Книжный плен

Проснулся Фред от странного ощущения чьего-то присутствия, однако разлеплять глаза он не спешил. Самому себе это юноша объяснял лишь накопившейся усталостью и желанием отдохнуть, отгородившись ото всех и от всего, хотя в глубине души Фред понимал, что попросту боялся открыть глаза. Боялся увидеть злополучную книгу, отсутствие ответа Гермионы и, самое главное, отсутствие самой девушки. Мысль о том, что всё пошло вопреки плану, не желала покидать голову рыжего гриффиндорца. Она билась о черепную коробку точно назойливая муха об оконное стекло в поисках выхода. Выхода, которого не находила... Фред тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя тревожные мысли и вместе с тем хотя бы немного размять затёкшие от неудобного положения мышцы шеи. Немного поёрзав на стуле, юноша, наконец, успокоился и замер в надежде подремать ещё несколько минут. Однако вновь возникшее странное ощущение, дополняемое каким-то тихим сопением, вырвало гриффиндорца из сладостных и тягучих объятий дремоты. Тихое поскрипывание пружин кровати заставило Фреда окончательно проснуться и, кое-как разлепив глаза, повернуть голову в сторону источника шума. Фред ожидал увидеть Джорджа, решившего навестить своего близнеца, Сириуса, надумавшего остаться в комнате на крайний случай, Молли, оказавшуюся здесь только по причине ежевечернего обхода всех комнат... Да кого угодно, даже Кикимера с его вечным недовольным ворчанием, разбирающего кровать на винтики ради того, чтобы отыскать очередную принадлежащую Беллатрисе вещь... Но никак не... – Грейнджер, чёрт тебя побери! Судя по тому, как подпрыгнула на кровати сонная Гермиона, Фред сказал это слишком громко. – Какого дьявола ты орёшь на весь дом, Уизли? – возмутилась девушка, прижимая руку к груди в районе бешено колотящегося сердца и тяжело дыша. – Какого дьявола ты появляешься так внезапно? – скривился Фред, идеально копируя тон Гермионы. – Я, между прочим, уже час как вернулась! – грозно сверкнула глазами Грейнджер, говоря при этом так, словно только что приехала из какого-нибудь круиза, а не побывала под действием заклятия. – Почему не разбудила? – Спящим ты устраиваешь меня гораздо больше, – ехидно отозвалась девушка и, отвернувшись, принялась раздражённо взбивать подушку. Фред не сказал ни слова, лишь, громко фыркнув, демонстративно развернулся к столу и взглянул на лежащую на нём книгу. Склонившись чуть ниже, юноша заметил, что страницы больше не сияли первозданной чистотой: на них красовались старинные витиеватые буквы, складывающиеся в предложения и повествующие биографию некой Мелиссенты Болдуин. – Не боишься повторить моё путешествие? – раздался над ухом уже спокойный голос Гермионы. Фред ощутил, как сердце, замерев на мгновение, пустилось лихорадочным галопом, едва тёплое дыхание девушки настигло щёку юноши. – Мы с Сириусом нейтрализовали заклятие, – сипло ответил гриффиндорец, краем глаза наблюдая, как Гермиона, склонившись, с любопытством рассматривает книгу. – И ты прекрасно это знаешь. – Знаю, – несколько отстранённо бросила девушка. – А ещё знаю, что... Впрочем, это не имеет никакого значения, верно? Грейнджер робко посмотрела на Фреда, ожидая ответа. – Никогда не понимал твоей логики, – усмехнулся юноша, принимая абсолютно расслабленную позу. – Как я могу что-то ответить, не зная того, что именно ты хотела сказать? Губы Гермионы тронулись в лёгкой улыбке. – Я просто хотела сказать... Спасибо. Спасибо за то, что помог. – Ты об этом... – несколько разочарованно выдохнул Фред, впрочем, он быстро вернул себе привычное весёлое расположение духа. – Обращайся, Грейнджер! Я, конечно, не против чем-то помочь, но только в особо экстренных ситуациях. А сейчас, пожалуй, я пойду, – хлопнув ладонями по коленям, Фред поднялся со стула. – Умственный труд очень утомляет, знаешь ли... Не успела Гермиона что-либо ответить, как тихий скрип двери оповестил о том, что юноша поспешно ретировался.

