Кальмайский перевал

       То, что шахтёрское поселение было совсем близко, стало очевидным, когда отряд вышел на дорогу с изрытыми колёсами повозок колеями. Лошади, словно предчувствуя скорый отдых, пошли куда бодрее, в отличие от упрямых мулов. Измученные жарой и мухами, те едва плелись.         — Этак мы придём глубокой ночью! — Эльгвар был зол на друга, по чьей вине случилась задержка.        Сам Назгур молчал, не желая вызвать новую вспышку гнева. Он был уверен, что поступил правильно, сделав самую малость для того, чтобы обезопасить жителей от свьоррьего шамана. Эльгвар же его точку зрения не разделял.        Он почувствовал взгляд, однако поворачиваться не стал и продолжил следить за дорогой.        Вспомнилась ночь на островке, где они были вдвоём, голые, точно любовники. Разве что страсти не предавались. Вспомнилось чувство, когда он дотронулся до уродливого шрама. Сердце учащённо забилось, когда представил себе, какую чудовищную боль испытал друг, брошенный умирать на поле боя. Сам Назгур, очевидно, не любил об этом вспоминать.         — Держите оружие наготове! — приказ вырвал из размышлений. «Старею!» — решил Эльгвар, завидев издали клубы дорожной пыли, поднятой лошадиными копытами и колёсами повозок.        Он поправил колчан, чтобы по мере надобности не пришлось возиться в поисках стрел.        По мере приближения стало понятно, что навстречу мчались всадники, а в пыли можно было различить синий флаг с изображённой на нём золотой короной.         — Твои! — Эльгвар облегчённо вздохнул.         — Возможно. Эти земли не в моём ведомстве, — Назгур заметно не был рад неожиданной встрече, — но всё же держите оружие наготове.        Эльгвар подивился его поведению, гадая, что же смогло заставить внушить недоверие к соратникам. «Думает, мародёры? Нет, вряд ли! Они так слаженно никогда не ездят!» — сделал он вывод. Назгур не мог об этом не знать, однако всё же выбрал осторожность. За годы служения в Ордене он перестал быть тем беспечным молодым человеком, каким его когда-то знал Эльгвар.        Отряды поравнялись. Назгур уставился на предводителя. Сомнений не осталось. Перед ним — его соратник.        Он поднял руку в знак добрых намерений и, получив в ответ такой же жест, слез с лошади.        Эльгвар поглядел, как воины пожали друг другу руки, почтительно склонив головы.         — Кнайт Сигнит, Кумма! — представился незнакомец.         — Назгур Голлдар, Штурмвер!         — Штурмвер?! — Сигнит немало удивился. — Далёконько же вас занесло, герр Голлдар.         — От Куммы тоже не один день пути.         — Но не другой конец страны! — Сигнит заметно был не рад встрече.        Эльгвар оглядел его с головы до ног, подметив, что лицо изборождено морщинами, а усы давно поседели.        «Губернатор Куммы не жалует Орден!» — догадался он и оценил кирасу, многократно подвергавшуюся починке, и исцарапанный шлем.        Назгур было открыл рот, но грохот деревянных колёс повозок не позволил это сделать.         — Здесь неподалёку есть шахты, — пояснил Кнайт Сигнит. — Оползень... — он вздохнул, — засыпал едва ли не всё поселение. Целыми остались дома, что стояли на окраине деревни, а те, что находились близ горы, были смяты, шахту тоже завалило.        Словно в подтверждение его слов в одной из повозок навзрыд заплакала женщина.         — Когда это случилось? — уточнил Назгур.         — Неделю назад.         — Проклятье! — Эльгвар слез с лошади и, подойдя к предводителям, уставился в лицо Сигнита. — Вместо того чтобы охранять жителей, вас носило невесть где. Вы явились только спустя неделю!         — Кто это? — кивнул тот в его сторону. Эльгвар скрестил руки и зло посмотрел на него.         — Проводник, — уклончиво ответил Назгур, предусмотрительно не назвав имя. — Он не из моих людей, потому и ведёт себя так, как ему вздумается.         — Проводник?! — Сигнит удивился, хотя это не умалило его злости. — В таком случае я бы подумал, прежде чем нанимать его.         — В таком случае удачи, — съехидничал Эльгвар. — Ищите хорошего проводника, открывающего рот, когда вам вздумается, — такого, чтобы и зад подставил по первому требованию!         — Как вы сме…         — Прекрати! — прикрикнул Назгур. — Та жалкая кучка людей, приставленная охранять шахты, всё равно не справилась бы с оползнем.        Поддержка заметно успокоила Сигнита.         — Ладно. Пусть так. Во всяком случае, теперь ясно, что к шахтам идти не стоит! — Эльгвар подошёл к скучавшему Вэсину и потрепал по холке, не слушая разговоры между военачальниками. Конь довольно фыркнул и потряс гривой.        «Надеюсь, этот болтун согласится увезти Альту!» — решил Эльгвар. Словно в подтверждение его мыслям Назгур кивнул Лукасу. Тот удалился.        Эльгвар последовал примеру большинства, ожидая, пока предводители отрядов наговорятся вдоволь, и пустил Вэсина на траву. Конь охотно принялся щипать сочную зелень.        Эльгвар сел прямо на землю и, скрестив ноги, посмотрел на Кальмайские горы. Было ощущение, словно не он приближался, а скалы надвигались на него. Вспомнилось, как он сдирал ладони до крови, пытаясь преодолеть неприступные камни, как боялся сорваться и стать добычей стервятников. В конце концов, он мог просто умереть от голода. Но всё это оказалось далеко не самым худшим, что могло произойти.        Он отогнал прочь невесёлые воспоминания и взглянул на Назгура. Тот поймал его взгляд и кивнул, а Лукас проводил Альту до одной из повозок и помог взобраться.        Вскоре отряд Кнайта Сигнита удалился и оставил позади столб пыли. Назгур последовал примеру остальных и пустил лошадь пастись.         — Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить этого болвана взять Альту! — раздражённо произнёс он. — Какая ему разница? Бабой больше, бабой меньше.         — Ведьм все побаиваются, — пояснил Эльгвар. — Уважают, считаются с ними, но не хотят иметь дел.         — Все они ведьмы в какой-то мере!        Эльгвар посмотрел на друга. Тот сидел, сжав губы. Даже не знавшему Назгура Голлдара человеку можно было понять, что того обидела одна из женщин — та, в которую был когда-то влюблён; та, по чьей милости сердце обросло панцирем — настолько, что другим достучаться стало невозможно.        Эльгвар посочувствовал другу, хотя сам никогда не влюблялся до безумия. В юности первая «любовь» к доступной красавице прошла после короткой встречи на стоге сена. Девица, впрочем, нисколько не расстроилась, и в скором времени у неё появился новый ухажёр, а Эльгвар научился отличать банальную похоть от влюблённости.         — Не советую долго рассиживаться. Здесь — голая равнина. Если поспешим, то засветло успеем дойти до ельника. Там, правда, чаща непролазная, но много ручьёв. Наших запасов воды до утра может не хватить. Мы-то ладно, потерпим. А лошадям и мулам каково? — Он встал на ноги. Вэсин фыркнул, завидев хозяина.        Назгур окинул друга с головы до ног. И опять тому вспомнился вчерашний беспечный заплыв на остров, где они вдвоём лежали на песке и просто разговаривали. А также прикосновение к уродливому шраму, и в этот миг Эльгвару показалось, что он переступил грань дозволенного.        Но запретное, как водится, бывает сладким.        Эльгвар пошёл к своей лошади. Назгур, похоже, решил последовать его примеру и тоже поднялся.

