Космос свёл меня с тобой

Сейчас мы находились на орбите планеты Зенобия, которая была названа в честь затонувшего парома «Зенобия» в конце девятнадцатого века близ берегов острова Кипр, рядом с городом Ларнаки. Не самое удачное название для планеты, я так думаю. Не хотелось бы, чтобы планета, которую недавно открыли, постигла участи своего неудачного тёзки, который потонул в первое же своё путешествие из Швеции в Сирию. Но речь сейчас пойдёт не о загадочно потонувшем пароме, а о конкретной планете класса М. Она была обнаружена всего лишь несколько лет назад и бегло исследована. Экипажу Энтерпрайз предстояло же разузнать как можно больше информации об этой загадочной планете. Сканеры Спока показывали, что атмосфера пригодна для гуманоидов вроде нас, что климат также соответствует нашим потребностям. Как сказал Чехов, планета была вся покрыта субтропическими лесами, реками и морями. Здешнее солнце исправно исполняла свои обязанности, поддерживая оптимальную температуру для всего живого на Зенобии. Я отправила первый отряд для исследования и ожидала первых вестей с планеты. — Капитан, — окликнула меня Ухура, вырывая из мыслей. — Мистер Спок на связи. — Включай, — кивнула я ей и приготовилась услышать самый замечательный голос на свете, который не заставил себя долго ждать: — Капитан, десант собрал первые образцы флоры, на данный момент представителей фауны мы не обнаружили, — коротко и сухо сообщил Спок. Как вы уже поняли, в этот раз я не участвовала в высадке, но это пока. Спок настоял на том, что первая высадка может быть опасной, и во избежание проблем настоятельно рекомендовал мне остаться на корабле. Я бы могла ему воспротивиться, в конце концов, отдать приказ, но с изменившимся статусом наших отношений вулканец обрёл надо мной неведомую до селе власть. Благо, он сам пока не просёк о моей промашке. А я старательно делала вид, что всё по-прежнему и моё слово всегда остаётся последним, поэтому во второй высадке я возглавлю отряд. И точка! — Как обстановка в целом на планете? — решила уточнить я, мысленно отругав себя за то, что пауза непозволительно затянулась. — Удовлетворительная, — резюмировал Спок. — Десант не обнаружил ничего, что могло напрямую угрожать жизни гуманоида, то есть нас. Поэтому смею полагать, что ваше присутствие в следующей десант-группе будет уместно. — Рада слышать, а то засиделась я на месте, — расплылась я в улыбке. — Мистер Спок, поднимайтесь вместе с десант-группой и добытыми образцами на борт! — Есть, капитан, — сухо ответил Спок. — Конец связи. Я позволила себе счастливую улыбку и вздохнула. Наконец, я смогу спуститься на планету и полноценно отдохнуть от скучной «бумажной» работы, то есть от отчётов. С путешествия на Деневу прошёл уже месяц. Всё это время Энтерпрайз изучал новые сектора нашей Галактики, отмечая на карте новые звёзды. Ничего скучнее в жизни быть не может, скажу я вам по секрету. Мне нравилась наша миссия: находить что-то новое, искать приключения. Но просто отмечать на карте звёзды и не иметь возможность спуститься на новую планету — было скучно. От подобной муторной работы на мостике делать было нечего, особенно мне, как капитану. Я тупо просиживала свои штаны, сверля взглядом звёзды в обзорном экране перед нами. Остальные на мостике также скучали. Лишь Споку всё было нипочём. Единственной отрадой в эти скучные дни были редкие игры со Споком в трёхмерные шахматы, а также наши беседы на различные темы во время игры и после них. Я ценила каждую минуту, проведённую рядом с ним, открывая его с новых, ранее неизвестных мне, сторон. У нас вообще было мало времени на двоих из-за своих обязанностей. Особенно учитывая тот факт, что у нас не всегда совпадали смены. С каждым днём я не уставала поражаться тому, насколько многогранен мой вулканец. И от этого моё восхищение перед ним росло с каждым днём в геометрической прогрессии, как и любовь. К счастью, я не чувствовала себя рядом с ним ущемлено, то есть глупее его. Иногда затрагивая какие-то серьёзные темы, в том числе и научные открытия, я могла, к своему удовольствию, поддерживать с ним беседы наравне. И я видела искры удовольствия в глазах Спока, каждый раз при наших беседах и играх, в которых я не уступала ему. Однажды, Спок даже выразил своё удивление моими неординарными способностями и умственными познаниями. Мой вулканец даже назвал меня непревзойденным гением, который, однако, не часто спешит воспользоваться своими способностями, повинуясь велению сердца. Обычно я на подобные высказывания не обижалась, а отвечала, что я вообще нелогичный человек. Я допускала мысль, что за последнее время мы стали ещё ближе. Мы позволяли друг другу чуть больше человеческих поцелуев, а также объятий и держание за ручки. Хоть последнее и считалось интимным жестом среди вулканцев, но это не было их поцелуем до конца. И мне хотелось попробовать нечто новое, сделать новый шаг в наших отношениях. Но я боялась, что могу оказаться слишком поспешной и своим напором могу напугать Спока. Хотя он ничем и не выражал своего недовольства нашей близостью… — Капитан, — вырвал меня голос Спока из задумчивости. Я проморгалась, стараясь прийти в себя от удивления, и обернулась на звук его голоса. Вулканец стоял рядом с моим креслом, сложив руки у себя за спиной. — Коммандер, — кивнула я ему, поражаясь, как он быстро поднялся на борт и сменил походную одежду на форму. Или это я настолько сильно ушла в свои мысли, что потеряла счёт времени? И то, и другое было одинаково вероятно. — Через двадцать целых тридцать две десятых минуты я смогу предоставить вам полный отчёт о результатах высадки, — безэмоционально проговорил Спок. Хоть команда была уже давно в курсе наших отношений, вулканец предпочёл придерживаться официальных отношений во время работы. Честно говоря, я была с ним в этом полностью солидарна, не стоило смешивать личную жизнь с работой. — А разве вам не надо присутствовать в научном отделе и изучать добытые образцы флоры? Отчёт о высадке вы можете предоставить позднее и дополнить его результатами исследований, — заметила я. За эти две недели я более-менее научилась различать эмоции и чувства Спока, а также его желания, даже если он их старательно скрывал. Тем более зная его любопытство, которое было присуще всем учёным… В общем, я решила подарить ему то, чего он на данный момент так страстно желал. Эх, что только не сделаешь ради того, чтобы твой любимый человек был счастлив… — Это было бы приемлемо, — сдержанно кивнул Спок, но в его глазах я увидела благодарность и любовь. Губы мои против воли растянулись в нежной улыбке, и мне пришлось безжалостно давить в себе желание поцеловать этого невозможного вулканца прямо сейчас, на глазах у всего мостика. — Тогда с вашего позволения, капитан, я направлюсь в научный отдел. — Ступайте, — благосклонно кивнула ему я. Спок кивнул мне и, развернувшись, направился в сторону турболифта. Я его окликнула: — И, мистер Спок, прошу вас, будьте осторожны, ведь мы не знаем, какую опасность могут в себе хранить здешние формы растительности. — Да, капитан, — сдержанно ответил Спок и скрылся за дверцами турболифта. Я была рада, что он не стал припираться со мной по поводу того, что он и без моих напоминаний был бы осторожен и не подвергал свою жизнь и жизнь других сотрудников научного отдела необоснованному риску. Ведь за время нашего общения он также смог понять мотивы некоторых моих «нелогичных» реплик, поняв, что я просто беспокоюсь о нём, хоть это и «нелогично». Я, отсидев себе уже мягкое место, решила размяться. Встав и потянувшись, я прошлась по мостику. Первым делом я подошла к Паше и Сулу, якобы проверить, как у них проходит работа, на их вопросительные взгляды я одобрительно кивнула, похлопала каждого по плечу и направилась дальше. Пройдя каждую станцию, я задержалась возле научной станции, на которой отображались последние вычисления Спока о планете. — Капитан, — окликнула меня Ухура. Я оторвала взгляд от панели управления консолью и повернулась к своей подруге. — Да, лейтенант? — решила я подойти к ней. Она прислушалась к чему-то, что было слышно только в её наушнике, а потом вновь взглянула на меня. — Поступил приказ от Управления, — отрапортовала она, а потом вновь нахмурилась, прислушиваясь к сообщению. — После миссии на Зенобии, мы должны будем направиться к нейтральной границе с ромуланцами для дипломатических переговоров. Подробности этой миссии будут отправлены в ближайший час вам лично на компьютер. — Спасибо, Ухура, — кивнула я, нахмурившись. Ох и не нравилась мне наша следующая миссия, невольно в