***

Фред уже который час ворочался с боку на бок, пытаясь заснуть, однако сон упрямо не желал успокаивать сознание юноши, с каждой минутой всё больше дразня своим дыханием. Шумно выдохнув, Фред резко сел и бросил полный зависти взгляд на мирно похрапывающего на соседней кровати Джорджа. В такие редкие минуты бессонницы юноша всегда ощущал некое раздражение по отношению к своему брату. Ещё бы! Как тот может так спокойно спать, когда у самого Фреда сна ни в одном глазу?! Впрочем, в этот раз гриффиндорец быстро одёрнул себя, напоминая, что вовсе не Джордж принимал участие в «спасении» Гермионы. Спасении, после которого на душе остался неприятный осадок, острыми иглами впивающийся в сердце. Спасении, воспоминания о котором лишают сна. Нет... Не так Фред хотел встретить Гермиону. Не те слова он хотел сказать ей. И уж точно не так бессовестно исчезнуть, даже не поинтересовавшись самочувствием девушки. Решив, что заснуть вряд ли удастся, Фред соскользнул с кровати и бесшумно вышел из комнаты, осторожно затворив за собой дверь. Лестничная площадка встретила юношу мягким сумраком, мирным ночным безмолвием, неким умиротворением и глухим посапыванием, исходящим от задёрнутого тяжёлыми занавесками портрета матушки Сириуса. Спустившись на первый этаж, Фред заметил, что дверь в столовую приоткрыта, и из образовавшейся щели золотистой лентой мягко сочится свет. Немного помявшись у порога, юноша всё же решил заглянуть внутрь. Помещение столовой, изрядную часть которой занимал длинный обеденный стол, было пропитано лёгким ароматом свежего дерева, вероятно исходившим от небольшой клетки дров, расположенной неподалёку от большого камина. Мирное потрескивание поленьев и тонким покрывалом разлившийся повсюду приглушённый оранжевый свет указывали на то, что сам камин разожжён. Ступая как можно бесшумнее, Фред обогнул обеденный стол и прокрался в дальний конец столовой, поближе к расположенным у камина двум старым цветастым креслам. Судя по доносившемуся тихому сопению, одно из них явно не пустовало. – Гермиона? – брови юноши подпрыгнули вверх, едва он заметил свернувшуюся калачиком девушку с толстой книгой в руках. Вздрогнув, Грейнджер разлепила глаза и кое-как сфокусировала взгляд на нарушителе своего спокойствия. – Сколько можно меня будить? – поёрзав в кресле, проворчала она. – Тебе вообще когда-нибудь рассказывали о правилах этикета? – Прости, я подумал, что в дом проник садовый гном. Они сопят точь-в-точь как ты... – Фред изобразил некое подобие извиняющейся улыбки, на что Гермиона только хмыкнула. – Садовый гном, значит... – повторила она, раскрывая книгу на нужной странице и удобнее устраиваясь в кресле. – Спасибо, Фредерик. Это именно то, что я хотела услышать по прибытию в нормальный волшебный мир, лишённый странных ощущений собственной беспомощности и бестелесности. Фред едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Типичная Гермиона! Ты говоришь ей слово, она тебе – десять. Что-то хмыкнув себе под нос, юноша плюхнулся в соседнее кресло и уставился на пляшущие в причудливом танце языки яркого пламени, краем глаза замечая, как Гермиона поднимает книгу всё выше, словно пытаясь закрыть ею своё лицо. Ночь продолжала убаюкивать своим дыханием старинное поместье Блэков, с каждой минутой всё больше овладевая окружающим пространством, позволяя ему отдохнуть перед очередным шумным днём. Огонь в камне трепыхал всё слабее и ленивее, словно поддаваясь влиянию сонных чар и намереваясь сдать свои позиции переливающимся рубинами и опалами уголькам. Несколько раз Фред пытался разбавить пелену ночной тиши какими-то отвлечёнными фразами, но Гермиона явно не горела желанием что-либо отвечать, отчего разговор никак не клеился. – Грейнджер, ну сколько можно