***
– Ты сегодня ещё более медлителен, чем обычно, – заметила Бьянки, глядя, как Тсуна вяло копается в своей тарелке. Савада буркнул в ответ что-то невразумительное, по-прежнему продолжая ковыряться в салате. Спать хотелось безумно. Долгожданный сон соизволил снизойти к нему только под утро и принёс с собой кучу странных и непонятных сновидений. Тсунаёши не запомнил, что там именно ему снилось. Но было настойчивое ощущение, что сны были не очень приличными. Ламбо, заметив некую несобранность Савады, самым наглым образом свистнул с его тарелки омлет. Тсунаёши, погружённый в свои мысли, ничего не заметил. Мальчик разочарованно надулся. Ему хотелось, чтобы Тсуна начал возмущаться, он бы заныл, а все, как обычно, бросились бы на его защиту. Но никакой реакции. Обидно. – Эй, Тсуна, Тсуна, – Ламбо пододвинулся ближе, подсовывая юноше под нос свою тарелку. – А я твой омлет забрал... Савада бросил взгляд в его сторону и рассеянно улыбнулся. – А? Приятного аппетита, Ламбо. Хранитель грозы раздосадованно ткнул вилкой в свой завтрак. Нана потрясла сына за плечо. – Тсу-кун? – Да, мам? – отозвался Савада, медленно потягивая чай. – Ты не опаздываешь? Уже начало девятого. Тсуна поперхнулся. – К-как? Уже? – он вскочил с места, ненароком роняя стул. – Ох, блин! Я же ещё портфель не собрал!***
Нана встала в дверях, наблюдая, как сын судорожно перерывает комнату в поисках необходимых учебников. – Тсу-кун, – позвала она Тсуну. Из недр одной из тумбочек донеслось вопросительное мычание. – Ты влюбился? Раздался глухой удар и негромкий вскрик. Тсунаёши на корточках выполз наружу, держась за голову. – Ч-что? – промямлил он. – Н-нет, не думаю. Женщина склонила голову набок. – Точно? Савада активно замотал головой. – Точно-точно. – Ну хорошо, – Нана улыбнулась и повернулась к выходу из комнаты. – Мам, – неуверенно окликнул её Тсунаёши. – А... Как... А как понять, что ты... ну... что ты влюбился? – юноша почувствовал, что к щекам приливает кровь. Женщина остановилась, задумчиво прижав палец к губам. – Знаешь, – она мечтательно улыбнулась, – это когда от каждой мысли о нём кружится голова и бешено стучит сердце. Это когда при виде него вспыхивают щёки и перехватывает дыхание. И... – слегка смущённо хихикнула, прямо как молоденькая девчонка, – когда без конца вспоминаешь его поцелуи и объятия. Тсунаёши приглушённо кашлянул. Нана посмотрела на раскрасневшегося сына и сама залилась краской. – Ой... Что же я такое несу, – пробормотала она, прижимая ладони к щекам. Тсуна криво улыбнулся. – Н-ну, мне пора, – он поспешно закинул сумку на плечо. – Пока, мам.***
«Глупости всё это, – Тсунаёши сжал кулаки, направляясь в сторону школы. – Я совершенно не влюблён в Хибари-сана. По всем признакам». «Да ну?» «У меня совсем не кружится голова, когда я про него думаю!» «Зато сердце каждый раз стучит так, что едва не трескаются рёбра», – вкрадчиво напомнил внутренний голос. Савада отмахнулся. «И при виде Хибари-сана...» – он запнулся. Голос многозначительно хмыкнул. «Дыхание у меня перехватывает от страха! – упрямо продолжил Тсуна. – И краснею я тоже... от страха». «А я думал, что от страха бледнеют, – послышалось в ответ. – А краснеют совсем от другого...» Юноша, поперхнувшись, замер посреди улицы, забыв, что опаздывает. «А поцелуй и объятия? Ты не просто без конца их вспоминаешь, ты их вообще из головы не выбрасываешь! И...» Тсунаёши зажмурился и, опустив голову, быстро зашагал к школе. Щёки ярко горели. «Меня слишком часто бьют по голове. Это имеет определённые последствия. Я начал говорить сам с собой. Мамочки! Я не только извращенец, я ещё и сумасшедший». Внутренний голос ехидно хмыкнул. «Да заткнись ты! Блин. Я и правда с ума сошёл».***
