Цвет твоих глаз

— Я скоро вернусь, Антариэль. Обещаю, все будут целы, ты только не грусти, прошу тебя! — эльфы стояли на берегу реки Быстротечной, их голоса перекрывал шум воды. — Не грусти... Антариэль прижалась к Леголасу, закрыв глаза, чтобы не заплакать. Эльф гладил её длинные рыжие косы, пытаясь успокоить, чувствовал под рукой, как сильно билось ее сердце. — Тише... Несколькими часами ранее Король Черногорья и его подданные были отнесены на погребальный костёр, и их тела сожжены. Антариэль, вся облачённая в чёрное, во время церемонии стояла около Леголаса, прижавшись к нему, чтобы не потерять последние силы и не разрыдаться. Эльф знал, насколько она переживала смерть отца и друга, но совсем не имел понятия, как утешить принцессу. Он ни разу не видел её улыбающейся: глаза эльфийки оставались всегда грустными, в них не было искр радости, которые Леголас видел у сородичей, принцесса никогда не смеялась, даже не показывала эмоций. Это был первый раз, когда она давала волю слезам перед ним, если не считать день их встречи — эльфийка всегда пыталась надеть одну и ту же, почти безжизненную, маску. "Как отец", — мелькнуло у Леголаса в голове, и он невольно вздохнул. — Мне нужно идти, Антариэль. Я желаю уехать до того, как наступит ночь: предстоит долгий путь, не хочу растягивать время, — он заглянул в серые глаза своей принцессы и вытер большим пальцем слезу, скатившуюся по её щеке. Взгляд ещё раз пал на чёрное платье, чуть обтягивающее её талию, рукава которого изящно обводили тонкие запястья. На голове у Ани была чёрная накидка, покрывающая густые рыжие волосы и хрупкие плечи, защищая от легкого ветерка. Принцесса была такой красивой, что, несмотря ни на слёзы, ни на её грустное лицо, Леголас с трудом смог оторвать от неё взгляд. — Когда ты приедешь, возьми, пожалуйста, три портрета, которые находятся в моих покоях — Мама, Отец и я с друзьями... Не забудешь? — сквозь слезы чуть улыбнулась эльфийка и отошла от Леголаса. — Я сделаю всё ради твоей улыбки, — принц погладил её щеку и сел на коня, ожидающего хозяина неподалёку. — До скорой встречи, Антариэль! Отряд эльфов Лихолесья давно уже исчез за Лесом, а эльфийка всё ещё стояла на выступе, выделяясь чёрной точкой на фоне изумрудной травы и раскидистых деревьев. *** Первые дни ей было скучно. Антариэль уже привыкла к молчаливому присутствию Леголаса, который часами сидел около неё и уважал её своеобразное одиночество — она почти что с ним не общалась, но любила, когда тот был рядом — так как мама умерла рано, её воспитывал отец, и она привыкла жить в "мужском" обществе; Ани предпочитала компанию эльфа целой группе эльфиек, приставленных к ней Трандуилом. Ей просто не хотелось начинать разговор про детство, жизнь в Серых Горах — о другом она не могла думать, и воспоминания об отце и друге были слишком болезненными, чтобы Антариэль решилась о них заводить речь. Она читала целыми днями, иногда прижавшись плечом к Леголасу, но никогда себе не позволяя большего. Эльфийка лишь изредка разрешала Принцу себя обнять — на этом их ласки заканчивались. Даже если за несколько дней, прожитых вместе, эльфы сильно сблизились, Антариэль не могла себе представить, что рано или поздно Принц Лихолесья станет её мужем. Трандуил разумно дал ей покои, отличные от покоев Леголаса, чтобы сохранить немного "интимного пространства", однако они располагались недалеко от апартаментов Короля и его сына, так что эльфы часто виделись. Помимо времяпрепровождения в библиотеке и личных покоях, Принцесса также пропадала много времени в Лесу. Долгие прогулки среди высоких сосен напоминали походы в Серых Горах, где она по несколько дней бродила между деревьями, купалась в прохладных горных источниках, лежала в густой зеленой траве обширных полян, ночью засыпая под высоким темным небосводом. Конечно же, здесь не было столько пространства и такого ощущения свободы, но Лес, как и предсказал Асмарол, казалось, давным-давно, ей был по душе. С Трандуилом Антариэль почти что не общалась: не считая дня переговоров, она встретилась с Королем всего лишь пару раз. Ани