Феномен

      «Иди».       Тереза оглянулась, выискивая среди деревьев источник таинственного голоса, и, всматриваясь во мрак, направилась в чащу леса.       «Иди».       Она знала, кто говорит с ней, но почему-то не боялась, не бежала прочь на поиски друзей, а лишь следовала за высокой черноволосой женщиной, которая шла чуть впереди, плыла, словно находилась в невесомости. Её чёрное платье скрывало ноги и, кажется, порождало туманную дымку, пальцы сверкали кольцами, многочисленные браслеты на запястьях и амулеты на шее гремели, вводя Фрей в транс.       Она вывела её на неширокий луг, к высокому чёрному дубу, возле которого, на мраморном пьедестале, несколько кусков свежего мяса истощали притягательный аромат. У Терезы скрутило живот, она сглотнула и подошла к пище. От предвкушения голова полетела кругом, а затем и вовсе отключилась. Тереза смяла пальцами мясо, по рукам потекла холодная кровь.       «Корми меня».       Ни о чём не думая, она вонзилась зубами в плоть.       «Не корми».       Фрей отмерла и, вытирая измазанные кровью губы, обернулась.       Позади в светлой сорочке стояла низкая худая девушка с бледным детским личиком, белыми, словно снег волосами и большими голубыми глазами.       И мило так ей улыбалась.              Еле слышно вдохнув, Тереза очнулась.       Комната тонула в бледном свете, со стороны окна доносился шум ветра. О стекло барабанил мелкий весенний дождь.       В голове — тишина. Женский голос более не звучал, толкая на нежеланные действия. Фрей не мучилась от последствий помутнения, но её состояние было крайне необычным. Чистота рассудка поражала, отсутствие тревог и мыслей настораживало. Она долгие минуты смотрела в стену, не двигалась, пока пыталась уловить хотя бы намёк на какую-то определённую эмоцию внутри себя.       Нет. Пусто.       Во рту сохранился привкус.       Сев, осмотрелась. Ничего не изменилось.       Она ничего не чувствовала. Кроме…       Тронула пальцем кончик языка — следов крови не обнаружила. Откуда взялся этот фантомный вкус?       Дверь отворилась. Лишённая каких-либо чувств, Тереза обратилась взглядом к застывшей на пороге матери. Тут её шею вдруг стиснула эмоциональная боль. Утерянные ранее воспоминания навалились с новой силой. Взгляд заносился, отпрыгивая от лица женщины, — не видеть её было легче, потому Тереза сфокусировала внимание на бутылке на столе.       Джессика неспешно подошла к кровати, изучая поведение дочери, и опустилась на край, стиснув стакан с разведёнными травами. Молчание выворачивало наизнанку, Тереза принялась считать в уме, лишь бы не подпускать страшные картинки близко к своему сознанию. Только не сейчас. Она боялась вновь утратить здравомыслие.       — Что произошло? — Мать наклонила голову, рассматривая её профиль.       Не молчи.       Девушка с беспокойством откашлялась, пытаясь избавиться от удушья, и повторила уже использованную ранее ложь:       — Мы с Эдом поехали на озеро.       Джессика неявно, но удивилась.       — Я думала, ты с ним рассталась. — Её брови чуть нахмурились.       — Да. — Фрей смотрела вниз, расправляя складки одеяла. — Но он хотел поговорить.       — Невиданная потребность для него, — пошутила без улыбки.       — Мы поссорились, — говорила медленно, чтобы не выдать своего беспокойства. — Я на эмоциях ушла. На мне была лёгкая одежда, потому что он забрал меня вечером, я не планировала гулять.       Джессика заёрзала, садясь удобнее, и куда-то в сторону выдохнула с раздражением:       — Боже, подростки… — Снова взглянула на дочь. — А обувь?       Кажется, она верила. Это придало Терезе уверенности.       — Я упала, она соскользнула. В темноте не нашла. — Мельком глянула на женщину и со смирением выдержала её внешнее неодобрение. — Мам. Мне жаль, что тебе приходится так переживать, но я в порядке. Прости, что опять из-за меня сорвалась с работы, но я пыталась тебе объяснить.       Джессика потёрла лоб, задумчиво разглядывая зеленоватую жидкость в стакане, и продолжила уже с меньшим напором, но всё равно требовательно:       — В любом случае… Давай всё-таки запишу тебя на приём. Ты давно не посещала доктора, да и с бабушкой не виделась.       Тереза подавила первичный протест, стараясь вырулить ситуацию в благоприятную. Для матери.       — Тебе будет от этого легче?       — Определённо. — Женщина устало закивала, сделав пару глотков отвара.       Тереза ещё раз оценила её внешний вид и не смогла справиться с чувством вины, что высушивало глотку до приступа неконтролируемого кашля.       — Хорошо, — прошептала, не позволяя себе раздумывать о своём нежелании отправляться в больницу. И тем более видеться с бабушкой, которая преследовала её в худших кошмарах.       