Кальмайский перевал

       Осаждённые сдались, и толпа воинов в доспехах со сверкающей на них короной ворвалась в город. Лошадиные копыта топтали тела тех, кто не выжил и умер прямо на улице, размазывая кишки по мостовой. Самое страшное, что встречались и тела детей, порой крохотных, недавно появившихся на свет.        Грандмаршал Туррис уверенно вёл войско вперёд. Синий стяг с изображённой на нём короной развевался на ветру, и Назгур предвкушал, как поднимет его.        Никто не ожидал, что на площади войско Ордена встретит сопротивление. Хаквиндцы напали на нарсилионцев прямо там, словно хищники, терпеливо поджидавшие добычу.         — Отступаем! — распорядился грандмаршал Туррис. Это был последний приказ, услышанный Назгуром Голлдаром от него.        Войско развернуло лошадей и понеслось к воротам, а грандмаршал не успел и был взят в плен.        Уйти живыми хаквиндцы не позволили. Их войско встретилось с нарсилионцами на поле.        Назгур тряхнул головой, пытаясь прогнать болезненные воспоминания. В боку заныло, словно в него снова угодил болт.         — Ты меня слушаешь вообще? — невежливо спросил генерал.         — Я понял, — ответил Назгур. Он не слышал, что ему говорил Карпо, однако догадаться было нетрудно. — Вы открываете ворота, и мы, пушечное мясо, входим в город первыми.         — Именно! — Карпо не собирался утешать и доказывать, что он нарсилионцев так не называл. Более того, он так о них думал. — Умный мальчик!        Назгур не любил, когда его называли мальчиком. Он давно вышел из отроческого возраста, хлебнул «радости» войны и Люстерского бунта, однако всё же промолчал, иначе обмен нелюбезностями мог продолжаться до бесконечности, а времени терять было нельзя.         — Что дальше? — спросил Голлдар.         — Это предоставь уже мне, — отмахнулся генерал. — Расколоть камень — наша задача. Ваша — окружить Майху так, чтобы она не прорвалась через круг Венца. Это матка. Лишь она может откладывать яйца. Найдётся самец, и… Сам понимаешь. Не маленький.        Назгур промолчал. Меньше всего ему хотелось, чтобы тревожили могилу Хака Ветра, но большого выбора не было.        Голлдар вышел из палатки и стал раздавать указания ожидавшим его людям. Его взгляд упал на Фероха. Тот потеребил волосы, и на пальце что-то сверкнуло. Назгур узнал собственный перстень.        «Если он сохранит твою жизнь, то так тому и быть, Эльгвар!» — решил Голлдар.        После влез на коня.        Войска расступились, пропуская вперёд генерала. Алый плащ резал глаза. Назгур не понимал такую помпезность, тем более в военное время. Тем не менее воины Энцо Карпо уважали и подчинялись беспрекословно.        Нарсилионцы выстроились за генералом.         — Опустить мост! — велел Карпо, подняв руку. Его яркий плащ был заметен издалека, и стражники, охранявшие мост, крутнули лебёдку.        Деревянный мост упал с грохотом, поднялись клубы пыли, а огромные деревянные ворота с натужным скрипом отворились. Солнце, изображённое на них, распалось на две половины.        Генерал поехал первым по мосту.        Голлдар поневоле отдал дань уважения смелости Энцо Карпо. Бесстрашный хаквиндец уверенно вёл лошадь вперёд.         — Будьте осторожны! Придётся пробиваться с боем! — прикрикнул он.        Назгур вздохнул, памятуя, что Эльгвару придётся двигаться иным путём по Верхнему кварталу, чтобы выйти на другую сторону площади. С этой части города было куда легче обстреливать тварей из луков и арбалетов.        Эре же повёл оставшуюся треть людей через Нижний квартал, где некогда обитали нищие. Если в Верхнем квартале жила знать, а их дома были сделаны из крепкого камня, то здесь сплошь стояли убогие деревянные домики, сгнившие, развалившиеся. Никому не было дела до отребья, которое из города никто не выселял, отчего царил жуткий смрад, а прямо на улице валялись останки и роились тучи мух.        