памяти всплыли фрагменты нашего прошлого, а именно встреча с Нероном. Я удержала себя от нервной дрожи, почувствовав фантомные руки помощника Нерона, словно они вновь сжимали мою шею, как и полтора года назад. — Капитан? — тихо окликнула меня Нийота. Я вынырнула из воспоминаний и посмотрела на подругу, а потом осмотрела мостик. Все с тревогой смотрели на меня. — Будем надеяться, что эти переговоры принесут нам только пользу, — попыталась улыбнуться я, но сама прекрасно понимала, что моя улыбка насквозь фальшивая. — Какова вероятность того, что они не решат последовать за своим соотечественником? — задал, похоже, всех интересующий вопрос Паша. Он был необычайно серьёзен и бледен. — На этот вопрос я пока не могу ответить, Чехов, — вздохнула я и качнула головой, отгоняя нехорошие мысли. — Вероятность этого также велика, как и возможность того, что ромуланцы решат последовать другому пути, решив прийти с Федерацией к миру. — Ты веришь в это? — удивился Сулу, позабыв об официозе. Да, тема была серьёзной и затрагивала каждого из нас, поэтому официозу не было места среди нас в эту минуту. Мне захотелось, чтобы Спок оказался здесь, рядом со мной, так бы я хотя бы ощутила вновь себя в безопасности. А так, после вести о ромуланцах, я почувствовала себя уязвимой. Хотя нет! Пусть Спок как можно дольше ничего не знает о следующей миссии, иначе это всколыхнёт ненужные воспоминания о погибшей матери, об уничтоженной планете Вулкан… Не хочу, чтобы он вновь окунулся в пучины муки и страданий. — Я надеюсь на это, — поправила я и натянула улыбку. В этот раз получилось более правдоподобно. — Ромуланцы находятся в невыгодном положении. Они знают, что их родная планета через сто с лишним лет будет уничтожена, им уже сейчас надо думать: то ли куда-то перебираться и обустраивать новое гнёздышко, то ли придумывать оружие против сверхновой, так как материалы о красной материи отсутствуют. К тому же после всех событий, клингонцы точат зуб на ромуланцев из-за их сородичей, которые уничтожили много клингонских птиц и воинов, разрушили их тюрьму. Они находятся сейчас в невыгодном положении и прекрасно понимают это. Если они ещё что-то попытаются сделать против Федерации, то будут уничтожены: у Федерации и так к ним обвинения имеются, ведь во время битвы против Нерона погибло много представителей других рас. Поэтому ромуланцы вряд ли предпримут что-то против нас. — Но они очень хитры, — заметил один из офицеров — Боб Олсен, брат погибшего лейтенанта Олсена, с которым мы с Сулу спрыгнули на платформу бура. — Я знаю об этом, — кивнула я, обернувшись к нему. Он сидел рядом с научной консолью, заменяя Спока. — Но они должны прекрасно понимать, что любая попытка причинить нам вред, пусть даже косвенная, будет рассчитана нами и Федерацией, как военные действия с их стороны. — Действительно, — прозвучал новый голос, от которого моё сердце вмиг ухнуло вниз. Я медленно обернулась и увидела застывшего возле турболифта Спока. Интересно, сколько он уже так стоял и сколько успел услышать из нашего разговора. — Спок? — в моём голосе отчётливо проступил испуг. Мой вулканец посмотрел на меня, после чего степенно приблизился ко мне и замер прямо напротив меня. — Ваши слова и расчёты верны, капитан. Ромуланцы будут добиваться мирного соглашения с Федерацией, — озвучил он свою мысль. Чёрт, он услышал достаточно. — Вероятность подобного исхода равна восьмидесяти пяти целым семидесяти шести сотым процента. — Спасибо, — сухо кивнула ему я, выражая свою благодарность за то, что поддержал мою точку зрения. — Более подробную информацию мы получим позднее и обсудим. А пока мы можем вернуться к более насущным проблемам, а именно к миссии на планете Зенобия и к тому, что альфа смена пять минут назад закончилась. — Три минуты сорок семь секунд назад, капитан, — тут же поправил меня Спок. — Да какая разница, Спок, — поморщилась я, взглянув на своего вулканца. — Главное то, что пора сдавать смену. — Безусловно, капитан, — не стал перечить Спок. Было подозрительно, что он в последнее время стал таким послушным, раньше он частенько спорил со мной по поводу и без. *** Я стояла в транспортаторной вместе с Боунсом и Басарабом, у пульта управления находился Скотти с Кинсером. Мы ждали Спока и Сулу, который выказал желание принять участие в сегодняшней вылазке на планету, чтобы понаблюдать флору здешних мест воочию. С ними должен был прийти ещё один офицер безопасности. Я взглянула на часы, вулканец никогда не опаздывал, а сейчас прошла уже ровно минута с назначенного времени. Тревога закралась в моё сердце: вдруг, с ним что-то случилось? — Где этот чёртов гоблин бродит? — озвучил мой мысленный вопрос только немного в другой формулировке Боунс, который раздражённо вздохнул и сложил руки на груди. — По его просьбе я направляюсь на планету, полной неизученных вирусов и бактерий, которые могут оказаться смертельными! — Именно поэтому, доктор, я и настоял на вашей кандидатуре при спуске на планету, — невозмутимо проговорил Спок, перешагнув порог транспортёрной. — Капитан, я прошу прощения за задержку. Мы с мистером Сулу были вынуждены задержаться из-за одного экземпляра растений, который мы принесли вчера на борт. Он повёл себя весьма необычно. — Да, он стал нападать на другие экземпляры растений, поэтому мы были вынуждены изолировать его, — подтвердил Сулу. — Никто не пострадал? — тут же задала я логически последовавший вопрос. — Никто, кроме нескольких экземпляров растений с других планет, но незначительно, — отчитался Сулу. — Замечательно, — перевела я дыхание и кивнула им, чтобы поднимались на платформу транспортаторной. Когда все заняли свои позиции, я взглянула на Скотти, который сидел за пультом управления и ждал только моей команды: — Запускай, Скотти! Оставляю корабль на тебя! — Есть, сэр! — откликнулся Скотти и запустил транспортатор. Не успела я спокойно дыхание перевести, как буквально через пять секунд мы оказались на планете, а именно на берегу пока безымянного моря. Чувство, когда твои атомы распадаются, а потом вновь собираются воедино, было необычным и щекотным. Меня всегда поражала специфика ощущений. Рядом судорожно выдохнул Боунс, который терпеть не мог телепортацию и до дрожи боялся её, а точнее её возможных последствий. Мне даже послышалось, что он едва выдохнул: «Живой». Как я уже успела упомянуть, мы оказались на берегу моря. В своей жизни я видела в основном море лишь на картинках. На Нибиру я видела океан лишь мельком, большая часть моего внимания была сосредоточена на спасении местных туземцев от извержения вулкана. При мелдинге со Споком, когда, по его словам, наша любовь породила тот чудесный пейзаж, море я также видела, но оно ведь было всего лишь порождением моего воображения. Сейчас же перед нами было настоящее море. Воздух здесь был свеж и наполнен солёными нотками — всё так, как и описывалось во многих источниках. Но вживую это всё увидеть и почувствовать было намного ярче, чем читать об этом в книгах. Тем более, что здешние воды были не обычного насыщенного синего цвета, как это бывает на Земле, а изумрудного цвета: Спок ещё вчера упомянул, что это связано с необычными водорослями, которые и придают воде столь необычайный цвет. Удивительно, но подобный цвет не вызывал отторжения. Звук волн, разбивающихся о булыжники на берегу, был музыкой для моих ушей. Я даже прикрыла глаза, слушая музыку природы и вдыхая свежий морской воздух. На секунду я почувствовала себя одной посреди всего этого великолепия. Никто из группы не спешил нарушать мой покой, наверняка, сами были заворожены всей представшей перед нами сейчас красотой. Вид моря, его звуки и воздух произвели на меня благотворный эффект, снимая усталость. Я вдохнула полной грудью свежий воздух и только после этого медленно открыла глаза. Я обернулась к остальным членам десанта, мои суждения оказались верны, все также стояли и наслаждались природой. И их можно было понять, ведь безвылазное пребывание на корабле, хоть и нами всеми любимом, не могло радовать нас — существ, которые от своей природы привыкли быть свободными. А стены Энтерпрайз были для нас подобием темницы. Я помотала головой, отгоняя мрачные мысли. Это я, конечно, загнула, назвав Энтерпрайз тюрьмой. Скорее мы были скованы обязанностями перед Управлением Звёздного Флота, а не кораблём, который стал для нас домом. Жаль, что времени у нас было мало на изучение планеты Зенобия, так бы я, если бы с планетой всё оказалось хорошо, выписала бы своему экипажу увольнительную на берег, чтобы и они смогли размять свои косточки и насладиться красотой