Ночь над Сунагакуре

***

      Повозка неторопливо раскачивалась в такт движениям лошадей. Ее деревянные колеса поскрипывали на ходу, а кучер напевал себе под нос тихую уютную мелодию. Позади него, в закрытой кибитке, ехала молодая женщина. Иногда она отодвигала маленькую затворку, чтобы спросить, сколько времени осталось до приезда, но вот уже почти час окошко за спиной кучера не щелкало, и тот решил, что его спутница уснула.       Госпожа Нгуен, известная заокеанская танцовщица, лежала на полу повозки. Лучи, проникавшие через резные окошки, рисовали на ее обнаженном теле причудливый орнамент. Неподалеку поблескивала изящная черная маска, украшенная камнями и перьями. Рядом лежало письмо, придавленное тяжелой монетницей. На очередной кочке — а в стране Рек их было немало — замочек щелкнул и несколько монет со звоном вывалились на пергамент.       — Вы уж простите, госпожа Нгуен! — послышался виноватый голос кучера. — Скоро дорога станет получше. Мы почти приехали.       Встряска и шум заставили женщину очнуться. Она поморщилась от головной боли, попыталась подняться, но ее запястья оказались крепко связаны за спиной.              Повернув голову, госпожа Нгуен едва не закричала: на скамье, закинув ногу на ногу, сидела незнакомая девушка. Заметив движение, та мягко улыбнулась и поднесла палец к губам. Тссс… Лицо ее было наполовину скрыто маской, той самой, что Нгуен подготовила для себя. Незнакомка забрала у нее всё: и шелковые танцевальные туфли, и кимоно, и даже нижние рубашки. Бельем, аккуратно скрученным в жгуты, она обездвижила госпожу Нгуен и завязала ей рот. Ткань медленно промокала от слюны. Нгуен почувствовала, как к горлу начали подступать слезы.       Доносившаяся откуда-то спереди музыка становилась все громче. Лошади зафыркали и, ободренные близким отдыхом, ускорили шаг. Незнакомка встрепенулась. Быстро оглядев кибитку, она остановила свой взгляд на съежившейся Нгуен и набросила на нее плед.       Через несколько минут повозка остановилась. Хлопнула дверца и щелкнул, провернувшись, замок. Кучер запричитал о том, что госпожа спустилась, не подождав его помощи. На скамье, на месте исчезнувших конверта и маски, осталась туго связанная пачка банкнот.       Дальше проехать было нельзя. Дорога упиралась в высокие традиционные ворота, по обе стороны от которых стражи несли караул. Глянцевые белые маски придавали им зловеще-отрешенный вид. Завидев гостей, один из стражей направился к повозке. Девушка в черной маске протянула ему письмо.       — Надеюсь, ваш путь был добрым.       Страж пристально изучил документ, просканировал своей чакрой и лишь после этого вернул.       — Семья Шируба рада приветствовать столь почтенную гостью. Безусловно, вы украсите собой Бал Белых Сердец… А теперь позвольте проводить вас на торжество, госпожа Нгуен. Ваш экипаж сможет отдохнуть неподалеку.       Он выставил локоть, приглашая на него опереться. Голос его звучал приглушенно за слоем дерева.       — Господин Шируба и его супруга просят вас воздержаться от использования чакры. И запомните, — добавил страж, когда они прошли за ворота, — ни при каких обстоятельствах не снимайте маску до исхода ночи.       Арори Мотидзуки с улыбкой кивнула. Меньше всего на свете ей хотелось открывать свое лицо.       Несмотря на ранний час, слуги уже начали зажигать фонари. Они сновали вокруг с лампадами, аккуратно прикрывая огоньки от ветра. Сезон зимних бурь в стране Рек был в самом разгаре. Особенно бушевали они под вечер, когда рядом остывала пустыня.       За деревьями, на широкой поляне раскинулся гигантский шатёр. Мягкие тени играли на его расписных стенах: он был уже полон людей, смеющихся танцующих гостей господина Ширубы и его молодой жены. Они могли показаться странными, даже потешными в своей беспечности — нелепые бонзы в шатре прямо посреди леса, между двух великих стран.              Их напускное благодушие и роскошные маски не могли обмануть Арори. Все они охотились друг на друга. Их всех привел не Шируба, а жажда денег и власти.       Флейты, свирели и колокольчики, — музыка лилась из стоявших у шатра инструментов, но музыкантов нигде не было видно. Это ветра играли на них, то усиливаясь, то вдруг затихая, и каждый новый звук не похож был на предыдущий.       