Повернуть бы время вспять...

Все, что рассказал Ынхэк, никак не желало соединяться в единый пазл в голове Донхэ. Он старался вслушиваться в каждое слово, понимать его, но какая-то часть ускользнула, видно та, что совсем не имела смысла, и осталась только самое главное – он сделал это для него. Но зачем, почему, для чего, парень так и не понял. - Это... правда, Хекдже? – неуверенно спросил Донхэ. В глубине души он верил другу, но после того, как он разорвал с ним дружбу, выкинул из головы, почти забыл его, принять слова Хекка было слишком трудно. - Сейчас мне больше нет смысла обманывать тебя. Я очень устал... больше не могу скрывать тебя от него, поэтому ты и освободился досрочно. - Это тоже сделал ты? – на вопрос Хекдже только тихо кивнул, не отрывая глаз от точки на полу. - Да. Он добрался до моей сестры. Прости меня... я... я не знаю, кого уже спасать и что для этого нужно сделать. Я продался ему полностью, делал все, что он просил, а взамен он обещал не трогать тебя и наши семьи, но когда я стал ему не интересен, он добрался до нее. А я-то думал, что она в надежном месте... Как же я виноват перед вами... Прости меня, Донхэ. - ДА ЭТО ТЫ НЕНОРМАЛЬНЫЙ! Да как ты мог ему поверить? Как ты мог не сказать об этом мне? Кто он такой вообще, что ты не мог пойти в полицию? Я... я тебя не понимаю! – пылая от злости, Донхэ стоял перед Хекком, норовя вот-вот сорваться. - Он сказал, что полиция... - И ты ему поверил?! Сжимая челюсти до боли, парень пытался сдерживаться, выходило с трудом, но узнать всю глупую историю до того, как Хэ изобьет до смерти друга, было необходимо. - Что он сделал с твоей сестрой? Что?! – подняв с пола Ынхека за грудки рубашки, Хэ не щадя, тряс его, вынимая из него признание. - Не совсем он... Его подопечный, бывший любовник и верный слуга. Ты знаком с ним, - за последний час Донхэ первый раз увидел глаза Хекка, заплаканные и покрасневшие от соленой жидкости, - Ким Хичоль, он сидел с тобой. И за это тоже прости, я не знал, что у него есть те, кто смогут достать вас даже в тюрьме. Упрятав тебя туда, я даже не подумал все проверить, даже и представить не мог, что собственноручно подсунул дорогих мне людей прямо ему в лапы. Когда я спрятал тебя, решил спрятать и сестру, а когда она сказала, что тоже чувствует вину перед тобой, решение пришло само собой. Она оставила учебу заграницей и решила работать в тюрьме. Дракой в душе он дошел до тебя, а после чего узнал, что в медпункте работает моя сестра. - Она работала в тюрьме? – ошеломленный Хэ расслабил хватку и обратно опустил друга на пол. -Такая глупая Нури! Просил ее не проявлять излишнюю жалость к этим уродам! – ударив кулаком по полу, Ынхек заплакал пуще прежнего. Схватившись за голову, Донхэ жмурился, скрипел зубами, пытался проглотить горький комок, но успокоиться никак не получалось. Хочется ломать и крушить, бить и топтать. В голову парня лез только один, кто мог бы остудить его пыл – Ынхек. Он испуганно наблюдал за разъяренным другом и понимал его желание, поэтому и не сопротивлялся. Подлетев к бедняге, Донхэ занес кулак за голову, и хотел было отправить его прямиком в челюсть дружку, но не вовремя раздался звонок входной двери. Глаза Хекка распахнулись в ужасе, он нервно мотал головой в стороны и мычал что-то нечленораздельное. - Пожалуйся, Донхэ, спрячься. Чтобы ты не слышал, чтобы ты не видел – не выходи! Умоляю! Слишком много сил я приложил... слишком много... прошу... – шептал и плакал Ынхек. Странное поведение и просьба натолкнули на мысль Хэ, что это пришло то исчадие ада, которое заставило страдать их долгие пять лет. Он решил не отступать и покончить с этой нелепой историей здесь и сейчас, нахмурив брови и уверенно кивнув Хекку, парень показал свой настрой. Из