Как пахнет луна

Ты мое проклятие, Ты мой вечный враг. Не верю я объятиям, И насквозь вижу каждый шаг. Знаю я все твои желанья, Их вижу по глазам. Ведь хочешь ты признанья, Что страсть не чужда нам… И сдался я без боя В плен сладких губ твоих, И сердце сладко ноет В объятиях стальных… Jasmin Rose

Уже несколько ночей подряд Северу снилось, что он куда-то бежит, явно сильно торопясь, стараясь догнать кого-то. Чувство безотчетной радости и всеобъятного предвкушения каждый раз было так сильно, что даже после того, как он просыпался, он все еще ощущал их. Он видел во сне вокруг себя темный мрачный лес; приятный холод земли под ногами доставлял ему легкое удовольствие, ведь он так соскучился по снегу, а тут в этом лесу было прохладно и хорошо. Пару раз Северу снилось, как он схватился с тремя скрагами, порвав их на кусочки без малейшего труда. Он понимал, что во сне он не был самим собой, а скорее наблюдал за окружающим миром чужими глазами. Это его немного беспокоило, но почему-то он ощущал то же самое предвкушение, что и существо, бежавшее куда-то. Он узнавал дорогу, это была та самая тропинка, которой они прошли несколькими днями ранее. Север не стал делиться своими опасениями с Эйнаром. Помимо того к ним добавились новые совершенно неконтролируемые чувства по отношению к их проводнику. Хазадриэль. Это имя крутилось в его голове днем и ночью, и никакими способами он не мог изгнать его из своих мыслей. Даже тяжелые думы о мести брату не помогали ему в полной мере избавиться от неясных фантазий и бредовых мыслей, что нагонял на него одним своим присутствием проклятый эльф… Хазадриэль. Боги… Впервые в жизни он не мог в полной мере себя контролировать. Один взгляд этих невозможных зеленых глаз наводил на него трепет и неминуемую дрожь. В теле занимался пожар, кровь приливала к низу живота, дыхание учащалось… Вот что он с ним делал. Одним только своим взглядом. Северу не нравилось, что он так легко поддавался на его чары. Когда Хазадриэль смотрел на него, он ощущал это всем телом, даже если стоял к нему спиной. И если бы только всему виной была простая похоть… Но Север испытывал также и чувство ответственности за этого эльфа. Почему? Он сам себе удивлялся. Разве Сумрак не может сам о себе позаботиться? Он прекрасно мог. И Север это отлично знал. Потому что эльф двигался с грацией кошки, обладал взглядом убийцы-искусителя и прекрасно владел собой. Северу было жаль его, когда видел, как Хазадриэль мерзнет по ночам, и все сложнее было подавить желание пригреть его, пустить к себе под свой плед, обнять… Между ними возникло притяжение. Или напряжение. Север не знал, как это назвать, но факт оставался фактом. Если бы только его желание было не взаимно, он бы смог, сумел его побороть! Но он знал, что Хазадриэль только и ждет встречного шага, чтобы сорваться с цепи. И от этого сдерживать себя было еще сложнее. Он все еще держался на расстоянии от эльфа, и Сумрак принимал правила игры. Он также держался в стороне, не делая особых попыток сблизиться с ним, только вот вряд ли это так уж помогало им обоим. Скорее они просто оттягивали неизбежное, потому что оба чувствовали, что между ними просто искрится воздух от напряжения. Когда Хазадриэль был рядом, Север ощущал его присутствие каждой частью своего тела. Наверное, то же самое творилось и с самим Сумраком, но северянин отказывался это проверять. Он чувствовал себя так, словно попал в штиль. В штиль перед штормом. Бури было не миновать, это как пить дать. Затаившийся хищник не дремал. Он знал, что рано или поздно дроу надоест ждать. Безумие или скорее одержимость в зеленых глазах, говорили ему об этом. Говорили, что надо бежать, прервать эту пока еще зарождающуюся связь, убить ее на корню… Но Север просто отказывался сблизиться с ним больше, чем уже есть, хотя бы из принципа. Тот раз, когда Хазадриэль сказал ему свое имя… Он снова был зачарован и ослеплен. Север не любил, когда эльф делал так, применял свою магию, свой магнетизм, чтобы приворожить, ослепить, вызвать желание… Но он все еще не мог выкинуть из головы ту его фразу… Если ты хоть раз произнесешь мое имя… Я сделаю все, что ты захочешь. Желание. Желание. Это слово не выходило у него из головы. Проклятье! У него было, что пожелать. Север вздохнул и поднялся на ноги. Это была уже двенадцатая их стоянка в Халсин Тауно. Сумрак ушел на охоту. Он умел даже ночью добывать им ужин, что не могло не радовать при таких обстоятельствах. - Куда ты? – спросил Эйнар, заметив, что Север направляется к окраине