Книжный плен

– Ты и правда шутишь... Фред вертел в руках Обнаружитель, бросая косые взгляды на Сириуса, который выглядел уж очень самодовольно. – Никаких шуток, когда дело принимает вполне серьёзный характер, – отозвался Блэк. – Тогда почему я не уверен в серьёзности предложения? – ехидно поинтересовался Фред, протягивая Сириусу предмет, напоминающий ярко-красный ластик. – И что вообще можно сделать с помощью этой штуки? – Как минимум нейтрализовать проклятье, – уверенно произнёс Сириус, совершенно не обращая внимания на скептицизм своего рыжего товарища. – Как максимум – вернуть Гермиону в реальный мир. Фред задумался. – А разве это не одно и то же? – А перья-то у Клювокрыла до сих пор не почищены, – со вздохом протянул Сириус. – Да и когти не мешало бы заточить... Фред закатил глаза. – Хорошо, больше перебивать не буду. – Отлично, – Бродяга хлопнул в ладоши. – Итак, что мы имеем. То, что ты нашёл, натолкнуло меня на любопытную мысль. Я подумал (зная кузину своей матушки), что у этой книги имеется собственное контрзаклятие. Здесь как раз и поможет это, – Сириус положил Обнаружитель рядом с книгой, после чего опустил ладонь на плечо Фреда и тихо сказал. – Удачи тебе. Теперь всё зависит только от тебя и твоих намерений. Фред поднял на Блэка растерянный взгляд. – Ты уверен, что всё получится? – Абсолютно. Забудь про неуверенность. Забудь про опасения и страхи. Лучше подумай о Гермионе. Ей сейчас несладко. Сириус собрался было покинуть комнату, однако, уже распахнув дверь, обернулся и взглянул на Фреда. Взгляд тёмных глаз Блэка был на удивление мягок, хотя и источал усталость. – Поговори с ней для начала, – спокойно сказал Бродяга, лёгким кивком головы указав на книгу. – Кто знает, чем может обернуться задуманное. Фред оторопел. – Что ты хочешь этим сказать? – Ты прекрасно меня понял, приятель, – как-то горько усмехнулся Сириус. – Однако хорошо, что ты спросил меня. Теперь я точно знаю, что у тебя есть всё, что нужно. И Блэк, коротко кивнув головой, скрылся за дверью. Фред же в полном недоумении замер на своём месте, сверля растерянным взглядом то место, где ещё совсем недавно стоял хозяин старинного поместья. Где-то внизу раздался приглушённый звон, напоминающий скорее противный звук от соприкосновения металла о металл, но Фред сразу догадался, что источником этого звука служат крайне уродливые древние часы, принадлежавшие кому-то из родичей Сириуса. Эти часы имели обыкновение дважды в сутки – в полдень и в полночь – напоминать о своём существовании всему поместью. И как над ними не бились – ни у кого не получалось вывести из строя надоедливый механизм. В конце концов, Сириус обмотал их толстой, во многих местах поеденной молью шалью своей матушки и упрятал в самый дальний и сырой чулан до момента, пока не найдётся средство остановить их. Дождавшись, пока неугомонный предмет закончит напоминать о наступлении середины ночи, Фред подошёл к столу. Книга по-прежнему лежала на своём месте; Гермиона всё так же сдержанно улыбалась с фотографии на обложке. «Поплатившаяся за любопытство... Да, Бродяга, у твоих родственников было явно нездоровое чувство юмора», – думал Фред, приложив ладонь к передовице и всё явственнее ощущая исходящее от фотографии тепло. Вздохнув, гриффиндорец кое-как заставил себя развернуть фолиант на нужной странице, где уже красовалось целая гряда посланий от Гермионы: «Вероятно, это можно расценивать как похвалу, раз даже сам Король Идей и Шуток признаёт здравомыслие моих суждений». «Или не признаёт, а лишь заставляет меня думать, что это якобы так, хотя на самом деле имеет на уме нечто иное?» «Ведь я права, верно?» «Почему ты не отвечаешь? Что-то случилось? Кто-то