***
От Тима остались только обгоревшие останки. Жертвенник едва тлел, когда занялась заря. Лишь щит с изображением золотой короны напоминал, что павший — воин Ордена Венценосных. — Где герр Голлдар? — уточнил Эре. Эльгвар окинул взглядом всех и, не увидев хорошо знакомую светло-русую голову, ответил: — Понятия не имею. Может, по нужде пошёл. — Как же? Вы его друг! — И что? Мне его член по-дружески подержать? Погоди, скоро вернётся! — П-прошу прощения, — вмешался Арктар Солей, — но герр Голлдар ушёл ещё до того, как мы подожгли жертвенник. Эльгвар опешил, не в силах что-либо сказать. — Дурак! — произнёс он, сам не зная кого оскорбив — то ли друга за безрассудство, то ли Арктара — за то, что не сказал раньше. Скорее обоих сразу. — Эй, хватит горевать. Назгур Голлдар пропал! Все на поиски! Никому явно не хотелось идти малыми группами в лес, не зная чего ожидать. Воины уставились на Эльгвара. Кое-кому не понравилось, что тот решил командовать, но пропажа военачальника обеспокоила всех. — Я не всех знаю, поэтому, Эре, остальные — за тобой! — продолжил Эльгвар, кляня в душе Назгура. Пока Эре распоряжался, кому отправляться на поиски, а кому — охранять лагерь, вспомнилось, где именно стоял Назгур и куда мог удалиться. Земля была истоптана, по следам ориентироваться не имело смысла, однако, взглянув на ближайшие хвои, Эльгвар пошёл в их сторону. — А… я? — услышал он несмелое от Арктара. — Ты останешься охранять лагерь, — распорядился Эре. Продираться сквозь многовековые деревья, царапая лицо, Эльгвару не хотелось, хотя неизвестно, что было хуже — ожидание или поиски. Он нутром чуял, что Назгур недалеко. «Всё же недальновидный этот Эре. Стоило оставить в лагере большую часть людей!» — Эльгвар скривился. Бойцы могли заблудиться, стать жертвами свьорров, а терять людей было бы безрассудно. В то, что здравомыслящий Назгур Голлдар сделал глупость, он поверить не мог. Значительно удалившись от лагеря, Эльгвар достал кинжал и сделал зарубку на дереве, чтобы отметить место, где побывал. Надломанный кустик дал понять, что на него недавно ступил тяжёлый сапог. Вскоре попался раздавленный мухомор. — Уже что-то! — произнёс Эльгвар, делая ещё одну зарубку, после принялся искать следы. Кое-где встречались чёткие отпечатки подошв, но чаще приходилось ориентироваться по обломанным веткам елей. Эльгвар присел, оглядывая землю в поисках следов, когда раздался шорох. — Тьфу! Лисий хвост мелькнул и исчез под еловыми лапами. Эльгвар протиснулся между хвоями, решив пойти наугад. Чутьё не подвело его. Следы оказались чёткими, а примятые листья дали понять о том, что Назгур здесь недавно сидел. Эльгвар улыбнулся, поняв, что выбрал правильную дорогу. Раз друг позволил себе отдых, значит, устал и ушёл недалеко. Он сделал очередную зарубку на поваленной от старости ели, когда заметил, что сквозь ветви просачивался свет. «Там поляна!» — догадался он и, раздвинув еловые лапы, вышел. На поляне в изобилии росла черника. Эльгвар сорвал несколько ягод и бросил в рот, чтобы перебить голод, но это только усилило желание поесть. «Назгур, где ты, сукин сын?!» Примятые кустики черники дали понять — тот был здесь. Наверняка полакомился черникой. — Я здесь! — Эльгвару стало стыдно. Он искал следы, а Назгур в это время сидел, наблюдая за ним. — Не поверишь. Заблудился! — Почему — не поверю? Следопыт из тебя всегда был никудышный! — Эльгвар сел рядом и приобнял его. — М-да, ты всё тот же Назгур, каким я тебя знал. За столько