***
… И речи его слаще мёда. И голос его ангельское пение затмит. И взгляд его пленительный со мной, с сыном твоим, Господь, ужасные вещи творит. Во мне вскипала и ярость, и страсть. О, Господь, защити меня! Сына своего, грешника своего, от взгляда порочного укрой и душу мою святой водой омой. Не отдавай меня сыну Дьявола, Господи, не отдавай. Аминь.
***
Не сказать, что Линдел был плохим учителем, просто довольно сложно гнуть ту часть тела, которой отродясь не пользовался. Поэтому, как бы Аллен не старался, а изящно изогнуться в спине у него не получалось. Это было большим минусом, учитывая то, что большая часть танца состояла в изящном повиливании филейной части тела, которую Уолкер также не мог заставить двигаться в такт музыке. — Нет, Аллен, не так! — уже который раз говорил Линдел, останавливая музыку. — Неужели ты не чувствуешь в себе омегу? — Ты о чем? — пытаясь отдышаться, спросил Аллен, вытирая капельки пота. Сейчас он тренировался в простом спортивном костюме, закатав, по просьбе Линдела, штаны и задрав кофту. Как бы странно это не было, а шрама Линдел в упор не замечал, чем несказанно радовал самого Аллена. — Все движения, начиная от плеч и заканчивая ногами, идут от души, из твоих чувств к альфе. Ты же по природе самка! — прикрикнул раздосадованно Линдел, устало присаживаясь на стул. — Танец — это жизнь. Своими движениями ты будто говоришь: «Смотри, я такой. У тебя такого нет.» Альфы — конченные собственники, как ни посмотри! Ты предлагаешь себя… И не смей вякать о том, что это постыдно! — немедленно прервал седовласого Линдел, предсказывая реакцию омеги. — Это природой заложено, а то, что альфы загордились — так не все ж такие! Давай ещё раз и заканчиваем. Постарайся! Я ведь знаю, что ты способен на большее! Уолкер собрался с мыслями, которые плавно растеклись в его черепе по стенкам, отчаянно не хотя выстраиваться в один понятный домик-убеждение. Перед глазами всё немного плыло, но седовласый не собирался останавливаться: ждать своего Истинного — это хорошо, но его же нужно чем-то удивить! Дать понять, что ты — тот, кто ему нужен. Поэтому эти бесплатные уроки танца могут в будущем пригодиться. За такие мысли стало стыдно. Очень стыдно. Румянец залил бледное лицо омеги, но, благо, в темном помещении, где экономили во всем, начиная с салфеток и заканчивая электричеством, этого нельзя было разглядеть. Линдел вновь включил музыку, без особого энтузиазма наблюдая за Уолкером, который вставал на место. Только пошло вступление, как движения Аллена стали жесткими как им и полагалось - начало ему давалось очень даже неплохо; движение вправо, влево и изящный поклон-прогиб — музыка замедляется — и движения становятся мягче, вкрадчивее, чем были до этого, будто кошка вышла на охоту. Аллен про себя молился, чтобы все было хорошо, потому как у него болела каждая мышца при этом чертовом прогибе и повторять это еще раз до выступления он не горел желанием. К счастью, судя по реакции Линдела, что заинтересованно напрягся, можно было сказать, что что-то у седовласого определенно получается. Как оказалось, заказчики были из Скотланд-Ярда, и они сразу отказались от тематики "омег в полицейской униформе", аргументируя тем, что им после такого представления будет стыдно смотреть на работников-омег. Так и получилось: выбор остановился на море, так как доблестным защитникам правопорядка очень редко выпадала возможность взять нормальный отпуск, а уж о морском побережье им приходилось только мечтать. Хотя... За эту "морскую" охоту Аллен был им благодарен: только у этой тематики наряды хоть что-нибудь прикрывают - ему