должна признать, это ей совсем не мешало, так как холодный, не демонстрирующий никаких эмоций Трандуил не вызывал ни малейшего желания оставаться рядом с ним. Видение, из-за которого она приняла Короля за Аллана, уже давно рассеялось: теперь эльфийка видела перед собой только жесткого правителя Лихолесья. Уже неделя прошла после того, как был похоронен её отец, но Антариэль каждый день шла к месту, где были сожжены Горные эльфы. Она долго стояла, погружаясь в раздумья, не замечая, как пролетает время, возвращаясь во дворец только к ночи. В этот раз ей стало не по себе — Лес выглядел совсем негостеприимным, многочисленные деревья шелестели листвой, дул холодный ветер, несмотря на то, что лето ещё не кончилось, и необычная тишина царила в Лесу: птицы замолкли, не был даже слышен привычный шорох травы. Казалось, природа замерла в ожидании катастрофы. Антариэль поправила чёрную шаль и поспешила обратно во дворец. Ей совсем не нравилось странное поведение природы и захотелось укрыться в замке, оказаться за его защитными каменными стенами. Эльфийка побежала по тропе, ведущей обратно к дворцу, предчувствуя приближающуюся беду. Ветер начал выть, кроны деревьев опасно зашевелились, воздух стал тяжелее, солнце исчезло за темными тучами. Вдали послышался гром, но дождя пока не было. Ани укрыла голову шалью и остановилась под деревом, чтобы отдышаться — от бега бешено колотилось сердце, и стало тяжело дышать. Чуть отдохнув, эльфийка осмотрела место, где остановилась, чтобы направиться в замок, и только тогда заметила, что совсем сбилась с дороги и не знала, куда идти. Судорожно пытаясь вспомнить откуда она пришла, Ани водила глазами по лесу, будто ожидая появления эльфа, который смог бы ей помочь. В этом краю Леса было так тихо, что она слышала стук своего сердца. Вдруг вдали каркнули, разлетаясь в разные стороны, вороны; эльфийка услышала звуки ломающихся деревьев, будто кто-то с неимоверной скоростью приближался к ней, на ходу разрушая весь лес. Антариэль прижалась к стволу дерева, закрыв глаза, когда услышала дикий рёв над головой и задрожала. Она почувствовала на лице тёплое дыхание, как огонь опалившее ее порозовевшие от бега щеки, и ещё сильнее зажмурилась, пытаясь слиться воедино с деревом, чтобы её не заметили. Нельзя поддаваться детским страхам, нельзя вспоминать об этом дне, нельзя закричать, нельзя... Огонь коснулся дерева возле неё, и Антариэль была вынуждена открыть глаза. Немой крик застрял в горле, кровь застыла в жилах, когда она встретилась взглядом с желтым, разделённым черным вертикальным зрачком, как у кота, оком. Дракон. Единственное существо, присутствующее во всех её кошмарах, которого она боялась больше всего в жизни. Единственный, кто способен свести её с ума от страха, в чьем присутствии она не могла двигаться. Дракон, когда-то воткнувший свои длинные клыки в тело её матери. Ноги подкосились, эльфийка упала на землю, даже не пытаясь защищаться. Глаза Дракона уставились на неё, и громкий смех, похожий на хрип, раздался среди Леса. — Ты боишься меня... Я чую твой страх. Ох, как я люблю эти моменты, когда вы все, ничтожные существа, смотрите на меня с замиранием сердца, боясь за свою жизнь, пытаясь найти выход, чтобы только не умереть... Но Вам никогда не удается спастись, потому что я всегда побеждаю. Всегда. — Я не ищу выхода. Не хочу спасаться. Делай, что хочешь, — маленькая пауза; Антариэль пыталась стереть ноты страха в голосе и не показать, что вся дрожит от ужаса. — Может, я и ничтожество, но я не убиваю невинных по единственной причине, что это мне нравится. Ненавижу вас, драконов. Не только потому, что ты убил мою маму... — опять пауза. — О, ты не помнишь? — Антариэль саркастически приподняла бровь и медленно закатила глаза. — У вас всех память короткая, существа несчастные! Ты убил половину народа Черногорья несколько веков назад! И мою маму, Королеву Черногорья! Глупый ящер! Для тебя все твои жертвы как одно, что овцы, что эльфы! Ненавижу вас всех! Дракон усмехнулся, в желтых глазах мелькнула ярость, он открыл пасть, откуда было готово вырваться