вошёл в комнату? Нашёл книгу?» «Это Джинни?» «Джордж?» «Рон?» «Хотя нет. Для Рональда это было бы слишком сложно...» «Только не говори, что это миссис Уизли!» Уголки губ Фреда было дёрнулись вверх, но тут же опустились. В любой другой момент юноша бы с удовольствием похохотал над сообщениями Гермионы, но не сейчас. Поселившийся где-то внутри суетливый и скребущий душу зверёк – излюбленный питомец тревоги – явно не желал видеть улыбку на лице своего вынужденного хозяина, окутывая сознание пепельной поволокой волнения и опасений, перекрашивая мысли в мрачные тона и не суля ничего хорошего. Шумно выдохнув и запрятав в самый укромный уголок сознания это упрямое наваждение, Фред окунул перо в чернила, натянул на себя некое подобие улыбки и кое-как нацарапал: «Слишком много вопросов даже для такой зануды как ты, госпожа Нетерпеливость! Ты перебрала все варианты, но ни на йоту не приблизилась к истине. Но в одном ты права: кое-кто на самом деле приходил. И это был...» «Сириус?» «Аплодисменты». «Он что-то разузнал, верно?» «Браво, Грейнджер! Ты не перестаёшь меня удивлять!» «Превосходно. А что насчёт Преображающего порошка?» Фред тихонько застонал. «Гермиона, не нуди. У меня пока не было возможности сходить за ним...» «Сразу видно, как ты спешишь помочь мне». «Ещё одна подобная фраза, Грейнджер, и я даже не спеша перестану помогать!» Чернильная угроза недолго красовалась на пергаментной странице, после чего растворилась, так и оставшись без ответа. Однако и Фред не спешил что-либо писать, а лишь продолжал неподвижно сидеть, буравя хмурым взглядом желтоватый лист. И только когда юноша всё-таки решил извиниться, на книжной странице расцвела запись от Гермионы: «Прости... Мне не следовало лишний раз казаться надоедливой». Едва Фред занёс перо, чтобы написать ответ, как надпись сгинула, а на её месте оказалась новая: «Просто пойми... Это всё нервное напряжение, вероятно. Это место... Оно очень изматывает и заставляет изрядно нервничать. Оно сдавливает со всех сторон, проникает в тебя и словно подталкивает на совершение какого-нибудь безрассудного поступка. Боюсь, что скоро и сама лишусь разума...» Фред вздохнул, и взгляд его смягчился. Так или иначе, он в более выгодном положении, нежели Гермиона. Нельзя обвинять её в том, что она оказалась в плену этой чёртовой книги и хочет как можно скорее из неё выбраться. «Ничего. Не паникуй раньше времени, всё будет хорошо. Знаешь, зачем приходил Бродяга? Он принёс Обнаружитель. С помощью него я смогу (надеюсь) снять чары, и никакой Преображающий порошок не потребуется. И как я до этого сам не догадался? Теперь всё кажется настолько очевидным...» «Знаешь, в чём твоя проблема. Ты думаешь головой, а мысль проходит мимо мозгов! Ты никак не сможешь... э-э-э... «вытереть» меня со страниц. С помощью Обнаружителя НИКАК не заставить меня выбраться из книги! Он предназначен для поиска скрытого магией текста, но никак не для поиска (и тем более возвращения) скрытых магией людей!» Фред оторопело смотрел на ответ Гермионы, всё больше вникая в смысл слов и понимая, что Сириус его попросту надул. После пылкого заявления Грейнджер идея с чудо-ластиком, поначалу представшая в фантастическом свете, стала казаться попросту смехотворной. Фред устало потёр переносицу. Гермиона права. Её не получится вернуть в реальный мир, просто потерев страницы. Максимум, чего это можно добиться – так найти какие-нибудь скрытые послания. Минутку... Фред резко выпрямился и, прерывисто дыша, схватил со стола Обнаружитель, смотря на него как гном на слиток золота. Ну конечно! Юноша поспешно окунул перо в чернила, при этом чуть не смахнув чернильницу со стола, и принялся лихорадочно