Люблю тебя

Это острое, как лезвие ножа, липкое, бесконтрольное, жгучее, растекающееся по венам вместе с кровью, как смертельный яд, чувство именуется ревностью. Артур не дурак, и он прекрасно знает, что такое ревность и даже не отрицает этого. Но его беспокоит совсем другое. Почему он, в здравом уме, в котором уже не так уверен, будучи абсолютно нормальным наследным принцем, лучшим воином и самым желанным мужчиной своего королевства без каких-либо психических или даже физических отклонений, ревнует? Мерлина. Своего слугу. Личного, конечно, но все равно слугу. Господи, этого идиота, который иногда ведет себя так, будто у него отшибло последние остатки мозга, и несет такую ересь, что просто... Взять хотя бы его извечные бредни про грызунов, насекомых и других неизвестных вредителей, которые, по мнению Мерлина, прячутся то в шкафах, то в изголовье кровати. И это ведь не самые глупые его рассказы. Но почему-то все равно хочется задушить Ланселота, впечатать кулак ему в лицо, разбить эти губы, которые целуют Мерлина и оставляют яркие следы на его шее. ~~~ Артур не хочет думать об этом, но, когда во время ужина Мерлин, увлеченно о чем-то болтая, наклоняется подлить в бокал вина, и платок, как будто издеваясь, чуть оголяет бледную, нежную кожу, на которой алеет совсем свежий засос, он снова не может не представлять, как Мерлин садится на колени к Ланселоту, к его, черт возьми, первому рыцарю, и подставляет шею настойчивым ласкам чужого рта, поддаваясь горячему языку, прикусывающим зубам, жмурясь от удовольствия, тихо постанывая и сквозь одежду притираясь бедрами к чужому стояку. И от этой картинки, что никак не исчезнет из его головы, Артуру моментально становится тесно в штанах. Приходится срочно выгонять Мерлина из покоев и иступленно вбиваться в собственный кулак, в конце концов проваливаясь в оргазм, от которого все равно не легче. Артур и сам не знает, когда все началось: просто Мерлин однажды утром пришел какой-то странный: он не болтал без умолка, не отпускал едкие комментарии, не шутил, был непривычно тих, но слишком счастливо улыбался чуть припухшими, покрасневшими губами, все время отвлекался, погружаясь в какие-то свои мысли. Тогда Пендрагон подумал, что хотел бы чаще видеть его таким, по-настоящему счастливым и удивительно привлекательным, пока не заметил багровую отметину, чуть выглядывавшую из-под платка. И он все понял, и, кажется, именно в этот момент сердце словно пронзило тысячей игл, но Мерлин был слишком рассеян в своем счастье, чтобы заметить перекосившееся лицо господина и полный боли и ревности взгляд. Чуть позже случилось нечто совсем непоправимое. Артур ведь думал, что Мерлин наконец нашел себе прекрасную любящую и страстную девушку, и это не давало ему сойти с ума, потому что любить и ревновать мужчину к его почти что жене - это дико и неправильно, и лишь эта мысль заставляла принца держать себя в руках, на корню пресекая его собственнические желания. Но все его надежды (если это можно так назвать) разбились вдребезги, когда он увидел Мерлина с Ланселотом. О, это случилось совершенно случайно. Артур просто пошел в покои к своему первому рыцарю, потому что его слуга куда-то запропастился и некого было послать за Лансом. Дверь была приоткрыта, а из комнаты слышались невнятные стоны. Принц заглянул внутрь, и обомлел. Забыл, как дышать. Потому что прямо на его глазах Мерлин так изумительно и чувственно стонал прямо в глубокий поцелуй, самозабвенно вылизывающему его рот Ланселоту, который одной рукой обхватывал его член, а пальцами другой растягивал его. Артур мог бы забыть об этом, или свалить все на галлюцинации, или убедить себя, что это был вовсе не его слуга, но мужчины стояли у кровати боком к нему, поэтому он в мельчайших подробностях запомнил все это действо и не мог усомниться в реальности происходящего. А Ланселот уже разворачивал Мерлина к себе спиной и подталкивал к кровати. Это было уже слишком для наследника Камелота, и он позорно