наружу алое пламя. Антариэль замерла в страхе, ожидая горящий укус огня на своей коже. Она не хотела закрывать глаза, эльфика смотрела на темно-синюю чешую дракона, сквозь которую виднелось пламя в горле, и ждала своего конца. Тепло. Даже жарко. Ее поглотит огонь, так же, как и забрал тела любимых... Ее постигнет та же участь. Аллан, мама, отец, Асмарол, теперь ее очередь. И, как ни странно, Ани было всё равно. Она считала это достойной смертью, а смысла защищаться не видела — мелькнувшая мысль о Леголасе сразу же исчезла после появления — ей было не до этого. — Давай! — эльфийка продолжала провоцировать зверя, раскидывая руки в стороны, показывая, что его не боится. — Антариэль! — она невольно вздрогнула, услышав величественный голос за своей спиной. Трандуил. Эльф с белоснежными волосами и луком в руках подбежал к ней и заставил упасть на землю, при этом успев выстрелить несколько раз в направлении дракона. Антариэль услышала рев и поняла: Король попал в цель. Дракон издал яростные звуки, начал топтать землю от боли, затем открыл пасть, и ничего не осталось от высоких сосен, росших веками в этом лесу — все сгорело. Трандуил встал, переставая тем самым защищать тело Принцессы от пылающего во всем лесу огня, и направился к бешеному зверю. Накрыв голову руками, Антариэль долго лежала в такой позе до того, как с ужасом поняла, что эльф спас ее от смерти и сам пошел сражаться с драконом. — Антариэль! Уходи отсюда! — тон Трандуила не давал права возражать, но Ани не послушалась и осталась около горевшего дерева, пожалев, что не взяла с собой кинжала, обычно всегда присутствующего у нее в правом сапоге. Она так хотела помочь Королю! Хотя, что можно было бы сделать? Антариэль замерла, следуя глазами за плавными движениями эльфа, за его мечом и замечая раны дракона, откуда текла черная кровь. Не зря говорили, что Трандуил — один из лучших воинов Средиземья: чудовище уже почти потеряло все свои силы под его ударами, хотя бой длился меньше десяти минут. За это время и Король получил несколько неглубоких ран на руках, но он не обращал на них внимания. Она стояла, затаив дыхание, пытаясь не пропустить ни одного движения Короля, то и дело замечая сверкающее в воздухе лезвие эльфийского клинка. Трандуил знал куда нужно было наносить удары, чтобы быстро покончить с делом; очевидно, он не раз бывал в бою и прекрасно владел оружием. В один момент он споткнулся о торчащий из земли корень, попытался сохранить равновесие, тем самым переставая защищаться на миг — дракон рывком попытался его поранить своими когтями, но встретил только воздух: эльф собрался и вернулся в бой. Ничто не могло помешать эльфийскому Королю сразить чудовище. Пораженный стрелами в глаза, мечом в грудь и лапы, дракон извивался от боли, яростно мотая головой, пытаясь нанести как можно больше вреда противнику. Но это было бесполезно. Трандуил знал: скоро и его покинут силы — давно он не участвовал в таком ожесточённом бою, в котором он атаковал, тем самым забирая всю свою мощь, чтобы наносить удары в нужную уязвимую точку на теле дракона, метавшегося во все стороны; уже чувствовалась усталость от этих действий, но Король хотел, чтобы всё закончилось смертью врага и, не обращая никакого внимания на уже ноющие мышцы и саднящие раны, продолжал атаковать дракона. Тот вдруг остановился, голова его поникла, и тело упало на землю с грохотом, совсем обессиленное. — Я не допущу, чтобы твари, как ты, добирались до моих владений и уничтожали то, что я больше всего люблю! — меч вошел по рукоять в лоб дракона, разрывая чешую, будто это податливое масло, и Король был обрызган черной кровью чудовища. Раздался длинный стон, затем все затихло, и в лесу повисла мертвая тишина. Пошатнувшись, Трандиул отвернулся и направился к Антариэль. — Ты в порядке? — его глаза быстро пробежали по ее телу, проверяя на наличие ран. Эльфийка хотела ответить, но заметила краем глаза опасность и закричала. Слишком поздно. Дракон из последних сил схватил мантию Короля, притягивая его к себе, впиваясь в кожу спины и груди когтями, и открыл пасть, чтобы