довелось видеть остальные наряды... Он не хотел больше этого видеть. После некоторого времени, Линдел остановил музыку и похлопал в ладоши. Аллен стоял в недоумении. — Отлично! А теперь иди в душ, и через два часа мы здесь, понял? Холодные струи воды смывали весь напряженный день. Шрамы немного ныли: скорее всего вечером или ночью должен быть дождь. Помыв свою несчастную седую голову и в который раз напомнив себе, что нужно отстричь эти седые патлы поскорее, Аллен сполоснул в душистом мыле и парик, потому что тот пропах еще хлеще, чем сам омега. Удивительно было, что в таком заведении есть душ, хотя… Танцоры здесь всю ночь работали, так что ничего удивительного, что, когда они сменялись, им был необходим душ. Поглядев на часы, Уолкер печально вздохнул. Была только половина седьмого. Куда девать целый час? Естественно, что домой седовласый не хотел, на улице тоже было неуютно, да и шрамы... Нужно было заскочить в аптеку за мазью — сегодня они особенно сильно ныли. Переодевшись в сменную одежду, которую Уолкер захватил с собой, он всё-таки вышел на улицу, где сгущались тучи. Людей стало меньше, многие уже заранее открыли зонты и шли под черными шляпками, страшась влаги. Сам же Уолкер любил дождь — не просто любил, а обожал его во всех проявлениях: будь то морось или ливень. Седовласый обожал подолгу стоять под тяжелыми каплями, вслушиваться в мерные удары воды об асфальт. Он любил, когда природа бушевала — Уолкер чувствовал, что вместе с ней трепещет и его собственная душа. Заглянув в магазинчик, седовласый прикупил себе воды и шоколад — всё-таки сегодня он толком не позавтракал и вообще не обедал. Из-за этой работы он ещё и ужин пропустит, а такими темпами и в голодный обморок упасть недалеко. Вдруг раздался звонок телефона. — На проводе. — Аллен! — встревоженно крикнул в трубку Лави, — Ты где?! — Я на улице, около «Devil's Paradise», а что? — Ты забыл, что сегодня ты помогаешь нам и как официант? Уолкер стукнул себя по лбу. Ну конечно же, он забыл основную свою цель пребывания в столь нетипичном для себя заведении. Примчавшись на всех парах и извинившись за свою забывчивость, Аллен нацепил было стандартную форму официанта, да вот только его отдернул Лави, внезапно вошедший в раздевалку омег. Кстати, кроме Аллена здесь был только Чомеске, который на приветствие вяло кивнул. — Нет-нет! Я так и думал… — проворчал Бук, расстёгивая пуговицы на рубашке Аллена, чем жутко смущал второго. — Форма у нас не стандартная. — Точно! Забыл тебе сказать… — также вяло отозвался Чомеске, одевая полосатые чулки. — Вот, — протянул Лави упакованную форму, — Сегодня ты носишь это. Аллен понимал, что эта форма будет намного более открытой и развратной и вновь оказался прав: опять эти шорты-трусы, держащиеся только на крестообразных подтяжках, с пушистым белым хвостиком; невысокий цилиндр с кроличьими ушами, чёрная бабочка и полупрозрачная блуза, которая завязывалась чуть ли не у самых сосков. Уолкер жалостливо взглянул на блузу — он мог смириться со всем, но только не с этим, поэтому, высказав Лави всё, что он думает об этой затее, седовласый все-таки выторговал себе нормальную блузку с коротким рукавом в узкую черную полоску. После успешного переодевания, Лави ознакомил Уолкера со сценарием выступления и проговорил все действия, которые должен был совершить Аллен. Для начала седовласый будет встречать гостей внутри и сверять их со списком, а Чомеске будет провожать их в зал. После того, как все явятся, Уолкер должен был переодеться и выступить с остальной труппой основной танец, а после — обслуживать заказчиков. Сольного