Феномен

      

Обилие

      В ладонь упали две белые таблетки по сто миллиграмм, следом — небольшая, розоватая, пятьдесят миллиграмм. Тереза без заминки забросила их в рот и запила водой из-под крана. Более играться с приёмом препаратов она не собиралась. Надо — так надо.       Девушка умылась, мокрыми пальцами зачесала волосы назад и выпрямилась, с безнадёгой воззрившись на своё отражение в зеркале.       Больше двух недель прошло, а она по-прежнему выглядела как утопленница. Девчонок порвёт от смеха, а Эд, наверное, её вовсе не признает.       — Так, — шепнула и повторно умылась, после чего вернулась в комнату и, открыв шкаф, пробежалась взглядом по одежде. Обилие разноцветных вещей резало по глазам, Фрей с неприязнью скрипела вешалками, пока искала что-то, соответствующее её внутренним потребностям и отвечающее ожиданиям общества. Внимание затронуло чёрное облегающее платье на бретельках, короткое, некомфортное, но если сверху накинуть кардиган, то в целом образ можно будет считать естественным для Тессы Фрей.       Девушка лениво переоделась, натянула чёрные капроновые колготки и шагнула навстречу зеркалу, в котором увидела всё ту же утопленницу, но уже немного привлекательную. Последствие своей маленькой смерти Тереза попыталась смягчить макияжем, который должен был скрыть бледность, а главное — сухость губ. Девушка немного увлажнила их гигиеничкой, затем, проводя по нижней губе вишнёвой помадой, чуть приоткрыла рот, откуда по подбородку быстрым потоком хлынула чёрная густая жидкость.       Помада выпала. Тереза громко подавилась, нагнувшись, схватилась за шею. В глотке булькнуло. Девушка прижала ладонь к губам и вскинула голову, напугано отыскав своё лицо в зеркале. Затихло дыхание. Взгляд, отражающий засевший в её груди ужас, растерянно изучал ладони и губы, и щёки, подбородок, шею. Никаких следов. Никакой грязи. Никаких пятен. Лишь помада размазалась.       У Терезы с перебоями работало сердце. Она подалась к зеркалу, впечатав в отражающую поверхность вспотевшие ладони, и склонилась совсем близко, заглядывая в свои глаза. Тело немного дрожало. И зрачки тоже. Голова тряслась сильнее остального. Глаз не отводила, концентрировалась на самой себе, полагая, что это поможет сохранить осознанность, но вдруг собственное отражение показалось ей чужим, а в ушах сильно загудело. Фрей отшатнулась и отвернулась, активно заморгала, прогоняя мерзкое наваждение. Совсем скоро вновь обернулась.       В зеркале она узнала себя и громко выдохнула, лишившись накопленных после сна сил. Сердце продолжало сбоить, с момента выписки из больницы оно в целом странно себя проявляло, Тереза оправдывала это приёмом препаратов с седативным эффектом.       Иногда ей казалось, что она его вовсе не чувствует.       Подняла помаду, с сомнением накрасила губы. Долго смотрела на кеды и каблуки. Выбрала вторые. Подхватила сумку и вышла в коридор, забыв расчесаться.              Понятное дело, всё это время мать не работала — взяла неоплачиваемый отпуск. Тереза чувствовала себя виноватой и не жаловалась на головные боли или другие недуги, она умело поддерживала хорошо выстроенный образ, которому верили все в школе, а теперь невольно поверила и мать, видимо, так перенервничала, что потеряла бдительность. По крайней мере, Тереза ей помогала по дому и даже вступала в конфликты. Привычное поведение дочери заверило — она на пути выздоровления.       И наконец-то женщина решилась её оставить и отпустить на занятия.       Тереза села за руль, забросив сумку на заднее сидение, место рядом заняла мать, которая всё ещё пыталась разглядеть в дочери признаки нестабильности.       — Ты точно сможешь везти?       Тереза изогнула брови и с полуулыбкой посмотрела на женщину:       — Всё в порядке. Давай прекращать, я и так чувствую себя какой-то неполноценной.       Надменный вид и твёрдость тона слегка успокоили тревогу матери. Она кивнула и уставилась перед собой, когда машина тронулась с места. Джессика крепко сжимала рюкзак с вещами, то и дело покусывала губу и стремилась ухватить руль каждый раз, когда ей казалось, будто автомобиль заносит в сторону. Тереза лишь зыркнула на неё неодобрительно.       