Тоже люди

Глядя в окно, девушка смяла очередной листок бумаги. Таких комочков у её ног было уже не мало, пальцы перепачкались в чернилах, а на столе подсыхала очередная черная клякса. Писать историю оказалось намного сложнее, чем она себе представляла, даже если пережил все события сам. Попытка Кассандры записывать «как все было на самом деле» сначала удивила Эвелин, потом позабавила, а через несколько дней Инквизитор села за стопку чистых листов. Она записала даты и сухие факты, в подробностях разложила тактические моменты и добавила познавательные подробности, исследовательские факты, которыми охотно делился Солас. Перечитала и поняла, что получается учебник по борьбе с Корифеем, безликий и бездушный. Без сомнений, эти сведения будут полезны потомкам, но Тревельян хотела поведать о другом. Есть магия, есть зло, есть демоны, возможно, есть Создатель, а еще есть люди, и именно люди — история, люди запоминают и сохраняют, от песен и сказаний зависит представление следующих поколений о прошлом. Писать о себе Эвелин бы не смогла, она не считала себя кем-то особенным, просто солдатом, который выполняет работу. Да, высокопоставленным солдатом, но ни разу не героем. Героев создает толпа. Обычно превозносится образ, а не сам человек, и этот образ живет веками, но про личность, скрывающуюся под этим образам почти никто не знает. Инквизитор думала, что так же будет и с ней, и с Кассандрой, и Лелианой, и со всеми остальными. Какой опишут ее саму, было все равно, а вот за друзей девушка переживала. Мало кто знает, что Кассандра на самом деле потрясающая женщина, а не только настоящий командир и истинный Искатель. Ещё меньше людей знают, какой Дориан Павус хороший человек, когда не язвит и не прикрывается шуточками. «Мы были людьми, такими же, как ты, читающий эти строчки, простыми людьми со своими страхами и переживаниями — мы были живыми. И мы, кого теперь называют героями, на самом деле боялись больше всех». Поставив точку, она вздохнула. Насколько правильно говорить об остальных? Насколько правильно описывать их со стороны, рассказывать их секреты? Остается надеяться, что эти записи никто не увидит раньше её смерти. — Миледи Инквизитор! Вернулись люди Лелианы с докладом! — без стука в комнату ворвался слуга, совсем еще мальчик. — Простите… — смутился он, застав девушку за столом. — Сказали, что дело срочное. — Хорошо, уже иду. Все дела в Скайхолде были срочными. Эви к этому привыкла. Убрав бумаги в стол, она потянулась за камзолом — показываться на людях в неподобающем виде не стоило, об этом постоянно твердила Жозефина. Ещё и следы крови с доспехов надо смывать, когда возвращаешься с задания. Новость действительно оказалась срочной: недалеко от Редклифа заметили еще три Бреши. Естественно, их нужно было немедленно закрыть. — Я отправлю вперед отряд, чтобы вам не тратить время на зачистку территории, — Каллен выглядел так, будто не спал неделю, синяки у него под глазами напоминали два Разрыва, разве что, пока не зеленые. — Не нужно бессмысленно терять людей, — Инквизитор рассматривала карту, отрицательно качая головой. — Там не должно быть ничего серьёзного, справимся малой кровью. — Собрать отряд? — Да, Кассандра. Ты, Дориан и Солас, выходим через час. Добираемся верхом. Искательница кивает и уходит, а Эвелин видит, даже скорее чувствует недовольство военачальника, но Каллен не смеет спорить, а Лелиана и Жозефина уже заняты обсуждением очередного полезного аристократа. Тревельян прощается и выходит из ставки, ей нужно успеть перехватить мага. — Дориан, ты занят? — О, миледи Инквизитор. Нет, не занят, жду не дождусь, чтобы помахать посохом. — Можно с тобой поговорить? На… серьезную тему? — Ты уже говоришь, — парирует Павус и поднимает брови, натыкаясь на жесткий взгляд собеседницы. — Конечно, можно. — Прочитай, пожалуйста, это. И скажи, что думаешь. — Надеюсь, это не отчет о… Хорошо. Они проходят в нишу между двумя книжными стеллажами и, опустившись в кресло, маг начинает читать. Эвелин сидит напротив и думает, правильно ли выбрала советника. Сначала она хотела пойти к Кассандре, но решила, что может обидеть ее своей попыткой, подражанием. Ближе всего к искусству слова был Варрик, но от него все секреты лучше запирать на десять замков, да понадежнее. Солас и Коул желания Инквизитора бы просто не поняли, а Быку и Сэре нет дела до бумажек. — Это ты написала? — Дориан поднимает взгляд на девушку. — Да. Он недолго сохраняет зрительный контакт и возвращается к тексту. Ни для кого не секрет, что Павус любит литературу. Писанину Тревельян сложно так назвать, но ей хотелось услышать от кого-то одобрение или же порицание, чтобы отбросить идею или воплотить. Она замечает, как мужчина дольше вглядывается в последний лист, несколько раз перечитывает строчки, откладывает рукопись и вопросительно смотрит на Инквизитора. — Ну? — волнуется Эвелин. — А что ты хочешь от меня услышать? — Насколько глупа моя затея? — Писать? Ну, знаешь, вообще это довольно полезно, развивает образное мышление и красоту речи, а если… — начинает маг в своей привычной манере. — Дориан. — Ладно, — он замолкает и задумывается, отводя взгляд в сторону, потом снова смотрит на собеседницу. — Моры и все такое прочее, душка Корифей и его приятели, демоны и государственные распри, это все опишет кто-нибудь другой. Летописцев на свете много. Только никто не расскажет про то, какими были воспетые в сотнях од герои на самом деле. Маг наклонился вперед, подвинув к девушке последний листок, и указал на нижние строчки: — Если сосредоточишься на этом, то я буду даже не против разболтать тебе пару секретов. — Писать о людях — хорошая идея? — Эви удивлена и немного смущена. — Веди дневник, — кивает Дориан. — Подумай, что бы тебе самой хотелось вспомнить лет через пятьдесят? — Но… — И никаких «но», миледи Инквизитор. Расскажи не только о других, вложи душу в этот текст, тогда он будет написан не зря. А теперь нам пора, мне еще носик надо припудрить, красота так просто не дается. Он улыбается своей обычной улыбкой самого очаровательного и привлекательного и оставляет Эвелин в одиночестве. Девушка рассеянно собирает рукопись и думает, что надо бы ее сжечь перед походом.