ретировался, забыв даже зачем пришел. Так он узнал, что это Ланселот метит его слугу, узнал, что Мерлин принадлежит другому МУЖЧИНЕ, и теперь его самоконтроль с прощальным щелчком испарился в воздухе, прихватив с собой уже почти съехавшую крышу. Вот так Артур и докатился до ужасающих вспышек ревности, из-за которых он сбивает костяшки пальцев о стену, глядя на то, как эти двое невесомо касаются друг друга, оказываясь рядом, из-за которых на тренировках не может остановиться, накидываясь на Ланселота, замечая, что Мерлин с неприкрытой заботой следит за своим любовником, из-за которых вечером, зная, куда и к кому уходит от него слуга, озлобленно расшвыривает вещи по комнате, зная, что утром Мерлин привычно наградит его градом язвительных шуточек. Так он докатился до яростных судорожных движений собственной руки на собственном члене, доводя себя до такого необходимого сейчас пика, после которого еще сильнее желает и ревнует. Принц лежит в кровати и думает о том, что это Мерлин застилал его постель, непозволительно пошло нагибаясь так, что не стоило труда разложить его: просто слегка подтолкнуть, и он упал бы на свежие простыни, и было бы так удобно прижиматься к нему сзади, давая почувствовать свое возбуждение. От таких мыслей к паху приливает привычный жар. Артур понимает, насколько жалок, и ему по-настоящему больно, и он опять думает о том, чтобы бросить перчатку Ланселоту. Это бы все решило, но ... Мерлин его никогда не простит и разочаруется в нем. Нельзя допустить такое, и поэтому он продолжает тихо ненавидеть Ланса всей душой, но за это ненавидит себя даже сильнее чем его. Артур ведь знает, насколько его первый рыцарь добр и благороден, честен и храбр. Но как Мерлин не понимает? Метки Ланселота на его теле чужие, инородные, неестественные. По крайней мере, Артур точно знает, что это так, что следы, которые скрывает одежда и дурацкий шейный платок, неправильные и неуместные на этой бархатной коже. Он снова сходит с ума и снова бьет кулаком стену. До крови, до боли. Входит Мерлин, а Артур продолжает бить стену. Слуга, конечно же, спотыкается, торопясь к своему господину, и падает, и принц мгновенно бросается к нему, беспокоясь, что неуклюжий парень что-то себе сломал. - Ты в порядке? - собственный голос кажется Артуру незнакомым: какой-то хриплый и уставший, измотанный и несчастный. - А вы в порядке? - принц поднимает Мерлина с пола, отводя взгляд. - В последнее время вы...ты сам не свой. Ты... - Все хорошо. - слишком поспешно перебивает Артур. Надо же, заметил наконец кого-то кроме своего Ланса. - Ты набрасываешься на своих рыцарей, каждый день громишь комнату, распугиваешь всех своим мрачным видом. - Пендрагон горько усмехается, потому что знает о каком именно рыцаре сейчас идет речь, но слуга продолжает. - Ты избиваешь стену так, что у тебя руки в крови. Покажи. Мерлин вцепляется в руку Артура, пристально изучает сбитые костяшки, быстро отходит к полкам за лекарствами и снова хватает за запястье. - Что происходит, Артур? - слуга действительно беспокоится. Пендрагон зависает, когда слуга нежно дует на его рану, и он готов хоть каждую минуту разбивать кулак, или голову, или все свое тело обо что угодно, чтобы Мерлин так делал: наклонялся к нему, ласково обрабатывал раны, давал почувствовать свое теплое дыхание. Артура ведет от всего этого: напряжение скапливается в паху, и он позволяет себе придвинуться ближе и почувствовать тепло тела Мерлина и почти незаметный запах леса и травяного шампуня. Кажется, пауза затягивается, по крайней мере для слуги, хотя сам принц мог бы вечно так просидеть. - Артур. - Мерлин требовательно заглядывает в его глаза, и будущий король тонет в манящей синеве. - Можешь сказать мне. - Я... - Артур уже открыл рот, он был уверен, что сейчас расскажет Мерлину все и поцелует так, как ему давно хотелось, но кто-то требовательно стучит и заглядывает, и этот кто-то - Ланселот, о котором он благополучно забыл. - Сир. Вы не пришли на тренировку. Рыцари