номера, как у остальных танцоров, у него не будет — вместо Аллена выступят двойняшки в паре «демон-ангел». В течение этого, Уолкеру еще вручили роль "ведущего", который будет объявлять номера. Это было не сложно запомнить, так что Аллен согласился и на это. — Вот, в общем-то, и всё. Зарплату тебе перечислят вечером того же дня, не волнуйся. И да — личность всех омег-танцоров останется засекреченной, так что тебя никто не узнает! — Лави ободряюще улыбнулся и потрепал седовласого по голове, чуть не сбив парик. — И во сколько всё это закончится? — Этого я сказать не могу. Заказчики забронировали этот клуб до двенадцати часов утра следующего дня, так что будь готов к пьяным приставаниям. Если что, свистни — охрана тут лучшая. — Ага. Вскоре после инструктажа начали подтягиваться гости. Первым пришел некий Венхамм Ривер — вежливый и весёлый человек, а с ним в компании Джонни Гилл — тихий малый с толстыми очками, который, как оказалось, впервые посещал подобное заведение и ужасно покраснел при виде Уолкера. Оба альфы. Уолкер им улыбнулся, поприветствовал и отдал в руки Чомеске. Для Уолкера было не в новинку работать с альфами, вот только от тех, кто пришел острее ощущался не едко-сладкий запах похоти или мягко-душистый домашнего уюта, а именно режущий чувствительное обоняние омег аромат уверенности. Словом, омежья мечта, а не полицейские. Вот только среди них не было «того самого». Конечно, Аллен не надеялся на большую удачу, но в душе трепет ожидания тлел слабым огоньком. — Здравствуйте, уважаемый! — пробасил весьма внушительных видов мужчина с множеством шрамов на лице. Уолкера это слегка напугало и он чуть-чуть отошел назад, но, видимо, гость это заметил, поэтому извинился и слегка склонил голову, приветствуя, — Винтерс Сокаро прибыл. — Добро пожаловать в «Devil's Paradise». Желаю приятно провести вечер! — с улыбкой ответил Аллен, слегка виляя кроличьим хвостиком. — Сегодня мы пришли, чтобы насладиться вами. Позаботьтесь уж о нас! — Сокаро игриво подмигнул седовласому и прошел в зал в сопровождении Чомеске, громко здороваясь с коллегами. — Все непременно… Честно говоря, Уолкера слегка потряхивало. Мало того, что запах уверенного в себе альфы заставлял задыхаться, так еще и какая-то едкая примесь чего-то безумного душила слабого омегу внутри Аллена, заставляя рецепторы вопить об опасности. К счастью, и это был не его Истинный. Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум. Сердце ухнуло в пятки, голова закружилась, а в глазах помутнело настолько, что стало трудно стоять. «Кто это?.. Кто это!..» Острая боль ударила по низу живота, заставляя согнуться пополам и лихорадочно искать. Никого не было вокруг несчастного омеги, по крайней мере там, где он мог видеть. Тогда откуда это чувство? Чомеске уже возвращался и нужно было подняться с колен, но ничего не выходило. Попытки встать оканчивались провалом до тех пор, пока боль, столь сильная и невыносимая, не пронзила каждую клеточку тела ослабевшего Аллена, и он окончательно не рухнул на пол. Мир потух. Пришел в себя Аллен уже тогда, когда Лави опрыскивал его холодной водой. Окружение пошатывалось, а рыжий друг расплывался нечётким силуэтом. — Аллен! Ты меня слышишь? Алле-ен! — Не кричи, Лави… — прохрипел седовласый, поднимаясь с дивана в комнате отдыха, — Все уже выступили? — Нет, ещё не все гости пришли… — Лави обеспокоенно осматривал Уолкера на наличие ран, — Что с тобой случилось? Чомеске сказал, что ты ни с того ни с сего упал в обморок! У тебя скоро течка? — Нет… До неё ещё далеко… — Ты плохо себя чувствуешь? Мир немного успокоился, а самого седовласого