Страж повел Арори к шатру, но не к главному входу, а к небольшой неприметной пристройке по другую сторону от него.       — Здесь вам помогут подготовиться к выступлению, — сообщил провожатый, приподнимая полог. — Учтите, что ваш танец пришлось немного отложить…       — Надеюсь, госпожа Джози в добром здравии?       Страж кивнул.       — Мы все еще ждем некоторых особых гостей. Из-за непогоды в пустыне их дорога займет больше времени. А теперь попрошу меня извинить. Если вам потребуется что-то еще, обратитесь к страже. Любой из нас, кто носит белые маски, будет рад услужить.       В полутемной каморке стояло несколько завешанных зеркал. Юная служанка сбросила с них ткань, смахнула пыль со стекла, придирчиво наклонила, чтобы поймать свет, затем указала Арори на кресло и принялась суетливо осматривать стол, выбирая нужные из множества баночек и шкатулок. Ее маска то и дело норовила сползти. Слишком большая для детского лица.       — Не могу поверить — господин Шируба пригласил именно вас, — щебетала девочка, не отрываясь от поисков. — Какой же дивный танец вы исполните с хозяйкой Джози… то есть, с госпожой Шируба.       Легкий певучий акцент, присущий жителям Сунафуку, выдавал в ней островитянку.       — Моя матушка видела один из ваших последних танцев. Совсем перед тем, как вы уехали на континент. Она была фрейлиной первой жены господина Ширубы, да упокоится та с миром… Но мы и представить не могли, что вы вернетесь домой, дорогая Нгуен.       — Мой дом теперь далеко, — сказала Арори, откинувшись в кресле, — но я обязана Ширубе-сану своей свободой. Он пожелал меня достойной украсить его торжество.       Смутившись, служанка на время затихла и погрузилась в работу. Она расчесала Ари, затем побрызгала ее волосы чем-то терпко пахнущим и начала заплетать их в высокую прическу по странной восточно-пустынной моде.       Вокруг фонаря кружил мотылек. Обжигаясь, он упорно продолжал биться в стекло, отбрасывая на стены причудливые тени. После долгой поездки Ари клонило в сон.       — Тысяча гостей соберется сегодня в Небесном шатре, Нгуен-сама. Может быть, среди них будут те, по ком вы скучали.       С глубоким вздохом Арори закрыла глаза. За кем могла тосковать Ши Нгуен, искала ли с кем-то встречи? Лет двадцать назад моряки привезли ее в страну Молний откуда-то с Востока. Отдали хозяину — очередная диковинка, куда менее ценная, чем специи и тем более опиум. Однако Нгуен повезло: талант открыл ей дорогу к свободе.       Все же зря она вернулась, — подумала Ари, вспомнив блестевшие от слез глаза. Всюду ее ждали — на один торжественный день, на одну яркую ночь, — и всюду она оставалась чужой.       — Говорят, вы исполните танец из страны Молний? Ох, простите, мне не стоило повторять слухи…       — Танец героя и демона, — кивнула Арори. — В горах, на востоке, его исполняют женщины. Я провела детство в стране Молний, на родине госпожи Джози. Для меня будет честью танцевать с ней.       — Но вы совсем не похожи на демона, госпожа Нгуен… Ваша маска прелестна. Вороновы перья и, кажется, черный жемчуг? Даже жаль будет ее сжигать.       — А обязательно ее сжигать? — рассеянно переспросила Арори. — Мне наказано не снимать маску до утра.       Служанка хохотнула.       — Это давняя традиция, госпожа, но неудивительно, что чужестранка как вы ее не знает. Даже многие наследники песчаных кланов забыли… но только не наш господин Шируба. Сегодня каждая маска символизирует особое пожелание новобрачным. Перед рассветом, когда ночь темнее всего, все маски соберут вместе. Их уничтожат в огне, чтобы освободить моего господина и его жену от предсказанной судьбы…       Понизив голос, она добавила:       — Говорят, на том костре в прошлом порой сжигали и людей. Недругов и злопыхателей, что посмели явиться с недобрыми намерениями. К слову, маску Демона сожгут первой, госпожа.       Арори коснулась жестких черных перьев у окантовки своей маски.       — Значит, последней будет маска Героя — та, что на госпоже Джози?       Девочка кивнула.       — Наш господин Шируба объединил традиции двух кланов, чтобы потешить юную супругу. Ни одна из бывших жен такого не удостоилась, представляете! Маски древних пустынных кланов и танец страны Молний…       Служанка вдруг прервалась, взяв Ари за подбородок.       — Приоткройте рот, госпожа, вот так, — попросила она, легонько касаясь кисточкой нижней губы. Стало щекотно. — Карминово-красный. Вам пойдет этот оттенок.       Помада отдавала медом и пряностями.       — Я слышала, что жемчуг помогает найти любовь, — вспомнила девочка. — Для вас, наверное, звучит как вздор? Пожалуйста, наклонитесь вперед, вот так. Я заколю ваши волосы… Не слишком туго? Простите, госпожа, так надо. Эта заколка должна их удержать. Боги, только бы она не слетела во время танца! Это был бы очень, очень дурной знак…       — Это вовсе неважно, — произнесла Арори, глядя в зеркало. На заколке был узор из ивовых ветвей. — Каким бы сильным ни был демон, в конце танца он всегда погибает.       Последние приготовления были завершены. Служанка отошла, чтобы оглядеть Арори издали, затем несколько раз обошла вокруг, придирчиво поправила рукава верхнего кимоно, разгладила видимые ей одной складки и туже затянула узел на поясе. Арори непроизвольно охнула. Танцевать в таком виде обещало быть сложным, а если придется бежать…       Девочка поднесла зеркало. Ее саму почти не было за ним видно, кроме напряженных пальцев и выглядывающих любопытных глаз: понравится ли госпоже? Из отражения смотрела высокая женщина в черном. На выбеленном пудрой лице единственным ярким пятном были губы. Ее шею обвивала шелковая лента с вышитыми на ней древними рунами. «Отвага», «честь», «верность», «защита», — гласили старые письмена, но самое главное — лента закрывала шрам от катаны Йошимуры, и этого Арори было достаточно.       Бугристая от камней и жемчуга маска напоминала чешую. Прорези на ней были длинные и узкие, глаза в них едва виднелись, а потому никто не заметил бы линзы. И одежда, и маска были чуть меньшего размера, чем следовало. Настоящая Нгуен была ниже и миниатюрнее, но это вряд ли могло кого-то насторожить. Она уезжала на континент еще юницей и с тех пор не возвращалась на острова.       Вошедший слуга сообщил, что госпоже Нгуен пора за кулисы. Он принес танто — короткий меч из вороненого металла, оружие Демона в его схватке с Героем. Лезвие его было остро заточено. Боевой танто. Быть может, он даже успел вкусить кровь. Если задеть таким человека, он без усилий прорежет и кимоно, и кожу под ним. Но и Джози, без сомнения, вручили такой же кинжал.       Проследовав за слугой, Арори вышла к лестнице у сцены. Она оглянулась на девочку, несшую полы ее кимоно, кивнула ей и поднялась наверх. Прошло немало времени, прежде чем кто-то заметил ее на пустой затененной сцене, затем крикнул другим, и скоро зал загудел, требуя зрелищ. Люди подходили ближе: пестрое море тканей и масок, с прорезями для глаз, с живыми подвижными ртами. Пузырьки в их бокалах поднимались вверх, чтобы лопнуть с брызгами и шипением у самой кромки или легкой щекоткой развязать языки.             Хозяйка вечера не спешила появляться, но ее имя звучало отовсюду. Господин Шируба, ее достопочтенный супруг, сидел в своем высоком кресле в окружении советников и партнеров. Он наблюдал издали, но едва ли кому-то могла закрасться в голову мысль, что весь этот праздник был не для Ширубы.       Десятки масок кружили калейдоскопом: духи и звери, элементали и причудливые цветы. Арори видела маску, напоминавшую полумесяц, бархатно-черную в перламутровых россыпях звезд. Другая была соткана из тюля и павлиньих перьев. Еще одна казалась высеченной изо льда, холодная и сияющая голубоватыми фианитами. Мужчина, носивший ее, что-то долго говорил господину Ширубе на ухо, а тот коротко и лениво кивал, ощипывая виноградную кисть. Арори знала его — господин Виера, ныне один из портовых магнатов, в прошлом же мореплаватель, оставивший по миру больше бастардов, чем было камней в его маске.       Каждая маска была неповторимой, но все они были схожи: их хозяева искали расположения пустынного магната Ширубы и всех их ждал на рассвете костер.       Арори искала не их. Ее влекла неизвестная маска: ни цвета, ни формы, — она не знала о ней ничего, кроме ее владельца, но тем любопытнее становились поиски.       