перед смертью отомстить. Антариэль только с ужасом услышала крик боли Трандуила, затем на чудовище посыпалось море стрел, и ее вновь прижали к земле. Трандуил упал на землю без памяти, и тогда она увидела его обожженное лицо, искаженное от боли, и разорванную рубаху, сквозь которую виднелась кровь, текущая из глубоких ран, нанесённых драконом. Лесные эльфы пришли спасать своего правителя, несмотря ни на какую опасность. В один миг они расправились с уже почти мертвым драконом и понесли сильно раненого Короля во дворец; об Антариэль не забыли, удостоверились, что она цела и повели вслед за эльфом. Последнее, что Принцесса увидела перед тем, как солдаты исчезли за тяжелыми дверями Королевских покоев, был раненый торс Трандуила и лицо, на котором черные брызги крови блестели, как слезы. *** Она была единственной, кто мог его спасти. Антариэль поняла это ещё тогда, когда взглянула на бесчувственное тело Правителя Лихолесья. Какое-то время лекари не допускали её до Короля, но после нескольких часов безуспешных попыток привести эльфа в сознание и понизить жар, пришлось перестать заниматься этим и пропустить рвущуюся к Трандуилу эльфийку. Все знали, насколько унизительно для лекарей признавать свое бессилие в данном случае, но времени оставалось мало и нужно было действовать. Эльф лежал на своей кровати, рубаха разорвана, открывая глубокие следы когтей дракона, сочившиеся кровью. Длинные волосы прилипли к потному лбу, а грудь содрогалась в попытках поймать воздух. Принцесса наклонилась над телом Трандуила. За ней последовали лекари, но она жестом их остановила и попросила выйти из королевских покоев, объяснив, что ей нужно спокойствие и одиночество, чтобы излечить раненого. С трудом уговорив их всех, эльфийка смогла вытолкнуть целителей наружу и затем закрыла двери на замок, дабы никто ей не помешал. На этот раз она пристальнее вгляделась в лицо Короля и нервно вдохнула воздух: от прежнего величественного, прекрасного, без единой морщинки, ровного лица эльфа ни осталось ничего: половина была полностью сожжена, а вторая стала бледной настолько, что светлые ресницы казались темными на фоне алебастровой кожи. Она провела подушечками пальцев по его здоровой щеке, отодвинула прилипшую к потному лбу светлую прядь и вздрогнула, почувствовав горячую кожу. На когтях Дракона явно был яд, и нужно быстро реагировать, пока не стало поздно. — Я не оставлю вас умирать, Ваше Величество. Обещаю. Одна рука легла на затылок Трандуила, а вторая коснулась раненой части лица; Антариэль закрыла глаза и медленно выдохнула воздух, пытаясь прекратить мелкую дрожь. Её сердцебиение мгновенно понизилось, становясь очень медленным, начиная бить в такт с сердцем Короля. Дыхание почти что прекратилось; эльфийка чувствовала, как кровь текла в жилах, как медленно поднимается и опускается грудная клетка. Вдруг нахлынула волна боли. Принцесса съёжилась, стараясь забыть о только что пробежавшей по телу волне, и открыла глаза. Вокруг была одна темнота, и ничего не видно, только тело Трандуила слабо светилось где-то вдалеке. Медленно подходя к нему, Антариэль начала чувствовать, как с каждым шагом возрастает боль, около эльфа она стала почти невыносимой. Казалось, по венам бежит огонь, что всё тело пожирает пламя, не оставляя никаких мыслей, кроме как об этом беспощадном пламени. Но принцесса знала что делать. Однажды она уже спасла одного эльфа, правда, это было давно, но она помнила всё, что сделала тогда. Подняв руку вверх и коснувшись второй лица Короля, эльфийка почувствовала, как исчезает чувство огня в венах, а в протянутой руке образовывался горящий шар, постепенно превращаясь в громадную сферу, похожую на стекло, в котором плескались густые чернила. "Яд", — поняла Антариэль. Она ждала, пока не исчезнет полностью чувство дискомфорта и боли, и только когда это произошло, она схватила обеими руками сферу и вгляделась в неё. Маленькая фигура лежала на коленях у другой, из последних сил пытаясь схватиться за эльфа и сказать что-то. Эльфийка, лежащая на руках у воина. Тут Ани заметила вонзённую в её грудь