***
На этот раз в шатре Командующего, куда воительница сопроводила Эбби, не было ни малейшего проблеска света. И она вновь неподвижно замерла при входе, ожидая хоть какого-то намёка на то, что следовало делать дальше. В спёртом воздухе тяжело пахло сладким дымом, запаха которого Эбби не могла не узнать. От неприятных воспоминаний невольно пробрало дрожью да заныли пуще прежнего запястья, наконец свободные от оков, отчего выражение её лица стало лишь мрачнее. Однако секунды шли, а Маркус всё не торопился с каким-либо проявлением себя, и в конце-концов Эбби пришлось взять инициативу в свои руки: время и без того утекало, как песок сквозь пальцы. Спотыкаясь и оступаясь она медленно двинулась вперёд, на уровне инстинкта выставив перед собой руку: туда, где по её представлению должен был возвышаться стол. - Я ничего не вижу, Маркус. И не могу сориентироваться куда идти: наши органы восприятия не так чувствительны, как ваши, так что решай сам. Она полагала, что ответом ей послужит маячок зажжённой лучины или же звук его голоса. И потому, ощутив тяжесть ладони на плече, непроизвольно вздрогнула, с трудом удержавшись от попытки отшатнуться. Бесцельно взмахнула руками, что почти сразу наткнулись на живую преграду, в которую Эбби вцепилась мёртвой хваткой. Снова. Сердце загнанным зверьком забилось в груди. - Я прямо здесь. Хоть он и стоял буквально в шаге от неё, Эбби не могла различить знакомых черт, сколько ни напрягала зрение. Что отнюдь не добавляло уверенности. Маркус же, словно не замечая её смятения, вопреки всем ожиданиям неспешным жестом коснулся ладонью её щеки, виска. Провёл по волосам, отделяя ярко выделяющуюся среди прочих прядь, преждевременно щедро посеребренную сединой. - Что это? - Я боялась, что не ты выиграл в битве, пока мы добирались сюда. Белки его глаз были единственным, что ей удалось различить в этом мраке, и Эбби смотрела в эти глаза, возвышающиеся над нею, не мигая: не с покорностью, что никак не могла выжать из себя. Скорее уж с вызовом, взаимным упрёком, от коих уголки губ Маркуса невольно дрогнули в намёке на усмешку. Когда Эбби вновь показалась на пороге шатра и они остались один на один, он всё ещё не был готов принять решение. И, зная, что каким бы оно ни было, он всё равно должен был высказать всё о её поведении: безрассудстве, самонадеянности и упрямстве, предпочёл для начала сосредоточиться именно на этом. Вот только, едва взглянув на её блестящие глаза, полные растерянности и всё равно сияющие, словно звёзды на ночном небе. На ставшее таким родным лицо, искажённое ссадинами, в непосредственной близости, Маркус понял, что сил и на это у него попросту нет. Не после того как столько дней он заочно хоронил её, прокручивая самые страшные варианты расправы в своей голове. Индра была права: Эбби уже слишком глубоко вошла в его плоть, изменив все приоритеты - к лучшему или худшему. И ощущение её дрожащих пальцев, отчаянно вцепившихся в одежду у него на груди, стиснуло железным обручем сердце. Не только ей столь отчаянно требовалось подтверждение реальности этой близости. И его злость перед этой нуждой гасла столь же быстро, как свечной огарок, оброненный в снег. И потому вместо лекции, что могла подождать, он прижал Эбби к себе, каждой клеточкой впитывая тепло её тела, заземляющее его в настоящем моменте. - Всё в порядке. Я здесь. - Я думала, ты не захочешь видеть меня в ближайшее время. На что Маркус лишь горько хмыкнул. - Ты моя слабость, Эбби. Я не могу не видеть тебя, даже если хочу. Тем более сейчас. И моральных сил её хватило лишь на то, чтобы выдохнуть, будто заевшая пластинка: - Это хорошо. Притиснувшись ближе, Эбби приподнялась