Эре пришлось несладко. Его тошнило, но он уверенно вёл вперёд войско.        Голлдару и его людям пришлось куда труднее, нежели всем остальным, хотя центральная улица была широкой. К счастью, основной отряд был самым большим, и хаквиндцы охотно хватались за оружие. Трудно было лишь окружить чудовищ. Если в лесу они сплелись в клубок, то в городе норовили уползти.        Раздалось лошадиное ржание. Несчастное животное споткнулось и сломало ногу. Некоторое время Элдигар пытался выбраться из-под коня. Он едва успел это сделать и поднялся в тот момент, когда майха набросилась на скакуна и вцепилась в него огромными зубами, разрывая тушу.        Элдигар не мешкал и, вытащив меч из ножен, попытался повторить манёвр Арктара и взобраться на чудовище. Это ему не удалось. До прирождённой гибкости Солея было далеко, и Элдигар рухнул, больно ударившись о землю. Из разбитого носа потекла кровь.        Арктар свесился с коня и что было мочи всадил меч в тело майхи. Та взревела, её тело затряслось. Ещё мгновение — и Назгур, изо всех сил размахнувшись двуручным мечом, снёс голову чудовищу.         — Готово. Молодцы! — неожиданно похвалил Энцо Карпо. Его люди безуспешно пытались прорваться через клубок майх. По выложенной камнем мостовой текла кровь. — Скорее!        Солей спешился и вытащил меч. Тот вышел неожиданно легко, с неприятным чавканьем. Арктар бросился на подмогу своим сослуживцам. Над головой со свистом пролетали стрелы и болты. Воины в Верхнем квартале не зевали и обстреливали чудовищ. Хаквиндские болты отскакивали от тварей, будто те были сделаны из литой стали.         — Арктар, на тебя вся надежда! — Голлдар пытался отдышаться. — Если уберём ту майху, что с краю, то сумеем прорваться к площади!        Солей не заставил себя ждать. В этот раз не удалось ловко, как было раньше, вскочить. Майха увернулась, и он упал, больно ударившись лопатками. Шлем надёжно защитил голову от удара о землю, и Арктар почувствовал тяжесть тела чудовища.         — Да… осветится… корона… от… шести… — пытался он произнести слова клятвы. В груди стало горячо. Запахло горелой плотью. Майха зашипела и задёргалась, когда чьи-то мечи вонзились в её тело. Раздались крики. Хаквиндцы с немалым трудом сбросили огромную тушу и, взяв Солея под руки, поставили на ноги. Арктару не сразу удалось отдышаться, но времени для промедления не было. Сердце бешено колотилось. Юноша пытался унять дрожь в руках и, подобрав меч, побежал следом в открывшийся проход к площади. Желание сохранить жизнь сделало своё дело. Арктар не обращал внимания на боль.        Безлонская площадь некогда была красивой. Сейчас же храм Всеотца сиротливо украшал её. Сам бог, выгравированный на двери, безмолвно взирал на детей своих. Он ничем не мог помочь.        Голлдар не без облегчения заметил, как распахнулись ворота, ведущие из Верхнего квартала, и его люди вперемешку с хаквиндцами выбежали к площади.        Из Нижнего квартала не показался никто. Убогие деревянные врата были закрыты. Осталось надеяться, что с Эре и доверенными ему людьми было всё в порядке.        Лучники и арбалетчики разошлись по краям огромного камня. Среди всей толпы было трудно рассмотреть, где Эльгвар, но внутреннее чутьё подсказывало Назгуру, что тот жив. Куда больше волновало, что сталось с Эре.         — Ну где они? — нетерпеливо спросил Энцо Карпо. Это не улучшило настроение Голлдара. — К храму не подходить! — громко крикнул генерал напоследок.        Храм мог рухнуть.        Генерал было хотел отдать приказ выстроиться у Нижних ворот, когда их створки распахнулись, и пешие бойцы один за другим вышли на площадь.        «Живы! Слава Всеотцу!» — Назгур с облегчением выдохнул. Сам он стоял впереди.        Генерал повторил приказ.         — Готовимся! — выкрикнул он, подняв стяг вверх.        