беспокоятся. - мужчина говорит спокойно и уверенно, а принцу невыносимо хочется вбить его головой в стену, но он берет себя в руки и говорит, что скоро будет. Ланселот удаляется, а Мерлин помогает облачиться в доспехи, не замечая полувставший член. Тренировка проходит гладко, и Артур сегодня почти контролирует себя, но к концу рыцари все равно выглядят помятыми и разбитыми. Артур так и не смог ничего сказать Мерлину. Он все так же кончает по ночам себе в ладонь с именем своего личного слуги на губах, потому что он все представляет себе обнаженное тело Мерлина, собственные губы на его длинной шее, оставляющие наливающиеся кровью отметины, заявляя на него права, восхитительные стоны, слетающие с его зацелованных губ, потрясающий жар его принимающего тела, упругие ягодицы под своими ладонями. Артур бы брал его снова и снова, заставляя бессвязно умолять продолжать: уложив его животом на стол, поставив на четвереньки на ковер, закинув его ноги на плечи в кровати, прижав лицом к стене, усадив себе на колени. Но после долгожданной разрядки Артур вспоминает, что все это прямо сейчас может делать с Мерлином Ланселот, и снова громит свои покои. ~~~ Все меняется в день пира, повода которого наследник трона даже не знает. Он просто топит ревность, злость, желание и любовь в алкоголе. Слуга стоит за его спиной, все время наклоняется, чтобы подлить вина, и каждый раз Артур чувствует запах леса и травы, видит длинную шею и пухлые губы. Еще несколько бокалов, и он пьянеет и отключается прямо за столом, но никто не замечает: смех, веселье, песни - подвыпившим гостям нет дела до принца, которого уводит слуга. Артур приходит в себя у своих покоев. В голове ни одной мысли, а тело похоже на вату, хочется рассмеяться, а Мерлин обнимает его, ведя к постели. И Артур смеется, взахлеб, держась за живот, потому что сейчас он упадет или у него живот лопнет. Слуга не очень-то и осторожно опускает своего господина на кровать и стаскивает с него сапоги, забирается на кровать и пытается снять со все еще хохочущего принца камзол. "Сейчас, именно сейчас." - думает принц и притягивает Мерлина к себе, укладывая его на себя и прижимаясь к его губам своими. На мгновение у Артура взрыв в голове, и он успевает насчитать тысячи звезд перед закрытыми глазами, но потом Мерлин мягко отталкивает его. А он хочет еще. Эти губы на своих губах. Кожа к коже. Хочет переплести пальцы, хочет попробовать на вкус язык, умело отпускающий шуточки, хочет до одури толкаться языком в горячий, мягкий рот влажно и глубоко, чтобы потом провести языком по шее, спуститься к ключицам и расцеловать полностью это чертово совершенство. - Мерлин... - полустон-полувздох, умоляющий и возбужденный, и попытка потереться вставшим членом о чужое бедро. - Вы пьяны, сир. - слуга спокойно снимает с него камзол и так же спокойно уходит, а принц отключается. ~~~ - Проснись и пой! - Мерлин привычно весел, а голова Артура раскалывается ко всем чертям, все тело ломит, чувство такое, что по нему пробежало стадо бизонов, даже не пробежало - пропрыгало. - Мерх... - он даже говорить не может, но слуга все понимает и заботливо подносит стакан воды, после которого однозначно легче. Пендрагон тяжело откидывается на кровать и прикрывает глаза под Мерлиново бурчание а-ля королевская задница, страдающая лишним весом и не менее лишним самодовольством опять проспит совет и ему, бедному, забитому слуге, придется стоять в колодках до обеда, потому что некоторые ослы не умеют пить. Любому другому человеку, пусть он был бы даже и благородных кровей, будущий король не простил бы такого отношения, но это же Мерлин, не какой-то там, а Мерлин. Который вчера его оттолкнул. И от этого сердце разрывается. Артур лежит, слушает бредни парня и понимает, что не жалеет ни капли, потому что теперь-то он точно знает, чего хочет. И совсем не потому, что стояк сейчас разорвет штаны, а потому что за один Мерлина поцелуй он бы душу продал. Слуга готовит бадью для