природы. Но, увы. У нас были сроки, которые портили все планы. — Капитан, — тихо окликнул меня Спок, вырывая из мыслей. Я осмотрелась, постепенно все члены высадки стали приходить в себя и обращать на меня внимание. — Что ж, раз мы все отдохнули и насладились здешней природой, предлагаю приступить к нашим непосредственным обязанностям! — бодренько проговорила я и повернулась к своему вулканцу. — Мистер Спок, ведите нас! — Да, капитан, — сдержанно кивнул он и направился вглубь тропического леса, который окружал здешний дикий пляж. Мы уверенно продвигались вглубь леса, постепенно звуки шума волн сменялись пением здешних птиц и стрекотом насекомых, которых мы не могли пока увидеть. Я жадно осматривалась по сторонам, поражаясь многоцветием местной флоры. Здесь были собраны все цвета радуги. И здесь было намного красивее, чем даже на планете Альдебаран III, да и растения здесь были привычных для нас размеров. Среди местной флоры можно было заметить сигнальные флажки, которые вчера оставила группа высадки, чтобы ориентироваться на них, что они успели изучить — очень предусмотрительно. У меня даже сомнений не возникло, что эту идею предложил Спок. При мысли о Споке улыбка коснулась моих губ, и я кинула взгляд в его сторону. Он невозмутимо шёл впереди нашей группы, возглавив её. Следом за ним шёл что-то бубнящий себе под нос Боунс, хоть я и шла следом за ним, но не могла разобрать ни слова. Позади меня был Сулу, за его спиной маячил Басараб, а замыкал процессию йомен Агире, очень горячий парень, во всех смыслах этого слова. Мы шли уже больше часа, я даже успела слегка устать. Мои руки уже были расцарапаны, как и мой мундир о здешние формы растений. Кроны местных деревьев скрывали нас от палящего солнца, которое сейчас находилось в своём зените. Но не успела я задать всех интересующий вопрос: долго ли нам ещё идти — как мы вышли на открытую местность, усыпанную цветами. Я в восхищении замерла, увидев всю эту красоту. — Мистер Спок специально оставил это место на сегодня, — вдруг раздался рядом со мной мужской голос. Я обернулась и увидела ехидно улыбающегося Влада. — Что вы хотите этим сказать, лейтенант? — нахмурилась я. — Я хочу сказать лишь то, что мистер Спок хотел специально сделать вам приятно, — пожал плечами Дракула и отошёл от меня к своему коллеге. Я проводила его недоумённым взглядом, а потом перевела своё внимание на недалеко стоящего от меня Спока, чьи скулы приобрели милый зеленоватый оттенок. Он слышал нас и, наверняка, пигментация в определённых местах его лица была вызвана смущением. Приятное тепло разлилось в груди. Улыбка тронула губы. Я приблизилась к невозмутимому вулканцу, настоящее состояние которого выдавали не только его скулы, но и уже кончики ушей. — Спасибо, мне здесь нравится, — улыбнулась я, тихо прошептав это, зная, что он услышит. Он ничего не ответил, но по мимолётному соприкосновению наших рук, я ощутила его любовь и заботу, а также признательность. Пока остальная часть нашего десанта была отвлечена рассмотрением здешних цветов, я позволила себе откровение: — Раньше мне никогда никто не делал подарков, тем более таких красивых и бесценных. Спок вновь ничего не ответил, но его два пальца коснулись моих двух пальцев. Меня прошило неожиданное ни с чем несравнимое наслаждение. Когда мимолётное прикосновение исчезло, я не сразу сообразила, что только что произошло, а когда поняла, то не сразу поверила: Спок только что поцеловал меня, по-вулкански! — Я люблю тебя! — едва смогла выдохнуть я, так как горло неожиданно сдавило. И чтобы скрыть предательскую влагу в глазах, я склонила голову, прячась за слегка отросшей чёлкой. — Джим, хватит отлынивать от работы со своим хобгоблином! — крикнул мне Боунс, который уже успел приступить к изучению местной флоры, как и все остальные из нашей группы. — Он прав, нам пора приступить к своим обязанностям, — вздохнула я и нехотя отошла от вулканца. Бросив на него последний взгляд и поймав его тёплую улыбку в уголках губ и отразившуюся в глазах, я не смогла сдержать ответной улыбки. (Совет: перед этой частью включите музыку: Danny Cudd and Markus Johansson – Once again (2011 Red Snapper Re-mix)) Достав свой трикодер, я направилась в противоположную сторону поляны. Честно говоря, здешние цветы были изумительны. Одни растения, очень похожие на своих сородичей с Земли, а именно розы, чего стоили! Они выглядели точь-в-точь как розы с моей родной планеты, только их лепестки имели форму сердца, по краям они были серебристого цвета, а в центре — нежного жёлтого или персикового цвета. Думаю, Сулу оценит подобную красоту, как и все на нашем корабле. Достав небольшую капсулу, я поместила добытый образец этого великолепия, прежде убедившись, что он абсолютно безопасен. Разделавшись с этим видом цветов, я двинулась дальше. Моё внимание вскоре привлекли цветы, которые располагались возле кромки деревьев. Эти цветы были с меня размером. Они были необычайной формы и находились сейчас в бутонах. Я приблизилась, рассматривая их. Стебель у них был сильный, в диаметре семь сантиметров, насыщенного синего цвета. А объёмный бутон был прекрасного лазурного цвета. Он был длиной пятьдесят сантиметров, а стебель — около метра. Наверняка, когда эти цветы распустятся, это будет очень красивое зрелище. Я подошла ещё ближе и направила на него свой трикодер. Этот цветок не вызывал у меня опасение, поэтому я, не следя за показаниями трикодера, спокойно любовалась цветком, размышляя, может, его тоже следует прихватить с собой вместе с розой, которая в контейнере лежала рядом со мной. Вдруг наиболее ближнее ко мне необычное растение издало какой-то странный звук. Я даже отвлеклась от своих мыслей и изумлённо посмотрела на него. Оно вдруг покачнулась, что я даже от неожиданности отшатнулась от него. Другие цветы угрожающе зашуршали, начиная покачиваться. Однако немного увеличенная дистанция между мной и ближайшим ко мне необычным растением не спасло меня от того, что произошло в следующую секунду: растение, издав звук, похожий на обычное человеческое чихание, осыпало меня серебристой пыльцой. Другие лазурные цветы продолжали угрожающе покачиваться и издавать странные звуки, что могло означать продолжение орошения меня пыльцой. Я от неожиданности вскрикнула, а потом чихнула, когда пыльца, проникнув в мои дыхательные пути, защекотала рецепторы. — Капитан! — воскликнул «Дракула», который изучал растения в десяти метрах от меня и первым услышавший мой крик. Я тут же обернулась в его сторону. Он уже целенаправленно направлялся в мою сторону. Я испугалась. — Не приближайся! — воскликнула я. Возможно, это растение было небезопасно, а если Влад приблизиться ко мне, он может подвергнуться той же опасности. — Но, капитан, это может быть небезопасно! — возразил Влад, тем не менее, замерев, выполняя мой приказ. — Именно поэтому оставайся на месте! — воскликнула я, видя, как к нам стали приближаться остальные члены десанта, привлечённые нашими криками. Я вновь чихнула от влияния пыльцы. — Джим, что происходит? — выкрикнул Боунс, достав свой чемоданчик с медикаментами. — Стойте на месте и не приближайтесь ко мне, это может быть опасно! — воскликнула я, отдавая всем приказ. Я чувствовала странное покалывание по всему телу, даже лёгкое жжение. Это подтверждало мои опасения по поводу неизвестного растения. Опустив взгляд на трикодер, чтобы узнать сведения о необычном представители здешней флоры, я похолодела. Я не видела своих рук. В прямом смысле этого слова. Я их чувствовала, чувствовала, как ими держу трикодер в своих руках. Но не видела. Я видела свой потрёпанный мундир, а также видела пустые рукава в тех местах, где раньше были мои руки. Ужас парализовал меня. Это больше походила на сказку или старый фильм ужасов, где человек вдруг стал человеком-невидимкой. Что со мной происходит? — Капитан? — услышала я совсем рядом испуганный голос Влада. Я подняла голову, его взгляд был направлен не на моё лицо, а на мою форму, слепо шаря в поисках моих исчезнувших конечностей. — Что с вами? — Я… — горло сдавило от охватившего меня ужаса. Я вновь всмотрелась в лицо лейтенанта, он слепо смотрел на мою форму, а не на лицо. Судя по его поведению, исчезли не только мои руки, но и лицо. Это уже переходило все грани разумного. — Не знаю… — Я вижу вашу форму, слышу вас, но не вижу вас саму, — выдохнул Влад, сделав шаг в мою сторону. Своими словами он подтвердил мою догадку. Но стоило лейтенанту приблизиться ко мне, как незнакомое растение опасно покачнулась, отчего я тут же пришла в себя. — Стой! Не приближайся ко мне! Это