В просторном кабинете висела гнетущая тишина, нарушаемая лишь шорохом дождя за окном да редкими вздохами. За широким, заваленным бумагами, столом сидел владелец кабинета и тщетно пытался принять решение.
Свечи давно потухли и остыли, новый день не принес с собой солнца, и в комнате царил полумрак, нарушать который ему не хотелось ― уж больно сложившаяся обстановка соответствовала его душевному состоянию.
Опустошенный. Да, пожалуй это самое верное сейчас слово. За последние три недели он потерял больше, чем за всю прошлую жизнь. И виноват в этом был лишь он сам.
Сначала он решил, что его предал старший сын. Тот, кому он доверял, на кого возлагал такие надежды… перешел черту в погоне за силой. Злость, проснувшаяся в тот момент, напугала вампира.
Потом он чуть не потерял свой народ в той чудовищной битве. Враг, на которого он привык смотреть свысока, бешеной волной сминал его армию. Те чувства, что бушевали в его душе, когда он узнал сияющую фигуру в небе ― непередаваемы. Вспоминая о них сейчас, ему хотелось провалиться сквозь землю, как он мог так ошибаться…
Когда с неба посыпался алый снег, мгновенно убивший вражеского лидера, многие уж было попрощались с жизнью. Напрасно, как оказалось. Странные мерцающие искорки, распыляющие волков, оказались безвредны для вампиров, даже наоборот обладали определенным исцеляющим эффектом. Природу столь странного явления он понял лишь когда поймал одну снежинку. Волна чужой жизненной энергии, гонимая душевным порывом, совершенно выбила его из колеи. Алая птица, вспыхнувшая и улетевшая на восток, показалась чем-то совершенно незначительным.
Когда чудом уцелевшее войско вернулось в главное поместье, его ждал новый удар. Его младший сын спал, не способный совладать с доставшейся ему силой, а странный барьер в форме пирамиды не позволял к нему даже приблизиться.
Абсолютно разбитый происходящим, не в силах возражать он потерял и дочь…
«Я забираю их в наши владения.
― Ты не можешь!
― Могу и сделаю, ― в голосе беловолосого вампира звучал металл, ― Флориана сама меня попросила увезти ее подальше из этого бардака. А мальчику просто необходима наша помощь, никто не знает свойства души лучше нас. Он будет в безопасности в нашем храме до тех пор, пока не справится с оружием.
― И все же, почему он? Рагнарок должен был вернуться ко мне, да и Флориана старше, ― растерянно вспомнил он мучавший его вопрос. ― И эта странная пирамида…
― Пирамида создана четырьмя духовными оружиями для защиты владельца пока идет слияние. Фрагмент Рагнарока твоим быть перестал в момент слияния, как и три других потеряли связи с владельцами. Я полагаю, за выбор носителя отвечал пятый фрагмент, связующий. Что он из себя представляет понятия не имею, но он определенно обладает душой и элементами сознания.
― Ты хочешь сказать, оно живое?!
― Не совсем, но кто попало его использовать точно не сможет. Ладно хватит разговоров, нам пора ехать.
― Ты…
― Нет, ты, ― резко оборвал его собеседник. ― Ты совершенно не контролируешь ситуацию. Клан Эльн выходит из союза, мы не видим в нем больше смысла.
― Но…
― Если бы ты хоть иногда слушал, что тебе говорят, проблем было бы гораздо меньше. И я не позволю тебе загубить жизнь моим племянникам, как моей сестре!»
Хлопнувшая дверь прогремела подобно рухнувшему небу, он смог только обессиленно рухнуть в кресло. Кажется он и сидит в нем с тех пор, ненавидя собственное бессилие.
Он ошибся как правитель и чуть не погубил весь народ, их спасло только чудо. Он ошибся как отец, не смог услышать и понять то, что пытался объяснить ему старший сын, и… потерял его. Он потерял их всех. Все погибшие в битве лежат на его совести, а что самое ужасное…
― Сколько можно прятаться?
Он уж собирался послать наглеца куда подальше, но вовремя одернул себя. Ругаться на старейшину Мемории не лучшая идея, вероятно поэтому он и пришел. Один из немногих кто стоит с ним на равных, наблюдатель и советник.