лет не привык к смерти. — Привык, — парировал тот. — На чужих мне плевать, но этих ребят я давно знаю. — Ладно, идём! — Эльгвару не хотелось подниматься. Утреннее солнце ласково грело лицо, дятел долбил клювом дерево, нарушая тишину. Назгур не пошевелился. Ну и пусть, главное — рядом и живой. Эльгвар не произнёс ни слова поддержки, но знал: молчаливое сочувствие куда важнее. Как и желание, охватившее накануне. Он чувствовал: Назгуру по-прежнему хотелось забыться, не вспоминать, что совсем недавно смотрел, как горят изувеченные тела подчинённых. И не удержался и, резко притянув голову друга, впился в губы, но не почувствовал привычной мягкости, жёсткие усы полезли в рот, но от этого не стало противно. Скорее наоборот, новые ощущения распалили, захотелось попробовать что-то запретное — то, за что осуждают. Назгур, вопреки ожиданию, не оттолкнул, напротив, грубо ответил на поцелуй и прикусил губу до боли. В паху разлилась истома, оживив вялый член. — Проклятье! — Эльгвар оторвался от губ, осознав, что именно делает. — Похоже, мы оба повредились рассудком! — Он посмотрел в глаза друга, но оттолкнуть так и не смог. Пальцы застряли в спутанных светло-русых волосах, то и дело натыкаясь на зацепившиеся за них еловые иголки. — Похоже на то! — Назгур не собирался отступать и, дёрнув за пряжку ворота куртки Эльгвара, запустил руку в получившийся вырез и сквозь ткань рубахи погладил грудь. Не привычными мягкими женскими подушечками, но твёрдыми шершавыми пальцами, и это раззадорило куда сильнее. — Я — да. Проклятье, я едва не осуществил угрозу — тогда, когда ты меня с девкой сравнил! Эльгвар опешил, не зная, что ответить. Пальцами одной руки Назгур бесстыдно сжал маленький сосок, а другой расстёгивал одну пряжку за другой, открывая доступ к мускулистой твёрдой груди. Эльгвар на трезвую голову позволил дотронуться не кому-нибудь, а другу, но это лишь привело в восторг, когда удалось в очередной раз преодолеть неприступное, поступившись принципами и не боясь последствий, как одиннадцать лет назад, когда он покинул Орден и вопреки ожиданиям выжил. Назгур убрал руку, но только для того, чтобы расстегнуть пряжки. Эльгвар охотно взялся помогать, осознав, что никогда ещё не возился с доспехами, чтобы добраться до горячего тела. Где-то в глубине души уколол стыд за то, что дружба рухнула, а границы — стёрлись. Наручи упали на землю, туда же последовали ножны, и меч был бережно оставлен на земле. Назгур занялся кольчугой, Эльгвар последовал его примеру и, сняв колчан, стянул через голову куртку. — Что мы творим, а? — прошептал в ухо, помогая избавиться от подлатника, развязывая многочисленные шнурки. Назгур опустил глаза на до предела натянутые штаны друга. Эльгвару накануне не показалось: его друг жаждал запретной любви не меньше, чем он сам. Назгур не ответил. Обоим не терпелось избавиться от мешавших доспехов, несмотря на то, что в лесу это делать не стоило. Множество ремней на налядвенниках и поножах злило и одновременно задорило. Эльгвар, хорошо знавший доспехи Ордена, помог избавиться от них. Металл тяжело свалился на землю, и Назгур остался в кожаных штанах. Эльгвар сделал то, что накануне на озере, но Назгур не противился на этот раз, когда он дотронулся до рубца, твёрдого, шероховатого. Другой рукой он погладил грудь и ощутил под пальцами волоски. Чувство было непривычным, но не противным. Едкое гадкое ощущение, что друзья переступили запретную грань, то и дело проскальзывало, давая