растение опасно! — воскликнула я, выставив руку перед собой. Влад замер. Но было уже поздно. Растение наклонилось в сторону офицера защиты и издало новый звук. Я похолодела, но быстро постаралась взять себя в руки. Я понимала, что у нас осталось мало времени. Решительно откинув в сторону трикодер, я кинулась к Басарабу и, повалив его на землю, накрыла собой. Растение, издав новый чих, испустила вновь пыльцу, но до нас она едва донеслась. — Я же сказала — не приближаться! — воскликнула я, смотря в изумлённое лицо Влада. — Или ты тоже захотел стать невидимым, как я?! — Джим? — изумлённо раздалось над нами. Я посмотрела перед собой и с опозданием поняла, что всё это время валялась на Владе. Тут же подскочив на месте, я обернулась и увидела всю нашу десант группу в полном составе, которая за это время успела приблизиться к нам. Все изумлённо смотрели на меня, точнее на мою форму за не имением видимой меня. — Что за чертовщина?! — воскликнул Боунс, оттолкнув в сторону Сулу, который стоял ближе всех ко мне. — Не знаю, но, похоже, это действие того растения, — махнула я рукой в сторону чудовища, что сотворило со мной это нечто. Я даже удивилась, насколько спокойно прозвучал мой голос, не смотря на ситуацию в целом, и на ужас, сковавший моё сердце. Знаете, в детстве я мечтала стать невидимкой, чтобы Фрэнк не нашёл меня, но я этого не желала сейчас. — Оно чихнула на меня своей пыльцой, и я стала невидимой. — Час от часу не легче, — проворчал Боунс, доставая свой медицинский трикодер. Я подняла взгляд на Спока, который стоял рядом и смотрел на меня странным взглядом, в котором я с трудом разобрала боль. И мне самой стало ещё горше на душе. Не должен он выглядеть столь несчастно. И меньше всего мне хотелось, чтобы именно я стала причиной его боли. — Спок, всё же нормально! — попыталась я взбодрить своего вулканца, стараясь убрать из его взгляда и души страдания. — Я же не умираю. — Этого мы пока не знаем, — буркнул Боунс, разрушая все мои старания на корню. Басараб, наконец, поднялся на ноги. — Капитан, что было на показателях трикодера? — подал голос Спок, отойдя от шока. — Я не успела изучить показатели, когда произошла вся эта несуразица, — честно призналась я. — Где ваш трикодер, — продолжил допытываться Спок. Я похолодела. — Я его уронила, — выдохнула я. Спок направился в сторону зловещего цветка, чтобы, видимо, отыскать прибор. — Стойте, коммандер! — Нам нужен трикодер, — сухо ответил Спок, тем не менее, остановившись. — Его показатели могут помочь нам найти ответ на вопрос: что же с вами произошло. — Я сама могу сходить за ним, — возразила я, поравнявшись со своим вулканцем. — Для меня эти растения теперь не опасны, но на вас оно может подействовать пагубно. Или вы хотите тоже стать невидимым? Мне бы этого не хотелось, коммандер, не тогда, когда я потеряла свои возможности исполнять должностные обязанности. — Доктор, что с капитаном? — проигнорировав мои слова, вулканец повернулся к Боунсу. Я нахмурилась. — Пока жизненные показатели в норме. Но какие-то изменения начинают происходить. Более точные данные мне даст моя аппаратура на Энтерпрайз, — мрачно ответил Боунс, зыркнув тяжёлый взглядом в мою сторону. От слов своего друга я испытала первобытный ужас. Из-за какой-то жалкой пыльцы моя жизнь оказалась в опасности! Более дурацкой причины гибели и придумать было нельзя! Нет, вы только не подумайте, меня не пугала сама смерть, меня больше страшила мысль о том, что, уйдя, я оставлю Спок и своих друзей одних… — Тогда нужно срочно подниматься на борт! — воскликнул Сулу. Похоже, вердикт доктора напугал не только меня, но и всех остальных. — Но сначала я заберу трикодер, который может пролить свет на всё происходящее, — как можно бодрее проговорила я, радуясь, что никто не может видеть моё лицо в данный момент. Я должна была показать своему экипажу, что не унываю, что во мне есть вера в наилучший исход. А дать волю своим истинным эмоциям я ещё смогу, когда останусь одна. — Спок, свяжись с кораблём. Я развернулась и быстро пошагала в сторону злосчастного цветка. Пока никто не мог видеть, я дала слабину. Слёзы покатились из глаз. Я замерла, сделав вид, что ищу пропажу, а на самом деле пыталась привести мысли в порядок и взять себя в руки, отгоняя подальше все свои страхи — сейчас я должна быть сильной, в первую очередь ради своего экипажа! Остервенело вытерев слёзы, я стала со старанием искать пропавший трикодер. Тот вскоре нашёлся под небольшим кустиком. Подняв его, я проверила его на целостность и работоспособность, забрала контейнер с позабытой розой и, немного поразмыслив, взяла образец злосчастного цветка. Когда я вернулась обратно к группе, Спок уже закончил разговор с кем-то из экипажа. — Вы хоть предупредили команду, чтобы не пугались невидимого капитана? — в шутливой форме спросила я. Все вздрогнули, кроме Спока. — Мне жаль, капитан, но мы пока не можем вернуться обратно на борт корабля, — сказал вулканец, взглянув на меня. — В чём дело? — я испугалась. Вдруг, с моим кораблём и экипажем что-то произошло, пока мы были на планете? — Появилась странная природная аномалия, которая искажает сигнал транспортатора, — ответил мне вулканец. — Поэтому было принято решение отправить за нами шатл. — Хорошо, — вздохнула я, прикрыв глаза. От сердца отлегло. — Вы взяли с собой образец цветка? — удивился Спок, подойдя ко мне. К счастью, у меня было два контейнера. — Роза абсолютно безопасна, если верить показателям трикодера, — ответила я, протягивая капсулу с розой Сулу. Тот с восхищением взирал на это чудо природы. Он с благоговением перед неземной красотой осторожно взял протянутый контейнер. Улыбнувшись от умилительного поведения друга, я протянула контейнер со злосчастным цветком остальным, а потом трикодер. Спок забрал у меня всё это и принялся изучать показатели трикодера. — Судя по показателям, это растение условно патогенное, — проговорил вулканец. Я нахмурилась, не до конца понимая. — Как бактерии что ли? — вырвался у меня вопрос, а в след за ним и нервный смешок. — Можно сказать и так, — сдержанно ответил Спок. — Для здешних форм жизни он безопасен, для чужаков — опасен. — Этакий защитник, — фыркнул Боунс, рассматривая вместе с вулканцем показатели трикодера. — Как я и думал, у этого растения есть особый фермент. Он действует на пигмент чужой клетки, блокируя его. — Очаровательно, — буркнула я. — И чем мне это грозит? — Пока ничем, — пожал плечами Боунс. — Но в дальнейшем этот фермент может привести к неминуемым последствиям. Если бы этот фермент просто изменял цвет: было бы намного проще, но он, что более вероятно, изменяет свойства этих белков. А теперь представь, что случиться с тобой, если, допустим, у тебя перестанет работать весь гемоглобин в организме. О, я представила… Ещё как представила! В красках. Со всеми подробностями на свою бедовую голову! Не зря же я читала книжки Боунса… И ужаснулась. Верно говорит Паша: меньше знаешь — крепче спишь. Это прям было про меня. — И что нужно делать, чтобы это предотвратить? И сколько у меня вообще есть времени? — я мысленно похвалила себя за то, что мой голос не дрогнул, выдавая истинное состояние моей психики. — Чем раньше мы вернёмся на борт, тем быстрее получим ответы на твои вопросы, — вздохнул Боунс, помассировав переносицу. — Одно я могу сказать точно, эта штука действует исключительно на клетки живого организма, раз твоя форма не стала прозрачной, как и ты сама. — Это и так понятно, — вздохнула я. Мне было страшно. Даже не так. Мне было СТРАШНО! Одно дело, это когда ты осознанно идёшь на смерть во благо чего-то, а потом быстро умираешь, что у тебя остаётся не так много времени на мысли о том, чего ты не успел сделать, что ты неудачница по жизни, вечно влипающая в неприятности, а страдают от этого другие — в общем, когда я умирала от полученной мною высокой дозы радиации мне некогда было размышлять о бренности бытия и заниматься самобичеванием. Зато сейчас время было. Мне казалось, я даже стала ощущать, как жизнь медленно покидает моё тело, капля за каплей. Я покосилась на Спока, который казался, как всегда невозмутимым. Но я-то видела, как из его глаз исчезли всё намёки на тёплые чувства, а на их место пришла тоска, но ещё не было ноток отчаяния — он ещё верил, что возможно найти выход из сложившейся ситуации. Между его бровей залегла еле заметная складка, а уголки его губ слегка опустились вниз. Мне стало не по себе. Не могла я так просто погибнуть из-за какой-то глупой пыльцы! Наверняка есть выход из сложившейся ситуации. Он всегда был, и сейчас найдётся! Да и не