стрелу, и длинные светлые волосы склонившегося к умирающей эльфа. Она знала, кто это был, но она не хотела... "Нет!" "Наш сын... Береги его! Трандуил... Береги себя и его..." Антариэль теперь уже чётко видела заплаканное лицо эльфа, темно-синие глаза, медленно леденеющие от ярости и боли; до ушей донёсся крик, от которого душа перевернулась. Она отшатнулась, отпуская шар, и тот с силой ударился о землю и лопнул, забрызгивая все пространство чёрной жидкостью, но ни одна капля не тронула эльфов, потому что их уже не было. Принцесса открыла глаза и с облегчением увидела уже ставшее знакомым очертание кровати королевских покоев. Взгляд пал на Трандуила, мирно лежащего на ложе, но в этот раз его лицо было совсем другим. От ран эльфа исходил голубой свет, освещая темную комнату. Глаза эльфийки увеличились, увидев быстро заживающие раны на груди, и постепенно возвращающееся к прежнему облику лицо. Антариэль не верила увиденному — обычно то, что она делала, всего-лишь помогало избавляться от яда, но никогда в жизни она не подумала бы, что это помогло спасти жизнь эльфу и заживить его раны! Потерев глаза, она опять взглянула на Трандуила и удостоверилась, что раны на самом деле исчезли. Коснувшись теперь уже безупречного лба, эльфийка поняла, что даже жар спал — не осталось никаких следов от смертельных ранений, нанесённых драконом. Свет, исходящий из груди эльфа, исчез, и комната погрузилась в темноту — уже была глубокая ночь, но никто не зажигал свечи, опасаясь прервать процесс исцеления Короля. — Эллериан... — тихий, едва слышный шёпот заставил эльфийку вздрогнуть и наклониться к Королю. — Эллериан, ты вернулась... — в этих словах было столько надежды и счастья, что Антариэль сразу поняла, о ком идёт речь, и тихо ответила: — Да... Я здесь. Она просто не могла ответить по-другому. Король был так слаб, нельзя было его еще больше огорчать: Ани знала, какой трагедией для него являлась смерть Королевы и потому решила, что объяснится позже, когда Правителю станет лучше. Слабые пальцы коснулись её руки, эльфийка вздрогнула, не ожидая этого, но затем они скользнули вниз, падая на постель; послышались глубокие вдохи — Трандуил заснул крепким сном. Ани облегченно вздохнула, накрыла эльфа одеялом и, усевшись на край кровати и нервным жестом вытерев слезы с глаз, несколько минут пробыла в абсолютно тихой комнате, в которой слышалось только медленное дыхание Короля. Задумчиво смотря Трандуила, принцесса не заметила, как быстро пролетело время. Её сильно тронул жест эльфа — она поняла, тот принял её за жену, за ту, которая умерла уже очень давно. Губы Ани задрожали, стоило только вспомнить картина двух эльфов. Они ведь были такими молодыми... И его глаза, такие синие, чистые глаза, наполненные слезами! Она ведь не хотела этого видеть, нет, она хотела только помочь... Давно ей говорили, что когда лечат таким способом, забирают самые сильные страдания, переживания; физическая боль быстро проходила, а воспоминания нет — целитель оставлял себе часть. Может, так и лучше, Король хоть немного освободился от груза, лежащего на его плечах, может, теперь его глаза снова потеплеют, ведь часть его боли забрала Антариэль? Конечно, эльфийка понимала, что взяла только маленькую долю, но у неё была надежда, что это поможет Трандуилу немного забыть об этом. Хотя, что будет, когда он узнает, что маленькая Принцесса видела его самое большое горе? Последний взгляд на мирное лицо Трандуила, и Антариэль поспешила к себе. Встретившись у дверей с толпой лекарей, она взглядом заставила всех молчать и только проговорила: — Король жив и цел, он сейчас отдыхает. Его нельзя тревожить до утра. Идите спать, вы завтра ему пригодитесь, для меня на этом дело закончилось. Я устала, прошу меня не тревожить хотя бы до послезавтра. Доброй ночи. — Я ещё хотела сказать, — добавила эльфийка, — я участвовала в лечении Короля, но всего лишь помогала Вам. Никто меня не оставлял наедине с ним. Антариэль не видели в течение целой недели после того, как она помогла Королю, но никто не посмел её потревожить — так приказал Трандуил.