умывания, одежду, завтрак и снова принимается за Артура. Когда принц в таком состоянии, его из постели можно только вытащить, в буквальном смысле слова. Поэтому Мерлин с силой тянет одеяло вместе с похмельным господином, опрокидывает на пол и, рассматривая растрепавшегося наследника, алеет, заметив основательный бугор, натянувший мягкие пижамные штаны, и небольшое пятно от выступившей на головке смазки. - О, утренняя готовность, а? Не перевелся еще порох в пороховницах, - шутливо, но смущенно заключает слуга, отводя взгляд. Артур игнорируя напряженный орган спокойно раздевается и залезает в ванну. - Сир, я пойду, думаю, вам тут надо побыть одному. - Почти выскальзывает за дверь. - Мерлин, у меня все тело болит, идиот, помой меня. - У принца получается даже выдавить раздраженный тон, хотя сердце заходится в бешеном ритме. - Осел, - тихо шепчет слуга, зная, что его прекрасно слышно. - Венценосный, - беззлобно хмыкает Артур. Принц расслабляется под одновременно сильными и ласковыми пальцами, которые надавливают с достаточной силой на каждый мускул так, как нужно. Идеально. Он откинулся на бортик так, чтобы чувствовать запах Мерлина и невесомые прикосновения его платка к своей шее. Кажется, Артур стонет, когда пальцы слуги задевают напряженную бусину соска, тихо, но все же достаточно, чтобы парень услышал, и он все-таки видел его член, и он не такой идиот, чтобы не понять очевидного. - Мерлин. - Принц слышит в собственном голосе мольбу. - Я... Мне нужно. - Да, я все понимаю, сир. Организм, сам знаю, до чего иногда доводит. - И спокойно продолжает полу-умывания-полу-массаж, перемещаясь теперь на кубики пресса. - Вы давно не приводили девушек. Артур гладит себя рукой, потому что возбуждение становится уже болезненным, и он знает, что Мерлин заметил, но от этого жар только сильнее приливает к паху. Принц представляет, что это рука его слуги прикасается к нему, и закусывает губу в попытке сдержать стон, но Мерлин проводит рукой по мыщцам груди и легко массирует напряженные соски - и это так восхитительно, что принц хрипло выдыхает. Артур ведет ладонью уже быстрее, откидывая голову слуге на плечо, выгибаясь навстречу ласкающим его грудь рукам, стонет уже не сдерживаясь. В какой-то момент Мерлин прижимается губами к его плечу, не надавливая, не целуя, не лаская, простое прикосновение, может, даже случайное, но мерлиновы губы на его обнаженной коже ощущаются до абсурда обжигающими... и правильными, что этого хватает. Артур проваливается в мощный оргазм, взрывающийся в нем сотнями фейерверков, как будто со скоростью света он воспарил к небесам, распавшись на тысячу ярких искр и рухнул обратно еще быстрее. - Кхм... Артур? - сконфуженный слуга пытается привести его в чувство. Ноги не слушаются, а разум все еще пребывает в послеоргазменном экстазе, поэтому Артуру еле как удается встать и одеться (с помощью Мерлина, конечно, но все же). - Куда я там опаздываю? - удовлетворенно вгрызаясь в яблоко, уточняет Пендрагон. - Точно, у вас там совет. - Мерлин неопределенно взмахивает рукой. - На который, если ты не явишься, меня поставят в колодки. Опять. Так что поднимай свои королевские булки и иди. - Мееерлин! - Артур угрожающе приподнимает бровь. Раз парень вел себя так, будто ничего не случилось, он решил пока подыграть ему. - Я не намекаю, что ты толстый. Что ты? Совсем нет. Ну, может, слегка. Такой, знаешь, не толстый, а пухленький. - Мерлин расплылся в ехидной ухмылке. - Все-все, умолкаю. Нацепив показную серьезность, закрывает воображаемый замок на своем рту воображаемым же ключом и, торжественно прошествовав к Артуру, протягивает "вовсе не пустую" руку. Все это выглядит слишком мило, и, не в силах сопротивляться вдруг накатившей волне какой-то вселенской нежности, принц за запястье притягивает к себе Мерлина и целует его, целомудренно, на какое-то жалкое мгновение прикоснувшись губами к губам, но слуга уже пытается отстраниться, и Артур легко прикусывает его нижнюю губу, оттягивая