скрипеть пером по книжному листу, от чего почерк стал совершенно косым, а чернильные кляксы делали его ещё более неразборчивым. «Гермиона! Вы с Сириусом самые гениальные волшебники после Дамблдора и МакГонагалл, каких можно найти! Сириус бы не принёс этот ластик, не будь в книге спрятано какое-то послание, и Блэк это понял, да будет здоров его Клювокрыл! С помощью Обнаружителя наверняка отыщется контрзаклинание. И ведь Сириус говорил об этом...» «Тогда тебе нужно было изъясняться яснее, чтобы я не принимала такой категорический ответ». «А это даже хорошо. Ведь я не знал, как пользоваться Обнаружителем. Сириус-то просто сказал, что этот ластик поможет». В ответ Гермиона прислала лишь многоточие, что Фред воспринял как сигнал к действию. Взяв в руки ярко-красный предмет, юноша принялся с усилием тереть верхний уголок страницы, однако ничего не происходило. На пергаментных страницах не появлялось даже малейшего намёка на заклинание. Однако Фред не падал духом, а продолжал проверять Обнаружителем страницы и форзацы, проходясь ластиком даже по переплёту книги и фотографии Гермионы. И вновь никакого результата. Когда Фред уже начал сомневаться в существовании контрзаклинания и со вздохом развернул страницы, на которых и началась его переписка с Грейнджер, нечто удивительное всё же произошло. По книжному листу пробежала лёгкая серебристая рябь, искрясь и преображаясь на своём пути в различные рисунки, изображающие винтажных птиц и цветы, среди которых изящной лентой раскинулись слова:

Наес рraemia virtutis*! «Квизетум вейнис»

Фред во все глаза смотрел на появившуюся надпись. И если значение первой строки так и осталось для юноши загадкой, то вторая тайны из себя не представляла: гриффиндорец был абсолютно уверен в том, что это и есть то самое контрзаклинание, существование которого предполагал Сириус. И, судя по всему, он не ошибся. Отыскав свою волшебную палочку, Фред закрыл книгу и прикоснулся к обложке. – Квизетум вейнис... – прошептал юноша, стараясь вложить в эти слова все свои добрые намерения, всё своё искреннее желание вызволить Гермиону из книжного плена. На кончике палочки вспыхнула и тут же погасла крохотная искорка, после чего мягкое золотистое свечение опутало всю книгу. Фред смотрел на происходящее как заворожённый, и лишь когда свечение исчезло, унеся вместе с собой и название книги, и фотографию Гермионы на обложке, юноша вернул свои мысли к действительности. Дыша как после долгого бега, Фред поспешно обернулся, однако его взору предстала всё та же пустующая полутёмная комната… Отказываясь верить в то, что заклинание оказалось просто глупой шуткой, юноша раскрыл книгу и, обмакнув перо в чернила, написал несколько слов дрожащей от волнения рукой: «Гермиона... Где ты?» В ответ – ни строки. Фред почувствовал, как внутри что-то щёлкнуло и глухо оборвалось, принося на место прежней уверенности пугающую пустоту. Почему Гермиона не отвечает? Почему чернильные слова не просачиваются сквозь страницу, а по-прежнему остаются на ней, отдалённо напоминая не желающие затягиваться раны? Иссиня-чёрные линии манили своей затягивающей глубиной, но вместе с тем пугали своим безмолвием. Слишком долго. Слишком... странно. Фред не знал, что происходит, и эта неизвестность доводила до точки кипения. Он не был уверен в том, что Гермиона видела его сообщение. Но юноша определённо точно понимал, что что-то пошло не так. Прикусив нижнюю губу, Фред обмакнул перо в чернила и написал: «Грейнджер, всё хорошо?» И снова никаких изменений. Резко выдохнув, Фред откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, позволяя звенящей тишине принять его в свои далеко не успокаивающие объятия.