A tout prix

Вернемся в наш последний день к нашему первому дню. (с) Я. Вишневский. Одиночество в сети.

С того памятного вечера наши отношения с Деметрием резко изменились. Не то, чтобы мы стали парой или лучшими друзьями, но взаимных оскорблений больше не было. Я не знаю, в чем была причина такой смены настроений – недавний “инцидент” или увеличение количества наших совместных занятий. Я не могла не заметить также, что Вольтури к чему-то готовились. Пару раз, приходя в зал, я заставала там вампиров, методично избивающих друг друга. Я не раз ловила обрывки фраз соклановцев: «…они уже близко…», «…побоятся – не полезут, но лучше перестраховаться». Изменилась и обстановка: если раньше весь яд и неприязнь вампиров была направлена на меня, то теперь напряжение царило повсюду, и я потеряла особую значимость для них (что, к слову, не могло не радовать). Хайди по-прежнему общалась со мной, но ее голос и натянутая, вымученная улыбка, выдавали истинное настроение девушки. Я ни о чем не спрашивала – зачем мне нужен лишний повод для страха? Удивительно, но Аро разрешил мне одну вольность: я могу покидать пределы территории замка в одиночку. Эта, казалось бы, небольшая деталь значила для меня многое, словно глава клана дал мне глоток свежего воздуха, снял невидимые цепи. Свободного времени было совсем немного, но наконец-то я могла исполнить свою мечту, ставшую губительной: посмотреть на город моих предков. Мне нравилась ночная Вольтерра. Город лишь поначалу казался спящим, но стоило приглядеться и становилось понятно, что это не так. Влюбленные пары сидели на скамеечках в парке, и, что удивительно, не только молодые, но и пожилые люди. Здесь царила идиллия, какую редко увидишь в шумном Лондоне. Казалось, тут все жители – одна большая семья. Я чувствовала себя бестелесным призраком, с упоением наблюдающим за чужим счастьем. Я завидовала им – всем этим людям, так беззаботно щебечущим о чем-то абсолютно неважном, не имеющем значения, уличным музыкантам, которые могли играть и петь, полностью отдаваться искусству. Прогуливаясь по узким улочкам ,по красивой старинной площади, я словно пыталась украсть у жителей хотя бы немного счастья. В один из таких тихих и спокойных вечеров Хайди решила пройтись со мной. Мы неспешно прогуливались по площади и разговаривали обо всякой ерунде. Солнце давно зашло, и лишь приглушенный свет уличных фонарей освещал дорогу. Мы гуляли уже довольно долго, поэтому увидев свободную скамейку я тут же села на нее. Дул прохладный ветерок, и я зябко куталась в легкую шаль. Сегодня я однозначно недооценила погоду. - Доминика, а как тебе теперь живется в замке? – спросила вдруг Хайди, хитро улыбаясь. Я нахмурилась: ничего хорошего эта улыбка явно не предвещала. - Нормально. Я смирилась. Ради такой библиотеки стоит потерпеть. - весело ответила я. - А ты… ничего не хочешь мне рассказать? – вкрадчиво поинтересовалась она. - Не понимаю… - я нервно сглотнула. - О чем ты говоришь. Я внутренне сжалась: Хайди наверняка имеет в виду наш поцелуй с Деметрием. Это последняя вещь, которую мне хотелось бы обсуждать – слишком лично, слишком… стыдно. С другой стороны, мне было не понятно, откуда она узнала об этом. В конце концов, не мог же ей поведать эту интересную историю сам Деметрий? Черт. - Жаль… - протянула Хайди, томно вздыхая. – А я слышала, что у тебя тут все хорошо не только с книгами. Надеялась, что ты расскажешь… Я закатила глаза, делая вид, что не понимаю, о чем идет речь, и все еще надеясь на то, что подруга говорит о чем-то другом. Впрочем, наверняка мое сердцебиение выдавало меня с головой. - Говори прямо. О чем я должна тебе рассказать? – спросила я. - О… Деметрии, – Хайди хищно улыбнулась. - Я слышала, что теперь вы – пара. Удивительно. А я-то думала, что ты считаешь подобные отношения извращением! - Боже мой, откуда взялась подобная чушь? Это даже звучит абсурдно! Ты абсолютно права – извращенство ужасное. – Изо всех сил я старалась сделать свой голос спокойным и невероятно возмущенным. – Кто тебе это сказал? - Да так… птичка насвистела. – Голос Хайди звучал обижено. Она явно ожидала иного – новой сплетни, моего