глаз Хекдже снова хлынули слезы, он начал плакать навзрыд и цепляться ослабевшими пальцами за Донхэ, чтобы помешать ему. Дверь в квартиру открылась, нежданный гость прошел в дом как хозяин. Друзья переглянулись друг с другом, у обоих в глазах страх, но ни один из них не встал и не произнес ни звука. - Хекдже, это я! Не пугайся, - до боли знакомый голос заставил парней оторвать взгляды. Каждый из них узнал гостя и построил свои предположения о действиях друг друга. Ынхек заметно выдохнул и расслабился, но лицо его исказила какая-то боль, и он с сожалением смотрел на парня. В комнату, где находились Донхэ и Хекдже, проходит тот, кого меньше всего ожидали они оба. На лице гостя застыл шок, он молча стоял и, посматривая то на окровавленного и измученного Хекка, то на извергающего пламя Хэ. - Что вы тут делаете? – сердито спросил Канин. – Разве я не просил тебя не ходить к нему? Почему пришел? Что дало это тебе? - А что ТЫ тут делаешь? Ничего не хочешь мне объяснить? Замолчав, гость стал нервно переминаться с ноги на ногу и поглядывать на Ынхека. - Канин... я все рассказал ему... – виновато сообщает Хекк. - Рассказал, значит... Ну, тогда и мне придется объясниться, - мужчина делает шаг вперед, пытаясь пройти в комнату, чтобы присесть на кресло, но Хэ встает пред ним, загораживая путь. – Хотя бы дай поднять с пола Хекжде. Он весь дрожит и в крови. Нахмурившись, Донхэ кинул на двоих враждебные взгляды, но все же позволил Канину пройти и увести Ынхека в другую комнату. Вернувшись, бугай присел на кресло, с силой отодвинув парнишку. - Послушай меня, Фиши, не вини Хекка из-за того глупого случая, не вини себя в смерти отца. Это все было только ради тебя, ради... - Что? – перебил Хэ Канина. - Глупый случай, который загнал в гроб моего отца? Смерть моего отца глупая? - Я не это хотел сказать, - прикрыл глаза Енун, и разочарованно помахал головой. – Ты ведь понимаешь, что он сделал это не для себя, ни ради какой-то выгоды или из-за ненависти к тебе? Все было только ради вашей дружбы. Ты должен быть рад, осознавая, какой у тебя друг. Поверь, ему здесь жилось в сто раз хуже, чем тебе в тюрьме. Хмыкнув под нос, парень ухмыльнулся, услышав слова Канина и недоверчиво посмотрел на него. - Хуже говоришь, - опустился Хэ на диван. – А ты откуда знаешь? Что ты вообще знаешь? - Все. Знал раньше тебя, и в тюрьме я снова оказался из-за тебя. Ради тебя... Ты, вероятно, меня не помнишь, хотя оно и понятно. Мы учились на разных факультетах и на разных курсах и почти не пересекались, но с Хекдже мы хорошие друзья. Еще в учась в университете, я попал за решетку, потому что оказался совсем не в нужном месте не в нужное время. Про ложное обвинение тебе рассказывать? Думаю, дальше все понятно. Но через месяц, как я вышел мне позвонил Хекк и попросил о встрече. Не знаю почему, но я согласился на его, казалось бы, безумную авантюру. Возможно из-за того, что жизнь после тюрьмы была пустой и бессмысленной? Работы нет, семья хоть и рада была моему освобождению, но не очень поощряла меня за безделье. А может, меня подтолкнули большие деньги, которые предложил Хекдже? А может и то, и другое. - Так вот почему ты так много обо мне знал... – неслышно сказал Хэ. Бывший сосед остановился, внимательно изучая реакцию Донхэ на сказанное. Он тщательно скрывал свои чувства, но его глаза говорили, что он верит, хотя и больше не желает слушать то, что приносит ему нестерпимую боль. - Сейчас, там, в комнате, он просил меня ничего тебе не говорить, но как я могу не рассказывать такое. Все пять лет он страдал от рук Чо Кюхена. Каждый день для него был, как тот случай с тобой в душевой. Он превратил Хекдже в свою игрушку: потешался над ним, жестоко использовал его, и ты даже не сможешь