― Чего вы от меня хотите?
― Все ждут вас. Вы наш Лорд и должны принять решение по поводу дальнейших действий и наказания для провинившихся.
― Провинившихся? ― эхом отозвался он.
― Синорис и Атум, Лорд. А так же их единомышленники, перед битвой вы обвинили их в измене, помните? ― терпеливо как и всегда напомнил старец.
― Да какой в этом теперь смысл…
― Ну, это уж вам решать, ― улыбнулся тот, ― вы же Лорд.
«Да разве я достоин этого? После всех этих ошибок…»
Эта мысль непрерывно вертелась у него в голове со дня возвращения, не отпуская ни на секунду, не давая покоя… Еще хуже голоса совести мучили его взгляды. Нет, он и раньше знал о существовании группы недовольных, но не придавал этому особого значения: как ни правь, всегда будут несогласные.
Но лишь сейчас он понял истинный масштаб проблемы: недовольны были практически все. И если старшие еще как-то себя сдерживали, то молодежь открыто кидалась обвинениями. Осуждающие речи сыпались со всех сторон, даже во взглядах самых казалось бы верных соратников проскальзывало сомнение.
Как правитель, он столкнулся с самой серьезной проблемой ― его народ в него больше не верил.
― Скажи, Вийрин, такое ведь раньше уже случалось? ― обратился он к ожидающему старцу.
― Лорд?
― Моя упертость и нежелание слушать других чуть не привели нас к катастрофе, никто — даже я сам — в меня больше не верит. Я не знаю, что мне делать. Что хранит история про подобные ситуации? ― в голосе звучала слабая надежда.
― Лорд, никто не в силах принять решение за вас, ― вздохнул старейшина, отходя к окну, ―, но вы правы, подобное уже случалось, пусть и не в таких масштабах. В общем, я могу выделить три основных линии поведения в данном случае, хотя и не думаю, что вам это сильно поможет.
― Сомневаюсь, что мне сейчас вообще что-то помочь в состоянии, слишком велик ущерб от моей глупости.
― Вы слишком самокритикуете, все ошибаются.
― Не на всех такая ответственность лежит, у меня не было права на эту ошибку. Но мы ушли от темы, продолжай.
― Как скажете. Итак, три варианта. Первые продолжали как будто ничего не случилось, не пытаясь ничего понять и исправить, заканчивали они печально, должен заметить.
― Не удивительно.
― Вторые, считая это лучшим вариантом или просто не найдя в себе сил, отдавали свое место наследнику, в которого верили…
― У меня не осталось наследника.
―…наследник не всегда был связан с правителем кровью, были случаи передачи власти генералам, советникам и прочим доверенным лицам. Тем, в кого верил и правитель и народ, ― не дождавшись реакции задумавшегося собеседника, старейшина продолжил. ― Третьи же пытались исправить произошедшее, сделать выводы и идти дальше. Но этот путь осилили немногие: кто-то скатился к первым, кто-то сдался и примкнул к вторым, некоторым не дали возможности завершить начатое, лишь единицы достигли успеха.
― Разбитое доверие восстановить непросто.
― Верно, но сидеть в мрачном одиночестве также не выход. Если не примете решение, его могут сделать за вас, и мне страшно представить, что тогда с нами станет. Нынешнее поколение уже не помнит эпоху раздора, ужас гражданской войны скрыт от них пеленой времени. И вашим первоочередным долгом как Лорда стоит не дать сей завесе разорваться.
― Благодарю, старейшина Вийрин, вы дали мне богатую пищу для размышлений. Сообщите всем, Совет состоится через три дня, перед полнолунием, на нем я объявлю все необходимое. Присутствовать должны все.
― Разумеется, ― слегка поклонился старец, ― надеюсь вы найдете верное решение.
***
Огромная светлая зала полна народу, в воздухе витает волнение ― сегодня судьбоносный день. Постамент с троном в конце залы пустует, поэтому еще можно услышать робкие разговоры. От трона к массивным дверям тянется ковровая дорожка, вдоль нее застыли немногочисленные главы кланов и почетный караул. На сегодняшнем собрании их почти вдвое меньше обычного, каждый напряжен, и даже не пытается этого скрывать.