понять, что похоти между мужчинами быть не должно, что такие отношения обречены на вечный позор, если всё вскроется. В любой момент их могли застать воины Ордена; полуголые мужчины, предававшиеся страсти, могли стать жертвами свьорров, и какие бы заслуги ни были у их военачальника, но уважение исчезнет, когда выяснится, как тот погиб. Назгур замешкался, и это стало его ошибкой: он оказался на земле лицом вниз. Эльгвар просто-напросто довольно грубо толкнул его, навалился сверху, на ходу стянув штаны, решив, что друг — не девица, и лишние ласки ни к чему; навалился всем весом, дыша прямо в ухо, полотняная рубаха натирала кожу, вбирая в себя не только пот хозяина, но и — любовника — друга. — Слезай! Я не буду девкой! — Назгур попытался приподняться на локтях и сбросить Эльгвара, но тот схватил его за плечи, не позволяя встать. — Думаешь, я буду? — прошептал тот прямо в ухо и, сместив одну руку на затылок Назгура, второй дёрнул шнуровку штанов и высвободил твёрдый член, после навалился и упёр в зад. Старые друзья зашли слишком далеко. Эльгвар, осознав, что Назгур не успокоится, пока не возьмёт то же самое, что он готов взять в этот момент, не собирался отступать, потому что не было сил сопротивляться, оттолкнуть. Пусть дружбе конец, однако желание забыться исполнилось. Назгур не попытался встать, когда Эльгвар сдвинулся в сторону. Лишь инстинктивно сжался, когда влажный от слюны палец проник в его зад. Поздно. Теперь уже поздно. Эльгвар уже взял его, прокладывая одним пальцем дорогу для проникновения члена. Когда тот стал проходить свободно, ввёл два пальца. Назгур не сопротивлялся, когда он, навалившись всем весом, раздвинул ягодицы и протолкнул член в зад, тесный, словно лоно девственницы, несмотря на побывавшие в нём пальцы. Эльгвар, раскрасневшийся от похоти, никогда не думал, что когда-нибудь поимеет мужчину, а друга — тем более. Эльгвар перевёл дыхание и медленно подался назад, приспосабливаясь сам и дав другу возможность свыкнуться с новыми ощущениями. Второй толчок оказался куда более резким. Назгуру то ли было не привыкать к боли, то ли что-то ещё, но он даже не застонал. Эльгвар, распалённый желанием, перестал сдерживать себя, третий толчок и последующие стали довольно резкими. Он чувствовал, как Назгур с непривычки сжимался. Грубая ткань рубашки натирала грудь, волосы друга щекотали лицо, одна рука покоилась на боку прямо на шраме. Эльгвар почувствовал, что грядёт развязка. Хотелось сдержаться. Назгур наверняка не преминет съязвить, что его стрелы слетают, прежде чем натягивается тетива. Но он не смог, лишь стиснул зубы, чтобы громко не застонать, и, излившись, навалился всем весом на друга. Друга ли после того, что случилось? — Слезай! — Назгур пошевелился. Эльгвар вытащил ставший вялым член, сорвал лист лопуха и вытер. Назгур заметно пытался сделать вид, что ничего не произошло, хотя удавалось плохо. — Проклятье! — Эльгвар сглотнул. — Мужика отодрал. Друга. Мы и правда повредились рассудком. — Отодрали меня, а ноешь ты! — Назгур горько усмехнулся. Эльгвар уставился на него. — Ладно. Один раз было — и хватит. — Он собрал выпавшие из колчана стрелы. Назгур принялся возиться с многочисленными пряжками доспехов. — Точно Вьяль посмеялась над угрозой сделать тебя бабой, решив дать возможность самому побывать ею. — Его лицо пылало. — Давай, помогу! — Эльгвар не смог не удержаться от усмешки. Он всегда клял на все лады женщин, заворачивавшихся в несколько слоёв ткани, считая