на носочки, чтобы опустить голову ему на плечо, утыкаясь губами в солёную кожу. Молчаливо, почти покорно, сознавая, что все возможные идеальные моменты для слов оправданий не заменят ещё нескольких секунд, которые она может провести подле Маркуса. Пока он сам, к немалому удивлению, не протянул ей оливковую ветвь: - Почему Рейвен в Тондисе? Она вышла на связь. - Городу нужна стабильно работающая электрозащита и только она может обеспечить её. Маркус коротко кивнул: в кои-то веки с одобрением. И не стал добавлять вертящиеся на языке комментарии о том, что и ей надлежало бы последовать примеру подруги, а не являться сюда. Однако Эбби словно бы почувствовала это, выдохнув с нескрываемой горечью: - Мы снова будем сражаться? - Не сейчас. Мне нужна передышка: я по-прежнему не до конца уверен, что ты не мираж моего разума из-за воспалившихся ран. - Всё так плохо? Эбби невольно рванулась, ведомая инстинктами, и ему пришлось приложить усилия, чтобы удержать её на месте. - Мне не нужен врач, - одёрнул её куда резче, чем следовало бы, Маркус. И тут же сам скривился от своего окрика. Добавил тише. - Мне не нужен врач. Не для этого ты здесь. И Эбби, вновь приникшая к его груди, примирительно скользнула ладонями вверх по его слишком напряжённым для такого ничтожного усилия плечам. - Тогда больше ни слова о ранах. Она всеми силами старалась наслаждаться этой отсрочкой, однако провести так всю ночь было бы непозволительной роскошью и Эбби не могла этого не понимать. Пусть сердце её и полнилось безотчётной грустью, то и дело замирая, предчувствуя неминуемую развязку. И всё же: Маркус не мог сдаться, она не могла сдаться. А время шло и они всё ещё были по разные стороны баррикад. Но даже не это беспокоило её сильнее всего в эту минуту. Повторно просить взглянуть на его раны она не стала, Маркус чётко дал понять какова сейчас её роль. Но за те краткие мгновения, которые они провели стоя лицом к лицу прежде, Эбби успела заметить, что под глазами его залегли не просто тёмные, чёрные круги за счёт непривычной бледности кожи. Белки вокруг радужки были красны и воспалены, равно как и кожа под повязкой. А сладкий дым дурмана всегда выбирался им в последнюю очередь, если речь шла о собственных ранениях. И значит эту последнюю ночь перед масштабным сражением ему следовало отдыхать, а не тратить на неё. Без вариантов... Эбби не хотела лгать и всё же знала, что не может просить его признать собственную усталость, и потому снизошла до уловки, ничуть не попиравшей истины: - Маркус, давай сядем. Я измотана. - Подожди, только зажгу свечу. От того, как легко он откликнулся на её просьбу, засвербело в горле и Эбби с трудом удержала стон. Рушить эту хрупкую, едва восстановленную близость совсем не хотелось. Да вот только выбора не было. Когда они уселись на узкой низкой лежанке, Эбби осторожно провела пальцами по щеке Маркуса, на которой начала пробиваться колкая щетина; очертила линию татуировки, невольно отметив, что он с наслаждением прикрыл глаза от её прикосновения, прежде чем хмыкнуть со знакомыми интонациями: - Что, не так и просто начинать ругаться с тем, кто тебе не противоречит? - Вот уж точно. Хоть ты и заслуживаешь этого. - А мне-то думалось, что ты явишься с извинениями. - И это тоже. - Эбби. - Нет, постой, - она поспешно приложила пальцы к его губам, призывая дать ей мгновение. - Пожалуйста. Я бы всё отдала за возможность накричать друг на друга, без обидняков высказывая всё, что думаю и о твоей кошмарной просьбе, и о таком тёплом приёме сегодня вечером, ведь это означало бы, что ты ничуть не пострадал в бою. Но я не могу себе этого позволить. Потому просто дай мне несколько