представить, как и для чего. Пойми ты все наконец, и прости своего друга. - Понять никогда не смогу, а простить для меня пока еще очень сложно... Схватив свою рубашку, засунув ее в рюкзак, Донхэ, не оглядываясь, выбежал из квартиры, оставив в своей душе горький комок злости и обиды. Дорога домой казалось бесконечной. Длинная лента автострады вилась вокруг домов, парков, магазинов и небоскребов. Такси совсем не спешило, двигаясь медленно и плавно с потоком других машин. Таксист выключил радио, когда заметил, что парень на заднем сидении вздыхал, нервно мял пальцы и все время хмурился. Добрый аджосси хотел было спросить, что же случилось средь бела дня, что парень с утра в таком плохом настроении, но заметив готовность таксиста, Донхэ остановил его раздраженным взглядом. Захлопнув с силой входную дверь, Хэ не обращая внимания ни на брата, ни на мать, сломя голову поднялся на второй этаж в свою комнату и заперся там, отгородив себя от жестокой реальности. - Прошло столько лет, а ничего не меняется... – вздохнул Донхва. - Что-то случилось! Он так зол... Донхва, иди, спроси что произошло, - взволнованная и испуганная мать умоляла старшего сына подняться к Хэ и выяснить, в чем дело. Она вцепилась в рукав сына, слегка тряся его. С самого детства ее младший сын закрывался в комнате, когда ему было плохо, и страдал в одиночестве. Только Донхва мог войти туда, ни отец, ни она, а только его хен. Она знала, что сейчас ему действительно плохо, что ему необходима твердая поддержка и мягкая жилетка. Тихо постучав костяшками пальцев, брат спросил: - Донхэ, откроешь? - Нет. Уходи. Мне надо подумать, - лежа поперек кровати, парень прикрывал глаза руками, не желая видеть яркий дневной свет. - Где ты был всю ночь? - Не важно. Я был занят. - Мать не спала, ждала тебя. Почему ты такой? Если тебе не интересна семья, я, то прошу тебя, хотя бы иногда вспоминай о маме. Она думала, что ты опять что-то натворил... - Вы до сих пор не верите, что я ничего не делал?! – подскочил Донхэ, резко сев на кровать. - Нет. Мы верим тебе. Все верят тебе, думают о тебе, но ты не думаешь о нас. - Я все понял, хен. Иди, - перевернувшись на живот, Донхэ скрыл лицо в мягком одеяле. Пытаясь утонуть в нем, Хэ хотел скрыться от всех проблем, преследующих парня всю его жизнь. Услышав удаляющиеся шаги брата, он вздохнул с облегчением. Мысли о сказанном не покидали голову. Они терзали, душили, заставляли сердце разрываться на части, даже дышать приходилось с трудом, но избавиться от мучительных воспоминаний было невозможно. Зарываясь пальцами в длинные локоны, Донхэ вздыхал от безысходности. Его злила собственная слабость. Простить вот так просто Ынхека, да очень хотелось, но отпустить такую обиду оказалось не так просто. Солнечные лучи пробивались сквозь тонкий тюль и бегали по стенам, по зеркалу и, отражаясь от него, белые пятнышки попадали на письменный стол, ярко освещая его. Обратив внимание на прыгающие лучи, Донхэ заметил на столе две цветные папки, те самые которые он не успел прочесть, выйдя из тюрьмы. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от мыслей об Ынхеке, он решает дочитать папины рукописи и закончить с расследованием собственного дела. Ведь он уже знает, кто был виновником происходящего хаоса в жизни его семьи. Перед глазами строчки бежали одна за другой, но никакая из них не несла важного смысла для Донхэ. С каждой прочитанной папкой парень замечал, что почерк отца становился размашистее, рваным и не полным. Все буквы были разного размера, а иногда бывало, что слова вовсе уходили со строк. Сразу было видно усталость отца, его волнения, страдания. Он до самой смерти вел эти дневники, собирая все новые и новые детали, которые совсем не помогали ему понять, кто