поляны, на которой они устроились. Север знаком показал, что скоро вернется и скрылся за деревьями. Неподалеку протекала река, и он хотел если не искупаться, то хотя бы обмыться. Он вышел к реке и спустился к берегу вниз. Снял рубашку, отбросив волосы через плечо на правую сторону, опустился на колени. Хотя было довольно прохладно, Севера это не сильно беспокоило. Иммунитет к холодной погоде был у него в крови. Сполоснув лицо, он хмыкнул. Вода была не такая уж и холодная… Во всяком случае не холоднее, чем в реках Хейдаля зимой. Он намочил волосы и задумчиво посмотрел на ровную поверхность воды, с трудом борясь с искушением залезть в воду полностью. - Любуешься своим отражением? – послышался позади него чуть насмешливый голос. Север обернулся. А вот и причина его головной боли собственной персоной… Сумрак стоял, небрежно прислонившись к стволу дерева в нескольких шагах от него. Так неслышно подобраться к нему мог только эльф. Ухмыльнувшись, вкрадчивой походкой дроу неспешно подошел к нему и остановился, не дойдя буквально нескольких шагов. Он присел на корточки рядом с Севером, и принц обреченно тихо выдохнул. Снова эти колдовские глаза… Это невыносимо, невыносимо… - Самому не надоело сопротивляться? – хрипло поинтересовался Хазадриэль. – Думаешь, это поможет? Север молчал. И не только потому, что не мог говорить. Будь у него голос, то он бы потерял дар речи повторно в этот момент. Дурманящий сладковато-горький запах эльфа коснулся его обоняния. Сразу закружилась голова. Хазадриэль его абсолютно не щадил, пуская в ход все свои эльфийские уловки: животную притягательность, дикую звериную красоту, природное обаяние, силу изумрудных глаз, очарование темного эльфа… Ведь на Эйнара он так не действовал! Значит, эту его притягательность можно контролировать. И он пустил ее против него, против Севера… Север с трудом поборол желание встряхнуть головой, чтобы отогнать этот аромат. Проклятье… Хазадриэль даже пах желанием, испуская флюиды страсти. Это было так ощутимо, так невероятно… головокружительно. Он поднял на него глаза, еще не затуманенные, но уже расфокусированные. Север никогда и никого ни о чем не просил. Но в этот раз… Лакхарат, эльф не оставлял ему выбора. Сапфировые глаза потемнели, став почти серыми, как небо перед бурей, ноздри жадно трепетали, втягивая в себя запах эльфа. Но он еще не был настолько ослеплен и оглушен этой внезапной бесчестной атакой Сумрака. Глаза Севера, способные говорить за их обладателя, сейчас просили эльфа остановиться. Правый уголок губ Хазадриэля приподнялся в улыбке. Он склонил голову на бок. Демоны тебя забери… Смеешься надо мной? Тебе доставляет удовольствие загонять жертву в свою ловушку, в тщательно расставленные сети страсти? Нравится измываться над ней, зная, как она беспомощна перед твоими чарами? Не будь таким самоуверенным, эльф. Усилием воли Север вернул себе способность ясно мыслить и прервал зрительный контакт. Сразу стало легче, хотя Хазадриэль был все еще слишком близко, чтобы он сумел полностью восстановить самообладание. Стараясь дышать ровно и спокойно и пытаясь унять пульс, горячо отдававшийся в ушах, Север медленно улыбнулся в ответ и пожал плечами. Он почти сумел взять себя в руки, отчаянно игнорируя порывы собственного тела, стремившегося к эльфу. Прижаться, обнять, прильнуть, схватить его… Ему даже удалось принять равнодушный вид. Север спокойно повернулся спиной к своему мучителю и, сложив ладони лодочкой, зачерпнул воды. Когда холодные капли коснулись его лица, он вздохнул с облегчением, хотя все еще ощущал всей спиной тепло, исходившее от Хазадриэля. - Мне на тебя смотреть холодно, – сказал эльф ровным тоном. В голосе его не слышалось ноток досады или бархатистой хрипотцы. Он тоже казался совсем успокоившимся. Но тут Хазадриэль добавил чуть тише: - …и горячо. Север опустил руки, но не обернулся. И не обернулся даже тогда, когда почувствовал на своем правом плече холодное прикосновение руки Хазадриэля. По коже поползли мурашки. Он невольно закрыл глаза, понимая, что в этот раз проиграл их очередной маленький бой. Смуглые пальцы скользнули по его плечу вдоль шеи. Исчезли всего лишь на мгновение, но Север даже не подумал шевелиться. И тут же ощутил на плече теплое дыхание и губы… Он все же вздрогнул. Закусил нижнюю губу, но не шелохнулся. Даже когда эти губы провели дорожку вдоль его шеи. Ладонь медленно провела по его мокрым волосам и осторожно, почти нежно отвела их в сторону, давая доступ губам к шее. Теплое дыхание коснулось ямки у