Тобиас
3 августа 2016 г. в 17:43
Начало нового и последнего для меня учебного года ознаменовалось неимоверной жарой и засухой. Под тяжестью зноя, кажется, и планета начала увядать. Люди старались реже появляться на улице, а если этого было не избежать, то становились агрессивными под лучами палящего солнца.
Закинув последние вещи в сумку, я подхватил ее на плечо и направился к выходу. Спустившись вниз, в холле наткнулся на печальные карие глаза мамы. К слову, моя мать, Эвелин Итон, женщина красивая, элегантная, воспитанная и любящая. За последнюю характеристику я ценю ее больше всего.
— Тобиас, сынок, обещай, что будешь звонить, — чуть ли не со слезами на глазах говорит она. — Это твой последний год в университете, постарайся не напортачить нигде! — уже более строго говорит она. Просто мама знает, что ее сынок любит побалагурить, но при этом я неплохо успеваю по всем дисциплинам.
— Мам, прекрати! — засмеялся я. — За пять лет моего пребывания в университете никто же не пострадал?!
— А мистер Флетчер? — напомнила мне мама. — А мисс Дуглас? — она нахмурила брови, вспоминая мои первые учебные годы.
С мистером Флетчером у нас давний «роман». Этот причудливый старик в потертом пиджаке и круглых очках, с живыми зелеными глазами сразу невзлюбил меня. Уж не знаю, что послужило поводом к его ненависти ко мне: то ли невнимательное отношение к его лекциям, на которых мы постоянно с Зиком болтали, то ли мой мимолетный роман с его ненаглядной дочуркой Сарой Флетчер, которая в итоге оказалась жуткой эгоисткой и лицемеркой. Но факт оставался фактом — он не любил меня. И если бы не моя смекалка и ораторские способности, то быть мне второгодником в те времена. К счастью, мне удалось наладить контакт с деканом, и я вышел сухим из воды. Но иногда я ловлю на себе ненавистные взгляды преподавателя и его дочурки, когда нам доводится столкнуться в коридорах университета.
А вот невинная шутка в виде срыва пары у мисс Дуглас привела женщину бальзаковского возраста к нервному срыву. Видит Бог, мы с друзьями хотели меньше всего, чтобы все так закончилось! Но мисс Дуглас приняла все близко к сердцу, и мы получили хороший нагоняй от руководства университета, еще и родители нас наказали, лишив всех карманных денег на два месяца и запретив нам покидать стены общежития. Да, веселые были времена!
— Мам, ну ты же знаешь, что твой сын вырос, что он уже взрослый, что он не станет больше заниматься такими глупостями, что он хочет закончить университет без пререканий, — я перечислял ей все по пальцам, — и что он очень любит свою мамочку, — я чмокнул маму в щеку, и она засмеялась. Ее смех наполнил огромный холл особняка Итонов, а сидящий на руках той-терьер Шоколадка, имя которого соответствует цвету его окраски, звонко залаял. — А ты пригляди за ней, дружок! — я щелкнул пса по носу, и тот начал облизывать мои пальцы.
Мама спустила на пол Шоколадку и обняла меня. Я прижался к ней и зарылся лицом в её густые тёмные волосы. Все-таки мама — это мама! Самая чудесная женщина на свете, которая любит тебя, не смотря ни на что.
— Береги себя, сынок, — прошептала она мне. — Мы с папой очень любим тебя. Звони нам, не забывай, — мама отпрянула от меня и оглядела с ног до головы. Видя это, я решил похохмить и вытянул голову в бок, театрально подперев подбородок рукой. Мама снова начала смеяться, и я подхватил ее смех. — Тобиас, ты неисправим!
— Я тоже тебя люблю, мамуль, — снова поцеловал ее в щеку и направился к двери.
Спустившись с крыльца, украшенного горшками с цветами, я направился к своему спортивному «Порше» черного цвета, подарок родителей на окончание четвертого курса и мотивация к пятому. Закинув сумку на заднее сидение, я снова посмотрел на крыльцо, где стояла худенькая фигурка моей мамы в ярком желтом платье, помахал ей рукой и запрыгнул в авто.
Мотор призывно заурчал, призывая меня к действиям, и я вжал педаль газа в пол. С ревом «Порше» сорвался с места и стремительно покинул территорию особняка. Позади я оставлял свою семью, свой дом, а впереди меня ждал еще один изнурительный учебный год в Журналистском Чикагском Университете, который должен был принести мне массу радости и неизвестного. Ну, по крайней мере, мне хотелось в это верить.
