***
На следующее утро в их номере пахнет разлагающимся телом и летом. В прожженных занавесках путаются крохотные мошки и теплый ветер, а скрипучие кушетки продавливаются под весом чемоданов с бирками из аэропорта на ручках. Брендон все также неосознанно улыбается, рассматривая гитариста. У Райана глупая челка, и его волосы лежат как угодно, кроме того положения, в котором они должны находится. Брендону нравится этот беспорядок, но еще больше ему нравится заправлять за уши парня душистые цветы. Когда они загружают все в автобус, Райан беседует с Джоном и смеется. Этот ангельский голос эхом раздается по всей округе, отражаясь от стеклянных небоскребов и завораживающих витрин, и тут же находит свое место в кладовой-для-каждого-типа-звуков-издаваемых-Райаном где-то под сердцем. Брендон думает, что если Бог существует, то он смеется именно так, а еще, что они могли бы создать альбом, состоящий исключительно из смеха Райана, и он стал бы самым продаваемым альбомом в мире. Спенсер опять шутит, и от него дико несет перегаром. Брендону не смешно. Когда они приезжают, гитарист морщится, ощущая привкус пыли во рту. В городе душно и влажно, но ребята из группы все равно решают прогуляться. Райан остается в клубе. Брендон остается вместе с ним. Они не чувствуют себя неловко: едят крекеры и запивают их малиновым лимонадом, который по запаху больше напоминает вишню, сидя на краю сцены и свесив ноги. Райан бьет пятками ботинок о деревянную поверхность и что-то бубнит с набитым ртом так, что крошки от печенья разлетаются в разные стороны, словно конфетти в новогоднюю ночь. Брендон думает, что он похож на ребенка, поэтому придвигается ближе и крепко обнимает парня, стараясь заполнить все легкие Райаном, впитать его пот в собственную влажную футболку. Гитарист фыркает, а Брендон думает, что Райан капризный ребенок. Во время выступления он выглядит чересчур энергичным, даже гиперактивным, что заставляет Спенсера начать беспокоиться. Голос Брендона то и дело срывается, или же он берет выше, напоминая неудовлетворенного павлина. Джон пару раз вздрагивает и сбивается с ритма, но публике, по мнению барабанщика, насрать. Они абсолютно заворожены самим процессом и не замечают их оплошностей. Когда блестки, цветы, свет прожекторов и тела в зале сливаются воедино, заканчивается последняя песня. Брендон пару раз норовит вернуться и отыграть еще, но Джон шипит и сопротивляется, а Райан спит на диване в гримерной, так что он просто несколько раз выходит на сцену, слушая душещипательные овации и купаясь в океане из слов любви и девчачьих визгов, а затем растворяется во мраке закулисья, пряча в темноте безумную улыбку и влюбленный взгляд.***
Спустя неделю им удается переночевать в дешевом мотеле, но, бесспорно, все счастливы услышать об этом. Райан тут же валится на хлопковые простыни, ощущая под собой жесткие спиралеобразные пружины. В этом месте хотя бы есть кондиционер, и это становится лучшей новостью года, так как Брендон физически не успевает отстирывать свои вещи от терпкого и стойкого запаха пота. Он оповещает гитариста о том, что займет ванную на ближайший час, но Райан не в состоянии ответить: он скучал по нормальной кровати. Когда солнце больше не пребывает в зените и стремительно направляется к горизонту на западе, Брендон вытаскивает Райана из номера, надеясь хоть как-то растормошить того перед завтрашним шоу. В последнее время они вчетвером почти не общаются друг с другом: Спенсер ворчит и сквернословит каждые десять секунд, Джон старается помалкивать, чтобы не убить абсолютно случайно барабанщика потоком брани, который может на него обрушиться, Райан чуть ли не засыпает на ходу уже четвертый день подряд, а сам Брендон слишком возбужден, чтобы мыслить рационально. Он похож на десятилетнего, который переел сладкого и теперь не знает, куда деть образовавшуюся энергию. Вокалист досаждает ребятам из группы, осознавая, что он в самом деле раздражающий. Когда он покупает Райану упаковку «Орео» и арахисовое масло, то надеется, что, да, черт, он улыбнется ему. Но гитарист лишь поджимает малиновые губы, блестящие от слюны, и открывает пачку печенья, запихивая его в рот. Шоколадные крошки вновь летят на рубашку, как и в день-когда-Райан-был-в-хорошем-настроении, и Брендон плавится от этих воспоминаний, растекаясь по раскаленному на солнце асфальту. Райан странно смотрит на него, и вокалист опять обнимает его. Брендон пахнет так, словно на него вылили чан с розовым маслом, а еще от него несет свежей выпечкой и взбитыми сливками, и это странно. По-ненормальному странно, потому что его ежедневный дезодорант — это естественный запах. Может, дело в этом, а может, Райан просто вновь стал чуть приветливее, но теперь он вечно трется где-то рядом с вокалистом и чаще обнимает его. В животе у Брендона происходит настоящая революция во время этих маленьких дружеских ритуалов, ему кажется, словно маленькие феи рассыпают внутри свою пыльцу, а затем кто-то использует детонатор, из-за чего и желудок, и вокалист взлетают на воздух. Но ему определенно это по душе. Спенсер снова начинает шутить.***
