Отряд самоубийц

На верхней полке рядком стояли банки с маринованными грибами, вареньями и джемами. Объемистая морозилка ломилась от залежей замороженного мяса самых разных сортов. На полочке для напитков бликовали несколько початых бутылок виски, какой-то кремовый ликер со сложным французским названием и скромная бутылка водки в самом дальнем углу. Я подхватила рыбу, нарезку, сыр и расположила все это добро на скатерти в вершинах воображаемого треугольника. По центру поставила бутыль с виски. Полюбовалась, слегка откинув голову. Черт, круто! Извлекла тяжелую посудину с мясным рагу и, вогрузив ее на решетку, прикрыла дверцу плиты. Газ подавался по шлангу откуда-то из подсобки: видимо, хозяйка предпочитала держать баллоны подальше от жилых помещений. Я отыскала краник, повернула его до упора и растопила духовку. А руки-то помнят! Из духовки потянуло ароматом правильно приготовленной говядины. Рот рефлекторно наполнился слюной. "Дверь" операционной открылась, и на пороге появилась Ведьма. Она стащила с рук окровавленные хирургические перчатки и бросила в мусорное ведро. — Освоилась, как я погляжу. — Как он? — Жить будет. Поваляется денек и очухается. — Спасибо. Присядешь? — Может еще разрешения у тебя спросить? Ведьма гоготнула и одним ловким движением протиснулась за стол. Я выключила духовку, предчувствуя, что блюдо готово. — Добрая я сегодня, — щурясь, с укором сообщила женщина, пригибаясь к столешнице. — Хулиганов всяких спасаю, дорогой выпивкой угощаю. Может, стоит тебя скормить медведю, чтоб хоть как-то восстановить баланс? Вытерев вспотевшие руки о полотенце, я ответила, поддерживая ироничный тон: — Кто же тогда отплатит за чудесное спасение? Знахарка выпятила нижнюю губу, подложила кулачок под острый подбородок и, подумав, кивнула. — Да, на корм тебя, пожалуй — рановато. Ох, эти спасения так выматывают,—намекнула она, указывая взглядом на духовку. Сообразив, я аккуратно достала пышущее жаром блюдо и распределила по тарелкам густую подливу с крупными кусками мяса. Запах от пищи шел сказочный. — Ну и что же привело вас в такую глушь? — поинтересовалась Ведьма, степенно пережевывая кусочки говядины. — Спросить нужно было кой-чего, — не стала я ходить вокруг да около, уже успев умять добрую часть содержимого своей тарелки. — Даже так. — Она повела бровью, продолжая глядеть в тарелку. Смуглое лицо оставалось серьезным, но живые лучики морщин возле глаз выдавали саркастическое настроение лекарки. — Неужто мнение лесной сумашедшей еще что-то значит для самоуверенной молодой поросли? — Это зависит от мнения. — Я нехотя отложила в сторону вилку, вытерла губы салфеткой и положила перед женщиной камень. — Вот. Она дожевала кусочек и посмотрела мне в глаза, не удостоив вещицу даже мимолетным взглядом. — Что ты хочешь узнать? — Настроение ее переменилось в один момент. От насмешливости не осталось и следа. Передо мной сидела мудрая, властолюбивая, холодная и расчетливая Лесная Ведьма, знающая цену себе и окружающим. Я сглотнула, но сумела выдержать этот пронзительный взгляд. Вопросы о стоимости бирюльки, ради которой я и поплелась буквально в никуда, вдруг показались мне глупыми. Интуиция неистово задолбила в затылок, подначивая узнать нечто гораздо более важное и ценное. Я знала о странной особенности Ведьмы — выборочно отвечать на вопросы. Она могла ответить, могла и промолчать. Могла потребовать за пустяковый совет сумасшедшую плату, а могла безвозмездно поделиться жизненно важной информацией. — Как этим пользоваться?—Слова сами слетели с языка. Женщина промолчала. Я подождала минуту или около того, не произнося ни звука и невольно отмечая, что со двора раздался хриплый лай дикого пса. Жаль. Очень жаль. Значит, зря мы тащили свои задницы через опасные джунгли в поисках истины. Обидно, прямо скажем. С другой стороны, отрицательный результат — тоже результат. Ну и в конце концов, поход получился не таким уж бесполезным, если быть до конца честной: я увидела в глаза саму Ведьму, она ведь почти легенда. Хотя — оперируя чисто меркантильными понятиями — на моем финансовом состоянии сие деяние никоим образом не отразилось. Что ж, придется воспользоваться хозяйским гостеприимством: сожрать как можно больше, переждать ночь, а уж потом идти на поклон к Цитре... — Не знаю. Я не сразу сообразила, что это произнесла знахарка. — Не поняла. — Это ответ на твой вопрос. Я остолбенела. Вот оно как, оказывается! Эскулап сам не ведает, что за штуковина попала к нам в руки и как она действует. Выходит, и Ведьма не всезнающая, каковой ее многие малюют. — Камень очень сильный, — продолжила она, так и не взглянув на него. — И очень опасный в кривых руках. Если тебе и впрямь интересно мое мнение, то вот оно: выброси его и забудь, что когда-либо видела. — Это что, шутка? — полюбопытствовала я, пытаясь отделаться от навязчивого ощущения, что меня пытаются крупно наебать. — Нет. Добрый совет. Внутри меня росло мерзкое чувство потери, краха. Такое бывает, когда во что-то сильно веришь, а потом внезапно догадываешься: все совсем не так, как ожидала. Мне казалось, ведьма откроет нам какую-то тайну про необычный предмет, а на деле вышел громкий «пшик». Погибшие наемники, встреча с тигром, располосованное горло Джейсона — все это в один момент превратилось в бессмысленные издержки. — Ты даже представить себе не можешь, в какую игру