действительно виноват в том случае пятилетней давности. Пролистав последние страницы, Донхэ заметил странную запись карандашом, написанную на обложке папки. Она была сделана наспех совсем в уголке, да и вдобавок недописанная. «Чо Кюхен 18 октября 16:25 зн...» «Почему отец так спешил? Что значит запись? Откуда он знает Чо Кюхена? Неужели он приходил сюда?» - и снова множество вопросов появилось в голове парнишки, но ни на один ответа он не знал. Поэтому приходилось только догадываться. Если записана дата и время, то вероятно, этот мерзавец был в тот день у отца. Угрожал ему? Убить хотел? А может быть убил его именно он? Такие люди ни перед чем не остановятся, чтобы добиться горькой мести. Благодаря одной единственной строчке в работе отца, Донхэ все понял, хотя и просто догадывался о ее значении. Он понял, что Хекдже не врет, что во всем действительно виноват этот Кюхен, и даже в смерти его отца виноват он. Сердце Хэ стало переполняться яростью, злостью, обидой, все выливалось в первобытное чувство мести. Теперь осталось только найти этого ублюдка и покончить со всеми страданиями, которые он принес дорогим для Донхэ людям. История Кюхена. Маленький мальчик, лет пяти, прятался за деревом, росшим около входа в дом. В его руках было маленькое, цветное одеяло, сшитое из атласных кусков ткани и тонкий альбом для рисования. Увидев, как его родители ругаются и переносят вещи из дома в грузовую машину, он схватил самое ценное и выбежал на улицу, чтобы не слышать грозных криков отца, плача матери и сестры. Испугавшись звуков битого стекла, он быстро присел на корточки и спрятался под своим детским одеяльцем. Темнота и страшные крики. Мальчику казалось, что это просто дурной сон, просто кошмар, но он был слишком реальный. Почему папа ругает какого-то дядю, проклинает его нехорошими словами? Почему мама так громко плачет и говорит: «Что же теперь будет?»? Куда подевалась его старшая сестричка? - Кюхен! Ты где? Нам пора уезжать, - кричала сестра, ища его в доме. - Нуна, я тут! Я возле нашего дерева! Услышав детский голосок, зовущий ее, девочка быстро спустилась со второго этажа дома и подбежала к раскидистому клену, где и прятался ее младший брат. - Нуна, а куда мы едем? Зачем? – открыв одеяльце, девочка заглянула к Кюхену. Заплаканные глаза покраснели и потускнели, но она старалась улыбаться, как всегда улыбалась, и не пугать мальчишку. - У нас будет новый дом, - с грустью в голосе сказала она. – Мама сказала, что там тоже есть качели и много деревьев. Мы сможем сделать много тайников. - А как же этот? Давай раскопаем и заберем? - Нет. Мы вернемся сюда и потом раскопаем. Подняв с земли брата, она отвела его к матери, утиравшей ладонями слезы. Увидев малыша, она притворилась, будто и не плакала, будто не было криков, будто все хорошо, но на самом деле им придется покинуть дом, в котором он родился и рос до этого момента, который был таким родным. Его дали отцу, когда он занял высокую должность в правительстве, а сейчас из-за понижения, за которым последовало увольнение, дом отобрали. Крепко схватив маленькую ладошку, мама скорее побежала к воротам, заприметив новых жильцов, которые расхаживали по территории дома, как настоящие хозяева. - Мам, - дернул мальчишка женщину в сливовом платье, - а кто эти люди? - Никто, они уже здесь не живут. Переглянувшись, мальчики вцепились друг в друга взглядами. Старший из них показал язык другому и побежал вслед за матерью, а Кюхен, обнимая свое одеяльце и альбом с рисунками, садился в машину и прогонял душащие детские слезки. *** Раннее, но уже такое бодрое и шумное утро. Подростки спешат на учебу. Кто-то из них только пришел в старшую школу, а кому-то оставался всего лишь последний год обучения. Выпускники