Свернув на соседнюю улицу, я притормозил напротив красивого особняка Педрадов. Здесь жил мой лучший друг Зик со своей семьей. Его младший брат Юрайя поступил в наш университет в этом году, и старшие Педрады дали четкую установку Зику, чтобы тот помог освоиться брату на новом месте. Хотя, я не думаю, что Юрай в восторге от этой идеи. Видимо, в памяти младшего Педрада свежи воспоминания о наших частых издевках и шутках над ним. Но, ничего, по-моему, каждый, кто имеет старшего брата, испытывал на себе его шутки и приколы. В целом, Юрай отличный парень. Родители Педрадов владели редакцией газеты «Чикаго-Ньюз», поэтому обоим детям грех не учиться на журналистов.
— Где тебя носит? — пробурчал Зик, усаживаясь в машину.
— Ты на свидание опаздываешь? — иронично заметил я, на что Зик лишь выдавил ехидную ухмылку.
— Шона ждет, — сказал он.
На днях Зик разбил свой «Лексус», поэтому сейчас он остался без «колес» и во многом зависел от меня, потому как родители сказали, что не купят ему новый автомобиль, пока он не восстановит доверия. Просто Педрады узнали, что Зик был нетрезвый за рулем, но, слава Богу, все обошлось, и никто, кроме авто, не пострадал.
— Ладно, Ромео, доставлю тебя к твоей Джульетте, так уж и быть, — пошутил я и тронул авто с места.
Через четверть часа мы уже въехали на парковку университета, где заметили машину Эрика. Эта гора мускул и «тонкий ценитель женской красоты», как он сам говорил о себе всегда, — наш хороший друг. Мы все играли за волейбольную команду нашего университета. Эрик — мощный форвард, обладающий силой и выносливостью. Зик — атакующий защитник, наш снайпер. Я, Тобиас Итон — разыгрывающий защитник, распасовщик, капитан команды. От меня зависит начало игры, то, как я подам мяч своей команде.
Мы припарковались рядом с «Лексусом» Эрика и вышли из машины. Друг, как всегда, встретил нас с широкой улыбкой.
— Ну, что, парни, готовы к новому году? — скалился здоровяк.
Этот вопрос можно трактовать так: «Готовы, парни, к новому наплыву цыпочек с первых курсов?» Эрик — жуткий бабник, хотя и встречался уже полгода с Ритой Калпман, капитаншей нашей группы поддержки. По натуре своей Рита — заносчивая и меркантильная, ее богатые родители держат крутой отель в Чикаго под названием «Эдем». Но я до сих пор не понимаю, что держит Эрика рядом с ней? Хотя многие и думают, что они — пара, но это не так. Если ты не знаешь Эрика на самом деле, то и не нужно ровнять его на его подружку. Я практически уверен, что он с ней ненадолго. Скоро она ему надоест, и он найдет себе нормальную девчонку. По крайней мере, я надеюсь на это.
— Дружище, помнится мне, ты не свободен? — напомнил я другу, на что Эрик лишь закатил глаза.
— Вы не поверите, мы летом были на Гавайях, так Рита меня достала настолько, что мне выть хотелось! — пожаловался друг. — Вот найду себе подругу, так сразу брошу эту зануду. А то у меня уже голова пухнет от переизбытка «браслетиков-сережек-колечек»! И куда не плюнь, везде «Ты должен соответствовать мне, мы же пара, ты не забыл?» Надоело!
— Надеюсь, что в этом году твои мучения кончатся! — засмеялся я.
Из корпуса женского общежития заметил, как вышла Шона, девушка Зика, и уже направилась к нам. На ее лице играла улыбка, она вся светилась от счастья, потому что они с Зиком не виделись все лето. Шона и ее кузина Марлен, которая тоже, кстати, поступила в этом году к нам, уже заселились в общежитие. Кстати, Марлен дружит с Юрайем. Им сам Бог велел быть вместе!
— Ладно, парни, я пошел, — сказал Зик и чуть ли не бегом помчался к своей Джульетте.
Вот они обнялись, поцеловались, Зик закружил Шону в объятиях, а мы с Эриком, как два дурака, смотрели на эту милую картину, улыбаясь. Наконец, я очнулся и ткнул в плечо друга:
— Ну, что, идем? Нужно закинуть пару сендвичей, а то я жутко голоден, — предложил я другу.