Они единственные в огромном пространстве залы, все остальные не смеют выйти из тени колонн. Рыцари, маги, исследователи: многие из них сегодня впервые вошли в это помещение.
Тяжелые двери тронного зала сегодня были открыты для всех, но далеко не все пользовались этой возможностью. Напротив двери плотным полукругом стояли все участники недавно тайного, а теперь общеизвестного кружка несогласных. В первом ряду наследники практически всех кланов, следом все остальные. Двое глав, входящих в их ряды мрачно ждали чуть в стороне от остальных. Пусть и безоружные, они готовы были защищать свои убеждения на грядущем Совете.
Еще чуть в стороне стояла заметно нервничающая группа рыцарей из главного дома, лучшие воины, подчиняющиеся лично Лорду. Им была поручена охрана «предателей», хотя те и не выказывали каких-либо попыток или вообще желания к бегству. У командира отряда вызывала серьезное беспокойство сложившаяся ситуация: их единственного подопечного, второй до сих пор пребывал в крайне тяжелом состоянии, врагом не считал никто, даже его рыцари. Приказ пока никто не нарушал, но недовольство ощущалось. И случись вдруг чего, командир не рискнул бы спорить, что в нем бы победило ― верность присяге или здравый смысл.
Грянули об пол в приветствии древки почетного караула, повисла тишина, в зале появился правитель. Традиционное приветствие, поклоны, и вот он уже сидит на своем троне, торжественный и мрачный.
― За последний месяц, как вы все знаете, произошло много неприятных событий, ― спокойный голос мерно разлился в огромном помещении, ― мы все много и многих потеряли… Но произошедшего не изменить, мы должны двигаться дальше. А для этого надо сначала разобраться с одним делом. ― По толпе пробежал легкий ропот, ― приведите обвиняемого.
С легким шорохом кольцо у входа разомкнулось, пропуская рыцарей. Войдя в зал они тут же рассыпались в стороны, оставляя на дорожке лишь двоих. Синорис и Алони, Лорд лишь вздохнул, это было ожидаемо. Последствия извлечения оружия духа на печальном примере Атума показали многим, как хрупко на самом деле их существование. Многие задумались, кто-то, наконец, решился.
Спокойно, пусть и слегка неуверенно Синорис двигался вперед, позволяя подруге вести себя. Они остановились перед троном, все смолкли, ожидая продолжения. Лорд встал со своего места.
― Вам есть, что сказать?
― Я делал лишь то, что считаю правильным, и ни о чем не жалею, ― поклонился Кенезис.
― Что бы вы ни решили, я его одного больше не оставлю, ― бесстрашно, прямо в глаза… Все они — Элеанор — такие.
― Я долго думал над случившимся и принял, как мне кажется, единственное верное решение в данной ситуации…
Из-за облаков вышла луна, заливая центр залы своим волшебным светом сквозь стеклянный потолок, и Лорд на краткий миг застыл, пораженный этим контрастом между ними: тяжелое темное, поблескивающее в теплом свете свечей золотым, одеяние и легкий белый плащ, посеребренный луной; застрявший в прошлом и идущий в будущее…
―…недавно я совершил очень серьезную ошибку, стоившую многим жизней, ― сверкнул материализуясь Рагнарек, все живое напряженно замерло, готовое в любой момент сорваться с места. ― И больше я ее не повторю…
…эти потерявшие цвет глаза, чей удел казалось бы вечная тьма, видят истинный свет куда лучше многих. Куда лучше, чем он.
― Именем унаследовавшего волю первого Лорда и кровью, что подчиняет Рагнарек, я, Вернрит Этрама Ди Кадис, повелеваю… ― каждое слово громом отдавалось в застывшем воздухе тронного зала. Меч зловеще блеснув поднялся, вспыхнул…
― Встань, Минри Кенезис Ди Синорис. Отныне ты ― Лорд.
Конец первой части.