нехотя шли в школу позади всех, а остальные радостно приветствовали своих одноклассников и вместе спешили в класс. Совсем неприметный парнишка, в очках, белой рубашечке и красном в полоску галстуком, опаздывал и несся сломя голову к закрывающимся школьным воротам. Неся с собой стопку книг, которая жутко мешала ему, он быстро проскользнул сквозь железные двери и тут же свалился, рассыпав книги по асфальту. Он наткнулся на старшеклассников, которые даже и не думали показываться в своем классе. Шайка местных хулиганов, заприметив ботаника, ползающего на коленях, собирая учебники, свернула с пути и окружила беднягу. Четверо из них вышли вперед, самые авторитетные из шайки, а остальные четверо стояли чуть позади, посмеиваясь над парнишкой, так бережно собирающего свои книжки. - Эй, ты, надоел уже! Неделя с начала года не прошла, а ты уже успел попасться мне на глаза три раза, - подошел к ботанику один из главных. Наклонившись к нему, старшеклассник поднял его подбородок, заставив посмотреть на себя. - На четвертый я никого не прощаю, да ребят? – кивнули трое парней, а остальные натянули недобрые ухмылки на лица. – Ну, что предложите с ним сделать? Донхэ, Ынхек, Йесон? Что у нас следующее по списку? - «Хлебнуть из унитаза» было? – спросил Йесон, подняв задумчивый взгляд в небо. - Банально, Йе! – огрызнулся Аполлон, стоящий напротив ботаника. - Хм... побей его, да отпусти, чего возится с ним? – спросил блондин. Закатив глаза, главарь ужаснулся простоте мышления друга и с надеждой кинул взгляд на последнего из друзей. - По списку? – улыбнулся Донхэ. – Шивон, ты не против ВИП наказания? Свет в глазах Шивона был ярче любого фонаря. Он всегда надеялся на самого разумного из его друзей и поэтому с радостью уступил дорогу. Пройдя вперед, Хэ присел на корточки, собрал все книги и, протягивая их бедняге, лукаво улыбнулся. -Твое? – кивнул в ответ шатен. – Неет, наше, - открыв первую книгу, на вид довольно старую энциклопедию, Донхэ, смотря в глаза парню, театрально оторвал обложку. – Любишь читать? Думаю, тебя больше не пустят в библиотеку. Получив книги, шайка принялась вырывать листок за листком, перечитывая заголовки: - «Анализ математических моделей», - жалобное скрежетание первого листа, - «Основные закономерности наследственности», - второй, - «Методы решений уравнений». Интересно? Почему ты молчишь, Кюхен? – спросил Шивон. Опустив глаза, Кю терпеливо выносил все выходки хулиганов. С первого дня в школе он страдал от их рук, но остался последний, осталось совсем немного потерпеть. Сидя на земле, парень царапал ее ногтями, кусал губы, сжимал песок в кулаке до адской боли, но не давал своим слезам пролиться. - Эй, дашь очки померить? – подскочил брюнет, радостно отобрав стекляшки у ботаника, надел на себя и стал расхаживать перед парнями. – Мне идет? Да? Идет? Я сразу становлюсь умнее и солиднее. - Йесон, если бы твое положение спасли очки... - покачав головой а-ля фейспалм, Шивон откинул изорванную книгу в сторону, а остальные залились смехом, наблюдая за гиперактивным Йесоном. - На, держи! – вернув очки владельцу, брюнет похлопал по плечу беднягу и тихо сказал: - Не завидую я тебе... Ладно, пока! - помахал на прощание маленькой ладонью и побежал догонять зашедших в школу друзей. *** Вернувшись домой из университета, Кюхен, входя в дом, снова услышал крики матери и сестры. С самого детства его семья ссорилась и редко когда мирилась. После переезда из того дома, где он вырос, они никогда не проводили время в месте, никогда не выбирались из дома, за исключением работы. Каждый думал о семейном бюджете, становившимся с каждым днем тоньше из-за огромной квартплаты. Такие далекие родные почти не знали ничего друг о друге, хотя и жили под одной