минут, чтобы всё объяснить. Без каких-либо ложных надежд на лёгкое прощение. Прошу. И, глядя на то, как смягчилось выражение лица Маркуса и потеплел, вновь утрачивая ехидные смешинки, взгляд, она поняла, что может продолжить ещё до того, как он кивнул, попутно отнимая её руку от своего рта. - Я знаю, что ты зол. И знаю, что заслужила это за многое: что ушла тайком, что не выходила на связь, что отправила Оу на миссию без твоего ведома. Что сделала тебя уязвимым... Ведь при всём при этом я прекрасно понимаю тебя: я тоже всё время разрываюсь, Маркус. Каждый день в моей голове сотни мысли, сотни вариантов того, что может случиться с девочками, с Кларк, с Морой или тобой; как и того, что я могу сделать дабы избежать худшего. И каждый день я делаю тот или иной выбор, которому и сама порой не рада. Но иначе никак... Именно здесь, на Земле, впервые за долгое время жизнь вновь стала для меня не просто выживанием в интересах кого-то ещё: ради дочери и моих людей, а чем-то большим. Из-за тебя. Из-за надежды, которую я вновь ощущаю. А ты так легко и беспощадно просил меня отступиться от этого. Даже не просил: просто поставил перед фактом, зная, что я и без того уязвима - снедаема чувством вины из-за последнего провала с Морой. - Эбби. - Нет, ещё молчи, - почти умоляюще попросила она, спеша продолжить. - Я не хочу обвинять или вымаливать прощения. Я лишь хочу, чтобы ты попытался понять меня. Я знаю, что легко быть тем, кто жертвует собой. Тем, для кого всё закончится быстро: я пыталась стать на это место, делая всё, чтобы отправить Кларк на Землю и дать ей хоть какой-то шанс на спасение. Но разве думаем мы в этот момент что делать тем, кто остаётся после нашей жертвы? Как им продолжать бороться, когда, потеряв последнюю опору, и жить-то больше не хочется? Нет. Это кажется слишком далёким, тем, о чём придётся беспокоиться уже не нам. Потому представь лишь на миг, что всё иначе: не ты, а я могу погибнуть, чтобы сделать жизнь наших людей лучше, хотя есть вариант: крошечный, почти нереальный, но позволяющий этого избежать. Разве ты не ухватился бы за него? - Я не дурак, Эбби. Я понимаю куда больше, чем ты говоришь. - Это ответ на мой вопрос? Вокруг царил уютный, доверительный сумрак, несмотря на всё приближающийся призрак утра, и едкий дым, от которого першило в горле и перехватывало дыхание. Но они сидели рядом и он так был похож на себя прежнего - её Маркуса, которого Эбби узнала и открыла для себя за этот год, а вовсе не того, что приехал в Тондис просить её о невозможном. И потому говорить было проще. Легче: подбирая не слова или их порядок, а лишь то, о чём следовало бы наконец рассказать. И Эбби была уверена, что он слышит её, потому и не удивилась той лёгкости, с которой Маркус сдался ей в этом признании. - Нет. Нет, я бы не вынес твоей гибели. Я только нашёл тебя. - Так как ты мог подумать, что я способна просто принять твои условия и позаботиться лишь о том, что будет дальше? - Потому что мы оба согласны с тем, что это было бы правильно. - Но ни черта не справедливо! А жизнь и без того крайне несправедливая штука. Я так долго ненавидела себя за решение Джейка, но я не стану ненавидеть себя за твоё, Маркус. И не приму его. Знаешь, я вообще не думала, что когда-либо встречу кого-то, кого полюблю также сильно, как любила своего мужа. Но это случилось. Вот он ты, здесь. Живой человек из плоти и крови. Просящий меня ровно о том же, о чём и он: позволить погибнуть ради блага остальных с моего проклятого благословения! И в тот момент, столкнувшись с одним из самых больших своих страхов заново, я поняла, что больше так не могу: благо остальных превыше всего. Так было