Молчание вновь заполнило пространство. Тихо дыша, Тереза скрывала от матери тяжесть, что осела в груди и свои ужасающие мысли, которые возникали, стоило вновь почувствовать запах или вкус крови. Эти внезапные иллюзии скручивали желудок, но неясно, что преобладало внутри — отвращение или голод.       Фрей не понимала, хочет ли есть. Такое ощущение, будто голодна была именно Джозефина.       Опомнилась и осмотрелась, пытаясь уловить энергию ребят.       — А где…       — Твои друзья, которых я одобряю? — Джессика немного повеселела и провела ладонью по волосам дочери. — Я попросила их о м-а-а-а-леньком одолжении.       От прикосновения захотелось съёжиться, но Тереза стерпела, не шевелилась, зная, что неприязнь вызвана её собственным отношением к себе.       Изогнула брови и выдавила смешок.       — Маленьком?       Мать лишь хитро заулыбалась в ответ.              Дышать Адам старался глубоко и тихо. Одна его ладонь вцепилась в раковину, другая грубо растирала сжатые веки в попытке противостоять воспалённому сознанию. По спине вдоль позвоночника струился пот. Парень уже дважды принял холодный душ, но улучшению состояния то не способствовало.       Он слышал голос.       Посмотрел в зеркало, поражаясь своему внешнему виду: нет, он, конечно, мертвец, но сейчас выглядел в разы хуже. Его лихорадило. Обычно бледные щеки горели от жара. Болел парень только раз в глубоком детстве, но, по ощущению, состояние было схожим.       А ещё — глаза. Чёрные радужки пощипывало, капилляры белков лопались, краснели.       Всё тело чесалось, он до раздражения терзал ногтями плечи, шею, ребра. Что-то внутри него медленно оживало и напоминало о себе. Кто-то, чей голос звучал совсем как…       «Приведи», — раздалось возле уха. Адам резко оглянулся, с колотящимся сердцем изучая помещение. Никого. Он уже не мог уследить за дыханием и, теряясь в собственном безумии, уставился в зеркало, в отражении которого из-за его плеча в ответ смотрел высокий мужчина.       Брюнет с впалыми карими глазами и россыпью родинок на лице, в чёрной рясе с белым удушающим воротником и со сверкающей серебряной звездой на груди.       Невольно Филлипс обронил испуганный стон, обернувшись и вжавшись поясницей в край раковины, мечущийся взгляд без конца исследовал комнату.       Никого.       Парень в ужасе моргал, пытаясь справиться с поплывшим зрением.       Единственный человек, которого он боялся.       И неупокоенный говорил именно его голосом.       Голосом отца.       Моргнул — и в край глаз попал возникший из ниоткуда силуэт. Адам вздрогнул, врезавшись взглядом в лицо стоявшей на пороге Терезы. Её белые глаза, не мигая, прицепились к нему с животным любопытством.       Он оплошал и, откровенно, в панике начал озираться в поисках футболки, параллельно стараясь подавить эмоции, взять над ними контроль, но чем больше он прилагал усилий, тем сложнее было сохранить ясность.       Фрей прикрыла дверь.       Парень отвернулся, схватив пропажу со стиральной машинки, и трясущимися руками принялся выворачивать ткань, когда вдоль талии вдруг скользнули ледяные пальцы. Филлипс весь продрог, сжался и с давлением впечатал смятую вещь в поверхность машинки, ссутулившись, наклонив голову и крепко сомкнув веки.       Она так мощно поглощала, что перед глазами потемнело.       Не выражая эмоций, Фрей держала его на месте, при всем желании он не мог шевельнуться — сейчас она была сильнее, а его нервная система — чересчур расшатана, чтобы противостоять. Девушка мягко касалась кожи, смотрела куда-то вниз. Её ладони покалывали — она тянула из парня невыносимые эмоциональные переживания и всё никак не могла насытиться.       Джозефине требовалось иное.       Пальцы скользнули к рёбрам, Тереза тронула кончиком носа влажную кожу меж лопаток. Адам задышал глубже, чувствуя, как со страхом его покидали и силы. Нехорошо. Надо было…       Он закашлял, предприняв попытку разжать веки, и сумел схватить её запястье. Второй рукой продолжал опираться на стиральную машину, боясь потерять опору и просто рухнуть без сознания. А Фрей поползла свободной ладонью выше, по груди, к неявному шраму в виде звезды и сильно надавила на него...              …в ушах зазвучал неразборчивый шёпот, перед глазами плясали огни свеч, размытость зрения искажала человеческие лица, превращая их в безобразные создания со множеством рук и ног, кровь рекой лилась по телу, забивалась в ноздри, глотку, он задыхался, но не боролся, зная, что это лишь часть ритуала, скоро всё пройдёт, скоро его собственное «я» растворится, а ему на смену придёт кое-что сильное — высшая, божественная форма…              Ладони сами отстранились, оборвав контакт с кожей. Тереза смотрела перед собой, немного отклонившись, чтобы перестать глотать чужие эмоции. Адам давно замер. Стоял неподвижно, с болезненным видом оценивая охватившую его слабость, и крепко сдавливал её запястье, пытаясь заполучить хоть что-то в ответ.       