могла я так просто умереть! Мне ещё надо заключить мир с ромуланцами! Да и просто оставить Спока и наших друзей я также не могла! Это было бы слишком эгоистично с моей стороны! Из мрачных мыслей меня вырвал звук приближающегося шатла. Я подняла взгляд и увидела приближающийся транспорт, среди десант-группы появилось оживление при виде шатла. Я тоже взбодрилась, ведь его появление означало наше скорейшее появление на борту Энтерпрайз, где лучшие умы попробуют отыскать решение моей проблемы и, возможно, смогут вернуть меня в настоящее обличие. — Быстро проходим в шатл! — воскликнул Басараб, кивнув на открывшиеся двери шатла. Мы все быстро проследовали вовнутрь транспорта. За рулём сидел Скотти, который повернулся на наше появление: — Привет, как всё прошло? — бодренько проговорил он, осматривая нас. Вдруг его взгляд остановился на мне, точнее на моей видимой части, то бишь форме. — Что произошло? Что случилось с капитаном? — Если коротко: то она стала невидимой, — раздражённо проговорил Боунс, приблизившись к главному инженеру. — Если ты не хочешь, чтобы Джим вообще исчезла, тогда скорее заводи свою машину и возвращай нас всех на борт! — Есть! — тут же откликнулся Скотти, вмиг становясь серьёзным. Дорога до Энтерпрайз прошла в полной тишине, все были задумчивы и угрюмы. Я сидела в самом дальнем углу, стараясь вообще не светить даже своей видимой формой, чтобы лишний раз не напоминать о том, что со мной случилось. Но даже так я умудрялась привлечь к себе внимание. Сулу выглядел откровенно озадаченным и подавленным, его тонкие губы были сжаты в ещё более тонкую бескровную линию. Йомен просто уставился в пол немигающим взглядом. Басараб сидел, сложив руки на груди, и сверлил взглядом противоположную стену. Боунс… Боунс был на грани того, чтобы начать бегать по шатлу, но каждый раз, бросаемый в мою сторону, взгляд останавливал его. Скотти был необычайно притихшим. Ну, а Спок… Спок был Споком. Он сидел на месте рядом со Скотти слишком прямой даже для него и смотрел в обзорное окно. Я прикусила губу, чувствуя нарастающее покалывание по всему телу, которое уже причиняло откровенный дискомфорт. Когда шатл прибыл на борт корабля, а десант покинул его, всё завертелось в прямом смысле этого слова. Два офицера службы безопасности вызвались отнести образцы двух растений в лаборатории, Скотти был вынужден отправиться на мостик, дабы принять управление кораблём (кстати, оказалось, что всё это время, пока три главных офицера отсутствовали на корабле, им управляла Ухура). Я вместе с Боунсом отправилась в медотсек, а Спок и Сулу отправились в лабораторию. Хикару, как впрочем и Спок, отринул предложение вернуться на мостик и настоял на своей кандидатуре при исследовании неизвестного феномена, вознамерившись найти причину моей прозрачности. Пройдя всевозможные тесты Боунса, я сейчас сидела на биокровати и ждала следующей экзекуции над собой. Мы уже успели убедиться, что я абсолютно стала невидимой, даже под одеждой, что говорило о том, что неизвестное нам вещество распространилось по организму через кровь, обесцвечивая всё на своём пути. Кристин замерла возле моей кровати, осматривая видимую часть меня, то есть форму, и слепо пытаясь смотреть на моё лицо, но выходило из рук вон плохо. Я не сердилась на неё за эти бестолковые попытки. Я бы на месте окружающих тоже бы не знала, куда нужно смотреть, чтобы не задеть чувства пострадавшего. — Давай свою руку, — буркнул Боунс, собираясь сейчас взять мою кровь на дополнительные исследования. Я протянула ему руку, благо рукав мундира ясно дал понять, что и где у меня располагается. Схватив меня за «видимую» часть руки, Боунс уверенно закатил рукав, а потом на ощупь определил сгиб локтя, чудом угадал расположение вены и одним точным уколом взял у меня немного крови, как когда-то у Хана. Скорее всего, на удачное нахождение нужное вены сказался огромный опыт с работой в общем, и в частности со мной. — И что дальше? — спросила я, скрывая за любопытством собственный страх неизвестности. — А дальше я изучу твои анализы крови, — огрызнулся Боунс и, прихватив с собой пробирку с моей кровью, которая, к слову сказать, также отличалась от нормальной, а именно стала мутноватой жидкостью — даже кровь начинала обесцвечиваться. — Кристин, присмотри за Джим. Боунс быстро скрылся за дверью, что вела в его мини лабораторию, скрываясь от моих возмущённых воплей о том, что я не маленькая, и что за мной не надо следить. Я успокоилась, проводила закрывшуюся дверь взглядом и вздохнула, приготовившись ждать столько, сколько потребуется. Иногда мой друг проводил свои эксперименты прямо за рабочим столом, но когда дело было серьёзным и требовалось более серьёзная работа, он уходил в лабораторию, где у него хранились образцы редких полезных растений и зверушек, на которых он иногда проводил свои эксперименты, как например: однажды он вёл своему любимому трибблу кровь Хана. Что-то за сегодняшний день я уже второй раз вспоминала «Джона Харрисона» и все события, что были с ним связаны — ой не к добру это, не к добру! Я решила отвлечься от мрачных мыслей и перевела свой взгляд на Кристин, которая в нерешительности мялась возле моей кровати. Оставшись со мной наедине, она ощущала себя ещё менее комфортно, чем было до этого в присутствии Боунса. Я не винила её за это, сама прекрасно понимала, насколько абсурда вся ситуация в целом. Ещё сегодня утром я считала, что человек не может стать невидимым, а уже сейчас могу с уверенностью сказать — что может. Нет, я, конечно, слышала о разработках ромуланцев техники, которая бы сделала их корабль невидимым. Но это, во-первых, противоречит законам физике, во-вторых, речь идёт о неживой материи. Если бы ситуация не была слишком серьёзной, уверена, учёные на моём корабле были бы в диком восторге, изучить такой феномен и сделать научное открытие. Возможно, сам феномен очень бы пригодился в будущем… — Джим, как ты? — вырвал меня из грёз о будущем слегка дрогнувший голос Кристин. Я обернулась к девушке, она отвела взгляд в сторону, видимо, сочтя это за более приемлемый вариант своего поведения относительно меня. Я не стала возражать. — Бывало и хуже, — как можно веселее проговорила я. — А знаешь, в таком положении есть свои плюсы. — Да? — удивилась Чапел, даже обернувшись ко мне. На её губах появилась ироничная улыбка — что-то я подобного раньше за ней не замечала. — Это какие же? — Если я сниму свою форму, то стану совершенно невидимой, а для невидимой открывается множество возможностей: например, подглядывать за другими, особенно за мужской частью экипажа, — заговорщицки понизив голос, проговорила я, наклонившись в сторону девушки. Она тихо засмеялась, качая головой. Напряжение ушло. Вновь повисла тишина, только не такая гнетущая, как до этого. Вдруг по лицо Кристин пробежала тень эмоций. Мне стало не по себе. — Тебе разве не страшно? — тихо спросила она, уставившись перед собой в пол. Я прикусила губу и прикрыла глаза, стараясь справиться с собственными эмоциями. — На моём корабле лучшие учёные, я уверена, они смогут найти решение моей проблемы, — как можно бодрее проговорила я. Но даже я почувствовала фальшь в своих словах. Нет, я не врала, когда сказала, что верю в свой экипаж — я не верила времени, которого у меня могло и не быть вовсе. Кристин, видимо, тоже заметила мою ложь, но не стала акцентировать на ней внимание. И я была ей за это благодарна. Вновь повисла тишина. Я смотрела на свои ноги, облачённые в форменные брюки и сапоги. Было странно осознавать, что под ними ничего нет. Я подняла руку и посмотрела на то место, где должна была быть моя ладонь. Я ощущала её, я даже подвигала её, пытаясь уловить хоть какое-то видимое колебание воздуха, но всё было тщетно. На душе было, откровенно говоря, паршиво. Вообще было жутко осознавать, что со мной происходит что-то неизвестное и необъяснимое, чему нет нормальных научных доводов. И что самое ужасное, так это то, что это может всё привести к неминуемой гибели. Моей. А даже если изменения никак не скажутся на моём организме в целом, я всё равно не смогу продолжить свою службу, если не будет найден выход из сложившейся ситуации. Вы когда-нибудь видели невидимых капитанов? Нет? Вот и я тоже. Нет, конечно, лучшие умы моего экипажа сейчас будут старательно искать любое средство, которое сделает меня вновь видимое. Но я отдавала себе отчёт в том, что произошедшая со мной ситуация была весьма неординарной, и решение моей весьма деликатной проблемы могло пока не найтись в нашем обществе. Ведь было и так понятно, что мы ещё юная цивилизация, которая