***

       К ельнику отряд поспел только за полночь. Как назло, луна скрылась за тучами, а тени многовековых деревьев мало что позволили разглядеть во тьме. Пришлось развести несколько костров, чтобы хоть как-то разогнать тьму.        Ужинать довелось солониной, и довольный Валтум спокойно улёгся. Остальные оживлённо спорили, чья очередь стоять на часах.         — Тихо! — прикрикнул Назгур. — Пока я решаю, кому стоять. Горд, ты!         — Почему — я? — Горд скривил толстые губы.         — Потому что за всё время от тебя было меньше всего пользы, но больше всего склок.        Пристыженный воин замолчал.         — Здесь не один часовой понадобится. Ходят разные слухи об этом ельнике, — вмешался Эльгвар. — Никто не знает, что взбредёт в голову Еловому.         — Ха! Кто-то упрекнул меня в том, что я верю в детские сказки! — Назгур хохотнул. — Но будь по-твоему. Лукас! Нет, ты не спал позапрошлой ночью, — он окинул взглядом остальных, — тогда Арктар!        Солей вопреки ожиданиям не стал возражать. Назгур склонялся к тому, что тот чувствует себя виноватым из-за происшествия на острове. Ещё пара часовых без возражений приняла приказ.        Эльгвар выложил кусок солонины на тряпицу и положил под ель.         — Прими, о Еловой, и не серчай за то, что потревожили, — пробормотал он под удивлённые взгляды бойцов. Арктар Солей спрятал усмешку. Эльгвару, однако, было наплевать на чужое мнение. Он поступал так, как считал нужным.        «Дань ли это воспитанию? Или он видел Елового?» — призадумался Назгур. Прежде всего Эльгвар Ферох был выходцем из семьи простолюдинов, а те отдавали дань мнимым хозяевам леса, чтобы задобрить во время охоты либо походов по грибы и ягоды.        Эльгвар не счёл нужным объясниться и улёгся у костра, решив не тратить время на то, чтобы поставить палатку. Ночевать на голой земле ему было не впервой.        Назгур же давно отвык от ночёвки без крыши над головой.         — Эльгвар! — позвал он.         — Чего тебе? Спать давно пора, — огрызнулся тот, — иначе завтра я не поймаю ничего.        Назгур помедлил, размышляя, стоит ли приглашать друга.         — Ладно. Я хотел знать, чего ожидать, — проговорил первое, что пришло в голову, чтобы не подать вида, что отчаянно хотел откровенно побеседовать, чего не хватало долгих одиннадцать лет. Однако в последнее время было не до этого. Либо кто-то мешал, либо не было времени. Приходилось довольствоваться отрывками о жизни, причём неприятными, болезненными. Друг неохотно вспоминал прошлое, а ему хотелось узнать, как же он выжил в Кальмае.        Вспомнилась прошлая ночь, проведённая бок о бок. Пришлось спать вплотную, чувствуя не только дыхание и крепкий запах пота, но даже размеренное ровное сердцебиение.        Назгур уставился на костёр. Арктар Солей пошевелил угли, отчего те запылали куда ярче, и мельком взглянул на него. Назгур поймал его взгляд и отвернулся, после поднялся и удалился к себе.