признания или чего-то еще, но не твердого «нет». – То есть ваши отношения исключительно деловые? – уточнила вампирша. - Да, конечно. Иное просто аморально, - я кивнула. - Что ж… - Хайди натянуто улыбнулась, - я, кажется, заговорилась, а посмотри, сколько времени! Совсем забыла о том, что Аро просил меня зайти к нему. Вампирша поднялась со скамейки и, не дав мне ничего ответить, исчезла из поля зрения. Я сняла очки и потерла переносицу: ненавижу эти сверхъестественные штучки. Откинувшись назад, я посмотрела на звездное небо. Все звезды для меня слились в одно пятно, и небо выглядело странно. Я вздохнула, вновь сетуя на судьбу: наверняка в мире едва ли найдется еще один человек, так старательно берегущий зрение и так стремительно его теряющий. Мне хотелось видеть мир во всех его красках и оттенках, четко и хорошо, не щурясь и не поправляя надоевшие очки; мне хотелось идти в темноте и различать хотя бы очертания предметов, а не пугающую пустоту; мне хотелось видеть каждую звездочку на небе. Я немного завидовала вампирам, ведь они прекрасно видят всегда и везде. Я поежилась – становилось все холоднее. Но здесь, на улице, было так хорошо и так не хотелось уходить… - Мерзнешь? – раздался голос над моим ухом. Я подпрыгнула от неожиданности. - Ты когда-нибудь прекратишь это делать? – возмущенно спросила я. - Делать что? - Пугать меня своим неожиданным визитом. Как ты нашел меня? - Странный вопрос, ягодка. Я ищейка, если ты не забыла, - Деметрий ухмыльнулся и сел рядом со мной. - Точно, – я надела очки и кивнула. – Что-то случилось? - Подумал, что не хорошо оставлять тебя одну на темной улице. Мало ли что случится? Например, ты можешь замерзнуть и заболеть, - Деметрий окинул меня осуждающим взглядом. - Просто прохладно. Простуда – это не самое страшное, - я пожала плечами. – И я вполне могу за себя постоять…ведь у меня хороший учитель. Последнюю фразу я произнесла, не задумываясь. И лишь потом до меня дошел весь смысл сказанного. Я признала это? И почему, черт возьми, это выглядит как флирт? Я нахмурилась и потрясла головой. Взгляд Деметрия из осуждающего сделался удивленным: - Что я слышу! Цветочек, похвала ли это? Впрочем, не важно. Слишком много приятных слов из твоих уст в мой адрес за один вечер, – он улыбнулся без издевки или сарказма, я могла поклясться, что это первый раз, когда улыбка Деметрия была искренней, а потом снял с себя пиджак и накинул его на мои плечи. – Ты все же замерзла, не стоит отрицать. Больная, даже с простудой, ты в замке никому не будешь нужна. Поэтому лучше оденься. - Спасибо, – тихо произнесла я. По моему телу вновь побежали мурашки, и на этот раз не от холода, а от легкого прикосновения ткани к коже. Я поудобнее завернулась в пиджак Деметрия и вдохнула его запах. Смешно: я читала о таком в дешевых дамских романчиках. В них трагические героини кутаются в одежду возлюбленного, вдыхают запах этой одежды, у них кружится голова… И вот теперь я сижу здесь, в Вольтерре, рядом с самым аморальным существом на свете, и испытываю схожие ощущения. Что со мной происходит? Деметрий ничего не ответил, и некоторое время мы сидели молча, рассуждая о чем-то своем. Я начинала чувствовать усталость, хотя и почти привыкла к такому ритму жизни: занятия в библиотеке, выматывающие тренировки в зале, прогулка по городу. Человек адаптируется ко всему – это правда, вот и я стала спать по четыре часа в сутки, пить с утра кофе и быть бодрой оставшееся время. Но сейчас запас моей энергии подходил к концу – я чувствовала усталость. - Пожалуй, я пойду в замок. Уже слишком поздно, - я улыбнулась и сняла с себя пиджак, чувствуя отчаянное нежелание внутреннего “я” расставаться с ним. – Спасибо еще раз. - Оставь себе. Отдашь в замке. Я провожу тебя, - Деметрий поднялся и протянул мне руку. Я удивленно вскинула брови – такой галантности от вампира я никак не ожидала, но, взявшись за нее, поднялась. - Не стоило, я и сама в состоянии подняться со скамейки, - улыбнувшись, сказала я. - Позволь мне хотя бы сейчас побыть джентльменом, цветочек. Вампирши слишком самодостаточны, и их такие жесты только возмущают, - Деметрий покачал головой. – Где