только-только стала познавать весь окружающий мир и много всего мы пока ещё не знали, и нам предстояло это только узнать. Поэтому наших знаний могло быть недостаточно для того, чтобы сделать меня вновь видимой. Дверь из лаборатории открылась, пропуская в медотсек Боунса. Вид у него был, мягко говоря, паршивый. Между его густых бровей залегла борозда, уже не морщинка. Весь его вид говорил об усталости, и было во всём его облике ещё что-то неуловимое… Мне кажется, или я вижу обречённость в родных чертах? Сердце оборвалось и ухнуло вниз второй раз за день. — Что с анализами? — бодренько спросила я, вставая с кровати навстречу другу. Он замер и взглянул в мою сторону, после чего устало помассировал переносицу, прикрыв глаза. — В твоей крови я обнаружил инородный фермент, я отправил результаты Споку, — ответил Боунс. — Я сейчас направляюсь к ним в лабораторию. А ты отправляйся в свою каюту и попытайся не делать глупостей. Мы обязательно что-нибудь придумаем! — Всё так плохо? — я чувствовала, как мои губы исказила истеричная улыбка против моей воли. — Джим, — выдохнул Боунс, тяжко взглянув на меня. — Нет! Ничего не говори, я пошутила, — бодренько проговорила я, пятясь к двери. — Я буду у себя в каюте, если что — ты знаешь, где меня искать. Не попрощавшись, я быстро покинула медотсек и отправилась к турболифту. Благо тепловые сенсоры реагировали на меня, открывая двери передо мной. Все встречаемые мной члены экипажа, заранее предупреждённые о моей деликатной проблеме, приветливо здоровались, на их лицах были фальшивые признаки оптимизма, а в глазах их я читала сочувствие и боль. От этого на душе становилось ещё тоскливее. Но они не были виноваты в моём душевном состоянии. Быстро добравшись до своей каюты, я прошла в неё. Стоило дверям закрыться за мной, я дала волю своим истинным эмоциям. Я просто с разбега рухнула на свою кровать и уткнулась лицом в подушку, гася рыдания, которые вырвались из меня, больше ничем не сдерживаемые. Слёзы текли непрерывным потоком. В эти минуты я была ужасно разбита и раздавлена, а также слаба. Я ничего не могла поделать со сложившейся ситуацией, как-то её изменить. Идти в лабораторию не было смысла, я бы только своим присутствием отвлекала всех и нагоняла на них тоску. Меня затопила жалость к себе и чувство неизбежности. Было отвратительно испытывать себя беспомощной против несправедливости судьбы. Я никогда не сдавалась, но сейчас была та ситуация, когда от меня мало что зависело — и это осознание медленно убивало меня. Мне хотелось не жалеть себя, не испытывать себя слабачкой, а хотелось действовать! Но время шло, а я продолжала всё также лежать и давиться слезами, страшась собственного будущего. Из этого состояния меня вырвал звук входящего вызова на интерком. Меня этот звон, словно звонок будильника, вырвал из ужаса собственного бессилия и вернул к реальности. Быстро взяв себя в руки и утерев слёзы, словно их кто-то мог увидеть, я решительно подошла к прибору и активировала связь. — Кирк на связи! — твёрдо и уверенно проговорила я, даже мысленно похвалив себя за силу и сталь в голосе. — Капитан, говорит лейтенант Ухура, — она могла даже не представляться, я её голос могла узнать из тысячи других голосов. — К нам приближается корабль клингонцев. — Я сейчас буду! — твёрдо проговорила я. Хоть я и была невидима, мои указания могли сыграть хорошую службу моему экипажу. Оправив на себе форму, я вышла из своей каюты, гордо расправив плечи, и быстро направилась в сторону турболифта. Уже через две минуты я заходила на родной мостик. Все члены экипажа на мостике без понуканий безупречно выполняли свою работу и напряжённо ожидали появление клингонцев. Я приблизилась к Скотти, который напряжённо замер в моём кресле. — Я рядом, — уверенно проговорила я. Скотти вздрогнул от неожиданности, а потом расслабился. Двери турболифта вновь открылись, пропуская сразу троих на мостик. Мне даже оборачиваться не было смысла, чтобы увидеть Спока, Сулу и Боунса. Мой вулканец подошёл ко мне и замер рядом. Скотти тут же поспешил уступить место ему, а потом занял место рядом со мной. — Капитан, они вызывают нас! — звонкий и сильный голос Ухуры разрезал напряжённую тишину. — Выводи на экран, — скомандовала я и сместилась за кресло, в котором сейчас сидел Спок, чтобы меня не было видно, точнее мою форму. На главном экране появилось изображение грозного клингонца. Его красная кожа была подстать его свирепому настрою. Маленькие тёмные глаза со смесью злобы и превосходства смотрели на нас. Его длинные густые волосы были собраны в хвост, бороды и усов не было, как и у тех, кого мы встретили на Кроносе. Те выглядели не типично: волосы сбриты, как бороды и усы. Лишь остроконечных лоб, да и специфичный цвет кожи не оставлял сомнений в том, что перед нами клингонцы. — Федералы, вы говорите с великим Крохм, — грубым рычащим голосом заговорил клингонец, его губы исказились в оскале. — На вас наведены оружия моего корабля! Если вы не выдадите нам опасного преступника — капитана Кирк, мы будем вынуждены открыть по вам огонь! Честно? Я была поражена словами клингонца. Почему им понадобилась именно я? Что я им сделала? И вдруг догадка поразила меня: ведь я совершила действия около полугода назад, которые можно было охарактеризовать как нападение на территорию клингонцев — Кронос, так ещё от моих действий погибло много клингонских воинов. Конечно, сами клингонцы точной картины не знали, а именно: что не я причастна к гибели их воинов, а Хан, доказательств собственной невиновности у меня не было. С другой стороны, Федерация уже связывалась к Клингонской Империей и путём долгих и трудных дискуссий сумели доказать мою невиновность, раскрыв истинную личность преступника, из-за которого было совершено это недоразумение на Кроносе, которое привело к не очень приятным последствиям. Глава Империи скрепя зубами и сердцем был вынужден отозвать свою «просьбу» выдать им меня, признав мою невиновность. Тогда что нужно было этому Крохму? Личная месть? — Я — и.о. капитана звездолёта Энтерпрайз, Спок, — спокойно представился мой вулканец. Все на мостике хранили напряжённое молчание. Не я одна была озадачена словами клингонца. — На каких основаниях вы назвали капитана Кирк преступницей? — На основании того, что она пролила кровь более сорока клингонских воинов и не понесла соответствующего наказания, — грозно заявил Крохм, стукнув кулаком по подлокотнику своего кресла. Где-то на фоне раздался одобрительный гул голосов, принадлежащих, скорее всего, другим клингонцам. Моя команда напряглась ещё больше. Боунс едва сдерживал себя от какой-нибудь глупости. — Командование Звездного Флота доказала невиновность капитана, поэтому ваши обвинения сугубо субъективны и окрашены эмоциональным фоном, — сдержанно ответил Спок. Я посмотрела на его идеально выпрямленную спину и с удивлением отметила напряжение в его сильных мышцах. — Ты — мерзкий вулканец не имеешь права указывать нам! Наши обвинения имеют все основания! — закричал клингонец. Я вздрогнула от его голоса. — Ты выдашь мне вашего капитана или я разнесу ваш корабль, и отправлю вас всех к праотцам! — На данный момент я не могу выполнить вашу просьбу, так как капитан отстранена от своих должностных обязанностей, — сдержанно ответил Спок. Его голос стал на несколько тонов холоднее. — Мне плевать, федеральная собака! — рявкнул Крохм. Я стиснула кулаки. Он мог предъявлять обвинения мне и называть преступницей, но обзывать Спока?! Да как он посмел! — Если через тридцать минут по вашему времени Кирк не будет у нас на корабле, я открою по вам огонь! Попробуете связаться со своим Флотом или бежать — я также открою по вам огонь! Связь на этом прервалась. На мостике воцарилась гробовая тишина. Я попыталась перевести дыхание и с удивлением заметила, что за это время успела мёртвой хваткой вцепиться в спинку кресла капитана. С трудом разжав пальцы, я отошла от кресла и сделала глубокий вдох, а потом медленный выдох. Ситуация была, мягко говоря, патовая. Либо я сдаюсь в лапы клингонцев, либо мой корабль с экипажем будет уничтожен. Но как я сдамся врагу, если я невидима? Вряд ли клингонцы оценят юмор природы планеты Зенобия, которая сотворила со мной подобную шутку. Да и вряд ли они вообще поверят, что перед ними буду я, а не, допустим, Ухура или Кристин. С другой стороны связаться с Флотом или сбежать мы тоже не могли: корабль противника был современной боевой птицей, оснащённой продвинутой техникой и оружием — попробуем запросить кого-то о помощи, они засекут наш сигнал, попробуем сбежать — их оружие настигнет