***

       Все спали, когда ночную тишину прорезал волчий вой. Эльгвар резко сел. Костёр почти погас.         — Солей!        Уснувший Арктар вздрогнул и, подбежав к костру, добавил веток. Он предпочёл промолчать. Сжал губы, когда увидел Эльгвара.        Вой поднял на ноги остальных. Костры запылали с новой силой, отпугивая хищников.        Ржание лошади дало понять, что именно произошло.         — Проклятье! — Эльгвар схватился за лук и, сунув ветку в костёр, побежал в ту сторону, где паслись стреноженные лошади. Времени на раздумья не осталось. За ним потянулись остальные лучники.        В кромешной тьме трудно было что-либо разобрать.         — Горд! Где ты, сукин сын?! — раздался крик Назгура.        Тот не отозвался. Эльгвар, предчувствуя недоброе, с луком наготове бросился к лошадям. Над ухом просвистела стрела. Стрелок, к счастью, промахнулся.        Стрела угодила в шею волка, перепугавшего лошадей. Раненое животное взвыло и начало метаться, пытаясь достать зубами хоть кого-нибудь, пока вторая стрела одного из бойцов не уложила его.        Остальная стая, очевидно, рассудив, что силы неравны, ринулась в лес.         — Спугнули! — Эльгвар перевёл дыхание.         — Да, но куда подевался Горд? — озадачился Назгур. Вскоре его осенило: — Скорее всего, этот молокосос уснул, а после удрал, когда началась заварушка. Ну я ему задам!         — Может, стряслось что-то! — предположил Валтум.         — Что?! — Назгур был непреклонен. — Сожрали волки? Вместе с доспехами? Не подавившись? — Он постучал пальцем по лбу. — Когда вы начнёте думать башкой, а не задом?! Спать на посту не дозволяется. Никому! Никогда!        Слышавший ругань Арктар Солей опустил голову, очевидно, предчувствуя, что именно ему в скором времени придётся выполнять всю самую грязную работу. Никто не одобрал такую слабость, как сон часового, а Эльгвар увидел его спящим.         — Остынь. Куда он мог пойти в темноте? — Тот положил руку на плечо друга. — Разве что по нужде, но вряд ли. Её справить можно прямо здесь. Лично мне не нравится всё это.        Эльгвар знал, что его друг редко выходил из себя, но если это случалось, то долго не мог остыть, поэтому он мысленно посочувствовал незадачливому часовому, которому вздумалось покинуть пост.         — Ладно. Спать больше нет смысла, — сделал вывод Назгур. — Пока отыщем лошадей, наступит рассвет.        Арктар Солей предпочёл развернуться и уйти от разъярённого военачальника. Нетрудно было догадаться, чего именно он боялся: доклада Эльгвара, как тот застал часового спящим на посту.        К счастью, лошадей потеряли мало. Одна оказалась задрана волком, ещё две не нашлись. Назгур Голлдар открыто надеялся, что стреноженные животные убежали недалеко.        Но следов Горда найти не удалось, тот словно канул в воду.         — Ладно, хватит. Завтракать пора, — решил Эльгвар. — Не дожидаться же его, в самом деле. Думаю, он взял лошадь и был таков. Испугался перехода.         — Кто? Горд?! — возразил один из бойцов. — Ошибаетесь. Он никогда не был трусом, но вот стоять на часах не любил. Это точно.         — Ладно, вам лучше знать, — согласился Эльгвар. — Однако ни тела, ни следов… Странно.         — Ладно. Сам так решил. — Назгур нарезал круги вокруг давно погасшего костра. — Отправляемся без него.        Эльгвар подошёл к месту, где накануне оставил дань Еловому. К его удивлению, снедь оказалась нетронутой.        «Недобрый знак!» — решил он, однако заговаривать на эту тему не хотел. Никто ему не поверит, а Назгур, пусть и друг, — тем более.        Словно Еловой больше не жил в этих местах.        Во время завтрака, состоявшего из каши, приготовленной ворчавшим Валтумом, и сухарей, Арктар Солей поглядывал на Эльгвара. Тот молча жевал и не обратил никакого внимания на открытую нелюбовь в серых глазах.         — Герр Голлдар, вы разрешите взять лошадь Горда? Моя-то… — обратился один из бойцов, чьё имя Эльгвар не знал.         — Конечно. Не пешком же тебе идти, — вяло ответил Назгур.         — Что?! — это не понравилось. — Выходит, Горд ускакал не на своём коне?!         — Что здесь такого? Он никогда особо не любил лошадей, — ответил боец. — Зато они к нему почему-то льнули.         — Да и темно было, — поддакнул Назгур, — поэтому вскочил на первую попавшуюся и был таков.        Эльгвар, не чаявший жизни без Вэсина, такого не понимал. Сам он постарался бы найти верного коня в кромешной тьме. К тому же лошадь всегда безошибочно узнавала хозяина.         — Всё равно мне это не нравится, — проворчал он, однако не стал дожидаться ответа и, на ходу расчёсывая пальцами спутанные волосы, пошёл седлать Вэсина. Краем глаза он заметил, как Назгур проводил его взглядом, достал из поясной сумки небольшой деревянный гребень, расчесал бороду.        Арктар Солей отвернулся, когда Эльгвар прошёл мимо. Тот, не обратив никакого внимания на него, занялся конём.