же галантный век? Мы медленно шли к замку. Молчание между нами не угнетало; напротив – было уютным. Неожиданно Деметрий спросил: - Ты ведь раньше пела, не так ли? - Да, – удивленно ответила я. – Случалось. А что? - А на каком-нибудь музыкальном инструменте играла? – игнорируя мой вопрос, поинтересовался Деметрий. - Конечно. Но это было давно… - Ты скучаешь по этому? По музыке, искусству? - Деметрий… Это было делом всей моей жизни, и я, конечно же, скучаю. Слишком много времени, сил и творчества я посвятила музыке, чтобы забыть ее за несколько месяцев. Но к чему такие вопросы? – я внимательно посмотрела на вампира. - Праздный интерес. Я уже и забыл, каково это – быть человеком. Слабым, стареющим, с плохой памятью, скоростью, координацией… зрением, – тихо ответил Деметрий. Я вздрогнула, словно от удара, и едко сказала: - А я уже стала удивляться тому, что ты так добр и вежлив сегодня. Хорошая шутка. Я оценила всю глубину твоего чувства юмора, Деметрий. - Я... Ягодка, я не это имел в виду, – вампир положил руку на мое плечо, и я остановилась, повернувшись к нему лицом. - Ты имел в виду то, что имел в виду. Тебе вообще не кажется глупой вся эта ситуация? Сначала мы общаемся посредством взаимных оскорблений, теперь любезничаем и ведем светские беседы… Раз за разом все становится хуже. Сейчас твоя рука лежит на моем плече, и ты словно бы говоришь мне: «Доминика, прости меня, я твой друг и не хотел тебя обидеть». Но знаешь, в чем юмор? В том, что ты никогда мне этого не скажешь. Ведь мы – не друзья, и тебе не за что извиняться. Все это вкупе с… недавним происшествием делает наши отношения еще более извращенными и странными. Поэтому давай просто вернемся к первоначальности стадии не-общения? – я облизала губы и посмотрела Деметрию в глаза. Ни один мускул не дрогнул на его идеальном лице, но другого я и не ожидала. К чему эта пылкая речь? Я просто впечатлительная дура. - Прежде, чем мы вернемся к стадии не-общения, как ты предлагаешь, позволь мне показать тебе кое-что, – сказал вампир. – У тебя ведь скоро День Рождения, не так ли? Я вздохнула: - Конечно. Раз уж эта ночь настолько необычна, и мы играем непривычные для нас роли. И ты прав, мой День Рождения ровно через неделю, – я усмехнулась. - Тогда нам следует поспешить, пока «необычная ночь» не кончилась. – с улыбкой ответил Деметрий, подхватывая меня на руки. – Очень поспешить. *** Когда я, наконец, открыла глаза и вновь оказалась на земле, моему взору предстала знакомая до боли комната, хотя я и видела ее все раз в жизни. Это то самое помещение, заполненное невероятно красивыми раритетными вещами, в которое привел меня Аро во время нашей экскурсии. Эту комнату можно было бы назвать точкой отсчета моей новой жизни. Я резко повернулась к Деметрию: - Что мы здесь делаем? - Это место – хранилище Вольтури. Раньше, когда люди создавали настоящие шедевры, мы не упускали возможности забрать их себе. Постепенно из музея идеалов эта комната превратилась в своеобразный склад, в который мои сородичи, словно сороки, приносили все, что хоть мало-мальски блестело или имело приглядный вид. Потом сменилась эпоха, поменялись традиции и про это место мы благополучно забыли. Но все же… здесь есть множество интереснейших вещей, каждая из которых стоит сейчас целое состояние. Например, диван, – Деметрий кивнул в сторону того самого диванчика, на который меня толкнул Аро перед тем, как укусить. Ничего не изменилось – он был все так же прекрасен в своем красно-золотом великолепии. – Но, думаю, твое внимание привлечет не он, а…рояль. – вампир махнул рукой в угол комнаты. Да, этот инструмент я приметила еще тогда, когда была здесь в первый раз. Он резко выделялся среди всего этого великолепия и помпезности – не разукрашенный узорами, обычного черного цвета, поблекший от времени. Наверняка он безнадежно расстроен, но мои руки все равно невольно потянулись к этому инструменту. - Могу я?.. - Именно поэтому мы здесь, – ответил Деметрий на мой недосказанный вопрос. Я медленно подошла к роялю и аккуратно, почти нежно стряхнула пыль с его крышки. Сев на стоящий рядом стул я открыла инструмент и робко нажала