Белая ворона

      Маша сидела на своей койке и посматривала в окно, за которым была чёрная ночь, поглотившая всё своей темнотой. На соседней койке посапывал Миша, ворочаясь во сне, где-то наверху - его мать спокойно и ровно дышала, иногда вздрагивая. В ящике под вагоном, наверно, так же спал и Генка. Все спали, а Ворона - нет. Она думала о том, как быстро происходят перемены в её жизни: ещё пару дней назад она была нахальной девчонкой, похожей на беспризорницу, а сейчас стыдилась Мишину маму, не могла даже ему самому что-то грубое сказать. Нет, не потому, что рядом были старшие, а потому что не хотелось... Единственный, с кем она грызлась без конца - это Генка. В каждом её шаге он видел ошибку и тыкал в неё носом рассерженную Машу. Как было не схватить лишний раз его за волосы или укусить за руку, которой тот пытался дать ей подзатыльник? Поляков часто пытался их помирить, но все его попытки были неудачными и он в отчаянии оставлял их грызться в одиночестве. После этого Генка не редко ходил с царапинами на лице, а Ворона - с растрёпанными волосами.       А сейчас Маша думала об этом. Что, если ей поступить умнее и стараться избегать грызни? Всё-таки, надоело уже, хочется спокойствия и, возможно, какого-нибудь полезного дела. За окном видны были звёздные крошки на чёрном небе и большой белый ломоть луны, озаряющей слабым сиянием железную дорогу и одинокие домики, мелькавшие со скоростью движения поезда. Казалось, что едут дома, а не вагон, хотя Ворона твёрдо знала, что Ревск они уже давно покинули.       - Маш... Ты чего не спишь?.. - послышался сонный шёпот с койки Миши. Мальчик слегка приподнялся на локтях и, сощурив глаза, смотрел на неё.       - Просто не хочу! Спи, спи... - как-то ласково сказала Маша, укутавшись в простыню с головой.       - Ты мне ещё указывать будешь! Может, я теперь тоже не хочу! - упрямо прошептал Поляков и вылез из-под своей простыни, направившись к ней. - Подвинься!       Ворона фыркнула, но подвинулась, повернувшись к Мише спиной. Она уткнулась носом в колени и не отводила взгляда от окна - домики встречались всё реже и реже, в конце концов утонув в кронах леса, казавшихся жутковатыми в темноте ночи.       - Тебе не надоело с Генкой цапаться? - спросил Миша, легонько пихнув её в спину, призывая развернуться.       - А тебе то какая разница? Не с тобой же цапаюсь! - ответила девчонка, не разворачиваясь. Разговаривать слишком откровенно она не хотела, поэтому и грубила сейчас товарищу.       - Так я вас как не вижу - вы грызётесь, как кошка с собакой!       - Ну и?..       - Ну и... Ты то хоть можешь оказаться умнее?..       Маша удивлённо обернулась на Полякова - он что, читает её мысли?       - А вот возьму - и окажусь! - буркнула она, выпятив вперёд нижнюю губу.       - Вот и окажись!..       - А вот и... - Ворона не успела договорить, как Миша плотно накрыл её рот ладонью и указал на верхнюю койку, где спала мама. Женщина перевернулась на другой бок и, вздохнув, затихла.       - Ладно... Теперь спать! - сказал мальчик и быстро забрался на свою койку, отвернувшись к стене. Посидев ещё минуту, Маша тоже улеглась на спину и прикрыла глаза.

