Target in the Finder

Спектр буйства красок сжался в прямоугольник. Когда он начал медленно настраивать фокус, яркий ночной пейзаж, наполненный неоновыми вывесками, появился в видоискателе. Пейзаж Синдзюку — один из самых известных среди городских центров в мире. Жажда, ненависть, противостояние, процветание, эксплуатация, желание, безумие, господство… Возможно, каждый порок, найденный в людях, отражен в этом городе, который утопает в бесконечном и сумасшедшем праздновании ночь за ночью. Кричащие и повторяющиеся вспышки огней неоновых вывесок, пылающие следы задних фар и огни витрин, никогда не тускнеют в течение ночи. Безвкусный и неприличный жар, распаляющий город изнутри, делает окружающие тени еще темнее. Внутри водоворота тьмы есть те, кто скрывается от дневного света; время от времени, тайно, они смело ведут свой бизнес в преисподней. Внутри этой тьмы, на крыше жилого дома, вжатого в пространство между другими зданиями, стоял Такаба Акихито, с камерой в руке и в легкой одежде. Если его источники не лгали, то цель должна была обнаружить себя очень скоро. Крыша, на которой стоял Акихито, принадлежала семиэтажному зданию, открывая ему панорамный вид на высотные здания в Западном Синдзюку. Где-то здесь, внизу, было множество заведений, потворствовавших желающим в каждой возможной прихоти взрослых развлечений; звуки музыки просачивались в каждый закоулок, окружающий вокзал. Информация, касающаяся распространения наркотиков, зачастую оказывалась фальшивкой, но, даже если она оказывалась правдивой, нередко ее распространяли для разнообразия или срыва сделки, приводя к потере драгоценного времени, но… «…Он там.» Сердце Акихито взволнованно билось в груди. Элитный клуб Шион считался первоклассным даже за пределами Японии. У его дверей остановилась отполированная до блеска, роскошная Toyota Century. Похоже, он собирается уезжать. Как он и думал, двери в Шион распахнулись, и из клуба вышло несколько человек. Один из них — хорошо сложенный мужчина средних лет в костюме-двойке. Это был Харада — секретарь важной шишки из Diet for the Opposition Party. Хотя особенности темной фигуры были видимы невооруженным глазом, юноша использовал зум-объектив камеры, чтобы убедиться. Человек, пойманный в видоискатель, соответствовал профилю Харады, который Акихито прекрасно помнил. «Никакой ошибки, это действительно он». Поворачивая камеру, он сфокусировался на других мужчинах, смеющихся с Харадой. Довольная улыбка появилась на его лице. Один из мужчин был менеджером Шиона…, а другие… «Какая удача для меня, что они раскрыли себя…» Третий человек был известным наркоторговцем, Накэокой. Ходили слухи, что большинство наркотиков, поставляемых в Синдзюку из Тайвани, проходили через Накэоку. Из-за угла Акихито было трудно сделать хороший снимок лица Накэоки, но так как наркоторговец появился, в снимке не было бы никакого смысла, если бы Акихито не смог получить лицо Нэкэоки в компании его спутников. Если он позволит себе быть немного жадным, то, в идеале, у него в руках будет кадр со всеми тремя, включая менеджера, за один щелчок. Опираясь локтями на ржавый забор, Акихито терпеливо ждал подходящий момент. «…Попался!» Щелкнув затвором, его любимая линза, Pentax Analog, захватила решающий момент, поскольку Харада обменялся рукопожатием с Накэокой. Между ними, положив ладонь сверху, был менеджер Шиона. «Отлично!» Не было лучшего доказательства, чем картина: менеджер клуба высокого класса добился встречи между секретарем члена Diet и торговцем наркотиками. Акихито прикидывал, что если бы он мог опубликовать это в СМИ, то мог бы получить достаточно денег для покрытия нескольких месяцев арендной платы. В прошлом месяце ему пришлось отдать другую камеру в ремонт, изрядно потратившись. «Тайная встреча между секретарем члена Diet for the Opposition Party и торговцем наркотиками.» Акихито усмехнулся при мысли о таком заголовке, сопровождающем его фотографию страничного формата. Было несколько известных людей из других сфер, которые часто посещали Шион. Этот снимок мог оказаться спусковым крючком, сулившим Хараде и Шиону огромными неприятностями, которые могли потрясти и правительство, и финансовые круги. С непреодолимым чувством эйфории, Акихито продолжал щелкать затвором, пока Century, унося Хараду, не скрылась в ночи.