Фрей вяло моргала, нащупав мордочку кошки на груди, и медленно сняла кулон. В ту же секунду Филлипс, громко втянув кислород, запрокинул голову, с наслаждением прикрыв веки. Тереза чувствовала пульсацию в той руке, что он теперь не выпускал из хватки, и прислушивалась к своим ощущениям. На разумность покусился дурман, девушка выдохнула и лбом прижалась к его спине, продолжая поглощать.       Обмен особенно сладок. Циркуляция чувств пускала по венам вибрацию. Трудно было прервать подобное.       Тереза замычала, щекой потёрлась о его кожу и свободной ладонью скользнула по плечу к шее, где нащупала пульсирующую вену. Собственное сердце забилось в такт чужого, организм улавливал вибрации и подстраивался под внутреннюю жизнь Филлипса, который наполнялся энергией и уже был способен противостоять её поглощению.       Ей надо было больше — и девушка задрала свою футболку, обхватила талию парня и прижалась кожей к коже, ощутив, как усилилось воздействие.       Значит, можно было ещё больше.       Но Адам отвел её ладонь от груди и, после недолгой заминки, отпустил, отшагнув в сторону. Тереза еле справилась с поплывшим зрением, фокусируясь на парне, который с напряжением надел футболку, продолжая демонстрировать ей затылок. Его руки резко оттянули ткань вниз, плечи с хрустом расправились, сам он так и не обернулся, а сразу направился прочь из ванной. Фрей мельком пробовала на вкус то недовольство, с которым Филлипс сбегал, и гадала, на кого он злился сильнее — на неё или всё-таки на себя.              Когда Адам вернулся в комнату мисс Фрей, ни Итан, ни Джиа не рассмотрели в нём признаков нервозности — эмоции его затаились и притихли. Прайс был слишком увлечён сбором развалившейся тумбочки, а Шенг сидела рядом, протягивая парню гвозди с крайне потерянным видом.       — Магия, — шептала уже не в первый раз. — Не иначе.       Филлипс прошёл к окну, за которым продолжал лить дождь, открыл створки, впуская прохладу в промёрзшее помещение, и высунулся головой наружу, заглатывая кислород носом.       Меж лопаток заскреблось. Он резко обернулся.       — Господь. — С раздражением уставился на Джию, которая оказалась непростительно близко.       — Я старалась. — Протягивала ему кулон, невинно хлопая ресницами. — Согласись, штука полезная. Не отказывай себе в удовольствии иногда пропадать с радаров других людей. — Прищурилась. — И не людей.       Какое-то время Филлипс молчал, недоверчиво разглядывая деревянную морду волка. Шенг не торопила, выжидая его решения, и не смогла утаить весёлости, когда парень закатил глаза и протянул ей свою ладонь.       Ведьма взялась за дело, а сам Адам внимательно наблюдал, больше не видя в ней угрозы.       — Раз уж твой отец скрылся, почему не вернёшься домой? — задался вопросом, на который Джиа ответила непринуждённо:       — Мне некуда. Держи. — Ткнула кулоном в его грудь, глаза волка разгорелись на долю секунды и потухли. Филлипс принял подарок, но надевать не стал, тем самым продолжая выражать детский протест.       Дверь скрипнула — порог переступила Тереза и замерла, оценив обстановку, при виде которой невольно заулыбалась, совсем слабо.       Адам указал на неё пальцем, заговорив так, словно ничего между ними не произошло вовсе:       — Будешь ржать…       — Придержи угрозы, пока моя мать дома. — Фрей мастерски подстроилась под его тон, правда в её голосе прослеживалось больше тоски, нежели наглости. — Она быстро на тебя управу найдёт. — Вялым шагом приблизилась к Итану.       — Как себя чувствуешь? — Джиа с беспокойством подошла к девушке.       — Что с тобой вчера случилось? — Филлипс присоединился к напору охотницы.       И лишь со стороны Прайса донеслось робкое:       — Прости меня.       Все трое скрестили взгляды на друге, отчего тот поёжился.       — Ну ты выбрал момент. — Адам хмыкнул.       — Я чувствую себя паршиво, вот и подсуетился под шумок, — честно признался Итан и с осторожностью поднял на Фрей глаза, а та лишь устало вздохнула, с тяжестью приступив к ответу:       — Я в норме. — Джие. — Я психанула. — Адаму. — Ты бываешь невыносим. — Закончила Прайсом и вновь, в разы громче выдохнула, опершись ладонью на край стола.       Её никак не отпускали кошмарные картинки прошлого.       Друзья наблюдали за ней с некоторым опасением. Пришлось улыбнуться.       — Всё нормально. Просто… мысли всякие.       Филлипс смирился с тем, что не может попробовать её эмоций, и пытался понять их через мимику, звучание голоса, движения тела. Совсем как обычный человек.       — Мы пообещали твоей матери контролировать твоё желание бродить по лесу. — Всматривался в лишённые блеска глаза Терезы. — Так что давай отныне бродить вместе.       Девушка опять приподняла край губы, вроде усмехнулась, а взгляд не изменился.       — Зря вы ей что-то пообещали. Кара за оплошность будет страшна. — И вдруг зашаркала к шкафу. — Кстати, надо кое-куда съездить.       Ребята, конечно, старались демонстрировать нарочитую расслабленность, но всё равно переглядывались с напряжением. Тереза недолго рылась, откопав на дне коробку, вместе с которой опустилась на пол, собирая вокруг себя любопытных друзей. Открыла и принялась вынимать какие-то альбомы, фотографии, старые резинки и заколки. На дне покоилась посеревшая сорочка бабушки. Насколько Фрей знала, это всё, чем та обладала — всё поместилось в эту небольшую коробку.       — О, знакомые лица. — Адам бесцеремонно листал альбом со старыми снимками. Тереза заглянула в него и сдавила губы, уловив носом запах крови.       — Ты его знаешь? — Итан ткнул пальцем в мужчину в чёрной рясе, Филлипс кивнул, а Фрей хотела вернуться к изучению чужого имущества, как вдруг что-то в голове перемкнуло. Девушка вцепилась взглядом в лицо немолодого человека.       — Это… — Она с сомнением щурилась, изо всех сил вытягивая из рассудка воспоминания, которые ранее пытались о себе заявлять, но тонули в тумане от препаратов.              По комнате с серыми стенами и забитым доской окном гулял морозный ветер, Тереза куталась в плед, с чувством необъяснимой тревоги смотря на мужчину в рясе, который склонился над ней, положив ладонь на голову.       «Тебе нечего бояться». — Доктор в белом халате с приятной улыбкой погладил её по волосам, после чего протянул стакан воды, чтобы она могла запить таблетки.              Ребята молчали более минуты, ожидая, когда Фрей отомрёт. Девушка, наконец, моргнула и тронула фотографию.       — Это мой лечащий врач. — Голос по-прежнему звучал неуверенно. — Доктор Коул Коннор.       Все вставало на свои места. Рассудок Терезы прояснялся, взгляд обретал осмысленность, словно ей удалось подобрать ключ к ларцу внутри её головы.       — Коннор? — Итан вдруг опомнился, с давлением уставившись на Адама. Тому понадобилось несколько секунд для обработки информации.       Шенг не вытерпела:       — И?       — Джао часто упоминал некоего Коннора. Говорил, он довольно важная фигура. — Прайс без понимания взглянул на Фрей. — Как ты могла его не узнать, если он был и пастырем, и врачом?       Лицо Терезы блестело холодным потом. Картинки выскакивали быстро, хаотично, голоса прошлого наслаивались друг на друга, ей с трудом удавалось разобрать. Это был не ларец, а самый настоящий ящик Пандоры. Одно дело — принимать и осознавать информацию постепенно. Другое — теряться в болоте из далёких образов.       Девушка поднесла ладонь ко лбу и вновь сильнее углубилась в спутанные воспоминания.              «Всё хорошо, скоро демоны уйдут». — Его лицо расплылось, комната перед глазами закачалась из стороны в сторону, будто бы они находились на корабле. Рыжая девчонка сидела неподвижно, уже с меньшим страхом реагируя на бесформенные силуэты, забивающихся в углы кабинета, на их шёпот и пугающее уродство. Они, треща костями, ползли по стенам, по потолку, их серые морды дышали ей в лицо, а пахло от них гнилью, тухлым мясом.       «Мисс Фрей, ваша дочь серьёзно больна. — Доктор вернулся за стол, напротив которого сидела молодая девушка, прижимающая салфетку к красному носу. — Ей стоит какое-то время побыть здесь, под присмотром специалистов».       Тереза прижалась спиной к дивану и медленно плыла по волнам, чувствуя, как голос в голове, её извечный противник, вдруг замолчал и больше не мучал, а видения постепенно блекли, пока вовсе не испарились.              Её лечение… Таблетки избавляли от галлюцинаций. А уколы…              Запястья, натёртые ремнями, кровоточили с новой силой. Привязанная к стулу Тереза рвалась руками, ногами, пока вокруг неё танцевали и пели женщины в белых одеяниях. Они водили хоровод, смеялись и раздевались догола. Каждая лампочка подвального этажа разгоралась до ослепительной яркости и затухала, затем снова лишала зрения — и так без конца. Весь в поту, ребёнок дрожал и, вскинув голову, смотрел на шумящий источник света. Сухие губы раскрылись, порвав уголки, Хрипло глотая воздух, Тереза мучилась от переполняющей её энергии, что подвижными червями суетилась под кожей.       Та всегда была в ней. С ранних лет.       Напротив заносились силуэты в белом. Послышались человеческие торопливые голоса, кто-то взял её за голову и крепко держал, когда шею пронзила игла шприца. Тереза вся сжалась, с болезненным стоном шире распахнув рот и глаза, и тряслась, елозя ногами, выгибая пальцы и спину до тех пор, пока рассудок не начал замедляться, прежняя энергия постепенно снижалась.       Лампочки перестали накаляться.              