на клавишу. Нота зазвучала удивительно чисто, будто бы рояль только что настроили. Я попробовала остальные – они тоже были в прекрасном состоянии. - Кто настроил его? – нахмурившись, поинтересовалась я у Деметрия. - Пусть это останется маленькой тайной. – его голос был приглушен: кажется, он остался в другом конце комнаты, там, у дивана. Я с восторгом водила пальцем по гладким белым клавишам, не нажимая их, и наслаждаясь моментом. До этого момента я даже не осознавала, как тяжело мне было без музыки. Аккуратно, несмело я нажала сначала одну клавишу, потом другую… гаммы – только сейчас я осознала, насколько они полезны – были первым, что я неуклюже сыграла. Пальцы совсем отказывались «бегать», словно бы окаменев, и мне понадобилось некоторое время, чтобы разыграться. Еле слышно я мурлыкала себе под нос мелодию, наигрывая ее. Постепенно песенка-прибаутка перелилась в «Лунную сонату» Бетховена, и мне пришлось напрячься, чтобы вспомнить ее всю. Я полностью увлеклась музыкой, жадно впитывая каждый звук, каждое ощущение, и мысленно была далека от замка и темной комнаты. Перед глазами всплыла картинка зала в театре, его шумной суеты, красоты и… - Спой мне. Я резко оборвала мелодию и вздрогнула. Кажется, я никогда не привыкну к внезапным появлениям Деметрия. - Я давно не пела. Могу не оправдать твоих ожиданий. – задумчиво ответила я. - Ничего страшного. Давай, великая певица. Докажи, что все твои рассказы о призвании – не просто слова. – ухмыльнулся Деметрий. Я никогда не любила такие моменты, потому что не знала, что можно спеть. Когда-то (словно это было тысячу лет назад!) я знала не только простые песенки, но и целые арии, и могла себе подыграть. Но в этом минус человеческой памяти – чтобы что-то удержать, нужно постоянно повторять это. Несколько секунд я колебалась, а затем заиграла вступление любимой песни Рика на итальянском языке и запела: Se tu m'ami , se tu sospiri Sol per me, gentil pastor, Ho dolor de tuoi martiri, Ho diletto del tuo amor. Ma se pensi che soletto Io ti debbari amar, Pastorello, sei soggetto Facilmente a t'ingannar. Pastorello, sei soggetto Facilmente a t'ingannar, Facilmente a t'ingannar. Bella rosa porporina Oggi Silvia sceglierà, Con la scusa della spina Doman poi la sprezzerà. Doman poi la sprezzerà. Ma del gliuomi niil consiglio Io per me non seguirò. Non perchè mi piace il giglio Gli altri fiori sprezzerò. Se tu m'ami , se tu sospiri Sol per me, gentil pastor, Ho dolor de tuoi martiri, Ho diletto del tuo amor. Ma se pensi che soletto Io ti debbari amar, Pastorello, sei soggetto Facilmente a t'ingannar. Pastorello, sei soggetto Facilmente a t'ingannar, Facilmente a t'ingannar.* Когда звуки последнего аккорда стихли, я почувствовала себя полностью опустошенной. Не то, чтобы эта песня была очень сложной, но она многое значила для меня. И в который раз я поймала себя на мысли о том, что прошлая жизнь становится лишь приятным сном. А настоящее – это пугающая реальность. За спиной раздались громкие хлопки; я совсем забыла о том, что здесь есть Деметрий. - Браво, ягодка. Ты превзошла все мои ожидания. Правы те, кто говорит, что опыт не пропьешь. – довольно улыбаясь, сказал Деметрий. - Se tu m'ami… Хорошая песня, хотя произношение у тебя ужасное. Ты ведь просто заучила слова, не так ли? Я закатила глаза: - Конечно. Не учить же мне ради одной песни язык… хотя я бы очень этого хотела. В конце концов, он мой родной. Только вот не суждено теперь моей мечте сбыться. – я покачала головой. - Возможно, это далеко не так. Но ты знаешь, о чем поешь? - Знаю. Рик… очень любил эту песню. Я пела ему ее каждый вечер вместо колыбельной. Иногда и на английском, но тогда она теряет свою красоту. – я поджала губы и опустила глаза. Воспоминания, воспоминания, воспоминания… Боль. - Что ж, волшебная ночь заканчивается, Золушке пока в кроватку, потому что Злая Мачеха все равно придет завтра с утра и не будет смотреть на то, выспалась ли первая после бала или нет. Но Золушка в любой момент может прийти сюда… в свободное от Мачехи время. – прищурившись, сказал Деметрий. - Спасибо тебе, Злая Мачеха, – с легкой улыбкой ответила