Тоже люди

«Сейчас мне спокойно. Не представляла, что может быть так легко на душе, когда… никого нет рядом. Комната, которая осталась в Скайхолде, спасает. Постепенно она превратилась в мой кабинет. Волк смотрит в спину, щит Дункана отражает мое уставшее лицо, но спокойствие не отпускает. Все разъехались. Спасибо Быку, что еще помогает. Больше всех мне не хватает Дориана, он всегда помогал советом, а теперь даже письма идут чертовски долго. В прошлый раз мне пришлось ждать ответа четыре месяца. Магистр занят своими магистрскими делами. Надеюсь, у него все хорошо». В открытое окно порывом задул ветер и смел со стола исписанные листы. Эви поежилась и, опустившись на колени, собирала бумагу. Целая папка. Инквизитор писала так много после победы, когда в крепости почти никого не осталось. Не так страшно оказалось остаться в одиночестве, главное, что хоронить друзей не пришлось. Даже теперь в Скайхолд все прибывали солдаты. Не от кого больше защищать мир, ничто не угрожает ни Орлею, ни Ферелдену. Люди просто продолжали верить. В нее — в Эвелин — в Вестницу Андрасте, и победа только подкрепила их веру. «На днях мне пришло письмо от королевы Аноры, она дарит нам с Калленом дом. Очень щедро с ее стороны, но выбраться все никак не получается. Жозефина все еще с нами и все еще засыпает поручениями. Шпионы Лелианы безуспешно выслеживают Соласа. И я — тоже». Писать на полу немного удобнее. Особенно сидя на теплой шкуре. Эви принесла ее сюда с Дорианом. Как давно это было? Словно в другой жизни. Инструменты Варрика до сих пор лежали на полках за баром, стрелы Сэры воткнуты в мишень под потолком, книги Кассандры сложены стопкой на столике у кресла. «Кассандры мне тоже ужасно не хватает, но у нее есть цель. Никто не в праве отбирать Искательницу у Церкви. Даже Инквизитор. Которая, как и ожидалось, стала для всех угрозой». В дверь кто-то интеллигентно постучал, а потом заглянул: — Миледи, вас ищет сестра Соловей, — взъерошенный мальчишка посыльный до смешного серьезен. — Я зайду к ней немного позже, — важно ответила Эвелин с пола. Он кивнул и скрылся за створкой, осторожно прикрыв за собой. В крепости Эви теперь уважали еще больше. Гости, рабочие или солдаты смотрели на нее с почтением. Даже родители прислали хвалебное письмо, собирались приехать, но девушка им отказала, согласилась принять только брата. «После моего вмешательства в дела Церкви отношения с Лелианой немного испортились, но, думаю, она все равно будет поддерживать Инквизицию. К счастью, это в ее интересах, и в моих тоже». Совсем не хотелось, но пришлось подняться и идти. Башню библиотеки Тревельян не любила, потому что там сохранилось слишком много воспоминаний. Росписи эльфа, книги тевинтерца, столы и стеллажи магов из Редклифа. Они теперь восстанавливают Круги. Фиона, кажется, воспряла духом и готова стать лидером, таким, каким была до произошедшего на Конклаве. Эви намерена ее поддерживать. — Сестра Соловей? — Миледи Инквизитор, — Лелиана обернулась от своего стола. — Нас ждут на собрании в Орлее. Инквизиция, как слаженная организация, стала слишком большой угрозой. Для обеих стран, что нам не на руку. — Какие будут проблемы? — Эвелин и сама догадывалась. — Неожиданные, — сестра Соловей сцепила руки за спиной. — Скорее всего, мы должны будем либо подчиняться кому-то из правителей, либо перестать существовать. — Есть другие выходы? — перспективы Тревельян не нравились. — Инквизиция станет частью Церкви и перейти под управление Кассандры. Верховной жрицы. — Уже лучше. Когда выдвигаемся? — Совет состоится через неделю. Мы все, — она имеет в виду советников и Эвелин. — Почетные гости. Жозефина уже занимается приготовлениями. — Хорошо. — Я пришлю необходимую информацию в письменной форме. «Ничего не закончилось. Бить демонов оружием в сто крат проще, чем чесать языками. Людское лицемерие и жажда власти угнетают меня гораздо больше. Нужно закончить дело. Чувствую, что произойдет что-то поважнее переговоров; моя метка горит все чаще, а из Тени выходить стало сложнее. Я исследовала, кажется, каждый ее уголок, но его нигде нет. Солас будто растворился в зеленом мареве, но он видит меня, и это страшно».