В полном молчании они подъехали к людному и шумному вокзалу. Мисс Фрей глубоко втянула воздух, продолжала сидеть неподвижно, смотрела перед собой, постукивая ноготком по рыхлой ткани рюкзака. От неё странно пахло, Тереза обратила внимание и сморщилась, ощутив на языке горький привкус. До сих пор её рецепторы не пришли в норму.       Джессику, наконец, прорвало:       — Не гуляй по ночам, не пей алкоголь, следи за питанием и режимом сна, — говорила строго, правда, тараторила.       Тереза кивнула.       — Хорошо.       — Будем созваниваться каждые утро и вечер.       Тут девушка прыснула:       — Может, хватит смс-ок? — Посмотрела на мать, та не сводила с неё пытливого взгляда. Тереза его выдержала и вопросительно подняла брови. Секунда молчания — и мать качнула головой, открыв дверцу. Вышла на прохладную улицу и склонилась.       — Заботься о себе.       Девушка почему-то закатила глаза — устала от её беспокойства. Лучше бы она с тем же трепетом относилась к себе. А так Тереза только и делала, что чувствовала вину.       — Пока, — бросила и взялась за руль. Джессика нерешительно закрыла дверь — машина тут же отправилась в путь. Мисс Фрей постояла недолго, проследив за тем, как едет автомобиль.       Всё же немного заносит…              «Заносит». — Тереза скованно втянула воздух. Теперь не было смысла притворяться — вождение давалось ей с трудом, состояние расслабленное, немного сонное, она невнимательна и один раз даже проехала нужный поворот. Ей постоянно сигналили, изредка что-то выкрикивали. Тереза не опускала окна, не включала музыку, старалась ничем себя не отвлекать.       Пока ей определённо не стоит садиться за руль.       Руки дрожали, желудок тихо стонал, словно от голода. Это чувство усиливалось с каждым днём, но ела она без удовольствия, оттого недоедала и сильно похудела. Но есть приходилось. Часто после приёма пищи её тошнило. От матери старательно то скрывала.       Постоянное чувство голода соседствовало с непереносимостью любых продуктов, которые она пыталась употребить. На что бы ни смотрела — ничего не хотелось.       На въезде притормозила. На парковке и у входа в здание группками толпились учащиеся. В салон пробились голоса, смех. В груди Фрей заныло сердце. Девушка прижала к ней ладонь и глубоко задышала, пытаясь унять нарастающую тревогу.       — Тихо, — прошептала, постучав кулачком по ключицам, и вцепилась в руль, заехав на территорию. Припарковалась она хуже обычного и, нервно оглядевшись, выхватила из сумочки зеркальце.       Лучше бы этого не делала. Ситуацию не исправить.       — Чёрт… — резко защёлкнула и бросила обратно. Перед выходом проверила телефон. Ей стоило приготовиться к бесконечному потоку вопросов. Эд точно будет ждать объяснений.       Кстати, он больше не пытался с ней связаться.       Она не знала, беспокоит это её или успокаивает.              Этим утром не только Тереза неудачно припарковалась. Чуть дальше, ближе к зданию, затрагивая сразу два места, покоилась машина, внутри которой, кажется, становилось душно от мозговой активности одного из присутствующих.       — Если я правильно понял… — Шатен с особым вниманием вертел в руках мятую карту с изображением лесной территории, и в очередной раз выводил карандашом кружок в месте пересечения координат. — Где-то здесь должно было… — Его концентрации можно было позавидовать. Чем-то увлечённый Итан Прайс терял связь с реальным миром, что нередко выходило ему боком, особенно когда единственный друг, известный как Чудила-номер-один, переставал его контролировать и отпускал в свободное плавание, итогом которого чаще всего становились столкновения со стеной.       Итан почесал кончиком карандаша висок и глянул на водителя, который не только имел своё представление об управлении машиной, но и парковался личному, как сам звал, фэншую, что приводил учащихся в шок. Когда Адам выруливал на парковку, все встречные бросались в стороны. Итан сам не понимал, как ещё жив-здоров остался.       