...Прозвеневший звонок нарушил тишину, и школа сразу же наполнилась весёлым гомоном. Ученики, громко переговариваясь, спешили домой – погода стояла чудесная, и можно было, быстро забросив сумки, пойти немного погулять. Рядом с неспешно собирающимся Тсуной нарисовался сияющий Гокудера. – Десятый! – радостно воскликнул он. – Вы готовы? Тсунаёши улыбнулся. – Да, я всё, – ответил он. – У тебя хорошее настроение, Гокудера-кун? Блондин кивнул. – Просто день сегодня отличный, – признался он. – А вы чем-то расстроены, Десятый? – Вовсе нет. Просто... – Савада прикусил губу. – Гокудера-кун, а ты... – Да? – блондин вопросительно поднял брови. – Нет. Ничего, – Тсуна покачал головой. – Пойдём, Гокудера-кун. Ямамото нагнал их на выходе из школы. – Хей! – Хранитель дождя с радостным воплем повис на плечах парней. – Ну что, прогуляемся сегодня? Гокудера кинул на него неодобрительный взгляд. – Почему тебя на уроке не было, бейсбольный придурок? – проворчал он, выворачиваясь из-под руки. – Прогуливаешь? Такеши почесал затылок. – Не-а. Тренер задержал. Из-за тренировок со Скуало я часто пропускаю бейсбол. А скоро игра. Вот он и волнуется. – Скуало-сан в городе? – удивился Тсуна. Ямамото кивнул. – У него сейчас миссий нет и делать ему нечего. Во всяком случае, Скуало мне так сказал. – А по-моему, ему просто нравится тебя избивать, – хмыкнул Гокудера. – Возможно, – юноша беззаботно пожал плечами. – Но тренировки с ним идут мне на пользу. – Не сомневаюсь, – Савада улыбнулся. – Скажи, Ямамо... Тсунаёши замолчал. – Десятый? – Гокудера несколько обеспокоенно посмотрел на стремительно меняющего цвет лица Тсуну. Тот сначала побледнел, а потом, через несколько секунд, быстро залился ярким румянцем. Тсуна с усилием мотнул головой, сглатывая. – Н-ничего. Я... я, наверное, пойду. Увидимся завтра, – Быстро махнув рукой на прощание, Савада выбежал из школы. Гокудера непонимающе посмотрел на захлопнувшиеся двери. Затем перевёл взгляд на Ямамото. К его удивлению, Ямамото внимательно вглядывался куда-то в противоположную сторону. – Ты что? Такеши повернул голову. – Да так. Я, кажется, видел Хибари. И он смотрел на Тсуну. Гокудера раздражённо фыркнул. – Это, наверное, из-за него Десятый ушёл. Вот гад! И чего ему только надо? Он опять на что-то злился, Да? – Нет, – протянул Ямамото. – Это странно... но мне показалось, что Хибари... улыбался. – Десятому?! – Вроде бы да. Хаято пнул ногой стену. – Да что тут происходит? – пробормотал он. – Сначала Десятый странно себя ведёт, теперь Хибари... – Понятия не имею, – Ямамото пожал плечами. – Это не ответ! – Знаю. Гокудера косо глянул на него, но промолчал.***
...Висок обожгло. Савада резко развернулся в воздухе. Где-то над головой послышался глухой удар пули о ствол близрастущего дерева. Тсунаёши довольно хмыкнул. Не часто удаётся завершить тренировку без единой царапины. Над ухом просвистела ещё одна пуля. Снова усмехнувшись, юноша нырнул вниз, приземляясь. Нога предательски подкосилась, и Тсуна, не удержавшись, шлёпнулся на спину. Правую щиколотку пронзила острая боль. – Неплохо. Очень неплохо, – Реборн тихо хмыкнул, появляясь рядом. – Но позволь спросить, с чего это такое рвение? Тсуна устало выдохнул, переворачиваясь на живот и утыкаясь носом в траву. – Да так, – пробормотал он. – Захотелось. Аркобалено «ласково» пнул его в плечо. – Тогда вставай, – велел малыш. – Хватит разлёживаться. Савада вяло махнул рукой. – Одну минутку. Немного отдышусь – и продолжу. Репетитор усмехнулся. – Мне, конечно, твой настрой нравится, но тренировка окончена. Уже поздно. Да и тебе отдохнуть не мешает, – добавил он после некоторой паузы. – Пошли. Тсуна приподнял голову. – Иди. Я сам дойду. Реборн кинул на него недоверчивый взгляд, но возражать не стал. – Как