их одежду издевательством для мужчины. Однако доспехи переплюнули платья. Пусть Эльгвар носил подобные когда-то, но в порыве страсти снимать не приходилось. Назгур не сопротивлялся. Эльгвар старался делать вид, будто ничего не произошло. — Проклятье! Полдень! — Он прищурился. — Хорошо, что нас не нашли. Иначе… — Замолчи! Эльгвар повернулся к Назгуру. — Послушай, что было, то было. Да, мы — два дурака. Но из-за этого отношения портить, что ли? — Он протянул руку. — Больше не повторится. — Тот ответил крепким рукопожатием. «Нет. Знаю, что возьмёшь своё!» — Эльгвар уже был готов к тому, что рано или поздно окажется под Назгуром. Тот не упустит возможность отыграться. — Вот и славно. Пойдем! Примятая трава на поляне осталась безмолвным свидетелем того, что произошло.***
— Герр Голлдар! — Эре был обрадован. — Мы сбились с ног. — Плохо сбились. Насколько я вижу, все здесь! — Эльгвар потянул носом. — Грибная похлёбка… Я голоден! У Назгура, напротив, желание есть стало меньше. В воздухе по-прежнему витал запах плоти павших бойцов. — Но мы бойцы, а не следопыты! — Эре развёл руками. — Так даже лучше! — Эльгвар положил руку на его плечо. — Герра Голлдара я нашёл, а оставлять лагерь надолго было бы глупо. — Далеко же вас занесло! Полдня прошло! — съязвил Арктар. Назгур не собирался отчитываться ни перед кем никогда, даже лгать. Он молча подошёл к котлу и, взяв миску, зачерпнул похлёбку. — Кто готовил. Ты, Валтум? — Похлёбка оказалась на удивление хороша. — Ну, а кто же ещё? Отчего-то все разом решили, будто я повар! — Ладно, обедаем — и снимаемся, — распорядился Эльгвар. — Надеюсь, проход не перекрыт. Назгур был не против. Лошади бойцов одиноко стояли без хозяев. Хотелось поскорее покинуть мрачное место, заняться хоть чем-нибудь, лишь бы не думать о том, что погибли его люди. Даже гнусное соитие с другом не вызвало такую горечь, разве что появилось чувство, что Назгур узнал его ещё ближе, таким, каким тот бывал в постели. Он не оттолкнул друга, потому что не захотел. Ему нравилось, как сильные пальцы впиваются в его плечи, нравилось прикосновение бороды к шее и уху во время случки. Даже ощущение члена в заднице ему доставило странное болезненное удовольствие. Теперь можно было смело утверждать, что Назгур знает об Эльгваре всё.***
Черничник затоптали многочисленные сапоги. Бойцы вдоволь наелись ягод. Эльгвар пожалел, что повёл отряд этим путём. Было чувство, будто лошадиные копыта прошлись по его душе и оставили следы. Арктар облизал тёмно-синие пальцы. Бойцы поддразнивали друг друга, демонстрируя перепачканные зубы. — Закругляйтесь! — прикрикнул Назгур. Воины обступили его. Эльгвар, ведя под уздцы Вэсина, пошёл вперёд. Назгур двинулся за ним следом. Эльгвар достал кинжал и сделал зарубку на дереве, отмечая место, где был отряд. Постепенно ельник поредел. — Знаешь, где мы? — спросил Эльгвар. — Мы в Кальмае! — Он улыбнулся. — Та чащоба — переход между горами. У Назгура появилось чувство, будто в Кальмае началась другая жизнь. — Есть чего опасаться? — уточнил он. — Пока нет. Свьорры — не дураки. Они на земле чувствуют себя, как мы в горах, а местность открытая, — ответил Эльгвар. — Не сомневаюсь, что они засели неподалёку, но боятся высунуть носы. — Он задумчиво посмотрел на друга. — Нет, опасаться нечего, хотя мне всё это не нравится. — Объяснишь во время привала! Знаю, что тебе стоит верить, несмотря на то, что любишь говорить загадками. — Это нескоро будет, — пояснил Эльгвар. — Знаю, что