Страж, проводивший ее от кареты, вскользь упомянул гостей из страны Ветра. Из-за их опоздания начало праздника пришлось отложить. Ари догадывалась, кем они могли быть — трое важных лиц из северо-западных земель. Настоящий же интерес представлял только один из них, Казекаге Гаара.       В ее воображении он мог примерить маску волка — столь же безмолвного и опасного, как сама пустыня. Но Арори отвергла эту мысль. Слишком резкий образ для столь уютного торжества, безусловно, вызовет в обществе неудобные пересуды. Затем она представила маску красного солнца: на ней переливались бы осколки цвета заката, оранжево-алые с неуловимой зеленой вспышкой. Но и это было неправильно. Пятый Казекаге не мог быть солнцем, только не он. У него был холодный взгляд и непременно холодные губы.       Свет в Небесном шатре начал медленно меркнуть. Спускавшиеся сумерки мягко отвлекали от бесед и предвещали начало танца.       Она заметила его перед тем, как отвернуться: мужчина в черном мундире, с коротким бордовым плащом на одно плечо. На нем была светлая маска с неразборчивым орнаментом.       Гаара беседовал с госпожой Виера. Та доказывала ему что-то, жестикулируя в своей страстной южной манере. Она поймала его у стола с напитками и теперь не собиралась отпускать, вероятно, до самого прихода мужа.       Когда фонари начали гаснуть, Гаара попробовал было уйти, но Виера с готовностью подхватила его под руку и они оба направились к сцене.       Скрипнула деревянная лестница, ведущая на помост. По ней легко взбежала Джози. Луч прожектора выхватил ее фигуру из полумрака, поманив зрителей. Джози была прекрасна: облаченная в невесомое белое кимоно, она казалась не человеком, а призрачным духом. Ее маска, украшенная серебром и сапфирами, повторяла изгибы лица. Маска героя.       Все разговоры и пересуды, вздохи и смех, — все смолкло, стоило Джози ступить на сцену. Люди молчали. Только ветер продолжал гудеть во флейтах где-то на улице, но даже он сделался тих и несмел.       Арори, в своей черной одежде, походила на ее тень. Джози узнала ее — в этом не было никакого сомнения, но если она и удивилась, то не выдала своих чувств ни словом, ни жестом.       Нежно звякнули серебряные колокольчики. Джози сделала первый шаг, протянув руку к Арори. Ее пальцы коснулись маски, ощупывая холодную жемчужную поверхность. Таков был ее вызов, и демон должен был ответить.       Танец начался.       Молниеносный удар рассек воздух там, где мгновением раньше стояла госпожа Джози. Кто-то из зрителей вскрикнул и отвернулся. Следующий удар должен был рассечь Джози наискось, но вновь встретил лишь пустоту. Девушка ловко уклонилась. Ее легкие одежды взметнулись, как лепестки белого лотоса, и между ними блеснула сталь. Выпад — Арори пришлось отступить, лезвие мелькнуло рядом с ее лицом, едва не задев.       Музыка становилась все резвее и громче. Где-то вздрогнула и запела под ловкими пальцами цитра. Они соприкасались и вновь отталкивались, раз за разом схлестывались и отступали, но неизменно оставались рядом, будто связанные невидимой цепью. Их разделял лишь один прыжок, один удачный взмах меча, и все же оборвать танец будто было для них страшнее, чем продолжать. Никто в зале не признавался себе, что на сцене шел бой, но каждый чувствовал это собственной кожей. Иногда между двух силуэтов мелькал третий — и то была смерть.       Мелодия взвивалась все выше, играла быстрее и интенсивнее, заставляя публику затаить дыхание, напряженно вытянуться и ждать, когда же наступит страшная развязка. Она была неминуема, и предвестники ее уже витали в воздухе. Когда музыка достигла апогея, они обе, герой и демон, были готовы.       Арори оступилась. Уклонись она чуть раньше, и клинок остановился бы в миллиметрах от ее груди. Однако сценарий был написан задолго до рокового шага, задолго до того, как Арори надела на себя маску госпожи Нгуен. Демон должен был проиграть. Ари выучила это еще ребенком, на своем первом задании в стране Молний, в горной деревушке, где увидела этот танец. Где встретила Джози Кавамуру.       Острие меча прорезало ткани, впилось в кожу прямо напротив сердца и… остановилось. Повисла звенящая тишина. Черный клинок выпал из ослабевшей руки, а вслед за ним, тяжело подкосившись, рухнула Ари. Она почувствовала тепло на своих плечах, а открыв глаза, обнаружила себя на коленях у Джози. Знакомые насмешливые глаза с белесыми ресницами. Так близко.       — Не помню, чтобы я тебя приглашала.       — Я твой демон, Джоз. Мне не нужно приглашение.       Девушки сидели на полу, спиной к зрителям, под выключенными лампами. Внизу, перед сценой, кто-то негромко заговорил, но Арори не смогла разобрать слова.       — Яэш аль’батал! — повторяли люди, посмеиваясь и ударяя кубками. — Да здравствует Герой!       — Это пустынный диалект, — сказала Джози. — До сих пор не осилила его?       — Зачем? Ведь это не я выхожу за богатого аборигена.       — Кстати, об аборигенах, — без тени обиды продолжила Джози. — На днях состоится одна очень громкая помолвка… и все благодаря тебе, дорогая. Спасибо за сценку в «Жемчужном драконе». Ну же, не смотри на меня так… Кое-кто застал Гаару-куна в постели с чужестранкой — и не делай вид, что ты ни о чем не знаешь. Так вот: старейшины настояли на его помолвке.       Джози медленно провела рукой по волосам Арори, легко и нежно, как ветер, играющий с листьями.       — Даже не спросишь, кто она?       — Ее имя ничего не изменит, Джоз. На кону слишком большие деньги.       — А когда-то ты обвиняла меня в цинизме, — ее рука опустилась ниже, вдоль подбородка и шеи к ключицам, — предлагала сбежать вдвоем.       Холод ее пальцев ощущался сквозь шелк. Сиреневые глаза в узких прорезях маски. Глаза, привыкшие лгать.       — Нет больше нас прошлых, Джоз, и внутри ничего не осталось. Слишком много было имен и смертей.              Последние мгновения их танца растворялись в свете загоравшихся ламп. Арори поспешила уйти. Джози осталась на сцене, чтобы объявить о начале бала. Собственные слова отдавали горечью на языке и в груди.       За кулисами сновали слуги в белых масках. Они готовили реквизит для новых представлений.       Ари хотела выйти тем же путем, через гримерку, но, заглянув за ширму, обнаружила, что там уже готовилась к выступлению другая артистка. Она могла знать Нгуен, если им доводилось выступать вместе в прошлом. Подходить к ней близко, а тем более вступать в разговор было бы чересчур опасно. Оставалось одно — пройти в зал, когда начнутся танцы. Вдоль стены можно было добраться до самого выхода. Главное — избегать знакомых, как друзей, так и недругов, которых с лихвой было и у танцовщицы Ши Нгуен, и у бывшей АНБУ Арори Мотидзуки.       Сбоку, на сцене, танцевала чета Шируба — главная пара этого бала. Зрители взрывались восторженными овациями. Никто не смотрел по сторонам. Оставаться становилось все опаснее. Послание было доставлено, Джози была предупреждена. Предстояло исчезнуть в мерцающем танце бала, оставив лишь приятное воспоминание о спектакле.              Арори осторожно вышла в зал и, держась стены, направилась в сторону выхода. Краем глаза она заметила господина Виеру. Он шел прямиком от сцены, в своей ледяной маске, будто бы тоже к выходу. Он ищет свою жену, — сказала себе Ари, чтобы успокоиться. Виера не останавливался. Их пути должны были неминуемо пересечься. Смутное подозрение о том, что Арори не знала чего-то важного о Нгуен, росло с пугающей скоростью. Но если придется говорить, Виера мог бы узнать и саму Арори.       Учитывая их неприглядную историю в портах Ветра, неизвестно, какой из вариантов был страшнее.       — Вижу, вы остались без пары.       Как в замедленном фильме, она почувствовала, что ее держат за талию. Маска из кости, выбеленная и высушенная солнцем, с искусной тонкой резьбой. Линии вихрей и дюн сплетались в гипнотический узор. Песчаная буря. Маска бога пустыни. Гаара.       — Благодаря вам я скорее останусь без репутации. Где ваши манеры?       — Мне показалось, что вам нужна помощь.       — Как галантно.       Гаара вел уверенно и хотя ошибки выдавали его неопытность, он не подавал виду. Арори пыталась направить его в сторону выхода, но ее упрямый партнер не поддавался. Арори не стесняясь осмотрела его. Рыжие волосы были приглажены на западный манер. Тело перехватывала кожаная портупея, на ней висела небольшая песчаная тыква и резная личная печать — на цепочке, как в последнее время делали многие. Мелкие детали выдавали женскую руку.       