знаешь, – пожав плечами, репетитор скрылся из виду. «Всё же Реборн иногда может быть и... добрым. Если, конечно, это слово можно к нему отнести. Если бы меня тренировал Хибари-сан... Хибари-сан... – Тсунаёши вздохнул. – Блин, это бесполезно. Пока я тренируюсь, я забываю и про Хибари-сана, и про поцелуй. А стоит только закончить тренировку – и опять голова не пойми чем забита, – юноша фыркнул. – Как же это надоело». Тсуна осторожно поднялся, стараясь не наступать на повреждённую ногу, и, прихрамывая, поплёлся к брошенной неподалёку сумке. Лодыжка болезненно пульсировала и, кажется, даже распухла. Чертыхнувшись сквозь зубы, Тсуна опёрся плечом о дерево, чуть приподняв пострадавшую ногу и выуживая из портфеля эластичный бинт. За спиной раздался негромкий и слегка насмешливый голос: – И что это тут происходит?***
Хибари лениво развалился на толстой ветке, внимательно глядя на мелькающие в небе всполохи. Надо сказать, зрелище вполне себе привычное – за тренировками Савады и Реборна он, будучи в кошачьем теле, наблюдал дней десять кряду. Если захотеть, можно было бы даже найти на стволе почти сошедшие царапины – когда было совсем скучно, Кёя начинал точить когти. Но даже спустя такое время, яркий блеск золотых глаз всё равно продолжал завораживать. Задумавшись, Хибари пропустил момент окончания тренировки. Очнулся он только тогда, когда услышал внизу какое-то тихое копошения, источником которого оказался Савада. Бесшумно спрыгнув с дерева, Хранитель облака подошёл к неуверенно балансирующему на одной ноге Тсунаёши и проговорил: – И что это тут происходит?***
Тсуна испуганно подпрыгнул, роняя сумку и резко поворачиваясь, сразу же теряя равновесие. Тяжело вздохнув, Хибари подхватил его под руки, прижимая к себе и не давая упасть. Юноша вздрогнул, напрягаясь, и упёрся ладонями в плечи Кёи, пытаясь оттолкнуть. Тихо фыркнув, тот лишь крепче сцепил руки. – Хибари-сан... – пробормотал Савада, поднимая глаза. – В-вы... – Объясни-ка мне кое-что, – Хибари запустил во взъерошенные волосы пальцы, заставляя Тсуну откинуть голову назад, и внимательно вгляделся в порозовевшее лицо. Савада судорожно сглотнул. – Что... что именно? – запинаясь, спросил он. – Ты мне так и не ответил, – Кёя аккуратно отвёл в сторону упавшую на глаза каштановую прядку. Тсуна прерывисто вздохнул. – Зверёк, и всё-таки, почему ты меня избегаешь? Тсунаёши замотал головой. – Я вас вовсе не избегаю! – убеждённо заявил он. Хибари тихо хмыкнул. – Не надо врать. У тебя это совсем не получается. – Честное слово, – Савада вгляделся в невозмутимые серые глаза. – Я вам не... На губы легла прохладная ладонь. Тсуна вздрогнул, невольно заливаясь краской. – Рассказывай, – велел Кёя. – Хибари-сан, отпустите меня, – слегка невнятно проговорил Тсунаёши, осторожно отцепляя от своих губ ладонь Хранителя облака. Хибари склонил голову набок. – Расскажешь – отпущу. «Хибари-сан, мне кажется, что я в вас влюбился, – издевательски шепнул внутренний голос. – Мне снятся сны не самого приличного содержания с вами в главной роли, я постоянно вспоминаю тот поцелуй и понимаю, что безумно хочу продолжения... Как думаешь, такое объяснение сойдёт?» «Он мне голову открутит, скажи я ему это!» – Я... мне... я чувствую себя виноватым, – пробормотал Тсунаёши. Кёя вопросительно вздёрнул бровь. – Я... Вы ведь из-за меня в кота превратились, – пояснил Савада. – Реборн сказал, что вовремя тренировки я на вас р... разозлился. И, возможно, с помощью пламени Неба как-то вас трансформировал. И-извините, – юноша опустил голову. На душе сразу стало неуютно. Хотя он до конца не был уверен, что это его рук дело, всё равно было стыдно. Действительно стыдно. Хибари недоверчиво прищурил глаза. Савада не врал. Или, по крайней