нас прежде, чем мы войдём в варп. Я прикусила губу. И что же делать? Боунс выругался себе под нос. — Капитан, мистер Скотт, доктор МакКой, лейтенант Сулу, энсин Чехов, лейтенант Ухура, прошу пройти в зал совещаний, — ровно и спокойно проговорил Спок. Я вздрогнула от его неожиданной реплики. Он активировал связь по кораблю. — Мистер Джотто, просьба пройти в зал совещаний. Закончив связь, Спок встал из кресла и направился прямиком в сторону зала совещаний, все последовали за ним. По сути, капитаном на корабле оставалась я, но Спок был прав, в моём нынешнем состоянии, я была отстранена от своих должностных обязанностей, хоть и не совсем официально, в связи с эмоциональной нестабильностью. Я не стала спорить с вулканцем, в конце концов, моё нынешнее состояние напоминала мне самой состояние, в котором я находилась во время инцидента с Ханом, когда мой корабль был на волоске от гибели, и лишь своевременное вмешательство Скотти дало нам шанс на спасения. Тогда в моей голове возникла гениальная и опасная идея, и сейчас в моей голове постепенно стал зарождаться очередной безумный план. Мы прошли все вместе в зал совещаний, каждый занял своё место и стал дожидаться появления последнего члена экипажа. Я гадала, что можно будет сейчас обсудить и какой план следует предпринять в данной ситуации, чтобы выйти победителями. А время неимоверно текло, как песок сквозь пальцы. Я нервно стучала пальцами по столу, буквально ощущая, как тикают часы отведённого нам времени на жизнь. В голове моей буйной уже был сформирован план действий, и я была решительно настроена его исполнить в жизнь, даже если придётся ослушаться Спока — это было для меня не в первый раз. Но сейчас наш статус отношений был иной, чем раньше, поэтому ослушание его просьбы могло мне грозить кое-чем более серьёзным, чем неодобрительный взгляд и подробная лекция о должном поведении капитана. Почувствовав на себе взгляд, я подняла голову. Напротив меня сидел Спок и сверлил меня внимательным взглядом. Он смотрел почти мне в глаза, хотя и не видел лица, наверно, вычислил в своём уме примерное расположение моих очей. Меня пробрала дрожь, во взгляде своего вулканца я видела немой укор, хотя откуда ему там быть, если он даже не знал мой безумный план. Хотя, подозреваю, что за время нашего общения Спок успел изучить меня достаточно, чтобы уже сформировать мнение о моём поведении в подобной ситуации. Не спорю, в ситуациях, когда моему кораблю и экипажу грозила опасность, я поступала предсказуемо — готова была совершить безумство, лишь бы спасти их всех, даже если придётся отдать свою жизнь. Не буду кривить душой: за них я отдам свою жизнь, не задумываясь! Я решила отвести взгляд в сторону, лишь бы не видеть взгляд любимых глаз, потому что уверенность в правильности своего решения пошатнулась, стоило заглянуть в его прекрасные очи. Боунс сидел мрачнее тучи, как в принципе и Сулу. Скотти был необычайно молчалив и задумчив. Ухура мрачно сверлила столешницу перед собой, сложив руки на груди. Чехов прикусил губу и как-то потеряно смотрел на сложенные руки в замок перед собой. Отворившаяся дверь в зал совещаний словно вдохнула свежие краски в нашу мрачную палитру. Все как-то взбодрились и устремили свои взгляды на Джотто, который, вежливо всем кивнув, прошёл на своё место. — Мистер Джотто, вы уже в курсе всего происходящего? — решил уточнить Спок у новоприбывшего. — Да, сэр, — лаконично ответил мужчина, взглянув прямо на вулканца. — Это облегчает задачу, — вздохнула я. Все посмотрели в мою сторону. — Ситуация патовая. Нам дали полчаса, по истечению которых нас уничтожат. Ни отдать им меня в том виде, в каком они ожидают меня получить, ни связаться со Звёздным Флотом, не сбежать — мы не можем. Но и бездействовать тоже не в наших принципах! — Следует продумать стратегию, — заключил Спок, вновь обращая внимание на себя. — Капитан права, мы не можем им отдать её, но и принять бой тоже не в силах, судя по последним отчётам инженерного отсека. — Верно, сэр, — кивнул Скотти, который выглядел виновато. — Дилитиевые кристаллы на исходе своих возможностей. Их мощности хватит лишь добраться до ближайшей звёздной базы или места встречи с ромуланцами, но полноценного боя они вряд ли выдержат. — Тогда следует как-то ликвидировать врага, — заключила я. — Это будет сложно сделать, — резюмировал Сулу, в уме прикидывая возможную тактику. Я понимала, что эта беседа, по сути, бессмысленна. Каждая секунда промедления могла стоить всем нам жизни. Я прикусила губу. Спок, возможно, сможет придумать идеальный план, но я не уверена, что он мне понравится, и что мы сможем исполнить его в жизнь за оставшееся время. Пока я отвлеклась на свои мысли, в зале совещания поднялись жаркие обсуждения. Боунс бурно выражал своё мнение по поводу Космоса в целом и нас всех в частности, Спок призывал всех к холодному разуму, остальные старательно выдвигали возможные решения сложившейся проблемы. Поняв, что все увлечены процессом, я поняла, что это мой шанс. Поэтому я как можно тихо встала со своего места, не привлекая к себе никакого внимания, и также тихо прошмыгнула к двери. Возблагодарив своих механиков, которые поддерживали технику на корабле в отличном состоянии в целом, и двери в частности, я остановилась. Дверь с тихим шипением открылась и закрылась за моей спиной. Вряд ли в том шуме, что стоял в зале совещания кто-то мог услышать его, даже Спок со своим сверхслухом. Но я решила подстраховаться и заперла дверь на код, чтобы задержать своих главных офицеров. Конечно, я не воспользовалась своим личным кодом — не изверг же я. Но чтобы открыть дверь, Споку всё равно потребуется время на это. Зато это выиграет мне достаточно минут, за которые я смогу пробраться на вражеский корабль. Я прекрасно понимала, что пробираться на корабль врага было чистым безумием. Но к счастью, в моём кармане было несколько козырей: во-первых, я знала примерное строение корабля противника, однажды посчастливилось познакомиться с чертежами у одного контрабандиста, а во-вторых, я была невидима. Даже если сработает датчики о внезапном вторжении, они не смогут обнаружить меня. Мне оставалось только проникнуть в их инженерный отсек, быстро расстроить работу приборов и вернуться на корабль. Для исполнения последнего, я должна была связаться с кораблём, чтобы благополучно вернуться обратно. Ведь в транспортаторную могли бы поставить охрану. Поэтому лично через чужой транспортатор вернуться обратно у меня не будет возможности. Прихватив с собой универсальный аппарат связи в виде наушника, которым мы пользовались на редких миссиях, я вставила его в ухо и распустила волосы, скрывая его — вот и польза от моего нынешнего состояния. К слову, за всеми этими проблемами я перестала чувствовать какие-либо изменения в своём организме, как это было до этого. Прислушавшись к себе, я поняла, что больше не ощущаю жжения по всему телу, и это могло оказаться хорошим признаком. Пройдя в транспортаторную, я обнаружила там одного из подчинённых Скотти. Энсина Урковича, если быть уж совсем точной. При виде меня, точнее моей формы, он вытянулся в струнку. По его виду можно было с лёгкостью сказать, что он растерян и не знает, что делать. — Энсин, покиньте транспортаторную! — отдала я приказ. — Капитан? — удивлённо выдохнул молодой человек, растерянно смотря на меня. — Это приказ, — с нажимом повторила я. — Есть, капитан! — вытянулся по струнке энсин и, кивнув мне, быстро покинул транспортаторную. Я подошла к панели на стене и заблокировала с помощью неё дверь, чтобы мне никто не смог помешать. После этого я подошла к приборке и, скинув все свои вещи, которые могли сейчас сослужить мне плохую службу, вбила в аппарат нужные координаты. Сверившись с ними и осмотрев себя, я прошла на платформу. Ступням было некомфортно от холода пола, как и мне всей в целом. С одной стороны, я прекрасно осознавала, что невидима, но это не мешало мне понимать, что я совершенно нагая стою посредине платформы на Энтерпрайз, а через пять секунду окажусь на борту вражеского корабля. Мне было холодно без одежды. А также я ощущала себя слишком беззащитно и уязвимо. Хотелось скорее облачиться во что-нибудь, лишь бы избавиться от этого странного чувства. Но это могло помешать плану. Тем более ощутив перемещение своих атомов со своего корабля на чужой, я поняла, что лишилась пути отступления. Волосы опали на плечи и спину, словно от порыва ветра. Я осмотрелась. Нда, обстановка на корабле клингонцев была, мягко говоря, мрачноватой. Зато пол был тёплым, да и температура была ощутимо выше — вот тебе