Майха словно ждала его приказа. Камень треснул, и воины отбежали назад, наступая друг другу на ноги и спотыкаясь. Хаквиндские доспехи были куда тяжелее лёгких кирас Ордена, и воины Шести Лучей с трудом поднимались на ноги.         — Ждём! — Энцо Карпо так и не сдвинулся с места. Назгур лишь подивился смелости довольно неприятного генерала и мысленно пожелал Энцо выжить.        Огромный камень разлетелся на куски. Майха вот-вот была готова выползти. В конце концов, показалась огромная голова. Полетели комья земли.         — В атаку! — приказал генерал.        Краем глаза Голлдар заметил, как что-то блеснуло в солнечных лучах, но времени на раздумья не было.         — Венценосные, вперёд! — скомандовал он.        Генерал бросился в сторону. Лишь алый, грязный, изодранный в клочья плащ промелькнул.        И исчез в толпе.        В одного из хаквиндцев попал чей-то шальной болт, к счастью, не причинив большого вреда. Кираса надёжно защитила спину воина.        Майха взревела. Окружённая воинами, помеченными короной, она не могла вырваться за образованный ими сужавшийся круг. То здесь, то там слышались слова клятвы, но мечи лишь царапали кожу чудовища, и из маленьких для столь большого чудовища ранок капала на землю кровь.        «Корона!» — догадался Назгур, что именно сверкало. В толпе было бессмысленно её искать. Осталось молча наблюдать, как хаквиндцы прорывались через толпу Венценосных к самому чудовищу. Один из них угодил в пасть и некоторое время беспомощно дрыгал ногами, после затих, когда челюсти сомкнулись.        Павший воин отвлёк чудовище. Нарсилионцы один за другим взбирались на огромное тело и тут же скатывались вниз, оставляя ожоги на теле майхи. Та шипела, но с толпой обезумевших людей справиться не могла.         — Нужно сделать так, чтобы она опустила голову! — раздался крик. Голлдар с облегчением узнал того, кому он принадлежал. У тщедушного на вид генерала был на редкость зычный голос.        Энцо Карпо бросился едва ли не в пасть майхи. Та уже было открыла рот, когда Назгур его оттолкнул. Майха опустила голову ровно в тот момент, когда двое мужчин свалились. Краем глаза Голлдар заметил, как кто-то из его бойцов ловко вскочил на голову чудовища и сел, сдавив шею ногами. Майха затрясла головой, пытаясь сбросить неожиданного всадника, но тот крепко держался. Воин всадил меч в глаз и крепко сжимал рукоять, жмурясь. Он не видел, как вонзались болты в тело чудовища, а наплечник защитил от угодившей в него стрелы.        Боец не открывал глаза и крепко держался даже тогда, когда Майха рухнула. Он чувствовал её шумное дыхание под собой. Второй глаз чудовища пробил чей-то меч.         — Слезай! — велел Назгур. — Нужно добить её!        Воин не слез. Чьи-то крепкие руки обхватили его и стянули силой. Лишь тогда он открыл глаза. Исполосованная оружием Майха истекала кровью, не в силах пошевелиться.         — Всем назад! — велел генерал, целясь из арбалета.        Воины слушались его беспрекословно. Он выстрелил, и взрывной болт угодил в голову чудовища, разрывая её изнутри.         — Глядите! Шесть лучей! — раздался торжествующий крик лучника, стоявшего на стене Верхнего квартала.         — Значит, всё закончилось, — сделал вывод Голлдар, по-прежнему сжимая окровавленный меч в руках.        Воины отшатнулись, а по площади растеклась кровь в разные стороны.        Ликующие возгласы невозможно было перекрыть ничем. Нарсилионцы обнимались с хаквиндцами. Назгур подошёл к сородичу, который сидел на земле, не в силах пошевелиться. Из наплечника торчала стрела.         — Всё закончилось, слышишь, герой? — произнёс он. Воин устало посмотрел на него. Его тело болело.         — Именно. Ты герой, Арктар, — раздался голос Дека Намена. Он поневоле испытал толику уважения, но и немало гордился собой, что меч оставил хоть какую-то отметину на теле чудовища.

