***
Она лежала все там же на полу у кровати, раскинув исписанные шрамами руки, от пореза на щеке отползли две маленькие струйки и засохли, не успев спрятаться в волосах, упавших на плечо. Очнулась девушка от ощущения воды на лице, какого-то знакомого запаха. Джокер завороженно поливал ее пивом из жестяной банки, тупо уставившись то на тонкую струю, то на ее беспомощный жалкий вид. Потрескавшиеся искусанные губы, темные пятна от туши под глазами, засохшая кровь на скуле, хрупкие ключицы в синяках, бедра — все от его ''хорошего'' настроения вчерашней ночью. На лице грязь вперемешку с гримом, растрепанные волосы, рваная майка, на шее уже наливались синевой следы от его пальцев. И она была красива, мать ее. Очень. Чем она заслужила его снисхождение? Никак уж не милым личиком и упругой задницей. Она просто его обожала, всегда приползала к его ногам. Джей любил унижать ее. — Тыковка, — он хриплым голосом позвал ее сладко-сладко, как только мог, до тошноты, и его кроваво-красный рот растянулся в кривой нервной улыбке, обнажая металлические пластины на зубах. — почему же ты такая хиленькая? — он медленно и напряженно прилег рядом с ней, протягивая ладонь к ее волосам, проводя по воздуху, не касаясь места удара. Харли еле приподнялась на локтях, ощущая боль во всем теле, которое затекло в одной позе, еще и ссадины на лопатках не зажили. Она скривилась — порез защипал щеку, словно к ней приложили раскаленный прут. Девушка не смела посмотреть на него. Он заставил ее испытывать чувство вины и стыда. — Я буду сильной для тебя, пирожок. — молвила она. Джокер уже не слышал — слабый аромат ее волос долетел до него и поманил ближе. Мужчина прикрыл глаза и ткнулся носом в приспущенный розовый хвостик, стал тереться об него, как кот об кошачью мяту. Для него ее запах — наркотик, запах его Харли. — Это мы еще посмотрим. — Джокер сильно со злостью рванул ее за плечи вверх, так что разом поднял, и бросил небрежно на кровать. Но Харли поднабралась сил и села, покорно опустив голову, шмыгнув носом. — Оденься. — рыкнул он, кинув в нее красное платьице, и вышел, хлопнув дверью.Again
29 июля 2016 г. в 11:51
Вот уже и утро. Готэм озаряется первыми лучами встающего по-осеннему лениво солнца.
Они, словно снайперский лазер, падают на сидящую посреди комнаты Харли.
Девушка вздрагивает, будто выходя из гипноза — дум о нем, почему же он так долго не приходит.
Джокер ушел на дело еще в полночь, ничего ей не сказал, как обычно. А она не засыпает без него.
Лучики пробежали по ней дальше, освещая ее дрожащую беззащитную фигуру.
Харли сидела на кровати, подобрав под себя ноги и сложив белые тонкие ручки в замочек на груди. Ее тело прикрывала лишь невесомая затертая и растянутая, где-то даже порванная им и перепачканная в серой пыли маечка.
Волосы были разделены на два детских хвостика, вьющихся и пушистых на концах. Она как маленький напуганный ребенок настороженно, затаив дыхание посмотрела на дверь.
Услышала тяжелые шаги громоздких ботинок со слегка звенящими пряжками и его успокаивающееся чуть рычащее дыхание. Он остановился.
Харли, не обращая внимания на свое бешеное сердцебиение, предположила: он замахнулся, чтобы выбить дверь или пришел в недоумение, что она, дверь в ЕГО спальню, закрыта?
И да, дверь громко распахнулась, ударив ручкой в уже знакомую вмятину на стене.
На пороге появился он. Кислотно-зеленые пряди слегка выбились из зализанной назад «прически», белая кожа, впалые, черные, пустые глаза опущены в каком-то ступоре. Сверкнув ими он поднял голову, был до ужаса спокоен, растерян.
И Квинн знала, что это затишье перед бурей. Чувствовала, что срываться он будет на ней. Она боялась до такой степени, что ее вновь переклинило.
Вишнево-красные матовые губы растянулись в сумасшедшей улыбке, она попыталась понравиться ему, подманить к себе и оперлась ладонями в голый матрас позади себя, сгибая руки в локтях и не отрывая синих глаз от своего мистера Джея.
Это ее легкомысленное и, как ему показалось, бесстрашное наглое поведение взбесили его.
Черти в голове Джокера начали бегать, напевая что-то глупо-приставучее, разжигая искры гнева в его сознании. Энергия и желание причинить боль закипели в нем с еще более неудержимой силой — вот его новая жертва.
Холодок прошелся по спине девушки лишь от одной мысли-догадки, что творится у него внутри в этот момент.
Он уронил окровавленный топор на дощечатый пол и медленно полез в карман брюк.
Харли присмотрелась к его движениям, лежа на локтях, будто он стоит на краю обрыва, а она жаждет этот заветный шаг вперед. Ждет.
В темноте сверкнуло острие ножа.
Джокер взялся крепко за красную рукоять и быстро зашагал к ней.
Блондинка с готовностью и желанием выпрямилась, заговорчески смотря на него снизу вверх своими хищными глазами. Глупая.
Мужчина схватил ее за волосы, как шавку за шкирку, и бросил на пол, рыча от нетерпения заставить эту дрянь страдать, чтобы она больше никогда не лыбилась на него так заигрывающе мерзко.
Солнце скрылось от страха, трепеща…
Джокер навис над ней, сдавил горло свободной рукой, всем телом сдерживая ее брыкания. Лезвие коснулось ее щеки, оставляя филигранную алую линию от глаза, по скуле, подбородку и шее.
Она дрожала, повизгивая и пытаясь выкрикнуть его имя, слезинки стекали по вискам, пугливо спрыгивая на пол и убегая в щели меж досок. Харли стиснула зубы, цепляясь за его стальные пальцы у себя на шее и вылупила на мучителя огромные щенячьи мокрые глаза с расплывшейся тушью.
Это разозлило его еще больше, вызвало отвращение. Слабая дура, не может вынести и пары минут его пыток, хочет разжалобить, безмозглая пустышка, поделом тебе, подыхай.
Джокер сдавил еще сильнее, лицо девушки начинало синеть, глаза закатились. Он отпустил, с силой ударив ее головой об пол. Харли потеряла сознание.