перестало шатать из стороны в сторону, поэтому, хлебнув воды, предложенной Лави, Уолкер отправился переодеваться в наряд для танца. Лави сказал, что Чомеске сама встречает и провожает клиентов. — С тобой точно всё в порядке? — Да, Лави, всё в порядке… Наверное… Конечно, рыжий не доверял Уолкеру в плане здоровья, потому что, сколько Бук помнил себя и Аллена, последний о своём здоровье думал в последнюю очередь, полностью одержимый разного рода делами. В отличие от рыжего, Уолкера сейчас беспокоила его реакция. Если он правильно понимал, то с того момента, как он учуял запах того Сокаро... Хотя нет, это был не господин Винтерс, но именно он принес какой-то едва уловимый, но столь нужный запах нового гостя, и с ним начала творится какая-то несуразица. — Неужели..? — озвучил свои мысли Аллен, но отдернул себя. Сейчас было не время думать об этом — седовласый должен исполнить танец, а после… Нет. Обнадеживать себя Аллен не хотел, так что, одевшись, нашёл Линдела и, вдохнув и выдохнув, успокаивал себя мыслью, что так на него повлияла погода. Странно было даже, что сейчас Уолкер практически забыл о собственных шрамах; о том, что их видно в этом откровенном наряде. Седовласого беспокоило лишь собственное поведение и с этим нужно было разобраться. — Перестань хмуриться! — шикнул Линдел, щелкнув по лбу, — Бровями гостей не очаруешь! — П-прости! — ответил Аллен, виновато улыбаясь. Они уже стояли за кулисами в ожидании музыки, и некоторые как-то недоверчиво поглядывали на Аллена. Седовласый понимал, что они боятся, что он напортачит с движениями, и Уолкер бы их переубедил... Если бы сам был в себе уверен. Заиграла музыка и шепотки затихли. Стройным шагом омеги вышли из-за кулис, сопровождаемые свистом и одобрительными возгласами. Заняв каждый свою позицию, они замерли в ожидании нужного момента. Аллен тоже замер, безотрывно смотря на прожекторы, которые по одному включались, начиная с центрального омеги — Тимоти — и заканчивая Алленом и Линделом. Танец начинался: изящные движения сменялись резкими и грубыми, и вновь омеги будто лобызали сам воздух, который заметно накалился от феромонов обоих полов. Это был хороший знак — им нравилось. Аллен сам перестал замечать, как постепенно растворялся в музыке, вдруг его настигло знакомое чувство. Ту-дум. «Опять?!» — испуганно подумал Аллен и слегка сбился с ритма, но сейчас всё внимание заняли Чомеске и Тимоти, которые спустились к гостям со сцены, поэтому косяка никто не заметил. Прожектора также были направлены на них. Нежная музыка окутала танцоров и Аллен позволил себе отвлечься, и приметил несколько незнакомых лиц среди которых одно выделялось особенно — длинноволосый красавец, который как-то отвлеченно наблюдал за танцем, больше концентрируясь на стакане с багряной жидкостью в руке. Ту-дум. «Да вы шутите?..» — Уолкер уставился на брюнета, позабыв о танце. Начался припев и, сам не понимая, что творит, Уолкер подался вперёд, спустился со сцены, медленно подходя к длинноволосому гостю из Скотланд-Ярда, сопровождаемый приглушенным светом прожектора. Уолкера заметили, но взгляд гостя оставался холодным с небольшой долей заинтересованности и настороженности. Медленно обходя брюнета, будто жертву, Уолкер пригибался к нему, проводил рукой по напрягшимся плечам, прощупывая под выглаженной рубашкой крепкие мышцы. Запах альфы всё больше окутывал Аллена, и он уже практически не соображал, что творит. Уолкер откинул спинку стула длинноволосого, игриво провёл тонким пальцем от кончика носа до подбородка. Движения становились всё развратнее, а музыка лишь подогревала азарт. Коллеги