***

       Словно ничего не случилось.        Хаквиндцы занимались повседневными делами, нарсилионцы откровенно скучали. И те, и другие слишком устали, чтобы отправляться в путь. Назгуру Голлдару хотелось узнать подробности, но, как назло, генерал куда-то пропал.         — В городе он, — пояснил Ферох. — Тел много.         — Впервые слышу, чтобы погребением занимались столь высокопоставленные люди, — съязвил Эре. — Хотя у хаквиндцев всё не так, как в остальных странах. Что и говорить, если голова не варит, то…         — Уймись, — перебил Назгур. С одной стороны, он понимал Эре, чей отец сгинул в Безлони, но с другой — помнил, как слаженно вышел бой. К счастью, его и без того немногочисленные подчинённые остались живы. Обошлось даже без серьёзных увечий. Хаквиндские лекари деловито осматривали раненых. Иные ожидали, когда из Безлони вынесут выживших, но пострадавших в бою. Увы, пока вестей не было.        Даже от генерала.        Арктар молча сидел. Он отказался даже от лекаря и гнал прочь всех, кто расхваливал его. Солею не польстил такой почёт. Больше всего ему хотелось назад, в Штурмвер, засесть на берегу Равы с удочкой и дремать под пение птиц в ожидании плеска. Он слишком давно не делал этого. Арктар не появлялся в поместье с тех пор, как попал на службу в Орден.        Он не хотел видеть Натрайта Солея, родного брата и довольствовался короткими письмами от отца.        Арктар лёг на землю. В боку заныло. Он надеялся, что рёбра целы. Ещё предстоял далёкий путь в Штурмвер.        Назгур развернул карту и тут же свернул.         — Что ж, мы получили то, что хотели, — сделал он вывод. — Увы, Кальмаи непригодны для жизни! — Голлдар вздохнул. — Пожалуй, хаквиндцы это поняли.         — Они слишком тупы для этого, — возразил Эре.         — Вовсе нет.        Назгур нервничал, ожидая генерала. Хаквиндцы занялись погребением погибших, и многочисленные клубы дыма валили в небо. Самого Энцо Карпо нигде не было видно.        Нарсилионцы приняли скромную еду из рук хаквиндских поваров. Разыгравшемуся аппетиту не мешал даже запах горелой плоти, разносившийся на много миль. Безлонь была окутана дымом погребальных костров.