и плюс. Я невольно улыбнулась и скользнула мимо огромной приборки — панели управления к громоздкой двери со странными символами, скорее из древнего языка. Потому что в современном клингонском я более-менее разбиралась, спасибо курсам ксенолингвистики. Мои расчёты оказались верны, буквально через минуту в дверь ворвался небольшой вооружённый отряд из трёх клингонцев, видимо, получив сигнал о внеплановом вторжении на их корабль. Обрадовавшись своей миниатюрности, которая позволила мне незаметно прошмыгнуть в отрывшийся проход между мощными телами воином и дверью, я оказалась в коридоре. То, что мои ноги были босыми, также приносило только пользу: я передвигалась бесшумно. Коридоры были также мрачные, освещение на корабле было тусклым. Стены были неровными грязно тёмно-красного цвета. Если бы я не знала плана строения корабля, в этих веренице проходов я бы легко запуталась. Но пройдя по коридорам, несколько раз повернув направо, немного пройдя вперёд, потом два раза налево, а ещё немного вперёд и потом ещё раз направо, я оказалась в инженерном отсеке. Мой план был безукоризнен вплоть до этого момента: я не учла того, что в инженерном отсеке могли оказаться клингонцы. Мысленно дав себе несколько затрещин, я воспользовалась элементом неожиданности и смогла каким-то чудом вырубить одного единственного воина в этом отсеке. Как именно — не спрашивайте, наверно, во мне взыграл адреналин. Посмотрев на бессознательное тело клингонца, я перевела взгляд на приборки. Вновь возблагодарив курсы лингвистики, я принялась колдовать. Мои пальцы быстро порхали, выводя из строя боевые системы корабля, создавая подпрограммы, которые хуже вируса нарушали нормальную работу всех приборов. Таким образом, я создала ещё одну задачку, только уже для клингонцев, на решение которой у них уйдёт достаточно времени, чтобы нам его хватило покинуть это злосчастное место и прибыть к пункту назначения. (Совет: включите перед этим фрагментом музыку: Sonar — Moments In Love) Над головой раздался страшный вой, означавший, что сработала сигнализация и поднята тревога по кораблю. Мне пора была сматываться отсюда и как можно быстрее, если я не хотела превратиться в мясной фарш или что похуже. Поэтому я быстро активировала наушник, осознавая, что вот-вот в инженерный отсек ворвётся отряд вооружённых клингонцев. — Кирк Энтерпрайзу! — воскликнула я, заметив шевеление пока ещё бессознательного клингонцы на полу. Он слегка поморщился, а потом затих. — Кирк Энтерпрайзу! — Спок слушает, капитан, — раздался по ту сторону связи ледяной тон моего вулканца. Его я испугалась намного больше приходящего в сознания клингонца. — Настройтесь на мои координаты и поднимайте меня на борт! — воскликнула я. Клингонец ещё раз поморщился, часто заморгал глазами, постепенно приходя в сознание. — Да, капитан! — сухо откликнулся Спок. Я попятилась прочь от клингонца и подальше от двери. — Скорее! — едва выдохнула я, смотря, как безымянный воин медленно садится на пол и встряхивает своей косматой головой, словно стараясь скинуть с себя оцепенения. Меня пробрала нервная дрожь. — Мы делаем всё возможное, капитан, — менее сурово ответил Спок. Я не решилась ответить, с ужасом наблюдая, как безымянный клингонец одним резким движением вскочил на ноги. Я вжалась в тёплую стену, боясь лишний раз пошевелиться и привлечь так ненужное сейчас внимание. А клингонец тем временем стал озираться по сторонам, ища того, кто напал на него. Я едва дышала, стараясь не делать лишних движений. А воин успел уже выхватить своё оружие. Он знал, что я ещё здесь. Моё сердце быстро и тяжело билось в груди. — Капитан, приготовьтесь, — сообщил мне Спок. Я взмолилась, чтобы скорее оказаться на борту корабля. И стоило последним словам вулканца прозвучать в наушнике, как клингонец направил оружие в мою сторону. Я ощутила, как моё сердце ухнуло вниз, одновременно с чувством перенесения моих атомов с вражеского корабля на борт родного Энтерпрайз, и одновременно с этим раздался звук выстрела. Мой бок обожгло резкой болью. Я охнула, прикрыв глаза. Когда я под ногами ощутила холодный родной пол своего корабля, я открыла их. Я оказалась в транспортаторной, напротив меня у платформы стоял Спок с моей формой в руках. Он смотрел прямо на меня, и в его взгляде чудесным образом смешалось осуждение, облегчение и изумление. Я ощутила, как напряжение уходит из каждой клеточки моего тело, заменяясь чувством спокойствия. Я сделала всё, чтобы защитить свой корабль, экипаж и Спока! — Спок, — выдохнула я, чувствуя, необычайную радость при взгляде на него. При виде родного и столь любимого лица я ощутила, как меня отпускают сковывающие меня чувства. Я сделала шаг вперёд и тут же охнула, когда левый бок прожгла ужасная боль. Я схватилась рукой за больное место и опустила взгляд. Удивлению моему не было предела: я вновь была видимой, нагой, а ещё мой левый бок был весь в крови из раны, которую всё же успел нанести мне клингонец. Сразу навалилась боль и слабость, заглушая все остальные ощущения. — Джим, — выдохнул совсем рядом Спок, а потом мне на плечи опустилась тяжёлая тёплая ткань, после чего меня аккуратно подхватили на руки и прижали к сильному телу. Это было неожиданно и приятно. — Спок, — в неверии выдохнула я, подняв взгляд на своего вулканца, который, бережно прижав меня к себе и обвернув меня в кокон неизвестно откуда взявшимся пледом, понёс меня прочь из транспортаторной. Его руки бережно прижимали меня к себе, словно сберегая от всего мира. Его лицо было непроницаемым, но его тонкие губы, сейчас сжатые в тонкую бескровную линию, как и необычайно серый цвет кожных покровов, выдавали крайнюю степень его беспокойства. Я ощутила укол вины. Похоже, за время моего отсутствия, мой вулканец места себе не находил. Поддавшись порыву, я осторожно положила голову ему на плечо, стараясь игнорировать боль в левом боку, зажав рану подвернувшимся собственным кителем. Больше чем боль и слабость я ощущала чувство вины, которое с каждой секундой нарастала в геометрической прогрессии. — Прости меня, — выдохнула я, прикрыв глаза. На меня неожиданно навалилась усталость. Но я должна была попросить прощения у Спока за то, что опять потрепала ему нервы. — Сохраняй молчание, — спокойно попросил меня мой вулканец. Но даже так я смогла различить нотки укора в его прекрасном глубоком голосе. Я прикусила губу, осознавая, что на этот раз сильно провинилась перед ним. — Прости меня, Спок, — вновь выдохнула я, ощущая, как на глаза набежали слёзы от беспомощности. Из-за своего поступка я могла потерять его. Но я никак не могла это предотвратить. От этого осознания, грудь пронзила боль. И подобная душевная боль была намного сильнее физической, полностью её перекрывая. — О случившемся мы поговорим, когда ты будешь в удовлетворительном состоянии, — холодно сказал, как отрезал, Спок. Я слегка сжалась от стали в его голосе. Мне стало не по себе от подобного тона. Но вскоре я почувствовала, что мы оказались во владениях Боунса, когда в нос ударил запах, присущий только медотсеку, это слегка отвлекло от отстранённого поведения вулканца. — Доктор, я доставил вам капитана. — Спасибо, мистер Спок, отличная работа, — сдержанно ответил Боунс. По его голосу было трудно сказать, злиться он на меня или нет. Но зная его, он сильно злился. Так что в скором времени меня ожидает полуторачасовая лекция о моём неподобающем поведении. — Укладывайте её на кровать. Спок бережно опустил меня на био-кровать. Испугавшись, что он сейчас уйдёт от меня, я тут же вцепилась в рукав его формы. Почему-то мне показалось, что если я его сейчас отпущу, то он уйдёт навсегда. Я с мольбой во взгляде взглянула на Спока, не имея возможности что-либо сказать ему из-за кома, что встал поперёк горла. Он ничего не выражающим взглядом посмотрел на меня, мягко высвободился из захвата моих рук, а потом, кивнув Боунсу, медленно направился к выходу из медотсека. Мне было больно наблюдать за его идеально прямой спиной, что постепенно отдалялась от меня. Нет! Я не могу так просто его отпустить, оставив между нами эту неправильную недосказанность! Я дёрнулась в его сторону, но мою попытку встать оборвал гипо-шприц, впившийся мне в шею. Я осела на кровати, беспомощно наблюдая за закрывающейся дверью за Споком. Меня накрыло отчаяние. Усталость стала сильнее, навалившись на меня целым грузом. Я почувствовала, как потяжелели веки. Изо всех сил, что у меня ещё оставались, я старалась бороться с собственной слабостью, чтобы предотвратить неизбежное, но лекарство взяло надо мной вверх, и я погрузилась в лечебный сон.