на открытой местности лучше не разбивать лагерь, но отказать себе в удовольствии поплескаться не могу. Ему хотелось отмыться больше из-за случившейся близости, чем от грязи. Казалось, будто солоноватый запах пота преследовал его всю дорогу, напоминая, что вести себя как друзья они уже не смогут, что приходилось делать вид, будто ничего не было, поэтому он чувствовал себя неловко. Хотелось сменить рубаху на запасную, потому что та пропиталась потом, когда Назгур лежал под ним, принимая в себя его член. — Погодите! — Эльгвар поднял руку, останавливая отряд. Другой он указал на стадо оленей. — Раздобуду мясо к ужину. — Валтум, готовься стоять у котла! — подшутил Арктар. Валтум зло поглядел на него. Раздались сдавленные смешки. Эльгвар спешился с коня и, сунув поводья в руки Эре, удалился, мягко ступая, чтобы не спугнуть стадо. Олени мирно паслись, и он некоторое время выбирал самую молодую особь, после, прицелившись, спустил тетиву. Стрела впилась под лопатку. Перепуганные олени бросились бежать. Эльгвар подошёл к животному и, надрезав кожу, достал стрелу и осмотрел её. После водрузил тушу на плечи и понёс к ожидавшим его бойцам. — Маленькую особь осилили, — съязвил Арктар. — Я бы выбрал самого большого. Эльгвар перекинул тушу через спину мула. Недовольное животное забило копытом, когда он привязывал добычу. — Я не против, но есть его будешь сам. Это тебе не рыбалка, дурачина, и хвастаться самой большой добычей не выйдет. Запомни, мальчик, — Арктара перекосило от этих слов, — выбирать нужно молодую особь. У них мясо куда нежнее. Большой слишком стар. — Эльгвар обвёл взглядом бойцов, дав понять, что это касается всех. — Да, и ещё: самок никогда не бейте. Он взобрался на лошадь, чувствуя на себе недобрый взгляд пристыженного Арктара, залюбовался горными вершинами. Одиннадцать лет он их не видел так близко. Редколесье сменилось поросшей травой низиной, и он повернул налево, куда вёл спуск вниз. Среди травы попадались камни, подкованные копыта издавали громкий звук, ступая на них. Эльгвар привёл отряд к подножию горы, с которой водопадом лилась вода, образуя небольшую реку, и слез с лошади. Стреноживая Вэсина, он почувствовал ладонь на плече, и обернулся. — Ну, говори здесь и сейчас, что именно тебе не нравится! — Назгур, оказалось, потребовал объяснений. Эльгвар выпрямился и, как был — с верёвкой в руке, уставился на него. — То, что мы свободно прошли к перевалу, — ответил он. — Я ожидал орду свьорров. — И это не нравится?! — Назгур усмехнулся. — Благодарить Всеотца нужно за то, что не встретили никого. Мало с нас четверых погибших? Эльгвар покачал головой. Его друг порой не замечал очевидное. — Именно, — он скрестил руки на груди, — у меня есть подозрение, что свьорры появились в наших краях, потому что кто-то согнал их с насиженных мест. Они просто-напросто ищут новое! Назгур грязно выругался. — Со свьоррами хоть довелось «познакомиться», — сделал он вывод. — Чтобы от них уйти, стоило только держаться поближе к равнине и воде. А сейчас не знаю, как самому не сдохнуть и остальных уберечь. — Вот именно! — Эльгвар положил руку на плечо друга, как это бывало когда-то раньше. — Поэтому для начала, думаю, ты должен рассказать, какого рожна тебе понадобилось в Кальмае. Его лицо оказалось близко от лица Назгура. В отличие от того, что было раньше, он знал, каковы губы его друга. Он вспомнил поцелуи, грубые, жадные, лишённые всякой нежности. И, проклятье, ему захотелось повторить.