крышей. Когда-то мать судили за коррупцию, но узнали это только, когда ее пришел забирать конвой. Отец очень часто пил, но исправно ходил на работу, поэтому никто и слова против его нездорового увлечения не говорил. А сестра? Сестра работала, как все в семье, училась в том же университете, что и Кю, но только на два курса старше. И сегодня, видимо, она первый раз заговорила с матерью, хоть и на повышенных тонах, но разговор казалось, был очень важным. Устав от вечных семейных разборок, Кю хотел было снова уйти, чтобы хоть как-то сберечь свои нервы, но вовремя услышал интересный разговор. Прислушавшись, парень встал вплотную к стене и, прилипнув к ней, подошел к краю двери. - Мам! Все! Прекрати кричать! Я больше не могу! – плакала сестра, захлебываясь слезами. - Не может она?! Затыкает мать, мерзавка! – громкий звук пощечины и тихий крик сестры, заставил больно сжаться сердце Кюхена. – А юбку задирать пред этим уродом может! Иди теперь куда хочешь, и делай что хочешь, а в этот дом не приходи! Какой позор! – протянула мать, ухватившись за голову. - Я его люблю... – еще одна пощечина. - Замолчи! Ты же прекрасно знаешь, кто он, знаешь сколько горя принесла нам его семья, но ты настырная, продолжаешь стоять на своем. - Я... я сделаю аборт... только прекрати бить меня, - истерика сестры не прекращалась. Громкие вздохи и вой, преходящий на монотонный гул, приглушился подушкой. Сестра плакала, лежа на диване, а мать стояла над ней, грозно сложив руки на груди. Только одно слово повергло в шок Кюхена. Аборт? Значит, она беременна? Значит, из-за этого они так ругаются? Но кто? Кто сделал это с его сестрой? Самым родным человеком для Кю-а была его нуна. Только она, ни мать и ни отец заботились о нем, а она, с самого детства и по сей день. Узнав, что кто-то обидел его сестру, сделал с ней такое, в совсем еще юном парнишке проснулась небывалая злость и чувство мести. Он был готов на все, чтобы уничтожить обидчика. Сжав кулаки до белых костяшек, Кю продолжал подслушивать и, кусая губы, терпеть боль в своей груди. - Сделай все быстро и не рассказывай никому. Особенно отцу... Такое равнодушие со стороны матери убивало Кю. Нуна не переставая, плакала, изредка всхлипывала, но истерики уже не было. Тихое цоканье маленьких каблучков постепенно утихало. Мать вышла из гостиной, оставив свою дочь рыдать. Выглянув из-за косяка, парень убедился, что сестра на месте, и подошел к ней. - Нуна... – осторожно позвал Кю. Подняв красные, опухшие глаза, сестра испуганно посмотрела на брата и снова начала плакать, но только теперь выдавливая сквозь слезы улыбку. - Кю-а, не волнуйся, все хорошо. Все хорошо... - Опять уговариваешь сама себя? – Кю опустился рядом с ней на колено, положив руку на ее влажные от слез ладони. – Я все слышал. Прекрати обращаться со мной как с маленьким, я все понимаю. Расскажи мне. - Если ты слышал, есть смысл рассказывать? - Кто он? Тот, кого ты так любишь? Вопрос Кюхена заставил сестру улыбнуться. Вспомнив о любимом, ее настроение быстро поменялось. - Маме не понравится то, что я тебе рассказала это... - Прекрати смотреть на маму! – рявкнул братик. - Донхэ... Он учится на моем курсе. И снова этот Донхэ преступает ему дорогу и портит жизнь его семье. Мгновенно вскипев, Кюхен подорвался с места и, взявшись за голову, стал расхаживать из стороны в сторону. - Этот ублюдок! Почему он? Почему именно он? – уже кричал он на сестру. – По улице ходит столько мужиков, но ты выбрала именно ЕГО! Ты же все прекрасно знала! Но даже если ты целовалась с ним где-нибудь, то зачем надо беременеть? Это твое проявление любви? Или он заставил? Использовал тебя? Изнасиловал? Сдерживая всхлипы, сестра улыбалась, обреченно кивала, соглашаясь со словами брата, но объяснить