***

       Энцо Карпо огляделся и толкнул дверь, ведущую в храм. Его беспокоила отнюдь не Майха с разможжённой его же болтом головой. Куда меньше хотелось, чтобы кто-то видел, как он входит в храм. Не слишком яро верующий, генерал знал, что ему просто-напросто не поверят, если он заявит, что решил поблагодарить Всеотца за одержанную победу.         — Почему так долго? — раздался неприветливый голос.        Энцо не был удивлён. Он знал, кто именно находился в храме всё это время.         — Ты решил, что я поручу такое дело, как поиск короны, своим болванам? Да они же перегрызут друг другу глотки, когда она попадёт к ним! Вдобавок нарсилионцы… — генерал замолчал. Даже его, познавшего всё, напугала яркая вспышка, осветившая стены храма. Ещё мгновение — и свет перестал слепить глаза, став мягким. Но, несмотря на это, Энцо так и не сумел разглядеть собеседника. Тот был с ног до головы закутан в тёмно-синий плащ, а лицо скрывалось под маской.         — Ладно. Некогда вести праздную болтовню. Давай её сюда! — велел собеседник. Карпо не спешил протянуть корону, завёрнутую в обрывок некогда алого, а теперь грязного плаща. — Ну же, смелее. Я не кусаюсь.         — Аккуратнее со словами, Всевеликий, — предупредил генерал. — Уж кому, как не мне, знать, что сил у вас почти не осталось. Немудрено: одно пробуждение вулкана чего стоит. А разбить камень ровнёхонько тогда, когда появились Венценосные…         — Так-так. Вы мне угрожаете, — хмыкнул маг. — Что сделаете? Отдадите в их лапы? Так не выйдет. Мне хватит сил, чтобы вновь открыть портал, а договор, подписанный самим королём, надёжно припрятан. Скрыться я успею. Но вы представьте, что будет, если наберусь сил! — Генерал никак не ответил на угрозу, и тогда волшебник продолжил: — В конце концов, ведь вам выгодно, чтобы Люстер отделился. Нарсилион будет ослаблен, и в наших силах вам помочь, если надумаете…         — И чем ты сумеешь помочь в одиночку? — Энцо Карпо хмыкнул.         — Я же не говорю, что следует чинить войну прямо сейчас. Увы, Хаквинд в упадке. Когда вы встанете на ноги, я успею создать новый Совет магов, и тогда… — Маг не закончил и протянул руки. Генерал переминался с ноги на ногу, но обещанное всё же протянул. Руки в коричневых кожаных перчатках обхватили корону. — Благодарить не стану. Вы получили достойную плату от меня.        Яркая вспышка света ослепила Энцо. Он закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что в храме никого не было. Он был пуст. Даже объедков пищи не осталось, словно маг не был живым человеком из плоти и крови.        Генерал пошёл к выходу, размышляя по дороге о странном госте, однажды появившемся в королевском замке.        Энцо Карпо был немало удивлён, когда король вызвал его к себе. Тот был слишком стар — настолько, что военные дрязги давно перестали интересовать.        В королевских покоях генерал застал странного гостя, закутанного в плащ.         — Как вы!.. — вместо приветствия прошумел Энцо.        Незнакомец щёлкнул пальцами, и покои осветила яркая вспышка.         — Перемещаться — это я умею. — Казалось, маг улыбнулся под маской. — Увы, это утомительно, а если учесть, что бесплодные попытки отстоять Люстер забрали много сил, то ещё и опоздал, — голос был глухим, словно неживым. Маг резко встал. — Вы чем думали, когда ваши люди шли в Кальмаи? — Он не на шутку разозлился. — Совсем жадность заела? — Король молчал. Ему было трудно разговаривать из-за паралича, некогда разбившего его тело. Генерал не смог вымолвить ни слова. — Но что сделано, то сделано. В глупости и недальновидности упрекать уже поздно! — Маг взмахнул рукой и продолжил: — Вы уже хлебнули горя от майх. Увы, не кто иной, как свьорры, охраняли их могилы от возрождения. Кроме их шаманов и нас, магов Люстера, никто не мог это делать. Но это, увы, не всё. Не пройдёт и года, как Безлонская площадь треснет.        