основания шеи и ключиц. Хазадриэль почти не прикасался к нему, когда его дыхание скользило вдоль горла Севера вверх. Вот принц почувствовал губы за своим ухом и вздрогнул повторно, не сумев сдержаться, чуть-чуть отклонил голову, чтобы дать Сумраку больше пространства для этой интимной ласки. Эльф высунул кончик языка и подхватил скользившую вдоль шеи маленькую хрустальную капельку воды. Шумный почти судорожный вздох сорвался с губ альфида. Север не знал, что может быть таким чувствительным… В этих местах, абсолютно невинных на первый взгляд. Эльф положил ладони на его предплечья, словно опасался, что Север сбежит. Его губы коснулись кожи на затылке там, где заканчивались волосы. Коснулись выступающей линии позвоночника и снова вернулись к шее, поднялись до линии скулы. - Исилмэ… Исилмэнуэ, - прошептал он хрипло. – Майлэ, Север. Майлэнуэ… Нуэ тианьяссамэ, нуэ исиль*. Север откинул голову на плечо эльфа, закусив нижнюю губу. Он готов был пересмотреть свои принципы. Если бы мог, он бы уже просил эльфа остановиться. Или продолжить… Нет, у него хватило бы сил попросить его остановиться, ведь правда? Пусть бы он вот так обнимал его, прижимался сзади всем телом, шептал на ухо раскаленным страстным шепотом, щекоча своим дыханием ставшую вдруг такой чувствительной кожу… Он дышал часто, мелкими порциями заглатывая воздух, и все еще не открывал глаз. Несколько раз облизнул пересохшие губы. Прикосновения эльфа жгли его, ему казалось, что там, где его касаются губы Сумрака, остаются огненные следы. И он только удивлялся, что еще не поддался, что не развернулся, чтобы потребовать большего, чтобы захватить эти нахальные губы, что осмелились касаться его кожи, в плен… Собственный беззвучный стон послужил ему сигналом. Он благодарил небеса в этот момент за то, что они отобрали у него его голос. Уже больше не в силах терпеть, Север резко развернулся, и тут же Хазадриэль впился губами в его губы. Жадно, страстно, нетерпеливо, горячо, набрасываясь на его рот в отчаянной голодной атаке. Такой напор на секунду дезориентировал Севера, и голова закружилась еще сильнее, но он быстро пришел в себя. И не смотря на то, что никогда никого не целовал, попытался перехватить инициативу. Он повалил эльфа на мерзлую землю, выталкивая чужой язык из своего рта. Кажется, Хазадриэль такого поворота явно не ожидал, потому что как-то странно замер под ним, ощутив чужую силу. Пальцы Севера нещадно впились в плечо эльфа, вырывая у того легкий стон то ли боли, то ли наслаждения. А может и того и другого. На удивление сдался Хазадриэль быстро. А может только этого и ждал от Севера. Или же просто был ошеломлен внезапной грубой атакой объекта своего вожделения. Но он не сопротивлялся, когда язык Севера скользнул в его рот, жадный, властный, горячий. Он бесцеремонно исследовал, ощупывал, заглядывая во все уголки… Эта демонстрация власти вскружила Хазадриэлю голову не хуже эльфийского вина. Он не сумел сдержать стона, да и не хотел. Плотно прижался к обнаженному мокрому Северу, обнимая его руками за шею, также жадно отвечая на поцелуй, кусаясь, царапаясь и выгибаясь, чтобы быть еще ближе к горячему телу северянина. Язык альфида хозяйничал у него во рту, вот он коснулся чуть выступающих клыков, пробежался вдоль ряда идеально ровных зубов, скользнул по небу… Пальцы эльфа вплелись в мокрые волосы Севера, он слегка раздвинул ноги, позволяя ему вклиниться между ними, чтобы лежать было удобнее. Сквозь толстый слой одежды северянин ощущал напряженную плоть, упирающуюся ему в бедро. Сумрак хотел его. Отчаянно, безнадежно, с непреодолимой силой… И знание этого кружило голову, туманило разум и окутывало его сладкой дымкой фантазий и желаний. Но неожиданный треск кустов, раздавшийся совсем близко, заставил Севера вскинуть голову и оторваться от сладкого рта эльфа. Сумрак зарычал от разочарования и негодования на самого себя. Он настолько потерял голову от поцелуя Севера, что даже не слышал чужого приближения. Кажется, он все-таки убьет Эйнара… Он поднял голову, но понял, что ошибся. На поляне стоял не Эйнар. ____________________________________________________________________ *(в перев. с эльф.) - Лунный свет. Мой лунный свет. Страсть, Север. Моя страсть, мое безумие, моя луна… ПА: хочу заметить, что слова эльфа я брал не из головы. Это перевод толкиеновского квенья, на котором говорят эльфы нолдор и синтар, если я не ошибаюсь. Возможно написано неправильно, я не толкиенист, руководствовался учебником по грамматике квенья и русско-эльфийским словарем.