Довольно часто Прайс ловил себя на мысли о том, что Филлипса вовсе не интересовало их расследование. Например, сейчас он явно витал в облаках, пока смотрел перед собой, одной рукой барабаня по руля, второй зачем-то сжимая ручку двери.       Итан на всякий случай откашлялся, дабы напомнить о себе.       — Где искать останки? — продолжил свои одинокие рассуждения. — Почему они… — опять стрельнул вниманием в друга. — Адам?       — М? — тот отозвался и вяло повернулся к Прайсу.       — Что будем делать? — Итан сложил карту. — Дженга нет, тела нет.       — Ну и никаких проблем. — Весело заключил Филлипс, в ответ получив лишь раздражённую физиономию. — Что?       — Соберись, — строго попросил Итан.       — Может, они полностью её съели?       — Всегда что-то остаётся. Каждый раз откапываем челюсть или тазовую кость. Ты просто не хочешь напрягаться, да?       — Не выспался. — Адам демонстративно зевнул.       Прайс изогнул брови.       — Тебе не присуще спать. — Ненадолго замолчал, раздумывая над ситуацией. — Слушай. Глянь в Твиттере.       Филлипс упёр в него насмешливый взгляд.       — Что?       — Когда она в последний раз была в сети?       — Сам посмотри.       — У меня нет Твиттера, — Итан растерянно заблеял, приподняв плечи, а Адам вторил его мелодичному тону:       — А у меня, конечно, есть. Я веду блог, кстати — будни неупокоенного. — С каждым последующим словом глаза Прайса всё сильнее закатывались. — Кем я завтракал, кем обедал, кем ужинал и с кем совокупился в полнолунном экстазе. Подписывайся.       Итан рухнул затылком на сидение, растёкся от усталости. Филлипс притих. Какое-то время они молчали, а после тишину нарушил Прайс:       — Как думаешь, он мёртв?       Адам дал ответ с присущим ему спокойствием:       — Если среди теней его обнаружу, сообщу.       — Надеюсь, он жив, — прикрыв глаза, Чудила-номер-два произнёс это с отчётливой мольбой.       Филлипс бегло на него посмотрел, потёр пальцами руль и вдруг резко распахнул дверь. Та пихнула проходящего мимо парня, активно общающегося с друзьями, да так сильно, что бедолага повалился на припаркованную рядом машину.       Итан разинул рот и вновь закатил глаза, а Адам изобразил детскую непосредственность и глупо заулыбался:       — Извиняй, извиняй, — тараторил, подмигнув парню, который с рычанием оглянулся на него:       — Слышь, по сторонам смотри!       Филлипс чуть вылез из салона:       — Сорри, guido (лат.: парень).       — Сам ты… — «пострадавший» исказился, слегка затупив, — гьюдо! — выплюнул и поспешил нагнать друзей. Адам сощурился и сел обратно в салон, захлопнув дверцу.       — Тупой амбал, — проронил с неописуемо довольным лицом и взглянул на Итана, терпимости которого можно было позавидовать. Парень без эмоций пялился на друга, лишь недовольно подергивая край карты, и Филлипс выдал самое искреннее недопонимание:       — Что?       — Зачем? — короткий вопрос.       — Что «зачем»?       — Он просто шёл мимо.       — Он просто шёл мимо пятнадцатого января сего года и просто спихнул меня в прорубь, дабы народу не скучно было.       — Больше двух месяцев прошло, — Итан поморщился, но не смог подавить смешок. — Когда-нибудь, я найду твой списочек ненависти.       — Боюсь, там выйдет целый том. — Сложил руки на руль и упёрся в них подбородком.       — Не отвлекайся, — Прайс пытался удержать внимание Адама на важном.       — М.       — Так вот… — Итан наконец сел ровно и раскрыл свою записную книжку. — Тело.       Филлипс по-прежнему смотрел куда-то перед собой, но кивал, тем самым проявляя участие.       — Нам нужно убедиться, что она мертва. — Многозначительная пауза. — При ином раскладке будет плюс одна проблема и... — На эмоциях Итан смял карту и бросил на заднее сидение. Адам уставился на него в немом вопросе и не отворачивался, пока друг не занял былое положение, подобно раздражённому ребёнку сложив руки на груди. Забурчал под нос. Филлипс опустил взгляд к ногам, но головой не двинул, весь сжался, отдался контролю.       Прайс задёргал коленом и пожалел об эмоциональной вспышке в присутствии друга.       Этого допускать не стоило.       