***

      - Ворона, ты Генку не видела? - взволновано спросил Миша у девчонки, которая едва разлепляла заспанные глаза.       - Нет... А его в ящике разве нет? - словно во сне пробормотала она.       - Нету... Да проснись же ты! - Поляков огляделся по сторонам и, увидев миску с чистой водой около вагона, выплеснул её в лицо Маши. Та отпрыгнула от него и стала вытирать руками мокрое лицо и пряди, прилипшие к щекам.       - С ума сошёл? - крикнула она и тут же подумала об одном обстоятельстве: - Может, его нашли и арестовали?       - Генку? За что его арестовывать? - усмехнулся Миша, наблюдая, как яростно смахивает капли с прямого носика Ворона. Сердится... Вредина... Хотя, какая бы не была, а всё же и навещать его пыталась, и наган подарила, который имела полное право оставить себе. Хоршошая она девчонка, храбрая.       - А давай в штабной вагон заглянем? - спросила вдруг Маша и, обойдя Полякова, побежала вдоль вагонов. Остановившись возле одного из них, она победно улыбнулась и подозвала Мишу жестом. Так и есть, Генка стоял перед столом, за которым сидел молоденькой парнишка в заплатанной гимнастёрке, и утирал рукавом слёзы. Парнишка покуривал большую трубку и задавал одни и те же вопросы, на которые Генка едва отвечал, посапывая носом.       - Кто был прав? - спросила тихонько Ворона, откинув за спину белёсую косичку.       - Ты! - недовольно фыркнул Миша и побежал искать Полевого. Девчонка осталась возле штабного вагона и вдруг заметила, как Генка обернулся на неё. Казалось, его радости не было предела - увидеть знакомое лицо!       - Вот, она вам скажет! - так жалобно зазвенел его голос и Маша прочла в его взгляде некую мольбу. А это точно Генка? Уж ранее он точно не просил бы помощи у девчонки, тем более - у этой!       - Здрасьте! - Ворона забралась в вагон и изо всех сил старалась выглядеть простодушно, а не напряжённо, хотя строгий взгляд ещё молодого красноармейца немного сковывал её. - Если вы считаете, что он что-то украл, то вы ошибаетесь!       - Ну, как! - замотал головой парнишка. - При нём ничего, кроме оружия, не обнаружено! Понимаешь, о чём я?       Парнишка показал Маше три гильзы от патронов. Девочка расхохоталась, схватившись за голову:       - Да вы что? Сейчас каждый нормальный мальчишка гильзы собирает! Это ничего не значит!       Генка смотрел на неё удивлённо выпученными глазами, похожими на стеклянные серые шарики. Нормальный мальчишка? Это он то? Странно, что Ворона его таким считает...       Конечно, Маша считала его начальным грубияном, а этот эпитет просто к слову пришёлся. Хотя, она понимала, что за какие-то гильзы нельзя арестовывать человека.       Внезапно в штабном вагоне появились Миша и Полевой. Уж теперь Генку точно в обиду не дадут. Полевой с первого дня знакомства понравился Вороне - такой добродушный, смелый и сильный человек. При виде старшего по званию, парнишка вскочил и приставил руку к козырьку:       - Дозвольте доложить, товарищ командир! Задержан подозрительный преступник, - он указал на хныкающего Генку. - Согласно моему следствию, признал себя виновным, что фамилию имеет Петров, имя Геннадий, сбежал от родителей в Москву до тетки. Отец – машинист. Оружие при нем обнаружено: три гильзы от патронов. Пойман на месте преступления, в ящике под вагоном, в спящем виде.       Он опустил руку и стоял, по-прежнему вытянувшись, маленький, чуть повыше Генки, не обращая никакого внимания на хохот присутствующих. Маша старалась казаться сдержанной и отвернувшись, изо всех сил зажала рот руками, поймав на себе странный взгляд Полякова. Его глаза словно неодобрительно говорили: "Что как маленькая? Честное слово...", но девочка старалась пропускать его мимо своего внимания.       Сдерживая смех, Полевой строго посмотрел на Генку:       – Зачем под вагон залез?       Тот еще пуще заплакал:       – Дяденька, честное слово, я в Москву, к тетке, пусть он скажет. – Генка показал на Мишу.       – Сейчас разберемся, – сказал Полевой. – Ты, Степа, – обратился он к парнишке, – беги до старшины, пусть сюда идет.       – Есть сбегать до старшины, пусть сюда идет! – молодцевато ответил Степа, отдал честь, повернулся кругом и выскочил из вагона.       – А вы, – обернулся Полевой к мальчикам и Маше, – марш отсюда!       Генка вылез из вагона. Девчонку Миша вытолкал за ним, сказав, что просто хочет кое-что спросить у Полевого. Ворона сделала вид, что обиделась, но спрыгнула вслед за Генкой. Тот же повернулся к ней спиной, словно не увидел. И куда девался тот молящий о помощи взгляд? Глубоко вздохнув и покачав головой, Маша подумала: "Ой, чёрт с ним! Главное, отделался...". И, молча, отправилась в свой вагон.