Когда спустя две недели Брендон закидывается экстази, Райан смотрит на него так, словно он только что подсадил на героин весь Вегас, хотя на деле всего лишь забросил в рот пару разноцветных таблеток. Вокалисту весело, тепло и уютно, а еще, кажется, какая-то подозрительная особа вьется вокруг, пользуясь его состоянием. Райан безучастно пялится в барную стойку, сжимая стакан колы в ладонях, и старается игнорировать все то, что происходит за его спиной, когда ощущает покалывание в области шеи. Брендон обвивает его, словно щупальца, заполняя каждый миллиметр собой. Он шепчет что-то нечленораздельное и целует Райана в выпирающие позвонки, заставляя того густо краснеть и прятать пунцовые кончики ушей. Когда Брендон буквально выволакивает его из-за барной стойки, гитарист поворачивается к нему лицом. В глазах вокалиста сейчас можно увидеть огромные черные дыры и чертову бесконечность, и Райан задыхается, когда Брендон сильнее сжимает руки. Он сейчас пребывает в собственном мире, где пахнет фруктовой жвачкой и карамелью, а вместо бизнес центров стоят пряничные дома с крышами, покрытыми глазурью, и ковриками с надписью «Welcome» из мастики. — Отпусти меня, черт. Выражение лица Брендона вновь меняется: он выглядит разочарованным и подавленным, но зато ослабляет хватку. Райан пользуется этим и выворачивается, направляясь к лифту. Этим вечером он бездумно щелкает каналы в номере и старается притвориться спящим, как только слышит, как щелкает электронный замок. Ему тошно, и запах выпечки и цветов ему противен. Райан не разговаривает с Брендоном ни назавтра, ни на послезавтра, ни через три дня. Брендон уже не знает, что ему нужно сделать, потому что гитарист его попросту игнорирует, пресекая любые попытки извиниться. Если честно, он сам не понимает, за что, но его это мало волнует. Джон советует ему выждать, а Спенсер опять шутит. Это начинает раздражать. Когда они проезжают вдоль западного побережья, Райан старается быть подальше ото всех участников группы. Он литрами пьет черный кофе, хотя раньше терпеть его не мог, и почти не показывается им на глаза. Волосы гитариста выглядят как самая настоящая катастрофа, и даже Брендону кажется, что их стоит привести в порядок. Будучи в Сан-Франциско, Райан напоминает мертвеца из фильмов ужасов пятидесятых, и Брендону правда жаль, что это происходит по его вине. В номере душно, и – не может этого быть! – нет системы охлаждения. Кровати тут больше похожи на массивные бревна, а этот странный балдахин над одной из них пахнет сыростью и чьим-то одеколоном. Райан смотрит в пол, изучая прожженные сигаретами дырки на ковре. Брендона опять поселили с гитаристом, и это проблема номер один в его обновленном списке СУВ – списке Самых Ужасных Вещей. Так неловко они не чувствовали себя уже давно.***
Чем ближе они двигаются к югу, тем теплее и беззаботнее становится на душе у Брендона. Когда они останавливаются в нескольких милях от Далласа, Райан вновь становится похож на Райана, и, кажется, они преодолевают очередную черную полосу, оставляя позади язвительные комментарии и тягучее молчание. Ребята затариваются сладкими тянучками и газировкой на заправке. Когда карманы дырявых штанов набиты цветными конфетами, они разделяются: Спенсер и Джон идут к автобусу, а Брендон тащит Райана в сторону Тринити и безустанно трещит о том, как же все балдежно. Гитарист слушает все это, мнет в руках травинки и золотистые колоски, а затем срывает несколько лиловых цветков и вплетает их в волосы Брендона, на что тот лишь смущенно улыбается, заламывая тонкие пальцы. Им едва ли перевалило за двадцать, им еще можно быть инфантильными. Брендон чуть ли не перелетает через ограждение, когда слышит шум воды. Около Тринити пахнет рыбой и гнилыми яблоками, но это ничуть не влияет на общее впечатление. Он что-то кричит о суши и американских горках, когда Райан переплетает их пальцы так, что Брендон может коснуться выступающих вен и огладить подушечками мозолистых пальцев персиковые костяшки. Бабочки в животе машут крыльями так часто и энергично, что там уже образовалось целое торнадо, чьи потоки воздуха смешались с золотистой пыльцой, и этот неукротимый ураган вырывается наружу, когда теплые губы оставляют кроткий поцелуй и след от лечебного медового геля на щеке. Все вполне прилично, очаровательно и невинно, но Брендон все равно не в силах унять дрожь в коленях. Они обмениваются парочкой фраз, прежде чем вернуться к асфальтированной дороге и направиться в сторону автобуса. Их руки все еще сцеплены в замок.***
По дороге в Атланту Райан часто играет и даже пишет несколько мелодий, которые, возможно, в будущем станут основами песен для нового альбома. Все окна открыты, что позволяет прохладному ветру гулять по салону, смешивая запахи пота, пыли и кукурузных хлопьев. Температура понизилась, а за окном сейчас идет настоящий ливень, чьи ледяные капли попадают на небольшой диван и спины ребят, словно брызги кисти, а затем неспешно стекают вдоль позвоночника, вызывая мурашки. Хотя за окном достаточно холодно, внутри Брендона все пылает и взрывается. Райан просто робко улыбается ему и в очередной раз зажимает струны на грифе, ловко переставляя пальцы с одного лада на другой. От него пахнет кофе с корицей, и Брендон сам мечтает о кофе, упаковке зефира и еще одной подобной улыбке, для которой в его маленьком сердце всегда будет отведено особое место.