Чужие пальцы надавили на основание шеи, девушка вздрогнула, в панике оглянувшись на Адама, после чего потерянно забросалась вниманием то к Итану, то к Джие, будто на время утратила связь с реальностью, и, вытирая взмокшие ключицы, с нервной дрожью перевернула коробку. Послышался звонкий стук. Фрей зарылась ладонями в жёсткую ткань бабушкиной сорочки и нащупала что-то ледяное, с острыми концами. Потянула за цепочку и вынула серебряный кулон в виде звезды, которому, кажется, никто не удивился, кроме неё самой. Словно все это время Тереза не могла в полной мере осознать происходящее и связать с собственным прошлым.       А теперь… будто удалось встретиться с собой, настоящей.       — Я всегда была такой, — девушка шептала с придыханием, не обращая ни на кого внимания. — Я всегда слышала и видела. — Пальцы сжали кулон, а тот в ответ болезненно вонзался в кожу. Тереза посмотрела перед собой, куда-то сквозь пространство, и с чувством полного принятия произнесла. — Я не больна. — Ее разум вмиг успокоился, тело лишилось напряжения, а влажные глаза поднялись к лицу Адама. — Я нормальная.       Ладонь парня еле ощутимо дёрнулась, в груди неприятно заныло, но одновременно с тем его вдруг охватило спокойствие.       Он впервые услышал подобное. Впервые столкнулся с полным принятием. Впервые встретил того, кто был искренне убежден — они нормальные.              — Вот вам с собой. — Джессика протянула Джие контейнер с едой, чему та очень обрадовалась.       — Спасибо. — Она весело сошла со ступенек крыльца. — До свидания.       Итан и Адам с вежливым опасением попрощались и, не оборачиваясь, поспешили к машине — боялись, что мисс Фрей внезапно придумает для них новое задание.       Джессика закрыла дверь и обернулась к дочери, которая сидела на лестнице, подперев подбородок. Изо всех сил старалась казаться расслабленной.       — Одобряю. — Женщина подошла и опустилась рядом. — Ребята милые.       — Мы, кстати, вместе поедем в город, — Тереза решила не тянуть и признаться сразу в своих планах.       — А учиться им не нужно? Мне вас всех отпрашивать на завтра?       — Джии надо в город. — Выдала продуманную ложь. — Плюс, у неё вездеход, мы проедем по нашим дорогам. Заодно, подбросим тебя на работу.       — Поняла, поняла. — Мать похлопала её по коленке и со вздохом отвернулась. — Ладно. — Хоть и улыбалась, но девушка чувствовала, какой сильной грустью и бесконечной усталостью было переполнено её сердце.       Тереза, преодолевая скованность, тронула маму за плечо. Женщина удивилась, но виду не подала и, потрепав дочь по голове, поднялась.       — Пойдём, заварим ещё чай.              

***

      Отправив нетрезвого отца спать, Итан прибрался на кухне, в гостиной, вынес мусор и приготовил еды. Обычная рутина помогала расслабиться и сохранить связь с действительностью — миром нормальных людей.       С кружкой кофе поднялся на второй этаж и завернул в комнату, набирая сообщение Адаму, а когда поднял взгляд, отшатнулся обратно к порогу, чуть не пролив горячий напиток.       — Господь…       Джиа, лёжа на животе на его кровати, хмыкнула:       — Что у вас у всех за проблемы с Богом? — Она листала записи Прайса. Без спроса, ясен пень.       Итан не на шутку растерялся.       — Я думал, ты не… — Зачем-то указал в сторону коридора. — Ты не говорила, что планируешь ко мне.       — А, прости. — Девушка хитро заулыбалась. — Ты собирался баиньки? — Перевернула страницу и уткнулась в записи.       Итан смирился и подошёл к столу, глотнув кофе.       — Кто эти люди? — Шенг разглядывала фотографии, спрятанные меж страниц. Прайс приблизился к кровати, сунув похолодевшие ладони в карманы штанов, — он всегда переживал, оставаясь с кем-то, кто не Адам, наедине.       Девушка перебирала снимки, а парень тараторил:       — Это наш охранник. Школьный. Это шериф. А это… Это мороженщик.       — Ого. — Джиа усмехнулась. — За кем ещё вы пытались следить? — Легла набок, отчего её короткая клетчатая юбка слегка задралась. Итан моментально раскраснелся и забегал взглядом по комнате.       — М-много за кем. Чаще за шерифом и его приближенными…       Шенг прекрасно видела его смущение, а потому задорнее улыбалась.       — Чего стоишь? — посмеивалась. — Падай рядом. — Хлопнула ладонью по кровати.       Прайс долго пялился куда-то в стену, но вовсе не потому, что стеснялся, а кое-что обдумывал, после чего взглянул на Лисицу неожиданно серьёзно, она даже как-то смутилась и присела, спустив ноги с края кровати.       — Что? — поинтересовалась, не вынося столь долгого молчания.       — Если честно, я по-прежнему не понимаю… — Итан говорил твёрдо, не взирая на попытки Джии вновь сбить его настрой игривым поведением. — Тебя, в смысле. Ты не обязана быть здесь и помогать. Тем более нам. Почему бы тебе не разыскать ведьм или охотников?       Шенг оперлась руками на матрас и чуть отклонилась назад, разглядывая ткань своей юбки и подёргивая коленками, которые, всё-таки, сумели привлечь внимание парня.       — Подозреваю, здешние ведьмы на стороне сектантов. А охотники… Если они узнают, кто я, — прикончат. — Подняла глаза на Итана, тот отвёл взгляд от её ног, хорошенько прокашлявшись.       Прайс внимательно наблюдал за выражением её лица, пытаясь докопаться до истины, которую, кажется, Джиа утаивала.       — Ты искала отца, чтобы выяснить правду?       — Хотела убить его, — призналась без особого внутреннего конфликта. — Я была зла. Конечно, со временем моё желание изменилось. Мне бы хотелось всё выяснить. — Запрокинула голову, исследуя вниманием потолок. — Ему настолько были важны принципы? Как он мог не знать, что она — ведьма? Как она могла не знать, кто он? Неужели он вот так просто убил её? — Нахмурилась.       Прайс не двигался, позволяя ей выговориться, но Шенг стало неловко и, дабы затмить проявленную слабость, она снова посмотрела на парня с усмешкой.       — Кстати. Где твоя подружка?              Тереза провела по запотевшему зеркалу ладонью и какое-то время изучала своё влажное лицо. Мокрые волосы лежали на плечах, капли медленно ползли по коже к нижнему белью. Девушка провела пальцами под голой грудью, добравшись до старого шрама в виде звезды. Долго щупала его, осторожно, до быстрой вспышки перед глазами, сопровождаемой тихим мужским голосом.       «Идеальна».       Взглянула в свои глаза с напряжением и мотнула головой, надев кулон и закутавшись в полотенце.       Дома стояла тревожная тишина. Фрей подошла к двери спальни матери, уловила её спокойную энергию, видимо, она уже уснула. И почувствовала кое-что еще.       Тереза крепко сжала полотенце, подойдя к порогу своей комнаты, и прикрыла веки, громко выдохнув, после чего уставилась на Адама в немом вопросе, который он не прочел, продолжая молча сидеть на её кровати. Наверное, он намеренно дал себя обнаружить, чтобы она не испугалась. Как мило, ага.       Девушка отвёла одну руку в сторону.       — Что ты здесь делаешь? — Закрыла дверь, игнорируя возникшую следом мысль: «Хорошо, что ты здесь».       Филлипс лениво листал книгу, самым честным образом удивившись:       — Ты собиралась спать? — Исподлобья следил за перемещением Терезы. Девушка подошла к шкафу, повернувшись спиной к Адаму и сняла влажное полотенце, из-за чего взгляд парня взмахнул к потолку.       — Я обещал научить тебя, — потрудился объясниться.       — О. — Фрей перебирала вещи на полке. — Сенсей.       Филлипс вернулся вниманием к её спине, к которой липли волосы, и мазнул взглядом вдоль позвоночника.       — Всё ещё пытаюсь научить тебя быть джентльменом. — Тереза надела чистую футболку.       — Так я не смотрю. — Адам склонил голову, наблюдая за тем, как девушка встряхнула волосами, после чего обернулась к нему и молчала какое-то время, да и он молчал, только пальцем постукивал по переплёту издания.       После разговора с Итаном он действительно пытался понять, какие чувства у него возникают, оценить их и отделить от желаний неупокоенного.       Ситуация казалась немного странной. По крайней мере, Фрей как-то по-другому ощущала себя наедине с этим типом.       — Ну… — Она придала голосу большую уверенность. — Чему будешь меня учить в первом часу ночи?       Адам внезапно переключился и стал заметно серьёзнее.       — Для начала неплохо будет, если ты сумеешь чувствовать свою энергию.       — Ага. — Терезе почему-то стало смешно от нехарактерной для него собранности.       — Сможешь управлять ею.       — Ага. — Она подошла к кровати.       — А потом посмотрим… — Проследил за ладонью Фрей, которая проникла под футболку, чтобы почесать рёбра, отчего немного задралась ткань. — Ты ведь это намеренно делаешь? — Недовольно взглянул на Терезу.       — Что? — Девушка прикинулась невинной. — Тебе ведь всё человеческое чуждо. Откуда столько напряжения?       Но ведь правда — откуда? С бесстрастным лицом Адам хмыкнул и отложил книгу, когда Тереза забралась коленками на кровать, садясь напротив него.       — Кулон сними, — напомнил, а сам глянул в сторону толстовки, которую небрежно бросил на спинку стула. В её кармане покоился подарок ведьмы. И им вдруг захотелось воспользоваться. Фрей была права — он очень некстати чувствовал себя скованно.       А девушка добивала шуточками:       — Что-нибудь ещё снять?       — Я достаточно видел.       — И как тебе?       Филлипс выдохнул в потолок, Фрей старалась открыто не смеяться над ним. Задирать его оказалось забавным.       — Ждёшь комплименты? — он старался парировать, понимая, что всё равно проигрывает. Хотя бы потому, что самодовольная улыбка Терезы вызывала противоречивые чувства. — Будь серьёзней.       — Ого. — Девушка не торопилась снимать кулон. Она чувствовала себя более уверенно, пока собеседник не способен считывать её эмоций.       