Адам засуетился, бесконечно моргая, и проронил хрипло:       — Давай ещё подумаем. — Потянулся к заднему сидению, а Итан виновато покосился в его сторону. Именно тогда в поле зрения попало то, что шло в ярый контраст с серым мартовским утром. Огненно-рыжий оттенок резанул по глазам, но парень не поспешил отвернуться. Не мигая он следил за передвижением девушки и с ужасом, недоумением дёрнул рукой в сторону друга, как раз когда тот намеревался сесть ровно, потому удар пришёлся по лбу.       — А-у, — совершенно бесчувственно проронил Филлипс.       — Адам. — Прайс нашёл пальцами ворот его кофты, потянув на себя.       Чудила отшутился:       — Обняться хочешь?       — Я нашёл тело.       В первый момент Адам не проанализировал услышанное, но затем обернулся к окну. В то же мгновение отыскал предмет внимания друга и замер, словно хищник, скрывающийся от жертвы в высокой массивной траве. Взгляд его более не отражал эмоций, стеклянный взор прицепился к «огненной» девушке, что медленно плыла через парковку к входу. Никакой гордой осанки и высокомерного взгляда. Никакой улыбки и твёрдого шага. Она изредка смотрела по сторонам и на тех, кто её приветствовал, разбрасывалась вымученной улыбкой. Ветер бился о её хмурое бледное лицо, вынуждая щуриться и контролировать путанные волосы.       Адам мазнул кончиком языка по нёбу.       — Какого… — Итан проронил шёпотом, кажется, разучившись моргать.       Адам пару раз сглотнул и глубоко вдохнул. Нос обожгло, он его сжал, убедившись.       Это была действительно она.       — Ты ведь… — Итан отвлёкся от наблюдения, с неверием обратившись к другу. — Чувствовал, что… — Нахмурился. — Ты ошибся?       Такое возможно? Он… мог ошибиться? Это бы все объяснило, но…       Напряжение Прайса усилилось. Филлипс не выпускал Терезу из зрительного плена, внутри закипала нечеловеческая злость, ведь он не понимал, как такое возможно. Он чувствовал. Он точно знал, ошибки быть не могло, это бы поставило под сомнение саму его суть.       — Адам? — осторожно спросил Итан.       Филлипс моргнул и с непроницаемым выражением лица открыл дверь, заставив друга растеряться и в панике броситься в его сторону.       — Стой… — Схватил его за колено и дёрнул на себя. Филлипс феерично спотыкается, взмахнув руками в воздухе, и, рухнув на землю, вызывает нешуточный взрыв хохота у окружающих. Тереза вздрогнула и оглянулась, заправив волосы за ухо, но не нашла причину дикого, почти припадочного смеха, поэтому продолжила идти.       Из-за капота с опаской выглянул Итан, плевавший на косые взгляды и смешки. Сидя на корточках, он проводил девушку взглядом до дверей Академии, а рядом, предварительно громко хлопнув по капоту ладонью, высунулся Филлипс и сдержанно процедил:       — Тебя резко к телесному контакту потянуло? — Впился вниманием в затылок рыжей.       — Мы её только напугаем, — Итан практически не дышал, боялся, будто ты Тереза может их обнаружить. — Надо иначе… Как-то… подрулить.       Адам передёрнул плечами, куснув кончик шнурка от кофты:       — Да, ты прав… — бубнит. — Подловим её по пути домой.       Итан медленно повернулся к нему с нечитаемым выражением лица.       — Посадим в машину и… — Адам посмотрел на друга в ответ и смутился: — Что?       Прайс пропустил очередной вздох:       — Чудила ты. — Как часто он признавал данный факт? Правда, он вовсе не желал задеть Филлипса, ибо чудаковатость — лучшее качество, благодаря которому они до сих пор пытались действовать, а не прятаться по углам. Мыслить до ненормальности позитивно — залог продолжительного существования.       — Думаешь, её Шенг спас? — Итан до сих пор не мог поверить глазам.       — Тогда где он сам?       — Что если… он всё-таки мёртв?       — А она сама выбралась? — Адам прыснул. — Бред.       Прайса явно происходящее немного лишило равновесия, они впервые с таким столкнулись — жертва, оставшаяся в живых, и пропавший без вести охотник.       — Мы должны с ней… ну… — Итан собрался с мыслями. — Настроить контакт, вдруг она что-то знает. Если она помнит, что с ней произошло, значит, надо…       — Нет. — Адам понял, к чему тот ведёт. — Только ты и я. Больше никто.       — Но если она…       — Да, она жива, но не думаю, что надолго. Они так не оставляют, особенно если она что-то помнит. — Филлипс неожиданно прозрел и довольно усмехнулся, отчего у Прайса холодок пробежал по спине: — За ней точно придут.              Тереза перешагнула через порог и застыла, взглядом устремившись куда-то вперёд, в самую гущу подвижной толпы. Под кожей завибрировало, наверное, её затрясло, вот только неясно, в чём была причина. Паника не овладела сознанием, единственное — мысли скакали вслед за мечущимся вниманием. Из стороны в сторону, от одного человека к другому, к третьему... Мимо промчалась какая-то девушка — Фрей оглянулась ей в затылок. Она практически не разбирала лиц, не узнавала окружающих. Её волновали исключительно запахи. То обилие, что предстало перед ней, не могло не будоражить. Тереза не давала себе отчёт, не анализировала охватившее её чувство возбуждения. Казалось, здешняя оживлённость наполняла её силами.       Она была права — надо было скорее возвращаться к привычной рутине.       Фрей задышала полной грудью и уже уверенной походкой двинулась прямиком в толпу. Стучала каблуками, вышагивая меж потоками людей, улыбалась всем и здоровалась, её глаза горели, а энергия била ключом. Отдалялась от входа, за порогом которого остановились Адам с Итаном. Прайс выглядывал из-за плеча, пытаясь прочесть выражение, застывшее на лице друга.       Филлипс короткими глотками наполнял лёгкие кислородом, пристально выслеживал рыжий затылок и щёлкнул языком, заключив:       — Что-то не так.              Эдвард Томсон бросил на дно шкафчика пустой рюкзак, с полки взял толстую тетрадь и расслабленно обернулся, наткнувшись взглядом на Терезу, которая внезапно оказалась за его спиной. Парень вздрогнул, нелепо отстранился, врезавшись плечом о дверцу шкафа, а Фрей, улыбаясь губами и глазами, взяла его за шею и наградила поцелуем. Тот парня ото «сна» не пробудил — Эд продолжал смотреть на неё с таким странным выражением, которое Тереза впервые у него наблюдала.       Окей, она, может, и плохо выглядит, но он будто вовсе с призраком столкнулся.       — Привет. — Девушка сцепила руки за спиной, кокетливо заглядывая ему в глаза.       Томсон с тем же недоумением окинул её взглядом.       — Злишься? — Тереза сделала шаг ему навстречу.       Он отмер.       — К-куда ты пропала? — В голосе звучали непонятные нотки.       — Прости. — Извинилась, но вины не чувствовала.       — Что с тобой произошло? Заболела?       — Да. И мама тоже. Даже в больницу легли, — слова сами лились изо рта, ей даже думать не требовалось.       Эд не успел как-то отреагировать — Тереза ухватила его за руку и… резко отпустила, вызывая у парня ещё больше непонимания.       Во рту возник привкус чего-то кислого, будто скисшего молока, да и в целом от парня сильно тянуло… потом? Или чем-то похожим на пот…       — Что такое? — Томсон открыто нервничал.       Тереза без задней мысли уточнила:       — Ты был в душе после тренировки?       — Тесса! — раздалось громкое за спиной, девушка обернулась и с широкой улыбкой поспешила к друзьям, стоявшим возле двери в кабинет.       Эдвард тем временем медленно опустил голову, медленно поднёс край футболки к носу. Понюхал.       Пахнет мятным гелем. Да и всё.       — Где ты пропадала? — Вэй заключила подругу в крепкие объятия.       — Болела. — Тереза позволила остальным её обнять, а Одри, не касаясь, чмокнула её в щеку, заметив:       — Да, выглядишь нездорово.       — Зато чувствую себя на все сто. — Никто в том не мог сомневаться. Несмотря на бледный вид, Тереза вела себя гиперактивно.       — Ты столько пропустила! — Вэй задёргала её за локоть. — Очумеешь, когда расскажу. — Шепнула на ухо: — И покажу. — Она бросила короткий ехидный взгляд в сторону Эда, который воспринял его как угрозу и покосился на Нону. Та вроде без интереса сёрчила новостную ленту, но коротким вниманием его одарила.       Глотку стиснула удавка.       Они знали.       — Идём! Всё покажу. Посекундно распишу. — Вэй потянула Фрей в кабинет, Нона и остальные последовали за ними, наполнив класс шумом, а Одри с загадочной полуулыбкой посмотрела на Томсона и развернулась.       