Слова мага казались бредом. Энцо понимал, что в иное время не поверил бы, если бы до него не дошли вести из Безлони.         — Ты помощь пришёл предложить... — невежливо спросил он, — или отчитать нас как детей малых?         — Помощь! — Маг снова сел, заложив ногу за ногу. — А точнее, привлечь Нарсилион на вашу сторону.        — Ни за что, — прохрипел король.         — Пожалуй, стоит выслушать его, сир, — предложил генерал. — Но будьте добры, представьтесь. Не люблю заключать серьёзные союзы с теми, кто скрывает имя.         — Гведеон Икарей к вашим услугам, — представился маг, после продолжил: — Буду краток. Моё время истекает, а застрять здесь надолго нет ни малейшего желания. Не секрет, что Фелис III жаден до одури. Что, если ему подбросить идею — сделать Кальмаи частью Нарсилиона?         — Ты спятил? — возмутился генерал.         — Отнюдь, — маг покачал головой, — есть у него советник, мой сородич-люстерец. Уж он-то расстарается. Кальмаи, конечно, никто не отдаст, а вот помеченные Венцом объявятся. Задача ваших людей — уговорить их помочь, а уж в моих силах будет сделать так, чтобы Майха пробудилась досрочно, иначе после никто не сможет её одолеть, разве что новый Хак Ветер появится.        Энцо Карпо взглянул на тело майхи. Он помнил, как пожимал руку. В пальцах покалывало от потока магии. Но генерал пообещал корону в обмен на помощь. Тогда ему это казалось равноценным обменом. Сейчас же он сомневался. Гведеон Икарей мог творить невесть что с обретённым волшебным предметом. Магов уважали в Хаквинде и побаивались одновременно.        Одно утешало: Икарей скрывался от Ордена, а это означало, что он боялся Венценосных.        Вздохнув, генерал пошёл по мостовой прочь из города.        Энцо Карпо отыскал герра Голлдара сам. Тот уже не чаял, что генерал объявится.         — Ну-с, мне следовало бы поблагодарить за помощь, — Энцо широко улыбнулся, демонстрируя удивительно крепкие для почтенного возраста зубы. — Не думал не гадал, что когда-нибудь доживу до этого.         — Вы поблагодарили. Пожалуй, хватит с меня! — Назгур не желал вести неприятную беседу. Карта Кальмаев была у него. Нужны ли теперь горы, было трудно сказать. Он решил это оставить на совести грандмаршала и короля.         — Не будь столь резок, мальчик, — возразил генерал и, сев рядом, принял от одного из своих людей кружку с вином. — Я пришёл с куда более ценным, нежели слова. — Назгур прислушался. — Деньги, насколько я помню, никому ещё не мешали, но, увы, их немного. Поэтому… — Энцо некоторое время раздумывал. Один вопрос не давал ему покоя и он решился задать его: — Неужели ты не хочешь расквитаться со мной? Я едва не лишил тебя жизни тогда, одиннадцать лет назад.        Назгур задумался. Ему такое даже в голову не приходило. Пусть Энцо Карпо был неприятным высокомерным типом, но прекрасным полководцем. Голлдар поневоле уважал его.        Эльгвар поглядывал на собеседников, пытаясь понять, что произошло. Пока остальные ликовали и хвастались друг перед другом заслугами, он не отходил от Назгура. Было чувство, словно ничего не произошло.        Подобное испытывал и Арктар Солей. Он спал прямо на голой земле. Порой его душил кашель.         — Нет, — поразмышляв, ответил Назгур и протянул генералу руку. — Ты прекрасный полководец, Энцо Карпо. Думаю, до войны дело не дойдёт. Вы ведь поняли, насколько это неразумно? Корона должна сверкать от шести солнечных лучей.         — Должна, — Энцо Карпо пожал руку, — и она засверкала.        Генерал поднялся и пошёл прочь, покрикивая на нерадивых подчинённых. Назгур долго смотрел ему вслед. Несмотря на усталость, хотелось убраться подальше от Хаквинда, не дожидаясь награды, но наступала ночь.        Эльгвар приобнял друга. Они оба молчали, наслаждаясь тем, что всё ещё рядом друг с другом. Вести разговоры не хотелось.