ввязалась, — прервала мои пессимистичные размышления докторша. — Я не думала, что все так серьезно,— призналась я, помолчав. — Вот как? —Женщина наконец соизволила обратить свое внимание на глянцевый камешек. Она склонила голову набок и внимательно оглядела вещицу, но так и не притронулась к ней, словно боялась обжечься. — Истинно тебе говорю: выкинь эту дрянь. — В обмен на эту дрянь целое состояние можно заполучить. — Я нервно сгребла бирюльку и замотала тряпкой, тщательно перетягивая бечевкой. — Берегись, — небрежно бросила Ведьма, пожав плечами. — Как бы тебе с головой не расстаться в погоне за сокровищами. — Постараюсь. Что ты попросишь за спасение? Она поднялась, давая понять, что разговор подошел к концу. — Я попрошу тебя о двух вещах. Первое, приберись и вымой посуду. Второе… Я не могу предвидеть, с чем тебе придется столкнуться, если решишь оставить это себе, а не выбросить в ближайшую заводь. Но точно знаю: однажды тебе придется совершить очень серьезный выбор. Так вот, вторая моя просьба: выбери правильно. — Без проблем. — Будь осторожна с обещаниями, — обронила женщина, вытирая руки о подол халата. — И не торопись. Самые очевидные наши желания, как правило, обманчивы. Закончив трапезу и странный, будто бы застывший пузырем недосказанности разговор, мы перенесли так и не пришедшего пока в сознание Броди в подвал и поднялись в гостиную. Я молча раздвинула жалюзи и сразу обратила внимание, что облака в небе приобрели рыжеватый оттенок. Красиво и главное так спокойно. Хотя, этот разговор и оставил стальной осадок. На грани слышимости вибрировал приятный шум, будто бы кто-то сыпал песок на гигантский жестяной поддон. Вдалеке подвывали встревоженные звери, чуявшие, что джунгли вот-вот поглотит холодная тьма, убивающая последние лучи заходящего солнца. Резко, беспощадно. Ведьма набросила штормовку на острые плечи и обернулась. Теперь она совсем не походила на добродушную женщину, прекрасно управляющуюся с приготовлением мясных блюд, какой казалась несколько минут назад. Глаза тлели пугающей отрешенностью, верхняя пухлая губа чуточку приподнялась, обнажая отлично выбеленные клычки, ноздри с удвоенной энергией втягивали воздух. — Мне нужно отлучиться, — негромко сказала она. — Удачной охоты, — пожелала я в сутулую спину, которая в один миг скрылась в сумраке. Прежде чем спуститься вниз и проведать Джейсона, я захватила с кухни автомат и проверила, надежно ли заперта дверь. За окном сверкнуло, и практически сразу обрушился оглушительный раскат грома. Я поморщилась. Однако страшные здесь грозы. Свет померцал, но не погас, напомнив мне, что дизель продолжает работать. Сквозь шорох хлынувшего ливня со двора раздался утробный рык пса. Тварь зашлась лаем и воем, словно почуяла чужака. Спустя секунду хриплое гавканье прекратилось. Я невольно обернулась на оборвавшийся звук и заметила, как за стеклом мелькнула неясная тень. "Калаш" мгновенно оказался в боевом положении, предохранительная скоба щелкнула под рукой, становясь в режим автоматического ведения огня. Я замерла, всматриваясь в серую пелену через полоски жалюзи. Вторая фаланга указательного пальца застыла на спусковом крючке, а приклад уперся в плечо и готов был по первому моему желанию дружески потолкать в него отдачей. Невнятно нашептывал о чем-то дождь, тучи перекликались друг с другом долгими громовыми набатами. Я постояла без движения еще с полминуты, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи, но толком ничего не смогла разобрать — мешал общий фоновый шум. Быть может, стоило приблизиться к окну и попытаться разглядеть, кто же заставил умолкнуть ворчливого пса? Но я поборола любопытство и решила не испытывать судьбу, которая в последнее время и так была излишне благосклонна к моей персоне. Где же ты была в тот момент, птичка-интуиция? По каким гнездам тебя, заразу, носило? Я сместилась правее, чтобы попасть в коридор, где находился спуск в подвал. Не переставая держать на прицеле светлый прямоугольник окна, обогнула угол и оказалась в двух шагах от двери. Где же ты шлялась, пернатая сволочь? Атаковали меня совсем не с той стороны, с которой можно было ожидать. В дальнем углу гостиной находилось еще одно окошко, по всей видимости, слуховое. А я даже не знала о нем. Звон разбитого стекла донесся из-за спины, вздергивая нервы. Я уже понимала, что не успеваю среагировать. Единственным шансом на спасение было броситься ничком на пол, уходя с линии огня за большое кожаное кресло, что я и сделала. На долю секунды позднее, чем нужно. На долю секунды! Толи нападавшие ориентировались по супер-навигационной системе и знали, в каком именно месте дома я нахожусь, то ли им неслыханно повезло, но уже на половине падения я услышала сухой щелчок и почувствовала болезненный укол в шею — чуть выше ключицы. Блин. Приземлившись, я хотела извлечь дротик, но конечности уже стали ватными и не слушались меня. Пол, в который я уперлась щекой, растянулся в бесконечную плоскость, интерьер докторской гостиной перекосился и поплыл куда-то в сторону, вызвав кратковременный тошнотворный позыв. Перед глазами зарябило, картинка стремительно померкла, и сознание провалилось в радужную бездну, полную искр и хрустального звона… Ворвавшиеся в дом размытые силуэты уже совершенно меня не волновали. Мир исчез. Остался лишь отголосок досадного ощущения злости и обиды.