мере, верил в то, что говорил. Но его внешний вид со словами... не очень вязался. Частое, слегка прерывистое дыхание. Ярко пылающие щёки. Можно, конечно, списать на страх или волнение. Можно. Но... совершенно не хочется. – Вы... Вы сильно злитесь? – Тсуна бросил на него неуверенный взгляд. Кёя пожал плечами. – Не сильно, – помедлив, ответил он. «В какой-то мере, это было даже интересно». – Извините, – снова пробормотал юноша. Хибари чуть нахмурил брови. Всё вроде бы и в порядке, но всё равно что-то не так. Его не оставляло настойчивое ощущение какой-то неправильности. Или недосказанности, если быть точнее. В голове мелькает абсолютно безумная мысль. Хранитель облака негромко хмыкает, наклоняясь ближе. Тсуна старательно пытается сохранить полную невозмутимость, однако быстро-быстро бьющаяся на виске жилка сводит на нет все усилия. Кёя усмехается, озаряемый неожиданной догадкой, и тихо шепчет, опаляя дыханием ухо: – Зверек... Ты что, в меня влюбился?***
Тсунаёши, моментально побледнев, резко дёргается в сторону. Хибари только крепче прижимает его к себе, не давая вырваться. – Что вы такое говорите? – Тсуна нервно улыбается, с лёгкой паникой глядя на Хранителя облака. – Вовсе нет! Кёя тихо фыркает, утыкаясь носом в висок и медленно ведя вниз, по щеке. И довольно улыбается, слыша приглушённый всхлип. Запрокидывает голову Савады назад, мягко касаясь губами нежной кожи шеи. Тсунаёши обмякает в его руках, впиваясь пальцами в плечи. Поднимает голову, всматриваясь в нависшее над ним лицо. На него внимательно смотрят горящие серые глаза. Сердце буквально заходится стуком, и Савада, не выдержав, утыкается лбом в грудь. Тело мелко подрагивает. Недовольно рыкнув, Хибари отрывает Тсуну от себя, обхватывая пальцами подбородок и вздёргивая его лицо вверх. – И когда ты только успел? – задумчиво тянет он. Савада коротко качает головой. – Я в вас не влюблён, – упрямо произносит он. Кёя снова хмыкает. – Ну да. Так когда? Когда я целовал тебя в школе? – Тсуна тихо вздыхает, чувствуя, как по ушной раковине скользит горячий язык. – Когда мы спали в одной постели, и ты обнимал меня? – Хибари мягко целует шею, чуть прихватывая зубами кожу под горлом. Савада вздрагивает. – Или ещё раньше? Когда ты начал фотографировать облака? Тсуна удивлённо расширяет глаза. – Откуда вы знаете? – О, значит, уже не отрицаешь, что влюбился? – тонкие губы растягиваются в насмешливой улыбке. Тсунаёши щурит глаза, крепко сжимая плечи Кёи. Глядя в ставшее неожиданно серьёзным лицо, тот не сдерживает смешок. – А вы? – резко произносит Савада. – Когда вы успели влюбиться в меня? Хранитель облака склоняет голову набок. – Я в тебя не влюблён, зверёк. Тсунаёши недовольно хмурится. – Тогда зачем вы обнимаете меня сейчас? Целовали в школе? И вообще, – Тсуна, смутившись, отводит глаза, переводя взгляд на грудь Кёи. – Вы меня первый поцеловали. Ещё когда к... котом были. Хибари невозмутимо поднимет брови. – Не припомню такого, – ровно отвечает он. Тсуна фыркает. – Неправда. – А ты напомни. – Ну... – Тсунаёши сглатывает, краснея. – Вы меня в н-нос л... лизнули. А потом... Лицо обхватывают прохладные ладони. Тсуна невольно зажмуривается. А затем чувствует лёгкое и неожиданно нежное прикосновение тёплых губ к носу. Сердце на секунду замирает. Тсунаёши открывает глаза. Прямо перед ним – близко-близко, совсем рядом – лицо Кёи. Юноша рвано вздыхает. – А потом? – хриплым голосом переспрашивает Хибари. Тсуна с трудом сглатывает, ощущая, что в горле разом пересохло. – А потом – в губы, – тихо отвечает он, снова жмурясь. Дыхание перехватывает. От страха, смущения... и предвкушения. На пояс ложатся сильные руки, притягивая вплотную. Кёя осторожно касается его губ, легко целуя. Тсуна