я. *** POV Деметрий. Впервые за несколько сотен лет я не мог разобраться в своих чувствах, которые адским пламенем бушевали внутри меня. Столь противоречивые эмоции - ненависть, сострадание, симпатия, жалость – не давали покоя. Сначала все было так просто... Эта девушка ничем не похожа на МОЮ Доминику: жизнерадостную, бойкую, оптимистичную. В первые же дни пребывания в замке она попыталась вскрыть себе вены, а потом лишь только ныла о том, как сложно ей теперь жить, о том, какой прекрасной была прежняя жизнь. Сначала я даже немного волновался за ее душевное равновесие: она часто что-то громко пела, и, надо признаться, очень даже неплохо это делала. Но потом, узнав всю правду, получив толику свободы, она не захотела бороться за жизнь, не захотела искать хотя бы что-то положительное в новой жизни. Доминика сетовала на судьбу, все ее слова сочились ядом и горечью, и это меня невероятно раздражало. Я все больше и больше злился, о чем часто твердил Аро. Но, казалось, это его только забавляло: он лишь увеличил время наших тренировок и занятий, предлагая мне набраться терпения. И с каждым днем я все убеждался в мысли о том, что, несмотря на ее сильный и таинственный дар, я когда-нибудь сверну ей шею. И плевать я хотел на запреты и господина! Однажды я даже пригласил Доминику прогуляться по ночному городу в надежде, что она хотя бы немного развеется и изменится в своем поведении. Как я был наивен! Все мои попытки разбились о ее каменную стену пессимизма, и, кажется, с того времени ситуация лишь ухудшилась. Несмотря на все это, мне не нравилось поведение Хайди. Возможно, Ягодке казалось, что у нее и впрямь благие намерения, но я-то знал: эта женщина не та, кем хочет казаться. Я не раз предупреждал об этом Доминику и говорил ей быть осторожнее, но она отмахивалась от меня, словно от назойливой мухи, и тогда я бросил свои попытки, хотя и наблюдал за Хайди исподтишка. Переломным моментом в наших с Доминикой отношениях стал тот злополучный вечер, когда она вбежала в комнату вся в слезах. Какой черт дернул меня тогда остаться? Я не знаю. Но внезапно вся моя ненависть испарилась, словно бы ее и не было вовсе, и пришло понимание и сострадание. Ей и впрямь было тяжело, но я упорно отказывался это замечать раньше. И я не знаю, что произошло потом, но я увидел в ней ту Доминику, что так любил и… едва уберег нас обоих от ошибок. Наш поцелуй был полон нежности и страсти; я не помню, когда в последний раз кого-нибудь так целовал. Словно хрупкий лесной цветок, который может завянуть от одного неосторожного прикосновения! И именно тогда, сбегая (другого слова для своего поступка я подобрать не мог) из комнаты Доминики, я понял, что больше ничего не будет так, как раньше. Какая-то невидимая стена между нами навсегда рухнула. В момент ли моей жалости, или ее теплых объятий и горьких слез, а, может быть, чего-то другого – я не знаю. Но теперь эмоции, которые так долго спали во мне, проснулись. И стали похожи на обжигающую лаву. *** POV Доминика. На следующий день Деметрий появился в моей комнате как ни в чем не бывало, нацепив на лицо привычную маску безразличия, исполнив мою просьбу. Наши занятия были ничем не примечательны – разве что я была немного более уставшая, нежели обычно. Теперь к тренировкам добавились теоретические занятия – история, физика, химия, математика, латынь – все это мне приходилось изучать заново. И если в приобретении боевых навыков был хоть какой-то смысл, то занятия наукой были довольно странны и не имели под собой никакой логической почвы, лишь выматывали еще больше. Вчерашняя ночь с каждой минутой все больше и больше казалась мне сказочным сном. Такого просто не могло быть по-настоящему! Я узнала другого Деметрия – вежливого, галантного…человечного. Я старалась меньше думать о нем – достаточно и того времени, что мы проводили вместе – но это получалось с трудом. Поэтому, чтобы отвлечься от ненужных мыслей и скоротать вечер, я направилась в библиотеку. Название книги, вытащенной наугад, гласило: «История создания и жизни клана Вольтури». Заинтригованная, я села в кресло и стала читать. Вот уж не думала, что у вампиров с их