***

       Бабий лес показался равниной по сравнению с ельником. Тяжёлые ветки деревьев царапали не прикрытое ничем лицо. Воины Ордена Венценосных предусмотрительно надели шлемы, чтобы хоть как-то защититься от иголок.         — Проклятье, неужели лес никто не рубит? — заныл Арктар Солей.         — Как видишь! — отрезал Эльгвар, раздвигая очередные лапы ели. Арктар взвизгнул, получив веткой в миловидное лицо. На скуле проступила капелька крови. — Твоё счастье, что глаза целы!        Остальные воины переносили путь молча.        Назгур задал вопрос, зачем Эльгвар повёл их через чащобу, однако, получив в ответ замечание, решил довериться старому другу, даже не получившему задаток, рискнувшему погибнуть дезертиру. Далеко не все друзья соглашались на рискованные переходы — именно это дал тот понять ему.        В тот момент у Эльгвара появилось ощущение, будто между ним и Назгуром нечто большее, чем дружба.        Он не удержал ветку, и та хлестнула по подбородку. Иглы запутались в бороде.        Обругав себя за неуместные здесь мысли, Эльгвар перестал зевать и пошёл впереди, ведя за собой остальных.         — Привал. Грибная поляна, — произнёс он. Поляна не зря так прозвалась. Разнообразные грибы росли в изобилии, что было немудрено — прямо посередине бил родник, образуя ручеёк. — Недалеко осталось, скоро будет проход между горами. Как раз к ночи успеем.        Валтум, не любивший готовить, с упоением собрал грибы. Родник утолил жажду измученных лошадей, Эльгвару не понравилось это место. Чего-то не хватало спустя одиннадцать лет — с той поры, когда он побывал в этих местах.         — Ой, опята! — вскрикнул обрадованный Валтум, срезая грибы с пня.         — Что? — Эльгвар вспомнил, чего ему не хватало. — Идол, — это слово он произнёс шёпотом. — Вот почему Еловой не взял дар. Его кто-то выжил отсюда, срубив идола!         — Да ну, кому придёт в голову появиться в этой глуши, чтобы рубить идола? — Назгур усмехнулся. — Трудно поверить в Елового, не видев никогда.         — Ты во Всеотца веришь? Веришь! А ведь никогда его не видал, — возразил Эльгвар. — А я Елового видел. Именно он вывел меня одиннадцать лет назад, когда я отчаялся найти дорогу! — Ошарашенный Назгур промолчал, на скулах проступил румянец. Не говорили и остальные, хотя любопытство снедало многих, судя по взглядам. Всем хотелось знать, как выглядит загадочный Еловой, вероятно, и то, как охотник оказался в Кальмайских горах. Тот провёл рукой по трухлявому пню, отметив ровный спил, после чего продолжил: — Еловой защищал лес от вторжения свьорров. Теперь понятно, как они сюда попали.        Назгур не перечил.        Тишину не прервало даже пение птиц, и Эльгвар нутром учуял опасность. Он пожалел о том, что отряд стоял на поляне на виду.        В глазах Назгура внезапно появился испуг, лицо побледнело.         — Все уходим! — скомандовал он.        Его приказ не услышали. Со стороны елей вылетело копьё, пробив навылет грудь одного из мечников. Тот захрипел, изо рта полилась кровь.        Стрелы полетели в сторону ёлок, не причинив невидимому противнику никакого вреда. Ещё одно копьё упало рядом с Валтумом. Тот выронил грибы и, на ходу вытаскивая меч, скрылся в елях.        Из зарослей, ломая ветки, выскочили свьорры-мечники. Юркие, проворные, они ловко уворачивались от человеческого оружия. К счастью, лучники не зевали, и стрелы впивались одна за другой в неприкрытые кольчугой мохнатые белые руки, пусть не нанося вреда, но ослабляя.        