомитом, чтобы Делия не думала, будто дело в ней! Но разве вы не боитесь, что эта ложь вылезет вам боком? Женщины не умеют хранить тайны, не сегодня-завтра Делия разболтает всё подругам, а эти сороки разнесут новость по всему Новиграду... — Это не ложь, — прямо глядя в глаза Эртона, сказал Линар, — я не умею лгать. Всё, что я сказал, правда. — Как? — на мгновение Эртон потерял дар речи и уставился на юношу, словно у него выросла вторая голова. — Вы... действительно живёте со своим... как его там... — Неважно, — отрезал юноша. — Я не стал бы посвящать Делию в столь интимные подробности, но... Пусть лучше презирает меня, чем страдает от неразделённой любви. Если же это делает невозможным и наше дальнейшее сотрудничество, да будет так, — Линар поднялся, собираясь уйти, но Эртон остановил его жестом: — Постойте. Вы правы, ваши... кхм... предпочтения действительно не имеют отношения к делу. Мне приходилось заключать сделки и с куда более... странными типами, а потому, если вы готовы подписать контракт сейчас, то... — Готов, — холодно произнёс Линар, — а ещё я принёс вам другие сказки, как мы и договаривались. — Отлично, — потирая руки, произнёс Эртон, — тогда — в кабинет, подпишем и делу конец. — Идёмте, — кивнул юноша.