ее. Всего мгновение, три секунды? Пять? - Мне пора. - Голос опять охрип, принц быстро отворачивается, не желая видеть в любимых глазах осуждение или отвращение, и почти бегом бросается вон из собственных покоев. ~~~ Определенно что-то происходит, потому что Мерлин не пытается заговорить обо всем этом ни вечером, ни на следующий день. Он ведет себя как обычно, чуть более отстраненно и замкнуто, но, в целом, все как раньше. А Артуру хочется больше, дольше, ближе и еще ближе. Хочется вечно целовать эти губы. Хочется целиком и полностью это тело. И в какой-то момент он сдается своим желаниям. Мерлин готовит его ко сну, а он спит без рубашки, тонкие пальцы прикасаются к коже случайно, когда слуга помогает снять дневную одежду, и это действует как катализатор. Принц набрасывается на слугу и, прижимаясь всем телом, целует, яростно сминая мягкие губы, о которых он давно мечтал. Когда Артур толкает сопротивляющегося Мерлина на кровать, вжимая весом в свежие простыни, парень сдавленно охает, и Пендрагон, не упуская возможности, придерживает за подбородок и скользит языком в желанный рот, тщательно вылизывая, изучая каждый миллиметр горячего пространства. Артур приглушенно стонет в поцелуй, когда чувствует упирающееся ему в бедро возбуждение все еще отбрыкивающегося Мерлина, но теперь он точно не может остановиться. Он судорожно трется каменным членом о пах Мерлина, и тот судорожно выдыхает Артуру в рот, и начинает наконец отвечать на поцелуй, яростно, зло, но все равно отвечает. И, когда Мерлин сам толкается ему в бедро, желая трения, и впервые по-настоящему стонет, прикрыв глаза и переплетаясь языками, Артур бурно изливается себе в штаны глухо рыча в губы слуги. Но он не собирается оставлять Мерлина неудовлетворенным, поэтому, взяв себя в руки, перестает терзать мерлинов рот и быстро стаскивает с него штаны. - Такой красивый, - шепчет принц слуге, на что тот лишь закусывает губу. - Я люблю тебя. Артур никогда еще не делал этого сам, но он помнит, как это делали девушки в его постели. Он обхватывает губами истекающую смазкой головку, легко посасывает, и Мерлин разводит ноги шире, подкидывая бедра ближе к горячему рту, и так сладко стонет, что член Артура снова заинтересованно дергается. Он старательно облизывает ствол, и Мерлин красиво выгибается навстречу. Принц мягко перекатывает в руке яички и скользит пальцем к анусу, обводит по кругу, поглаживая края, одновременно заглатывая глубже, и Мерлин давится вздохом. Слуга вцепляется в волосы своего господина и опускает его на свой член глубже, жестче, удовлетворенно стонет и начинает вбиваться в его горло, но Артур и не против, он сам насаживается ртом до упора, не обращая внимания на выступившие слезы, лишь бы Мерлин продолжал так стонать и извиваться под ним, и плевать, что собственный член сейчас вновь требует внимания. Тело парня напрягается и выгибается, он пытается оттолкнуть принца от себя, но Артур лишь крепче обхватывает его бедро одной рукой, а указательным пальцем другой чуть резко входит в сжимающуюся дырочку, Мерлин вскрикивает, и Пендрагон слышит полное наслаждения "Артур!", глаза Мерлина распахиваются, и он спускает в рот будущему королю. Который второй раз за этот вечер кончает себе в штаны. Мерлин ничего не говорит: дерганно выпутывается из объятий принца и быстро одевается. Артур должен что-то сказать, но что? Разве его действия не показали уже все, что нужно? Поэтому он тоже молчит: лежит и смотрит, как человек, в которого он влюблен, уходит от него к другому. - Подожди. Нам разве не нужно поговорить? - все-таки нужно начать разговор. Он все еще в штанах, в которые излился два раза, и почему-то то, что о них подумает Мерлин, беспокоит его сейчас больше всего. Глупо. - Я все понимаю, сир. Организм, он же требует. - Неуверенно и грустно улыбается. - Но у меня есть лю... - Я люблю тебя, - принц поспешно перебивает. Он только что сказал это. - Я тебя люблю. Слышишь? Я тебя люблю. Мерлин ничего не говорит, просто