всю мою жизнь и будет и дальше. Но не в тот проклятый единственный раз, когда я могла выбрать побыть эгоисткой. И ты не имеешь права наказывать меня за это. Не имеешь права упрекать в риске жизнью Моры - я не создавала этой угрозы своим уходом. Маркус хмыкнул и усмехнулся, выцепляя из путаной череды её признаний отнюдь не самое важное. - Не хочешь обвинения, не так ли? - Ну, никто не идеален. Я увлеклась. Он видел, что ей с трудом удавалось сдерживать свой нрав. И замечая как каждый раз, когда ей хотелось перейти черту по привычке, Эбби переводила взгляд с его глаз на горло и брала секундную паузу, прежде чем продолжить, никак не мог разозлиться или отстраниться от открываемых ему истин. - Я готова в полной мере ответить за то, что нарушила своё слово перед тобой. За то, как глупо повела себя, не выходя на связь. Но я никогда не почувствую вины за то, что сделала всё, что могла, чтобы спасти тебя, как я тогда полагала. И потому прошу лишь не отталкивать меня. Не за это. - Если я скажу, что уже итак принял это и оставил в прошлом, Эбби, этого будет достаточно, чтобы ты добровольно отправилась в Аркадию: не в наказание, лишь ради защиты? - Нет. - Дьявол! Маркус глухо и длинно выругался на родном наречии, отпустив её руки в первый раз за всё это время, и Эбби самой пришлось ухватиться за его рукав, опасаясь, что он снова отдалится: не только физически. Или, что хуже, невольно навредит себе этой вспышкой. Страх потерять его, что, казалось, отошёл за эти часы на второй план, рокочущей волной всколыхнулся внутри, затопляя сознание. В иные времена и при иных обстоятельствах она боролась бы до последнего за каждое своё высказанное слово, за возможность вытащить на свет, облечь наконец в слова каждый его стоически сдерживаемый ответ, слишком резкий в своей неприглядной искренности. Подпитываемая неискоренимым - врождённым упрямством да непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Но не сейчас, не тогда, когда Маркус был разбит и измотан и ей следовало быть опорой, а не препятствием на его пути. - Не нужно, прошу, - Эбби поспешно коснулась повязки на его горле примирительно-охранительным жестом, всем видом своим выражая лишь беспокойство, - остановись. Твоя рана. Но он больше не мог молчать. - Ещё ненадолго меня хватит. Поэтому теперь ты слушай и не перебивай. Голос Маркуса звучал хрипло и громко. Громче, чем требовалось: оттого, что он всё ещё плохо управлял им из-за ущерба, нанесённого ранением. - Так подытожим: чего ты всё-таки ждёшь от меня, Эбби? Прощение уже у тебя. Так для чего ещё тебе оставаться, если отбросить эгоистичные мотивы? Ты не воин, чтобы помочь мне в сражении. Не стратег. И мы оба знаем, что твои руки уже не те, что прежде. Потому в том, чтобы ты оставалась на первой линии нет смысла для клана. - Маркус знал, что его слова жестоки, но это была та часть правды, которую она должна была услышать. - И в этом свете твой отказ подчиниться мало чем отличается от моей просьбы тем злосчастным утром. - Нет. Это не так. Я лишь прошу тебя позволить мне сражаться вместе с тобой, а не против! Потому что верю, что вместе мы сильнее, а наши прежние планы нельзя так просто сбрасывать со счетов, - Эбби громко выдохнула, усилием превозмогая желание зажмурить глаза, невольно напитывающиеся едкой влагой обиды и гнева. - Но в итоге слышу лишь о том, что я бесполезна, и мы снова просто сталкиваемся друг с другом, отказываясь слышать, Маркус... Как это поможет нам? - Никак, - его вздох мало чем отличался от её. Но и у него не было выбора, нельзя было останавливаться на полуслове, раз уж они зашли на эту территорию. - Равно как не может и твоё присутствие - даже будь мы оба прежними. Как же ты не понимаешь, что делаешь меня преступно слабым, Эбби? Ты - моё уязвимое место. И вероятно каждый воин Азгеды уже знает это. Боль, смерть, унижение - я не боюсь ничего из этого. Но ни когда дело касается близких мне людей... И потому чем дольше ты рядом, тем больше я разрываюсь и слабею в своей внутренней борьбе, и тем меньше толку от меня, как от лидера. И если ты останешься, теша свои надежды стать мне опорой, а не помехой, то, боюсь, рано или поздно моим же людям придётся убить меня за проявленную слабость - в лучшем случае меня одного. А я уже подвёл всех вас однажды и не могу повторить этого. Потому я хочу отослать тебя как можно дальше. Потому надеюсь спрятать. Но ты продолжаешь упорствовать и гнуть лишь свою линию! Эбби промолчала. И молчала ещё долго, вынуждая Маркуса вглядываться в её потемневшее лицо. Осунувшееся за какие-то жалкие минуты из-за ожесточённой внутренней борьбы. Словно с каждой уступкой в этой битве угасал, хирея, огонь внутри неё, всегда выделяющий Эбби среди прочих даже в его окружении. Невольно воскрешая в памяти образ бесконечно усталой женщины, тяжело осевшей на ступени лазарета Тондиса, потерявшейся в бесконечной череде сражений за бессмысленно искалеченные жизни тех, кого она вовсе не обязана была спасать. И на сей раз он не имел права подхватить её, подставив плечо, в этом падении на руинах разочарования и опустошённости. - Ты не отвечаешь за меня. Не отвечаешь за всех так, как считаешь, даже если ты и лидер. Я не верю в это - больше нет. Но я не хочу, чтобы и дальше всё было так. Беспрестанно сражаясь, лишь бы уберечь друг друга, мы только раним и ослабляем сами себя. И так не может продолжаться, Индра права. Так что, если ты хочешь, если ты действительно нуждаешься в том, чтобы я отправилась в Аркадию - я сделаю это. А теперь дай мне заняться твоей раной. Она снова кровоточит и это ненормально. Эбби отвела глаза, выискивая взглядом по всем поверхностям шатра необходимые предметы, и в первый раз за ночь добровольно отняла ладони, нарушая их контакт. Озадаченный и сбитый с толку слишком простой победой Маркус не смог повторить своего упрямого отказа. В привычной боевой тактике он отступил, сдавая не ключевые позиции. И на какое-то время шатёр окутала полнейшая тишина.***
Для выживания ей нужно лишь знать, что ты рядом, чтобы защитить её при нужде. Равно как тебе достаточно её поддержки для принятия правильного решения. Я лишь прошу тебя позволить мне сражаться вместе с тобой, а не против! Хорошо, что ты никогда не будешь в этом один, братец... Всё тело его украшали шрамы, неравномерно рассеянные по коже. Старые, сглаженные временем и едва заметные. И новые, резко выделяющиеся краснотой и грубостью рубцов. И всё же все они были не более, чем слабым отражением тех ран, что долгие годы он копил у себя в душе, и которые сейчас так тщетно пытался пересилить, вновь проходя сквозь собственные 9 кругов ада. Закусив губу, Эбби, едва касаясь, проводила пропитанной в густом отваре губкой по изувеченной коже вокруг раны. И морщилась, словно от собственной боли, когда не удавалось рассчитать силу касания, неприязненно косясь на самодельные светильники из разноцветного стекла, оплетенные суровыми нитями, что давали больше света для работы, чем одинокий свечной огарок, но вызывали и больше беспокойства. Дурных воспоминаний. И растворяясь в наблюдении за этим демоны, бушующие у него внутри, отступали. Всё отступало на второй план, внезапно становясь блеклым и выцветшим. Неважным. Оставляя в текущем моменте только эти руки, заботливо колдующие над его ранами, унимая изводящее жжение, несмотря на все