***

       Назгур знал дорогу домой. Одиннадцать лет он возвращался побеждённым, а теперь — победителем. Эльгвар не узнавал его. Голлдар постоянно морщил лоб и о чём-то размышлял.         — При чём здесь оказался Икарей? — не раз спрашивал он сам себя.         — Генерал же ответил перед нашим отъездом. Этот проклятый маг сглупил, решив, что пробудить вулкан — благо, — ответил Ферох. — Но ты так торопился убраться, что прохлопал ушами!         — Не верю я ему. Икарей скрывался много лет, нашёл источник для поддержания такой силы и сглупил?! — Назгур нервно сглотнул.         — Тихо. Пока не стоит болтать остальным! — Эльгвар пошевелил угли. — Не советую.         — И корона. Я видел её. Куда она делась? — С горящими глазами Назгур походил на безумца.        Эльгвар огляделся. Воины были заняты выпивкой, щедро одаренной хаквиндцами, к неодобрению герра Голлдара.        В паху Фероха сладко заныло, когда он вспоминал последнее занятие любовью в стенах форта. Он жалел, что времени испытать подобное тому, что познал Назгур, не нашлось.         — Забудь! — Эльгвар опустил голову. — Мне интересно, как та брюхатая бабёнка.        Назгур тоже это хотел знать, но об Алексии больше ничего не слышал. Он глядел на перстень, некогда принадлежавший ему. Ферох свыкся с украшением и забыл отдать. Голлдар был уверен, что больше не увидит друга и любовника, едва они пересекут межу, отделяющую Хаквинд от Нарсилиона.        Ночь была прекрасной. Дневная духота сменилась прохладой. Спать хотелось, но друзья знали, что завтра вернутся в родной Нарсилион и, как ни прискорбно, распрощаются.        В конце концов сон сморил их обоих. Первым сдался Назгур. Эльгвар ещё некоторое время сидел, после полез в палатку и устроился рядом с Голлдаром и крепко обнял. После уснул.        Ликующие возгласы бойцов не обрадовали Фероха. Воины отчаянно желали попасть в Кумму, чьи высокие шпили были заметны издалека, и начать тратить награду, полученную от Энцо Карпо. Никого не стесняясь, Эльгвар крепко обнял Назгура, и они долго стояли, не в силах оторваться друг от друга.         — Может, останешься, — несмело предложил Арктар.        Эльгвар вырвался из объятий и подошёл к нему.         — Нет, братишка, — тихо ответил он. — Среди вас болтунов полно, а я жить хочу. Да и Назгур заслуживает куда больше, чем тюрьму и гонения. Сам знаешь, что бывает за укрывательство дезертира. А так… Всегда можно назвать сплетников лжецами. Меня-то не будет, а остальное пусть попробуют доказать! — Ферох хохотнул.         — Но хоть дай знать! — взмолился Солей. — Напиши, пожалуйста!         — Прости, но нет. В Мерну я не вернусь. Осяду где-нибудь. Нарсилион большой!        Назгур не подавал вида, что ему нелегко слышать эти слова. Хотя он знал, что отношения изначально были обречены на гибель, но рисковать тем, чего добился за годы служения, не собирался.         — Эльгвар прав, — вмешался он. — Если Вьяль вновь сведёт наши судьбы — встретимся, а так… Лучше так.        Арктар едва не плакал. Эльгвар покачал головой, дивясь, как столь отчаянный парень может рыдать, словно девица.         — Помни мой наказ. Бордель Куммы — первое место, которое стоит посетить, — напомнил Ферох.        Арктар кивнул, хотя посещать столь нехорошее место не было желания. Но брат слишком сильно напирал, стыдя, что негоже ни разу не познать женщину в не слишком юном возрасте.        Бойцы, привязавшиеся к Фероху, пожали тому руку. Назгур пошёл к лошади, не желая оглядываться.        Вскоре отряд двинулся в путь. Воинам больше не был нужен проводник.        Назгур обещал себе, что не обернётся, но всё же не удержался. Эльгвар Ферох стоял на дороге, держа под уздцы Вэсина, и смотрел ему вслед. Поймав взгляд Голлдара, он вскочил на коня и поскакал. Тёмные волосы развевались на ветру. Вскоре силуэт стал едва различим. Лишь тогда Назгур повернул голову и, хотя сердце щемило, но он продолжал упорно смотреть вперёд.        В будущее.