Виера в самом деле отступил. Его нигде не было видно. Однако танец с Пятым Казекаге едва ли был безопаснее: не со столь важным гостем, не после ее эксперимента в отеле Суны. Прошло немногим меньше недели с тех пор, как она позволила мальчонке из «Жемчужного дракона» застать ее в номере с клоном Пятого. Уже наутро Шикамару приказал возвращаться в деревню Листа. Пришлось уходить, так и не убедившись, что слухи прижились.       Арори была уверена, что Казекаге ее узнал. Их встреча в особняке и ее проказа в «Драконе», — она сделала все, чтобы он ждал ее на балу у Ширубы. Только имена пока не были названы, а значит, игра продолжалась.       — Ваш голос кажется мне знакомым, — прервал молчание Гаара. — Где же я мог его услышать?       — Кто знает? Я посетила так много балов и светских вечеров, что и не вспомню каждый. Уверена, вы тоже.       — Вы правы, — неожиданно легко согласился Гаара. — Недавно обнаружилось, я действительно не помню некоторые свои встречи.       Несмотря на внешнее спокойствие, его тон выдавал раздражение.       — Быть может, они не так важны, чтобы помнить?       — Достаточно, чтобы мои подчиненные не давали о них забывать.       Ари потупила взгляд.       — На Западе говоря, что в Суне весьма… нестандартные вкусы. Куклы, марионетки… клоны? Может быть, из-за этого в Песке демографический кризис. Уж простите мне эту шутку.       — Значит, это был клон? — Гаара не казался удивленным. — Я долго размышлял, но не нашел объяснения. Пожалуй, кроме одного. — Он поддержал Ари в глубоком наклоне и тихо произнес: — Ты предатель.       — Вы не верите этому, — Ари сжала пальцы на его плече, — Иначе поговорили бы с мамой Цу. Вам интересно, зачем? Из любопытства, господин Пятый. Скульпторы видят в камне людей, а я умею их оживлять.       — Но это была всего лишь копия. Дайте ему мой голос, мое лицо и руки, заставьте биться сердце, — он все равно останется иллюзией. Я назову это обманом — других, себя… А вы?       — Искусством, — твердо ответила Арори. — Идеал недостижим, но искусство в том, чтобы к нему стремиться.       — Вы лжете столь же изящно, как и танцуете.       — В наказание вы решили отдавить мне пальцы?       На обычно невозмутимом лице Гаары мелькнуло удивление. Он отшагнул и, пытаясь проследить за ногами, сбился с ритма. Арори мягко, но настойчиво потянула его за собой, помогая завершить элемент.       — Вам повезло, что партнеры меняются, — произнес Гаара с нотками иронии, — продолжать танец было бы слишком жестоко с моей стороны.       Ари засмеялась, но по ее спине пробежали мурашки. «Слишком жестоко», — сказал ей Демон Сунагакуре. На балу, среди золота и огней, от этих слов повеяло холодом. С жуткой ясностью она поняла, что ждало ее, если Пятый ей не поверил.       Мелодия затихала, обещая вскоре обернуться новыми ритмами и движениями. Танец моря, традиционный обряд племен с юга страны Ветра, был переменчив, как стихия, от которой он получил название.       — Я не против научить вас паре движений, — сказала Ари, кружась, — когда наши пути пересекутся вновь.       В последний раз их ладони соприкоснулись, а затем волнующееся пестрое море людей поглотило обоих.       Музыка начала ускоряться. От танцев, от скопища, от парадной одежды становилось жарко. Ари пыталась выбраться к выходу до того, как ветряной оркестр призовет снова разбиться на пары. То и дело кто-то пытался увлечь ее за собой в самую гущу, затянуть в сумбурный хоровод. Врата главного входа уже замаячили над головами, когда загудели огромные раковины-конхи. Люди вокруг начали поворачиваться друг к другу и, кланяясь, подавать руки.       Подхватив полы кимоно, Арори попыталась проскользнуть к арке, пока никто не обратился к ней.       Поздно. Дорогу преградил мужчина с раскрашенным лицом. Тяжелая кованая маска на нем изображала муравья. За ней поблескивали узкие хитрые глаза. Арори мысленно выругалась. Канкуро.       — Позвольте пригласить вас, госпожа.       Они поклонились друг другу. Мужчина начал вести с первого шага. У него были пальцы марионеточника, мозолистые и шершавые.       — Вы неплохо танцуете, — шепнула ему Арори. Движения его, немного резкие, оказались неожиданно легки.       — Немного лучше, чем ваш прошлой партнер, — Канкуро наклонился к уху спутницы. — Однако вы все равно предпочли бы моего брата, не так ли? О, не смущайтесь: разве можно вас за это винить? Я же видел: вы не сводили с него глаз.       — Право же, прекратите! А если кто-то услышит? — Арори шутливо хлопнула его по плечу. — Сегодня каждая маска — это послание. Я лишь хочу разгадать их все.       Шаг, еще один, поворот, — Канкуро притянул девушку ближе, заставляя прижаться к нему всем телом. Отблески огня плясали на металлических гранях его маски в такт движениям. Композиция тянулась невыносимо долго.       — Думаю, мое послание вам уже ясно, госпожа Мотидзуки.       Ари не сдержала разочарованный вздох. Канкуро узнал ее, а хуже того — показал это. Заветное имя было произнесено, и волшебство их игры моментально рассеялось.       — Тише. В этих краях принято не называть имена, если между вами нет доверия.       — Те, кто тебе доверились, долго не прожили. Я догадываюсь, что ты сделала с настоящей Ши Нгуен.       — Так вы знаете ее имя? — оживилась Арори. — Надо же, у вас особая страсть к служанкам и рабыням, Канкуро-сан… Что за взгляд! Или вы не слышали? Нгуен была рабыней. Она приглянулась Ширубе во время гастролей и тот купил ей свободу.       — Не дури, — Канкуро больно сжал ее пальцы в своей ладони, заставив девушку поморщиться. — Спрошу в первый и последний раз: зачем ты сюда пришла? Неужели думала, что за маской тебя никто не узнает?       — Взгляните вокруг: людям наше шоу пришлось по вкусу. Я чудесно танцую, а Джози ценит таланты.       — А какие таланты ценит Цунаде? Это же она пытается подложить свою АНБУ под моего брата?       — Я давно не в АНБУ, — возразила Арори, — но если подумать, с такими приказами я могла бы и не уйти…       Мужчина выдохнул и отвернулся. На скулах заходили желваки.       — АНБУ ты или нет, это пустая формальность, — произнес он, совладав с собой. — Знаешь, Мотидзуки, мне абсолютно плевать, какую форму ты носишь: зеленую или серую. Думаешь, я позволю втянуть Гаару в твои игры?       Ари фыркнула.       — Будто мне под силу играть с ним. Слышала, ваш Казекаге казнил брата своей единственной ученицы. Вся толпа ликовала… до чего же у людей короткая память.       — Это нисколько тебя не касается, — отрезал Канкуро. — Мару был повстанцем…       — …и внуком Сабура Йошимуры, которого мне пришлось устранить. Вы в Суне не смогли уследить за своим старым провокатором, а он оставил мне этот шрам на шее… Видите? Прямо здесь. Сакура сказала, что его не убрать. Что касается вашего Казекаге, мы оба пытались сохранить мир между нашими деревнями… Вот только за свое решение Гаара получил уважение, а я — грязные угрозы от его братца.       — Чему удивляться? Если не держать язык за зубами, ты рано или поздно его лишишься.       Изящный оборот, реверанс; Арори готова была выскользнуть из жесткой хватки и исчезнуть в танцующем море. Канкуро ей не позволил.       — А теперь расскажи мне, откуда взялись слухи о том, что Казекаге забавляется с девчонкой из Конохи?       Арори удивленно вздернула брови.       — Значит, теперь и сам Казекаге… В вашей семье все неравнодушны к иностранцам?       Его фиолетовые губы, сухие от краски, раздраженно поджались. Было заметно, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не привлекать лишнее внимание.       — Мотидзуки, я не люблю повторять дважды. Теперь каждая деревенская торговка обсуждает, чем мой брат занимался в «Жемчужном драконе»…       — Разве я похожа на торговку?       Канкуро хмыкнул.       — Ты похожа на наглую шлюшку, забывшую свое место.       Флейты запели так тихо, что почти потерялись в шелесте ветра и платьев. Второй танец Бала белых сердец подходил к концу, и дамы приседали в изящном реверансе, чтобы почтить своих партнеров.       — Знаете, Канкуро-сан… — Арори дернулась, чтобы уйти, но мужчина снова не отпустил ее, — вы мне так надоели.       Сжатый кулак с силой врезался в его челюсть, заставив Канкуро отшатнуться. Ошарашенный, он ослабил хватку, и Ари, не мешкая, тотчас рванула прочь.       Она юркнула под стенку шатра, приподняв тяжелую расшитую ткань, — мужчина бросился за ней, и Ари успела увидеть его рассерженное лицо с покрасневшей от удара кожей. Больше она не оглядывалась — бежала стремглав, придерживая юбки руками, почти не разбирая дороги. Рядом бежали ее тени. По обе стороны от тропы, между стволов и фонарей, прятались зеркала, и оттого каждый новый поворот будто повторял предыдущий.       