его несправедливые выпады в их адрес ранее. Упрямую складку меж насупленных бровей. Прикосновение тонких пальцев и тепло щеки, приникшей к его плечу после окончания перевязки. И эту несвойственную обречённую покорность, звенящую в ушах: если ты хочешь, чтобы я отправила в Аркадию - я сделаю это. Покорность, столь несвойственную женщине, которая даже после его гневных проклятий не молила о ещё одной встрече, а ставила его перед фактом её необходимости и неизбежности. Разве этого он добивался? Это ли было правильным? Разумная ли это цена? Верного ответа не находилось и чувство очередной допущенной ошибки никак не оставляло его, порождая вал сомнений и раздражение. Стараясь не думать ни о чём хоть мгновение, Маркус прикрыл воспаленные глаза и опустил голову, утыкаясь губами в её макушку. Выдыхая тяжело и опустошённо. Могла ли она победить, проиграв?! Ответа не было, как не было больше времени на оттягивание решения. Он привлек Эбби ещё ближе, чувствуя как на замену тьме, раздражению и порождаемой им бессильной ярости в нём разливаются боль, усталость и окутывающее коконом тепло. Порождая это тепло ладонь Эбби скользнула вдоль свежей раны на его боку, прочерчивая рельеф мышц, пока не замерла на одной из старых отметин, поглаживая легко, едва касаясь. Согласно им же установленным правилам Маркус знал, что должен пресечь это, сказав, как неуместна и неправильна близость перед боем. Остановить её. Но именно в этот момент их взгляды встретились и всё остальное просто окончательно перестало существовать. Выцвело, сжавшись до крошечной точки. До бликов огней, отразившихся в зрачках, практически перекрывших радужку, прежде чем они скрылись под защитой дрогнувших ресниц, когда он склонился ниже, соединяя их лбы. - Мне жаль, что всё так, как есть, Эбби. Но твой отъезд в Аркадию сейчас лучший вариант для нас обоих.***
Она сидела, тесно прижавшись грудью к его спине, непроизвольно вылавливая каждый малейший сбой в ритме дыхания. Уткнувшись лбом в изгиб плеча, неизменно такого горячего. Кожей ощущая грубость ткани повязок, сочащихся мешаниной тусклых запахов мёда и трав, крови и пота. И старалась не замечать всё нараставшего гула голосов за пределами шатра, пока могла. - Рассвет скоро? - Уже наступил. - Слишком рано... Этого следовало ожидать, но Эбби не смогла утаить разочарования в выдохе. Время с каждым днём бежало всё быстрее. Слишком быстро. И у неё не получалось за ним поспевать. Пальцы Маркуса, прежде в неспешном ритме скользящие по её рукам, стиснутым в замок поверх его груди, замерли. - Эбби... - Да не буду я снова спорить, - невольно фыркнула она, уловив нотки усталого возмущения в его измученном голосе. Примирительно коснулась губами края повязки и солёной кожи, прежде чем прижаться ещё ближе. - Выторговываю лишь ещё несколько минут. И даже не вздумай возражать. Она знала, что ему ещё долго будет больно смеяться, что это как минимум вредно, а если быть полностью честной - и вовсе опасно. Но всё же, когда Маркус рассмеялся в ответ на её ворчание, и в неторопливой ласке вновь коснулся пальцами её запястий, от мысли о том, что вместо не вымещенного гнева на этот раз она хотя бы может оставить его с улыбкой на губах, невольно потеплело на сердце. Не позволяя ему застыть, окуклившись, в сочащемся холодом коконе очередного ожидания прощания. Кто знает на какой срок... - Как пожелаешь. Иди ко мне. - Нет, - она вяло мотнула головой, надеясь утаить в этом маленьком бегстве подозрительно блестящие глаза. - Я .. не смогу так. Просто поговори со мной. - Что ты хочешь услышать? - Что угодно, кроме глупых наставлений как мне делать свою работу или держать слово. Не