Адам с долей раздражения повторил:       — Снимай.       Тереза тронула застёжку, проворчав:       — А ты груб в постели.       Филлипс сам не понял, почему усмехнулся. Фрей нехотя сняла кулон и с беспокойством сжала его в ладони, с предельно беспечным видом уставившись на Адама, который в тот же миг упер в её лицо немигающий взгляд.       Этого она и остерегалась…       — Что с тобой? — Благо, парень не стал перечислять все те чувства, что она испытывала.       Тереза покачала головой и протянула руки.       — Приступай. — Улыбнулась, но без толку, так что постаралась отвлечь его. — То есть… важно сначала научиться чувствовать самого себя, а потом уже других?       Филлипс продолжал молча взглядом сверлить её лицо, ожидая объяснений. В итоге Фрей быстро сдалась и опустила руки.       — Прекрати. Я пытаюсь провести время с пользой.       — Глаза закрой. — Он неожиданно отреагировал.       — Как романтично. — Девушка прищурилась и, оценив его равнодушную физиономию, фыркнула, сомкнув веки: — Молчу.       — Сфокусируйся на пульсе.       — Твоём или моём?       — На своём. — Адам сдержал вздох и холодными пальцами сдавил её локти. — Дыши. Постарайся ни о чём не думать.       — Я известная дура, мне легко.       Так ли легко?       Глубоко вдохнула. Протяжно выдохнула.       В шее обнаружилась лёгкая пульсация. Чем дольше девушка фокусировалась на ней, тем та обретала большую силу. Затем биение пульса дало о себе знать в локтях, в коленях, в районе груди, в висках. Мысленно Тереза то и дело улетала в какие-то дебри, голос подсознания влезал в создаваемый покой. Какое-то время ей удавалось его притеснять, пока неожиданно он не начал звучать как-то иначе. Это был уже не голос её эго, потому что в нём чётко просматривались конкретные манера и тональность.       Фрей допустила ошибку и прислушалась к нему.       «Иди».       Дыхание отяжелело. Адам замер, сильнее стиснув её руки, и не выпускал лицо из зрительного плена. Что-то происходило, что-то бурлило. И он не мог это остановить или впитать.       Тереза хрипло втянуло кислород в глотку, а её глаза обдало яркой вспышкой, за которой последовали неразличимые образы…              Вспышка.       …горящие свечи, громкие голоса, мольба людей в белых одеяниях, держащих её за руки, за ноги, не дающие пошевелиться, сильная боль внизу живота, нависающий над ней Эдвард…       Вспышка.       …тёмное подсобное помещение, тонущее в красном свечении, облитые кровью стены, пол, по которому она елозит руками и хнычет, стараясь приподнять голову, чтобы видеть Адама, оборачивающегося к ней с тьмой в глазах, а под его ногами несколько трупов…        Вспышка.       …приятное головокружение, лишающая рассудка телесная близость, трение, кулон кошки, упавший на подушку, его кулон, касающийся еёобнаженной груди, её ладони, скользящие по спине того, кто, целуя шею, горячим дыханием обдаёт кожу, и его плавное движение навстречу, срывающее с её губ тихий стон…       Вспышка.       …серые стены с мерцающей лампочкой над головой, истошный вопль неупокоенных и кто-то, захлебывающийся собственной кровью, тяжело дышащий и чью руку она держит крепче, чем когда-либо…       Вспышка.       …огромная луна в полной своей красе, жар и слабость в теле и Адам, свернувший кому-то шею…       Вспышка.       …свист, рвущий природную тишину ночного леса, ощущение преследования и острая стрела, пронзающая грудную клетку…              И собственный крик.              Тереза оттолкнула Адама, отстранилась, отползла. Её напуганный взгляд скакал из стороны в сторону, руки дрожали, с губ срывались рваные вздохи. Филлипс приподнял ладони, не решался шевельнуться, чувствуя, в какой панике она пребывает. Ждал. Девушка грубо тёрла шею, словно что-то стискивало глотку, и взглянула на Адама, не сумев сохранить посетившие её картинки — они уплыли обратно в недра сознания. Как бы она ни старалась, не вспомнит то, что видела.       Парень молчал. Фрей с трудом двинула языком:       — Нет. Не сегодня. Никаких занятий, — прошептала, нервно надев кулон.       Вмиг в комнате стало пусто. Все её эмоции замкнулись под кожей.       Девушка повернулась к краю и спрятала вспотевшее лицо в ладони. Адам опустил руки, отодвинулся к стене, когда Фрей поползла к подушке и рухнула без сил, не заботясь о том, как выглядит. Филлипс долго смотрел ей в затылок, прежде чем нарушить тишину.       — Хочешь о чём-нибудь поговорить?       — Мне привычнее с парнями спать, а не говорить… — Так, она опять пыталась войти в образ стервы.       — Какая с Эдом скудная эмоциональная жизнь. — Адам вяло улыбнулся и прижался спиной к изголовью.       Тереза тёрла пальцами кулон, моргнув, когда ей на тело набросили одеяло, видимо, чтобы задом не светила.       Парень вовсе не обрадовался, когда понял, что ведёт себя как Итан.       — О чём думаешь?       Фрей дышала неспокойно, хотя бы так можно было определить её состояние.       — Мне почему-то стало легче от осознания, что я всегда была такой. — На неё вновь начинала накатывать паника из-за неразберихи собственных чувств. — Что это всё всегда было со мной. Словно до сего момента мне не хватало какой-то существенной моей части. Теперь же я чувствую себя полноценной. И мне… спокойно. И мне от этого плохо.       Адам задал глупый вопрос:       — Почему?       — Потому что весь этот кошмар должен вызывать ужас. — Она снова успокаивалась и медленно уплывала в сон. — А у меня ощущение такое, словно сейчас всё на своих местах. — Тело обмякло, глаза закрылись.       Филлипс помолчал, потёр шею и вновь заговорил:       — Что с тобой произошло вчера? — Ему не хотелось поднимать эту тему, тем более так формулировать вопрос и с такой жалкой усмешкой: — Настолько противно стало?       Девушка приоткрыла глаза.       Противно? О чём он?       — Были видения. — Потирала пальцами жёсткую ткань наволочки. — Обрывки воспоминаний, которые, судя по всему, от меня сокрыты при помощи таблеток. Не удивлюсь, если мои препараты состоят из каких-нибудь трав.       Значит, её реакция не была связана с тем, в чём он признался.       Парень расслабился, за что себя вмиг возненавидел.       — Что за видения?       Тереза нахмурилась, отгоняя неприятные картинки.       — Мне кого-то скормили.       Адам с напряжением уставился на неё.       — Кого?       — Не знаю. Не поняла.       — В каком возрасте ты была?       — Не знаю. — Она начинала раздражаться. — Я устала. Это странно для неупокоенных? — говорила медленно и совсем тихо.       Филлипс продолжал смотреть ей в затылок.       — Нет. Тем более скоро новолуние.       — И что это для нас значит?       — Сил становится меньше, нужно больше поглощать. И спать будет хотеться несколько раз на дню.       — Неупокоенная спячка?       — Типа того.       Тереза немного помолчала, пару раз её плечи странно дёрнулись, будто она вырывалась из сна, не решаясь отдаться ему, пока не спросит:       — Останешься?       — Ты «Скуби-Ду» смотрела? — Адам сам зевнул. — Разделяться нельзя.       — Понятно, — совсем неразборчиво проговорила. — Не приставай только.       Парень не удержался и прыснул:       — Постараюсь.       Окончательно замолчала и глубже задышала — уснула? Парень прислушивался к ней и удивлением реагировал на то, как его голова уже несколько раз упала к плечу. Он планировал провести ночь в раздумьях, но истощение взяло вверх. Эти дни были выматывающие. А ещё — он был голоден.       Бросил взгляд в спину Фрей, по привычке пытаясь попробовать энергию, и раздражённо выдохнул. Что ж, придётся учиться определять эмоциональное состояние других без способностей неупокоенного.       Осторожно зашевелился, чтобы не разбудить рыжую гарпию, и лёг на кровать, уставившись в потолок. Тереза приоткрыла глаза, стараясь не выдать себя, и с тревогой прислушалась к ощущениям. Адам повернулся набок, взглядом запутавшись в её волосах, а по телу девушки побежали мурашки, по причине чего она опять столкнулась с непонятными чувствами.       Филлипс не сдавался сну. Из последних сил держался в сознании, но допустил ошибку и задышал синхронно с ней, постепенно погружаясь в темноту…              …Из неё непростительно резко вырвался, носом уловив чужое присутствие, которое не смог спросонья идентифицировать, а потому действовал, следуя инстинктам — морщась от яркого утреннего света, схватил Терезу за плечо и рывком дёрнул на себя, сонным взглядом врезавшись в лицо заглянувшей в комнату Джессики. И приоткрыл рот. Та уставилась в ответ. Приоткрыв рот. А Тереза недовольно замычала, повернувшись к Адаму:       — Ты чего?.. — и заткнулась. Уставилась на Филлипса. Приоткрыла рот.       Задержалось молчание, сопровождающееся пением птиц за окном.       Фрей резко обернулась, отыскав мать на пороге, а женщина с подозрительной и до ужаса довольной улыбкой исчезла за дверью.       Молчание.       Тереза прикрыла веки и плюхнулась лицом в подушку.       — Чёрт…       Адаму раньше не приходилось быть в подобных ситуациях, потому он притих, с опаской покосившись на Фрей, которая повернула голову в его сторону, но всё ещё отказывалась открывать глаза, потому у него была возможность смотреть на неё без последствий: её лицо почему-то было румяным, спутанные волосы лезли к губам, ресницы дрожали. Тереза выглядела спокойной — и это спокойствие магическим образом просачивалось ему под кожу, заглушая напряжение.       Девушка потёрлась носом о подушку и что-то пробубнила, наконец-то скользнув вниманием к его лицу.       Адам сглотнул и с самым настоящим ужасом отвёл взгляд.              У него возникло мимолетное, но вполне себе человеческое чувство.