выдыхает, обхватывая его руками за шею, и прижимается ближе, отвечая на поцелуй. Сердце бешено бьётся в груди. Лёгкие горят. Воздух уже давно закончился, но сил остановиться нет. Слишком нежно. Слишком близко. Слишком хочется большего. Савада протестующе стонет, когда Хибари отрывается от его губ, и отстраняется. Кёя пристально смотрит на него, и от этого взгляда Тсуна краснеет ещё сильнее, хотя, казалось, сильнее уже некуда. В серой радужке отчётливо читается ничем не скрываемое возбуждение. Щеки касается чужая рука. Хибари ласково проводит ладонью по коже, цепляя кончиками пальцев распухшие губы и слегка очерчивая их контур. Тсуна вздыхает. От такой неожиданной, но очень искренней ласки, сердце, сладко замерев, падает глубоко вниз. По телу прокатывается волна жара. Хибари снова прижимает его к себе, зарываясь носом в каштановые волосы и вдыхая сладкий, еле заметный аромат. – Зверёк, – хрипло шепчет он, – ты вкусно пахнешь. Он ничего не понимает. Опять. Он хотел только поговорить с Савадой и разъяснить кое-какие непонятные детали. А вместо этого начал целовать. Снова. Как и в тот раз. Нельзя сказать, что ему это не нравится, просто... это странно. И непривычно. Но рядом с ним он теряет контроль. Тсуна неуверенно шевелится в его объятиях. Хибари сильнее сжимает его, не отпуская. Отпускать его совершенно не хочется. Савада ещё немного возится, а потом робко обнимает в ответ, поудобнее устраиваясь в кольце рук. По венам разливается тепло. Он осторожно забирается руками под тонкую ткань футболки, оглаживая нежную кожу. Жарко выдыхает прямо в макушку Тсунаёши, с удовольствием слушая рваное дыхание и буквально ощущая мурашки, пробежавшие сейчас по его телу. Тсуна вжимается в него ещё сильнее, невольно выгибаясь, когда Хранитель облака медленно проводит кончиками пальцев по линии позвоночника. И тихо, на грани слышимости, стонет, когда эти же пальцы забираются под кромку брюк. Хибари выдыхает сквозь зубы, чувствуя, что низ живота наливается тягучим теплом.***
Тсунаёши бьёт дрожь. Ноги подкашиваются. Не держи его Хибари, он бы, наверное, упал. Слишком уж странные ощущения. Странные, необычные, но очень яркие. Юноша прижимается щекой к груди Кёи. У невозмутимого Хибари очень быстро колотится сердце, и Тсуна довольно улыбается. Хочется считать это проявление эмоций своей личной заслугой. «Влюбился, влюбился, влюбился, – насмешливо произносит внутренний голос. – Точно влюбился». Тсуна закусывает губу. – Отпустите меня, Хибари-сан, – неожиданно даже для самого себя просит он. Несколько секунд стоит тишина. Затем Тсуна слышит над ухом хриплый смешок, и Кёя послушно разжимает объятия. Савада непроизвольно делает шаг назад. Ногу сразу же пронзается резкая боль. А его самого немедленно накрывает с головой гигантская волна разочарования. «Я ничего не понимаю. То, что Хибари-сан ведёт себя так со мной – неправильно, да. Но... Мне совершенно не хотелось, чтобы он меня отпускал. Господи, да что же происходит, в конце-то концов?!» Рывок. Савада чувствует, что его поднимают в воздух. Юноша невольно охает и дёргается, пытаясь спрыгнуть на землю. Хибари прижимает его к себе, пресекая все попытки побега. – В-вы чего? Кёя пожимает плечами. – Во-первых, ты повредил ногу. А во-вторых... – А во-вторых? – с подозрением переспрашивает Тсуна. Хибари коротко ухмыляется. – А во-вторых, нашим отношениям пора выйти на новый уровень, не находишь? Тсунаёши давится воздухом. – Ка-какие ещё отношения? К-какой ещё уровень?! Хи-Хибари-сан, поставьте меня на землю! – Не хочу. Савада замирает. Хибари смотрит на него, легко улыбаясь. – Не следовало маленькому мышонку лезть в лапы к чёрному коту. Кёя притягивает Тсуну ближе, тихо шепча в приоткрытые губы: – Кот может и съесть.