знаю... Давай.. Давай посмотрим чуть дальше в будущее, как агитировала меня перед расставанием Рейвен. Пока можем. Даже если это будет безнадёжная ложь без надежды - от безжалостной правды я за последнее время уже подустала. - Ты хочешь сказать помечтаем о тех временах, когда сможем жить нормально? Например, ссориться не из-за того, кто решит пожертвовать собой ради блага наших людей... - А из-за... - Последней порции .. как ты там говорила: кофе, который я без зазрения совести выпью на правах того, кто раньше проснулся? - Да. Эбби наконец тоже рассмеялась - впервые за ночь и для Маркуса это зазвучало куда лучше самой прекрасной музыки. Силясь перестать цепляться за него, она позволила накрыть руками свои холодные ладони, и подключилась к этой глупой игре в отсрочку, которую сама же и начала. - Или из-за того, что я пристрою один из не самых реалистичных земных пейзажей Кларк на стене у тебе в кабинете, чтобы разбавить мрачность этого места. Или мы вообще разместим его в более приятной комнате... - Принимается. Его смех был глухим и хриплым, прерывистым из-за приступов кашля. И всё же он приносил больше облегчения, нежели боли, им обоим. - Готов ссориться с тобой по любым абсолютно банальным и мирным поводам, если ты того хочешь. Ведь нас непременно ждут столкновения при отстройке нового города для жителей 13 клана. И официальном представлении их нового лидера на конклаве, традицию которого я надеюсь возобновить, и в ряде прочих житейско-политических моментов. - Ничего такого, с чем мы бы не справились вместе. - Это верно, любовь моя. От этих его слов, так легко и буднично слетевших с губ, Эбби непроизвольно вздрогнула. И Маркус, уловив это, поспешил продолжить, не позволяя и самому себе отступить от прежних договорённостей. - Или мы можем сменить статус Командующего на Короля, как ты и хотела, помнится. - Что?! Не было такого! - Не было, так будет. Чтобы ты по праву была ... - О, нет-нет-нет, не смей продолжать. Даже не думай! - Моей королевой. - Звучит ... ужасно. Ты невозможен! Она шутливо боднула его в плечо, неотступно ощущая как горчит эта натужная шутливость, но не в силах отказаться от неё. Не сейчас. - Эй! За что? Ты же хотела узнать о чём мог бы помечтать скромный землянин. - Ну очень скромный... Шагов вокруг их убежища становилось всё больше, и он мог бы поклясться, что уже пару раз уловил нарочитое покашливание Индры за последние десять минут, а значит времени на прощание у них больше не осталось. И, судя по тому как вновь тяжело вздохнула Эбби за его спиной, она тоже это понимала. - Маркус... - Не нужно. Это был хороший финальный аккорд на сегодня. Он обернулся к ней с полуулыбкой: такой же фальшивой, как всё это их напускное спокойствие. И наконец взглянул на Эбби, которая в попытке скрыть нервозность завязала войну с непослушными волосами, собирая их в небрежную косу на бок. Невольно мрачнея от осознания, что это не могло быть последним, что он скажет ей. Не должно было. Дотянувшись рукой до одного из потайных отсеков на поясе брюк, Маркус нащупал неприметный маленький пузырёк из мутного стекла. И вновь вернул себе внимание Эбби, опустив холодящий кожу сосуд в едва заметно подрагивающую ладонь, прежде чем осторожно сомкнуть её пальцы поверх. - Если ты попадешь в руки к пожирателям или войнам Азгеды, прими это. Это .. единственное, чем я смогу помочь тебе сейчас. - Яд? - Он действует мгновенно, ты не почувствуешь боли. - Спасибо, - Эбби слабо улыбнулась, через силу заставив себя встретиться с Маркусом взглядом, говорящим куда громче слов, прежде чем вернулась к борьбе с волосами, позволяя и ему начать собственные сборы. - Я тоже люблю тебя, Маркус.