так ничего и не смогла. - Я сама этого захотела, и его вины здесь нет... - Покрываешь? Не старайся! Я все равно убью его! - Кюхен? – испуганно вскрикнула нуна. – Не говори такое! - Правильно. Нечего говорить - надо делать. – сев рядом с сестрой на диван, Кюхен посмотрел в ее полные слез глаза, сделался как никогда серьезным, и убедительным тоном продолжил: - Я обещаю, что он поплатится за все беды, которые принесла нам его семья. Он не сможет спокойно жить, будет страдать так же, как страдал я. Такие люди не должны ходить по земле. Только прошу тебя, не плачь. Я сделаю все ради тебя. ____________ Прочитанные вчера вечером дневники отца наконец-то поставили все на место в голове Донхэ, а именно только одна маленькая запись на корочке. Хотя как такового большого смысла она не имела, но зато принесла ясность и свое спокойствие в душу парня. Теперь не было смысла винить во всем Ынхека, взваливать на него все грехи чужого человека. Поняв, как было тяжело ему, сердце Донхэ мучительно больно сжалось. Вчера он много чего наговорил и натворил не меньше, и как теперь смотреть в глаза Хеку, он не знал. Не спеша, встав с кровати, Хэ безысходно покачал головой, запустил пальцы в длинные волосы и пропустил их сквозь завитые локоны. Как бы ни было больно, как бы ни было стыдно извиняться все-таки надо, да и увидеть Хекдже ему очень хотелось, поэтому после завтрака и объяснений вчерашнего поведения матери Хэ решил снова отправиться к другу. Запертая дверь, отделявшая двух лучших друзей, была единственной преградой. Вот через несколько минут Донхэ позвонит в дверь, извинится перед Хекком и отпустит обиду прошлого и снова жизнь потечет по своему руслу. Но как всегда только страх останавливал и не давал решиться. Опустив голову, Хэ рассматривал свои кроссовки, стуча мыском о бетонный пол. Нужно набраться смелости, и только потом просто постучать в дверь, а там пусть что будет. Скрип чего-то железного и тяжелого заставил вздрогнуть Донхэ. Входная дверь отворилась, и из квартиры вышел Канин. Не ожидав увидеть Хэ, Енун оглянулся назад, посмотрел вглубь квартиры и осторожно прикрыл двери. - Что ты тут делаешь? - Я пришел к Ынхеку... извиниться. - Сейчас не лучшее время. Ему очень плохо. Оставь его. - Плохо? Тогда я точно должен к нему пройти, пусти! Еще раз осмотревшись, Канин снизил голос на пол тона и продолжил: - Послушай, вчера мне пришлось всю ночь оттаскивать его от бутылки. Он плакал, не переставая, и только к утру успокоился. Ему реально хреново, а все из-за тебя. Ты делаешь только хуже. - Может, останавливая меня, это ты делаешь ему хуже. Отойди и дай мне с ним поговорить. Обещаю, то, что было вчера, не повторится. Я хочу извиниться. Войдя в дом, Донхэ увидел как Ынхек, сидя на диване зарылся в волосы пальцами и безжизненно смотрел в пол. Тянущее чувство вины душила каждого. Видя, как убивается Хекк, Хэ не смог сдержать слез. - Ынхек... – тихо позвал Донхэ. Повернувшись на знакомый голос, шатен подскочил с места и подлетел к другу. - Донхэ, прости меня, прошу... Прости, - снова слезы хлынули из глаз. Обняв Хэ за плечи, парень как можно сильнее прижал его к себе. - И ты прости меня, за то, что не поверил тебе, за то, что был так глуп и слеп. И... спасибо тебе... Отпустив Донхэ, Хекк посмотрел в глаза Хэ и снова крепко обнял своего лучшего друга. Если бы повернуть время вспять... Обойти мгновение... Изменить лишь минуту нашей жизни... многое могло и не случиться, многое мы бы избежали, никогда не сталкивались с проблемами, не теряли близких, не узнавали правду о людях, которым доверяли. Так же легко мы бы пробегали мимо счастливых моментов жизни, которые могли быть итогами наших страданий. Шли бы и шли, по белым полосам, не познав, что такое жизнь...