Эльгвар отбросил бесполезный лук и, вытащив пусть старенький, но остро заточенный кинжал, метался, поджидая удобный момент, чтобы схватить замешкавшегося свьорра за шею и перерезать горло. Он успел заметить, как Назгур двуручным мечом сумел дотянуться до шеи одного из свьорров и снёс голову.        Лошади заржали, забили копытами, однако в чащу не сунулись. Арктар Солей вскочил на одну из них и, перевесившись, помчался в гущу свьорров, а там, свесившись, на ходу срубил голову одному из них. Та пролетела дугой и приземлилась в ручей, окрасив чистую прозрачную воду в красный цвет. Заметно вдохновлённый победой Арктар развернул коня и повторил тот же манёвр.        Эльгвар знал — отчаиваться нельзя, пусть он и слышал предсмертные хрипы людей — тех, которых в последние несколько дней видел. Падение Лукаса придало сил как ему, так и другу, который подскочил к свьорру, пытавшемуся разодрать грудь подчинённого, и воткнул меч в спину. Тот захрипел. Назгур отпихнул тело, и воин, чья кольчуга выдержала свьоррьи когти, поднялся на ноги.         — Назгур! — сердце ёкнуло, когда Эльгвар увидел, как друг выронил меч и упал лицом вниз, поваленный свьорром. Тот содрал шлем с головы.        Эльгвар ринулся на помощь другу и, схватив тварь за незащищённую шею, потянул голову на себя, ломая шейные позвонки. Свьорр дёрнулся и затих. Откуда-то брызнула кровь, однако времени для раздумий не было. Краем глаза Эльгвар заметил Вэсина, на чьей спине восседал всадник.        Назгур попытался встать, хотя удалось это далеко не сразу. Он заметил свой меч, отлетевший под одну из елей, и бросился туда.         — Проклятье! — выругался Эльгвар, бросаясь следом. Он знал, что подбирать оружие — ошибка.        Так и вышло: он успел оттолкнуть друга, когда из елей вылетело копьё. Тот повалился на землю, приваленный довольно тяжёлым Эльгваром. Откуда-то сверху посыпались иголки.        Звон мечей понемногу стих. Лишь стоны раненых людей и хрипы свьорров нарушили тишину.         — Назгур! — Эльгвар дотронулся до светлых волос. Назгур лежал с закрытыми глазами. «Неужели свернул шею при падении?» — мелькнула мысль. Эльгвар был не в силах подняться. Он посмотрел в исцарапанное лицо. — Всё, слышишь? — Назгур не ответил. Не хотел даже думать, что он погиб так нелепо, всего лишь неудачно свалившись на землю.        Остался способ проверить, жив ли друг. Эльгвар низко наклонился к нему, приставив руку ко рту, и облегчённо вздохнул, почувствовав дыхание.         — Жив! — Эльгвар, не веря, погладил лицо. Назгур открыл глаза и уставился на него.         — Жив, — поморщился, — что со мной станется?        Он поднял голову, отчего его лицо оказалось в неприличной близости от головы Эльгвара. Тому не хотелось отпускать друга — настолько, что перевёл взгляд на губы, частично прикрытые бородой, вспоминая, какой они формы.        Сердце часто забилось, отчаянно захотелось сделать то, за что, возможно, будет потом мучительно стыдно.        Эльгвару захотелось поцеловать Назгура отнюдь не по-дружески, а страстно впиваясь в губы, просовывая между ними язык.        Ликующие крики, перемешанные со словами сожаления, дали понять, что всё действительно кончено, что небольшой отряд воинов Ордена сумел одержать победу пусть над немногочисленными, но достаточно сильными свьоррами.         — Мы победили. Слышишь, Назгур?         — Слышу. Слезай!        Назгур, приподнявшись, попытался сбросить с себя Эльгвара, отчего они стукнулись лбами. Это привело в чувство, и тот встал и отряхнулся, после помог ему подняться. Назгура шатало, очевидно, после удара о камень.         — Кто? — с грустью посмотрел тот на тела людей. — Кого я больше никогда не увижу?         — Эллос Бан, Арай и Сор Умр, — отчитался Эре, придерживая раненую руку. — Тим тяжело ранен, до утра, скорее всего, не дотянет. Остальные жить будут.        Назгур закрыл глаза.        — Эллос, потешный молодой парень с белозубой улыбкой; Арай, которому едва исполнилось семнадцать лет; Сор, угрюмый, но добродушный боец, к двадцати двум годам успевший стать отцом троих детей… — пробормотал он. — Потери небольшие, так бы сказал гландмаршал, однако я-то больше никогда их не увижу.        Треск веток и фырканье лошадиных копыт привело всех в чувство. Арктар Солей слез с Вэсина, а Эре, подойдя к тем, кого считал друзьями, опустился на колени и закрыл каждому глаза. Кому-то из погибших пришлось опустить одно веко. На месте второго глаза красовалась пустая окровавленная глазница, из которой торчало древко копья.         — Проклятье! — выругался Эльгвар. — Вот кто избавился от Елового.        Ему было наплевать на Хранителя леса, было стыдно — за то, что не догадался раньше. Он почувствовал себя подонком, подобным грандмаршалу Туррису, кто повёл молодых парней на верную смерть, хотя знал, что отсутствие Елового не сулит ничего хорошего.         — Нужно выбраться отсюда и искать другую дорогу, — произнёс он, надеясь, что Назгур передумает.         — Ещё чего? И бросить их? — кивнул тот в сторону троих мёртвых людей. — Ни за что!        Эльгвару стало несколько легче. Упрямого Назгура переубедить было невозможно. Значит, тот в порядке.         — Герр Голлдар, у Тима кровотечение остановилось, но он очень плох, — доложил невысокий боец, лекарь, судя по красной окантовке короны.        Назгур промолчал. Он закрыл глаза и потёр виски. Мгновение — и его стошнило. Эльгвар подскочил к нему и придержал за плечи.        Рвало Назгура долго. Между приступами он несколько раз пробормотал, что пожалел и ввязался во всё это, следуя нелепому приказу самого короля Фелиса III, обещавшего чин грандмаршала по завершению.         — Ладно, погибать так погибать. Не могу с уверенностью сказать, что они не засели в чаще, — проворчал Эльгвар, не отпуская друга. — Наше счастье, что на ровной земле свьорры чувствуют себя, как мы в горах, иначе жертв было бы куда больше.        Тот выпрямился, и он поймал грустный взгляд. Назгур поделился, что жалеет. Едкое желание, что тошнота не продлилась дольше, чем следует, одолело Эльгвара. Назгур, возможно, рассказал бы, доверился, что именно понадобилось в Кальмаях. Теперь не поделится, потому что множество людей сдерживало пыл.        «Проклятье, да что происходит?» — Эльгвар даже в этот миг вспомнил невольную близость. Уже второй раз ему показалось, что всё закончится поцелуем, однако если в первый раз он всё списал на больную с похмелья голову, то в этот раз мог поклясться, что видел похоть в глазах близкого друга.        Он со стыдом понял, что хочет, чтобы тот поцеловал его. Хотелось не думать об ушедших бойцах, пусть и таким, постыдным способом. Пусть они оба пожалеют, даже разругаются навеки, главное — забыться здесь и сейчас.