читать? –очередной вопрос растворился в воздухе, так и не дождавшись своего ответа. – Неужели тебе было мало полученного урока? – широко зевнув, Фред бесцеремонно потянул на себя краешек зажатой в пальцах Гермионы книги. – Убери руку, Фред, – сдержанно ответила девушка. – Ты загораживаешь весь свет, мне и так плохо видно... – Так рассматривай меня! – рыжий демонстративно развёл руки в стороны. – Меня видно гораздо лучше, чем эти корявые загибулины. Гермиона вновь промолчала, однако Фред к своему огромному удовольствию заметил, как потянулись вверх уголки губ гриффиндорки, и как девушка поспешно закусила нижнюю губу. Мысленно торжествуя, юноша уже хотел выдать очередную глупую шутку, чтобы окончательно развеселить Гермиону, однако вместо этого тихо произнёс: – Я рад, что ты вернулась. Поджав губы, Гермиона, наконец, отложила книгу в сторону и взглянула на Фреда, от чего тот непроизвольно вздрогнул, поймав тёплый взгляд девушки. – Спасибо... – так же тихо сказала Гермиона, мягко улыбнувшись. – Спасибо, что помог. Сколько раз за последнее время Фред слышал от девушки слова благодарности, но именно эти прозвучали как никогда искренне, как никогда естественней, как никогда по-особенному. Виновата ли в этом магия ночи или же магия, которая с каждой секундой всё явственнее ощущалась между юношей и девушкой, Фред не мог сказать. Он не мог сказать, почему ему просто хочется вот так сидеть рядом, не ехидничая на счёт густых волос Гермионы, её эрудированности во всех областях или созданной ею странной организации под не менее странным названием "Г.А.В.Н.Э". Он не мог понять, по каким причинам Гермиона больше не кажется ему надоедливой и слегка высокомерной зубрилой, сующей свой нос везде, куда не просят... Лишь одно Фред понимал наверняка: всё изменилось. И, возможно, изменилось давно, вот только... Понять всё это удалось не сразу. Нежелание принять действительность, мириться с зарождающимися чувствами, да даже просто самые обыкновенные нерешительность и страх оказаться непонятым, – все эти оковы, все эти якоря спали лишь тогда, когда в сердце зародился другой, более сильный страх – страх потерять того, кто дорог. Губы Фреда непроизвольно растянулись в улыбке. – Не хочешь горячего шоколада? Мама всегда предлагает горячий шоколад, когда у кого-то выдался тяжёлый день. – Вообще-то она предлагает горячий чай с парой капель медовухи или огневиски... – заметив, как брови Фреда поползли вверх от удивления, Гермиона тихо рассмеялась и поспешила добавить. – Но и горячий шоколад тоже сойдёт. Фред усмехнулся. – Тогда идём, – он с готовностью поднялся с кресла. – Я знаю один старинный рецепт... Уверен, тебе придётся по вкусу. Ты же любишь всё старинное? Гермиона хмыкнула. – С чего ты взял? – Видел однажды, как ты смотришь на Кикимера-а... Ай! Фред, состроив недовольную физиономию и притворно сопя, потёр ушибленный бок: Гермиона запустила в шутника тяжелой пыльной подушкой. – Лучше бы тебе поторопиться, пока мне под руку не попалось чего потяжелее! – пригрозила Грейнджер. Фред с опаской покосился на старую толстую книгу, лежащую около девушки. – Ты и интеллектом задавить сможешь... – Уизли! Резко соскочив с кресла, Гермиона кинулась в сторону Фреда, который, хохоча, с лёгким хлопком на мгновение растворился в воздухе, после чего появился в самом дальнем конце столовой. А книга так и осталась лежать на потёртом кресле, позволяя отблескам догорающего пламени камина вычерчивать на ней причудливые узоры. С обложки, добродушно сверкая глазами, что-то шептала Мелиссента Болдуин, и от этих слов с кончика палочки волшебницы серебристым водопадом сыпались искорки, преображаясь в витиеватые буквы:

«Лишь искренность намерений заставить вас увидеть то, что не было замечено раньше».