Эд не стерпел и удержал её за плечо.       — Ты пустила сплетни? — прорычал в лицо.       Одри не испугалась.       — Скорее всего, Вэй, а что? — С издёвкой усмехнулась. — Уже яйца поджимает?       Эдварда затрясло, пальцы сами расцепились, а Одри склонила голову, подначивая и танцуя на его самолюбии.       — Ты жалок, Эд, — прошептала и ускользнула за дверь.       Не подозревая, каким тёмным, полным ярости взглядом парень пронзил её спину.       Вэй тянула Терезу к их партам, но та, погружаясь в транс, замедлила шаг, сопротивляясь подруге. Вяло её голова поворачивалась в разные стороны, заторможенный взгляд скользил по классу, по чужим лицам. Голоса смазывались в единый гомон. Вэй о чём-то щебетала, Нона вздыхала, а картинка вокруг вибрировала, слегка искажалась. Всё нутро Фрей затихло, мигание глаз прекратилось, она почувствовала себя необычно, словно готовилась напасть на кого-то, это уже было поразительно, учитывая, что именно себя она нередко ощущала слабой, жертвой. В венах зудело — Тереза принялась расчёсывать руки. Казалось, даже время притормозило, позволив девушке как следует прочувствовать окружение, которое никогда ей и не было интересно. Но дело было не в личностях учащихся, дело было в чём-то ином, необъятном и невидимом, но ощутимым всем её телом. Что-то наполняло её, что-то тёплое и холодное, что-то дурно пахнущее и пахнущее превосходно, что-то сладкое и горькое, что-то…       Тереза глубоко вдохнула — и неведомые ей ароматы наполнили её организм. На устах мелькнула растерянная улыбка. Ей стало хорошо, но разумность продолжала звонить в колокольчик где-то в самой отдалённой части сознания.       Всё было странно. И приятно.       — Ты смотрела мои посты? — Вэй села на своё место, протягивая телефон Терезе. Фрей стояла, озирая кабинет, вовсе не слышала подругу, которой это, конечно, не понравилось. — Тесса! — Она надула губы.       Тереза опомнилась и с прежней заторможенностью опустилась на стул. Весь её вид кричал удовольствием, наверное, она выглядела глупо, будто только что выкурила косячок.       — Тесс?       — М? — Фрей поморгала, наконец, обратив внимание на Вэй, рядом с которой плюхнулась Нона.       — Смотри. — Болтушка ткнула пальцем в экран. — Это мы потерялись в лесу.              Темнота. Вой ветра. Хвойный запах. Танцующие огни. Незнакомые голоса. Отдышка. Горячая, густая жидкость, булькающая в глотке.              Тереза слегка нахмурилась, тронув висок — внутри стучала боль.       — Круто, — прошептала.       Одри села с ней за одну парту и завязалась какая-то болтовня, в которой Фрей не принимала должного участия. Её больше интересовало происходящее вокруг. Кто-то возле доски засмеялся — внимание девушки метнулось к двум подружкам, которые хихикали, высматривая кого-то в классе.       Кончики пальцев завибрировали.       Сбоку кто-то смачно выругался — в груди защемило. Тереза покосилась на парней возле окна.       За партой рядом сидела тихоня в круглых очках. Низко склонившись над телефоном, она читала электронную книгу, покусывая ноготки и сухие губы. А в горле Терезы встал ком, меж ног зажарило, сердцебиение ускорилось. Она вдруг поняла, что испытывает подобие возбуждения, и не на шутку испугалась.       — Что ты читаешь? — через проём подалась к девушке, которая вздрогнула с такой силой, что Фрей стало неловко. Бедняжка засуетилась, раскраснелась, забегала взглядом, прижимая к груди телефон, и принялась заикаться в поисках ответа, но внимание Терезы уже сместилось на Эда, который, пройдя мимо, коснулся ладонью её волос.       Пробренчал звонок. К доске вышел преподаватель, в классе постепенно снизилась громкость, послышался шелест страниц и шепотки. Фрей попыталась сосредоточиться, но вновь её увлекли новые ощущения. Что-то резануло меж лопаток, болезненное чувство заставило резко обернуться. За болью последовал страх, необъяснимая растущая паника. Ладонь полезла в карман и сжала маленькую таблетницу, которую она теперь носила вместо помады и туши.       