уходит, не оборачиваясь, а Артур разбивает кулаком зеркало. На следующее утро слуга снова приходит как ни в чем не бывало, очаровательно улыбается со своим извечным "Проснись и пой!", но принц не хочет делать вид, что ничего не произошло. Он хочет поговорить, потому что так продолжаться определенно не может: он либо снова набросится на парня без его согласия, либо изобьет Ланселота, либо покалечит себя - ничто из этого ему не нравится. Поэтому, когда Мерлин пытается отобрать одеяло, он с силой тянет его на себя, обнимая, выдыхает в алеющее ухо: "Люблю тебя." На первый раз достаточно, потому что сейчас парень провалится сквозь землю, Артур отпускает его, лучезарно улыбаясь. А Мерлин предсказуемо игнорирует его слова, поспешно отходя к шкафам за одеждой красный, как мак. Принц наслаждается этим целый день, потому что слуга пытается делать вид, что ничего не происходит, при этом очаровательно краснея. Артур от этого в восторге, ведь теперь он может как-то показывать свои чувства. Поэтому, когда Мерлин, пытаясь скрыть дрожь в пальцах, одевает его, он шумно вдыхает, зарываясь лицом в его волосы, поэтому он ласково обнимает его, ищущего что-то в шкафу, подкрадываясь сзади, поэтому он нежно целует его в безлюдном коридоре, поэтому он все время прикасается к нему, поэтому он счастливо улыбается и целый день шепчет ему: "Люблю тебя." И каждый раз Мерлин неизменно вспыхивает алым, но упорно старается никак не реагировать на манипуляции своего господина, на всякий случай держась на почтительном расстоянии. Вечером слуга напряжен, он быстро раздевает принца, усаживает на кровать, но не успевает сбежать, потому что его хватают за руку и опускают к себе на колени. - Мерлин. - Артур утыкается лицом ему в шею, в платок точнее, и обнимает еще сильнее. - Нам нужно поговорить. - Я думал, ты успокоишься, если я не буду обращать на тебя внимания. - Слуга все же пытается встать, но его не хотят отпускать, кажется, больше никогда. - Я люблю тебя, - Артур говорит так, словно это самый сильный, все решающий аргумент, хотя, наверное, для него так и есть. - У меня есть любимый человек. - Мерлин неумолимо ставит точку в их разговоре, грубо отстраняясь, но принц все равно говорит: - Я люблю тебя. ~~~ Ланселот все понял с самого начала, и он видел тогда принца, застывшего на его пороге, когда он с Мерлином занимался любовью, знал, почему будущий король так зол и мрачен, потому что он чувствовал то же самое - ревность. Его Мерлин слишком много времени проводит с Артуром, который в него влюблен (чего, пожалуй, не заметили только они сами). Ланс был счастлив, ведь он любил Мерлина, пожалуй, слишком сильно, и именно поэтому, когда его любимый пришел сам не свой с зацелованными губами (о, Ланселот слишком хорошо знает, как и когда эти губы выглядят так), он сразу понял, что должен делать. С самого начала знал, что должен, но не мог оторваться от него, каждую ночь обещая себе, что это был последний раз. Сейчас рыцарь осознает, что задержался, ему пора исчезнуть, или он разрушит счастье любимого человека, потому что иногда Мерлин, забываясь на пике, выстанывает не его имя, потому что во сне зовет не его. Артура. Поэтому, да. Ланселот знает, что такое ревность, даже слишком хорошо. Ланселоту нравится брать Мерлина, прижимая спиной к подушкам. Нравится глаза в глаза, чтобы видеть подрагивающее лицо, ловить губами стоны и рваные выдохи, слизывать солоноватую влагу с пушистых ресниц. Ему жизненно необходимо обхватывать Мерлина за запястья и заводить их за его голову, переплетать пальцы, а через секунду уже языки. Он наслаждается моментами близости, потому что знает, что уйдет. ~~~ После тренировки Артур находит на своем столе письмо с коротким посланием:" Он любит тебя. Береги его." Принц не сразу понимает, что это и от кого, но, когда в покои вваливается Мерлин, все становится яснее ясного. Слуга молча протягивает ему записку, в которой тоже всего пять слов знакомым почерком:" Ты любишь его. Береги себя."