идеальной памятью существует потребность в летописи! Первые главы меня не особенно впечатлили – они содержали описание всех подвигов глав клана, их доблесть, силу и достоинство. То и дело я встречала такие словосочетания как «отважный господин», «благородный муж» и прочие хвалебные речи. Что-то интересное началось спустя три главы: «Вольтури активно работали, очищая мир от тех, кто нарушил закон, но до сих пор не имели общего дома, хотя проживали в одном городе. И тогда, собрав все свои силы, напали они на семью Медичи, проживающую в фамильном замке, желая выгнать людей и поселиться там самим. Несмотря на то, что мудрые Старейшины всеми силами старались сохранить жизнь его прежних обитателей, Медичи все же погибли, но не от рук вампиров, а из-за собратьев. Древнее семейство с позором бежало, и слуги, увидев слабость своих господ, утроили кровавый бой, желая отомстить за все унижения, что они терпели от деспотичных хозяев. Спастись удалось лишь двум сестрам семейства – старшей и младшей. Вместе они с позором бежали, скитались по городу и просили милостыню. Старшая сестра, Доминика, дабы прокормить младшую, Елизавету, предавалась блуду и распутству, за что вскоре была сожжена. Дальнейшая судьба Елизаветы Медичи неизвестна…». Я подняла глаза от книги и задумалась. Эта история не была похожа на истину – слишком странно все было. С трудом верилось в то, что Аро, Кай и Марк были столь милосердны, а слуги внезапно взбунтовались. И те две сестры…одну из них звали так же, как и меня…удивительно! Но неужели девушка, совсем недавно жившая, как королева, смогла бы так низко пасть? А Елизавета? Мама всегда мне говорила, что наши предки жили именно здесь, а ведь клан Медичи когда-то был невероятно велик и могущественен. Если исходить из этой книги, то именно Елизавета стала продолжательницей рода. Но как? Где? Что с ней случилось? Сколько вопросов! И едва ли я найду ответы здесь, в замке. Почему эта история о сестрах оказалась в летописи жизни Вольтури? Чтобы тот, кто прочел бы ее, уверился в невинности господ? Я потерла переносицу и вздохнула. Наручные часы показывали два часа ночи, и я внезапно почувствовала невероятную усталость. Сегодня был слишком долгий день, слишком много информации, которую мне требовалось переварить и обдумать. Я зевнула и поставила книгу на ее место. Завтра я обязательно продолжу ее чтение. ________________________________________________________________________________________________ * Если ты меня любишь, если вздыхаешь Лишь по мне одной, о благородный пастушок, Мне болят твои страданья, А любовью твоей я наслаждаюсь. Но если ты думаешь, что лишь тебя Я должна полюбить ответной любовью, Пастушок, ты сильно Склонен заблуждаться. Пастушок, ты сильно Склонен заблуждаться, Склонен заблуждаться. Чудесную пурпурную розу Выберет себе Сильвия сегодня, Ну а завтра, притворно обвинив шипы, Она её совсем забросит. Она её совсем забросит. И людскому совету Следовать я не стану. Уж не потому ли, что мне нравится лилия, Я буду пренебрегать всеми остальными цветами. Если ты меня любишь, если вздыхаешь Лишь по мне одной, о благородный пастушок, Мне болят твои страданья, А любовью твоей я наслаждаюсь. Но если ты думаешь, что лишь тебя Я должна полюбить ответной любовью, Пастушок, ты сильно Склонен заблуждаться. Пастушок, ты сильно Склонен заблуждаться, Склонен заблуждаться. От автора: в этой главе много ванили, мне не присущей. Наверняка, сказывается действие весны:) давайте это останется нашей маленькой тайной?:) Эту главу я посвящаю Аленушке, да простит она меня за то, что я так ее называю. Дорогая, ты меня вдохновляешь покруче всякой музыки:) И спасибо вам, дорогие читатели, за то, что, несмотря на редкое обновление, вы все равно меня не забываете. Я это очень ценю, правда. Моя прекрасная и любимая бета, тебе отдельное спасибо за то, что терпишь:) А сейчас обращение к тем, кто еще не бросил читать мои благодарности:D Ребятушки, очень нужен человечек, который сделает обложку и/или видео к этому фанфику. Я знаю, что очень наглая, но может быть тут найдется тот, кому будет не лень?:3 Спасибо за внимание, всегда ваша Аливера:)