Взгляд затронул множество лиц, в том числе и Эда, который почему-то напряжённо ей улыбнулся. Тереза сощурилась и вернулась вниманием к преподавателю, как вдруг боль повторилась — и с новым для неё чувством — чувством животной ярости, холодной, неявной, внутренней, отражённой лишь в глазах — она оглянулась, врезавшись взглядом в Итана Прайса. Его лицо вмиг побелело, парень дёрнулся, хлопнув по губам ладонью, громко кашлянул — из носа брызнула кровь. Девчонки рядом ахнули, привлекли внимание учителя, тот, преодолев раздражение, включил необходимое для его статуса участие:       — Итан, вам нужно выйти?       Неожиданно Прайс перестал задыхаться. Он расслабился, выпрямился и принял платок, который протянула ему девушка напротив.       — Всё нормально, — выдавил с хрипом, чувствуя, как Адам сжимает его локоть, и хорошенько прокашлялся, более не касаясь вниманием Терезы, а та продолжала обременять его стеклянным взором — и тут сама же вздрогнула, сама же испугалась и закашляла, чем вызвала ещё больше раздражения у преподавателя, который просто вернулся к доске и продолжил лекцию.       Фрей недолго смотрела в стол, контролируя возникшую тревогу.       Стоило выйти и принять лекарства. Да, она превратится в сонную муху, но это лучше, чем…       По спине махнул воздух, словно по голой коже скользнула лёгкая ткань. Грудь сдавило — и отпустило. Плечи расслабились, способность нормально дышать вернулась. Тереза непроизвольно опустилась носом пониже, пальцами помяв затылок, и неосознанно вцепилась в еле ощутимое чувство чужого посягательства. Странная мысль, никто ведь её не трогал, но испытывала она такое, словно кто-то проник ладонью в её грудь и смял в кулак каменное сердце, оно в ответ расслабилось, как если надавить на больную точку, подержать немного и медленно отпустить.       Тревога покинула тело, тело вновь обратилось в растекшееся яйцо. Девушка без сил повернула голову и взглядом напоролась на Итана, который о чём-то шептал Адаму, а тот смотрел прямо на неё. Тереза вполсилы нахмурилась. Адам прищурился. Постепенно Фрей осознала — этот тип был слишком безэмоционален. Тот самый, казалось бы, нелепый Чудила упёр в неё нечитаемый взгляд, который мог бы напугать, если бы рассудок не обмяк.       Лекарства так действуют?..       Он не моргал. Она моргнула и бездумно мазнула языком по нёбу.       Никакой.       Тут Адам моргнул и теперь смотрел на неё как-то иначе, с интересом и неверием. Тереза в смятении накренила голову.       Филлипса словно не было. Она его не чувствовала — значит, он не мог существовать; он не пах — значит, его нет; на языке ничего не оседает — значит…       Тереза обомлела от несуразных умозаключений, а Адам нахмурился и что-то шепнул Итану — и они вместе уставились на неё.       Девушка снова мазнула языком.       Вода. Пресная. Речная.       Итан сглотнул. Внимание Фрей лениво переместилось на него. Повторно мазнула по нёбу.       Речная, пресная вода.       Взгляд обрёл ясность, вместе с тем вернулась способность думать, а следом…       «Милое платье».       Веки распахнулись шире. Перед глазами мелькнула еле различимая картинка, а в ушах эхом тихо-тихо зазвучал чей-то далёкий голос.       «Цвет натуральный?»       Тереза опустила взгляд на свою одежду.       «Тебе лучше остаться».       Лицо обдало жаром от слабости. Голова закружилась, а в мыслях зазвучал собственный голос: «Чокнутые».       Тереза искоса, с подозрением посмотрела на ребят и, помрачнев, придержала дыхание, ведь оба парня не сводили с неё взгляда. С помутнением рассудка и неясно откуда взявшейся злостью, девушка отвернулась, крепко стиснув ткань платья. Шестерёнки задвигались.       Они были там, они были последними, с кем она разговаривала. После — лишь бездна.       Вкус речной воды сохранился на языке, Фрей сглотнула и почему-то свято уверилась в следующей, ничем не подкреплённой догадке.       Они были в её комнате.       Тереза не шевелилась. Удары сердца возобновили прежнюю работу, беспокойство холодило ладони. Девушка чувствовала — они смотрят.       А они действительно смотрели. Итан — в затылок. Адам — прямиком внутрь, и прошептал:       — Она поняла.