Трис
14 сентября 2016 г. в 16:44
Мгновения бесценны… Часто ли мы задумываемся о них? Люди не ценят то, что имеют. А зря. Мне всегда казалось, что Скотт будет рядом, будет поддерживать меня, любить и заботиться обо мне. Но все оказалось совсем не так, и мое счастье в миг рухнуло, оставив мне боль и воспоминания о моем муже…
В то утро он ушел, как обычно, на работу, поцеловав меня и сказав, что любит. Я ответила ему тем же и проводила на работу, закрыв за ним дверь. Я всегда была уверена, что он будет возвращаться ко мне вновь и вновь, потому что видела и знала, как он любит меня. Каждая минута, проведенная с ним, вселяла в меня уверенность в завтрашнем дне, потому что я любила и была любима.
Ближе к вечеру, когда я ждала мужа с работы, в квартире раздался звонок. Ничего не предвещало беды, но полицейский инспектор, стоящий на пороге нашей квартиры, развеял в пух и прах мое спокойствие. Спросив, знаю ли я Скотта Ричардсона и кем он мне приходился, офицер попросил не держать его на пороге, а впустить в квартиру, потому как разговор будет серьезным. Слова мужчины о том, что утром моего мужа сбила машина на высокой скорости, повергли меня в транс. Я сразу поняла, что все не так безоблачно, но когда офицер сказал, что мой муж, мой Скотт, умер, моя жизнь перевернулась вверх тормашками, а земля ушла из-под ног. Я плохо помню всё, что было потом, потому что потеряла сознание.
Очнулась я в одной из клиник Чикаго, где толстый врач в очках сообщил мне, что я потеряла ребенка от нервного потрясения… Нужно ли говорить, что жизнь для меня потеряла всякий смысл? Имея всё, я потеряла всё это в один момент, в один день…
Я не хотела жить, но что-то внутри меня твердило, что я не имею права на суицид. И я жила, словно в тумане, будто умерла та Трис, которая любила и была любимой. Её место заняла Трис серая, безликая и потерявшая всякую веру и надежду. Еда казалась безвкусной, ничего не радовало, а по ночам меня одолевали страхи. Я уже забыла, когда спала нормально, когда дышала свободно, когда улыбалась и вообще, когда радовалась жизни. Не было ни повода, ни желания, ни возможности, ни сил. В тот день, когда я потеряла и мужа, и не родившегося ребенка, ушла из жизни и та Трис, которая была. Вместо неё образовалась пустота, наполненная горечью, одиночеством и тоской.
Со временем я покинула родной город, просто сбежала в никуда. На накопленные деньги я перебралась в Нью-Йорк, желая затеряться в толпе огромного мегаполиса, открыла свое ателье по пошиву свадебных платьев, работала день и ночь, наняла помощницу, но в основном справлялась сама. Дженнифер видела, что я не от мира сего, но никогда не подавала виду. Краем уха она услышала один из моих разговоров с мамой по телефону, которые в последнее время ограничивались лишь стандартными фразами, но девушка смогла понять, что я нормальная, просто многого натерпелась в жизни. Постепенно Дженнифер стала моей единственной собеседницей. И то, собеседница — это сильно сказано. Но открываться кому-либо я не хотела, потому как боялась, что люди начнут меня жалеть. Я поэтому и сбежала из родного города, чтобы избежать жалости окружающих, а если бы еще и Дженнифер начала проявлять жалость, то я бы точно сбежала бы на край света…
В то утро мне позвонили заказчик и попросил, чтобы я приехала к ней домой, потому как она не успевала ко мне. Я согласилась, потому как знала, что любой клиент — это деньги. А деньги — это то, что помогало мне держаться на плаву в этой жизни.
Когда мерки были успешно сняты, я распрощалась с Клариссой Уордингтон и направилась в ателье. На одной из станций ко мне подошла пожилая женщина и ткнула пальцем на сидение рядом:
— Простите, мисс, здесь свободно? — спросила она доброжелательно.
— Конечно, присаживайтесь, — сказала я и выдавила из себя улыбку.
Дама устроилась рядом, а я отвернулась в окно. Проехав так пару остановок, я не могла отделаться от чувства, что кто-то наблюдает за мной. Я поняла, что наглость исходит от кого-то, кто сидит впереди меня, но не хотелось лишний раз обращать на этого человека своё внимание, поэтому я продолжила смотреть в окно.
Когда же наступил апогей, я резко перевела взгляд на нахала, который глазел на меня, и уже хотела было ответить ему что-то резкое, как замерла. Передо мной сидел… Тобиас Итон? Но… Как? Откуда? Что он здесь делает? Может, я обозналась? Но парень так нагло смотрел на меня, да еще при этом улыбался!..
— Тобиас? — выдохнула я его имя, на что парень расплылся в улыбке.
— Трис! Откуда ты здесь? — мой друг развернулся на сидении, насколько оно ему позволило это сделать.
— Я живу в Нью-Йорке уже около четырех месяцев, — ответила я. — А ты? Ты что тут делаешь?
— Я тоже живу в Нью-Йорке, но уже около двух лет, — радостно улыбнулся парень.
Два года? Последний раз, когда я общалась с ним, он был в Лондоне. Неужели прошло два года? Неудивительно, что я перестала с ним общаться. Мы стали слишком разными. Не потому, что я его не любила, просто я понимала, что у меня теперь будет другая жизнь, да и Скотту, кажется, он не очень симпатизировал. Но он никогда не говорил мне ничего.
Неожиданные воспоминания нахлынули, словно ледяной поток, снося все преграды на пути, унося меня в то время, когда мы были студентами, когда дружили и нам казалось, что ближе нас нет никого и не будет… Стоп! Стоп! Не нужно сейчас этого! Это воспоминания старой Трис, но не мои! Я разучилась веселиться, разучилась улыбаться, разучилась дружить. Я привыкла к одиночеству, потому что знала, что оно не разочарует, не бросит и не оставит меня. Оно — отражение меня. Стало мною, когда умер мой муж. И Тобиас Итон мог легко и просто внести сумбур в мою устоявшуюся жизнь.
Признаться честно, я боялась, глядя на весёлого, помятого друга, что он возродит ту Трис, которая была его другом, которая любила его, как друга, и которая умерла около года назад. Потому что Тобиасу было под силу все. Но что останется мне после возвращения той Трис? Боль? Одиночество? Однажды я смогла приручить их себе, но теперь я могла потерять над ними контроль, а это значило снова испытать все, что я так старательно «укладывала в черный ящик» души.
Благо, впереди маячила моя остановка, и я встала с места.
— Трис, ты куда? — изумился Тобиас.
— Прости, Тобиас, но сейчас будет моя остановка, — бросила я через плечо, пытаясь убежать от прошлого.
Двери бесшумно разъехались в разные стороны, выпуская наружу пассажиров, но я чувствовала, что Тобиас шел за мной.
— Трис! Трис! Скажи свой адрес! Давай увидимся среди недели? Как там Скотт? — голос Тобиаса звучал в моей голове набатом.
Но упоминание о муже снова возродило во мне ту бурю эмоций, которую я так старательно подавляла все это время. В сердце кольнуло, а в горле пересохло.
— Скотта больше нет, — ответила я и поспешила покинуть человека, который одновременно мог возродить прошлое и сломать моё настоящее.