брюнета одобряюще посвистывали, а сам седовласый уже не мог оторваться от этих прекрасных темных, как самая глубокая впадина океана, глаз. Он терялся в них, от слуха уже ускользал ритм, как вдруг сердце кольнуло столь сильно, что Аллен не сдержал полу-стона, но, замаскировав его под едкую соблазнительную полуулыбку, плавной походкой направился на сцену. Остальные омеги тоже подтягивались. Танец подошел к концу и танцоры уходили под громкие аплодисменты. Гости уже были слегка поддатые, так что громкие разговоры по работе и не только слышали все. Аллен, как только покинул сцену, убежал в уборную, нервно теребя пакет. Ему казалось, что его сейчас вырвет — не то от перенапряжения, не то от… Да от чего, собственно?! Ничего не произошло! Он просто станцевал и сделал это намного смелее, чем планировалось. Вот только мысль о том, что тот брюнет — его Истинный, заставляла всё в нежной душе омеги трепетать в нетерпении. «Нашёл… Неужели, нашёл?!» — внутри не переставал дивиться случившемуся чуду Уолкер. Только вот седовласому стало немного стыдно — сейчас он будет обслуживать их как официант и… Будет слегка неловко и болезненно появляться рядом с Истинным. Но он стерпит! Аллен давно решил, что ради своего единственного он стерпит всё. Форма официанта-кролика вновь была надета, а сам Уолкер надушился одеколоном Линдела, чтобы скрыть свой собственный, слава Богу, слабенький запах. Так его будет труднее узнать. Гости уже во всю развлекались, а нервный Чомеске негодующе подзывал Уолкера к себе с немой просьбой помочь успокоить начинающуюся ссору. — А я тебе сказал, что тот, что посредине — самое то! Ты видел какая у него задница? А ноги? Да это же само совершенство! — протестовал подвыпивший Сокаро. — Не могу с вами согласиться, Винтерс! — парировал ему оппонент. — На мой взгляд, омега, что стоял с краю был намного притягательнее и игривее себя вёл, так что мой голос за ним. — Да ты, никак, ослеп на старости лет!.. — Господа-господа, — мягким тоном начал Уолкер, подходя к спорящим, — Если вы скажите, что вам понравились только некоторые, наши танцоры обидятся — всё-таки старались они все… — А… Он п-прав! — дрожащим голосом сказал Джонни Гилл, сидящий ближе всего к сцене и наклюкавшийся, к слову, больше всех. — Ик! — Пока что же я хотел, чтобы вы посмотрели на то, как львицы ведут себя по одиночке… — стукнув дважды по сцене импровизированной волшебной палочкой, которую Уолкер добыл из-под цилиндра, он стал торопливо собирать освободившиеся тарелки и уносить опустевшие бутылки спиртного. В районе сердца до сих пор сильно кололо да так, что становилось больно даже вздохнуть. Вдруг кто-то схватил седовласого за руку и тот испуганно дернулся, но не закричал. Наоборот: вместо страха, Уолкер почувствовал как от места прикосновения по телу будто разливается мощнейший афродизиак, заставляя тело потряхивать в приступе желания. Но Уолкер держался. Двадцать два года держался и сейчас устоит! — Вы… Что-то хотели? — с натянутой улыбкой поинтересовался Аллен, поворачиваясь лицом к длинноволосому брюнету. Молчание послышалось в ответ, а на сцене уже вовсю играла музыка. — Если ничего, тогда наслаждайтесь шоу. Я не буду отвлекать. Уолкер удалился с деланным спокойным выражением лица, но как только он отнёс грязную посуду на кухню, Аллен обессиленно скатился вниз по кафельной стенке туалета, переполняемый мутной дымкой страсти. Он посмотрел на запястье, за которое его неслабо так схватили и увидел на его месте не то ожог, не то синяк, который расползался в стороны красивым узором из покрасневших и взбухших сосудов. — Наконец-то… Нашёл…