Но Эрик не успел ничего ответить, потому как на горизонте нарисовалась Рита в компании своего такого же заносчивого брата Тима. Сказать честно, я не жаловал ни одного, ни второго, но стычек между нами никогда не было, слава Богу! Эрик вымученно улыбнулся подружке, и я понял, что он пас.
— Проклятье! Я думал, что она приедет вечером, — чертыхнулся Эрик. — Я присоединюсь к вам позже.
Эрик покинул меня, оставив в полном одиночестве. Что ж… Не пойду же я один?
— Эй, Ромео и Джульетта, вы когда-нибудь едите или вы сыты своей любовью? — подошел я к Зику и Шоне.
— О, Фор! — Шона отошла от своего любимого и обняла меня, целуя в щеку. Все бы девушки были такими, как Шона: добрыми, отзывчивыми, скромными и умными, тогда бы меньше было проблем в жизни. Нет, не подумайте, я не влюблен в Шону, просто уважаю ее как друга и люблю как сестру. — Если честно, я тоже голодна. Пошли, Зик? — она протянула руку к своему парню, и тот, словно хмельной, пошел за своей любимой, куда глаза глядят. В такие минуты он очень похож на дурачка.
По дороге мы встретили еще наших сокурсников и вместе с ними направились в сторону кафетерия. Завалившись огромной компанией внутрь, мы не на шутку испугали хозяина кафе, Джо Джексона, который заведует этим заведением не первый год и знает нас хорошо.
— О, ребята! С началом нового учебного года вас! — улыбнулся мужчина. — Что будете?
— Все и побольше, — отозвались мы и прошли к столику у окна. Это место мы облюбовали уже давно, и, когда мы были в помещении, его никто не занимал.
Через десять минут наш стол ломился от горячей пиццы, картошки фри, салатов, холодной колы и соков. Наевшись вдоволь, каждый из нас рассказал, как провел лето.
— А давайте поиграем в фанты? — предложила Кларисса Гудвинг, подружка Стива Найлза. Она крутила в руках пустую бутылку от колы.
Все дружно поддержали ее идею. Тем более, завтра начнется первый учебный день, а никому этого не хотелось. Поэтому все старались оттянуть этот момент, переключившись на что-то более веселое.
Под веселый и звонкий смех сокурсников мы погрузились в игру. И даже не заметили, как в помещение кафе вошел Юрайя. Он еле заметно кивнул нам головой и уселся за пустой столик. Видимо, ждал Марлен.
В самый разгар игры, когда мне выпала «честь» исполнять желание Зика, который заставил меня изобразить петуха на рассвете, в кафе зашла Марлен с двумя девушками. Одна из них с любопытством рассматривала нас, стройная, длинноногая блондинка с большими карими глазами. А вторая, с оливковой кожей и зелеными глазами, прошла за Марлен и уселась на свободный диван напротив Юрайи. Новенькие, первый курс, скорее всего.
Когда в очередной раз я проиграл и уже приготовился к исполнению очередного желания своих сокурсников, заметил краем глаза, как новенькая блондинка наблюдает за нами. И это не ускользнуло от глаз моих друзей.
— Поцелуй ее! — услышал я голос Зика, который улыбался коварно.
— Почему-то я не удивлен, — усмехнулся я.
— Смотри только, не влюбись, — шепнул мне друг на ухо перед тем, как я собирался встать с места.
— Постараюсь! — отшутился я и встал с места.
Решительным шагом я направился к девушке, которая, по случайной иронии, оказалась втянута в нашу игру, и, не разрывая зрительного контакта, я подошел к ней. Отметив про себя, что она чудесно пахнет, я протянул к ней руку, параллельно кивнув Юрайе и Марлен, и резко потянул девушку на себя. Азартный смех стих позади меня, и все застыли в ожидании исполнения желания.
— Прости, но ничего личного, правда! — шепнул я девушке и прильнул к ее губам. На мгновение она опешила, но мне и этого хватило, чтобы моя задача была исполнена. Затем я оторвался от нее и взял ее ладонь в свою руку, прикоснулся к ней губами. Девушка продолжала ошарашенно на меня смотреть. — Спасибо, что помогла мне осуществить мой проигрыш. С меня кофе и вечная благодарность! — я развернулся и направился к своему столику, улыбки на лицах друзей сказали мне, что я справился со своим заданием.
Я надеялся, что девушка не затаит на меня злобу в дальнейшем. Нужно будет потом как-нибудь объяснить ей, что ничего плохого я не имел в виду, а проигрыш — это святое.