Ветки цеплялись за длинные полы кимоно и хлестали по ногам. Одна из туфель слетела, когда Ари споткнулась о корень. Где-то потерялась и вторая. Шишки и камни больно впивались в ступни, но останавливаться было нельзя. Канкуро нагонял. Его ссора с танцовщицей Нгуен совершенно точно станет предметом шуток и насмешек на весь оставшийся вечер. Но если попасться ему теперь, драка шиноби из разных деревень может обернуться совсем иначе. В лучшем случае — отставкой.       Арори начала задыхаться. Привыкшая полагаться на ниндзюцу, она не могла выдержать долгой погони. Использовать чакру было нельзя — слишком высокий риск скомпрометировать свою личность. На выброс чакры примчится и охрана Ширубы. В боку кололо. Логика призывала остановиться, спрятаться, затаиться, в конце концов, нанести еще один удар из засады. Но Арори не могла заставить себя остановиться. Ей овладел страх, но не перед Канкуро. Попадись она сейчас, и Цунаде больше никогда не поверит ей. Назначит на миссии ранга С и приставит шпионить какого-нибудь неудачника из АНБУ.       Легкие горели. Сзади, совсем уже близко, через лес продирался Канкуро.       Только бежать.       Неожиданно, силуэт сбоку — кто-то схватил ее, рывком притянул к себе — так резко, что вышиб из груди воздух. Она попыталась вырваться, сделала подсечку, но не удержалась и сама повалилась следом. Оказавшись сверху, Арори нащупала чужое горло и сжала на нем ладони. Оно оказалось холодный и твердым, как у мраморной статуи. Абсолютная защита, — вспомнила Ари.       Мужчина, лежавший под ней, носил маску Бога пустыни. Пятый Казекаге.       Со стороны дороги, из-за кустов, донесся тяжелый топот. Звук быстро приближался. Не раздумывая, Арори прижалась к Гааре, позволяя ветвям и траве скрыть обоих. Их щеки соприкоснулись. Ари задержала дыхание. Пушистые рыжие волосы щекотали кончик ее носа. Сердце билось предательски громко. Оно никак не могло успокоиться после отчаянного бегства от одного брата и неловкой потасовки с другим.       Теперь, лежа на Гааре, в кустах, на обочине тропинки где-то посреди страны Рек, Арори готова была рассмеяться. Только смех подводил и даже улыбка никак не шла. В груди нервно тянуло. Кончиками пальцев, все еще касавшихся шеи Гаары, девушка чувствовала его сонную артерию. Весь мир сузился до ее дробных ударов на бесконечно долгую пару секунд.       Наконец, мимо пронесся Канкуро. За его спиной тряслась связка свитков. Раньше их не было. Он нарушил правила бала — призвал оружие, а значит, выброс чакры скоро привлечет охрану. Оставаться дольше было опасно. Стоило торопиться. Когда шаги стихли, Ари опасливо приподнялась на руках и огляделась. Волосы ее рассыпались по плечам. «Дурной знак», — предупреждала ее служанка. Благородная прическа не выдержала погони.       Посмотрев вниз, Ари встретилась взглядом с Гаарой. Они молча смотрели друг на друга: молодой каге чужой деревни и бывшая АНБУ Листа. Она чувствовала его руки на своей талии. Ее бедра, в схватке обхватившие мужчину, начинали ныть от неудобной позы.       Пахло сыростью, лампадным маслом и надвигающейся грозой.       Его волосы, до того аккуратно приглаженные, взъерошились. Несколько прядей упали на лицо. За маской — глаза, густо подведенные черным, совсем без ресниц. В тени они отливали серым, неподвижные и немигающие, как у куклы.       Гаара поднес ладонь к лицу Ари и осторожно коснулся ее подбородка, проверяя, какой будет реакция. Не встретив отпора, он мягко провел большим пальцем под ее нижней губой.       — Твоя помада размазалась, — сказал он негромко. Вблизи было заметно, что его клыки немного длиннее обычного.       — Спасибо.              Арори медленно опустилась ниже, приближая свое лицо к его, а после, повинуясь внезапному желанию, она накрыла губы Гаары своими.       Теплые.       Над страной Рек стояла тишина, как часто бывает перед бурей. Но и она рассеялась, когда капли — сначала несмело, но затем все кучнее и громче — забарабанили по листьям. Край луны едва виднелся за тучами. Арори уходила в темноту, на восток, к границе со страной Огня. Ее губы горели. В небольшом потайном кармане лежала печать с выгравированным кандзи — «Ветер».       Начинался дождь.