Один Канда - опасно. А если два?

Дождь, девочка лет одиннадцати стремительно несётся через трущобы, поскальзываясь на зловонной каше из грязи и отбросов. Каждый шаг отдавался болевым импульсом в голове, создавалось ощущение, что ещё мгновение и её разорвёт на части, передвижение так же затрудняли и ноющие раны, ноги подкашивались и уже не слушались. Но нужно бежать, нужно бороться, нельзя просто сдаться этим убл*дкам, что гонятся за ней, бороться до конца, за каждую секунду своего ничтожного существования в этом жестоком мире, что так усердно ломает жизни. «Всё плывёт, нужно спрятаться… Почему я вечно лажаю?.. Туда, да там они искать не станут!» Тяжело дыша, брюнетка ускорилась на сколько было возможно. Она бежала как во сне, как будто невидемые руки удерживали её тело, не давая вырваться из беспроглядной тьмы. Боль усиливалась и становилась нестерпимой, создавалось ощущение, что все нервы собрались в один комок и теперь метались в агонии. В очередной раз поскользнувшись, Маруна потеряла равноверие под действием очередного импульса, повалилась на землю, тогда боль немного стихла и она смогла различить голоса преследователей. - Побегали и хватит, пора отправляться, хозяин долго ждать не станет! – грубый хриплый голос, вселяющий отвращение прозвучал над тушкой девочки, - Поедешь в Англию, может там язык выучишь. «Но я не хочу в Англию… Я хочу умереть… убейте меня, я устала от всего… Пожалуйста… Больно, не трогай меня…» - А она хорошенькая, её бы отмыть и цены ей не будет, - усмехнулся второй, не менее отвратительный голос, а может Мару так тогда казалось? По прибытию в Европу жизнь девочки практически не изменилась, к сильным судорогам и мигрени добавилось вдвое больше побоев. А кто сказал, что быть безвольным скотом это круто? С каждым днём Маруне становилось всё хуже, но не от бесконечной боли, она как ни странно отступала, можно сказать заглушалась, недоедание и критически маленькое количество сна превращали её в живого мертвеца. После полугода пребывания во владении нового хозяина, девочку признали параноиком после того, как заметили её разговаривающую с неизвестными и невидимыми духами, сама Маруна утверждала, что это голоса в голове. После данного заключения положение брюнетки усугубилось ещё сильнее. Но долго это продолжаться не могло… При желании включаем the Deathly HallowsThe End of Days - Эй, ты, мелкая, почему ещё не в своём подвале?! - гневно воскликнул пацан, сын графа, в чьём владении находилась Мару. - А ты разве можешь спать когда так шумно?.. – девочка пустыми глазами смотрела в сторону барского дитятки. - Снова разговариваешь со своими дружками? Тебе мало сегодняшней порки?! – оного немного забавляла данная ситуация, он знал, что в случае чего «эту мерзкую девку» как он выражался схватят другие слуги и под страхом наказания выполнят любое его поручение. - Хи-хи неужели ты не слышишь голоса? – девочка сжала в руках уже окровавленный нож, тихо захихикав, - Они говорят убить тебя и твою семью хи-хи-хи, - зловещий и достаточно высокий голос, который сейчас приобретал скрипучие истерические нотки разнёсся по поместью. - Ты чего это, давай марш спать, иначе я позову охрану! – мальчик немного отступил назад, озираясь по сторонам, - Охра…! - Аха-ха-ха не успеешь! – движения брюнетки напоминали марионетку, руки были расслаблены, её шатало, но в пустых глазах читалось желание крови, даже не мести, просто убийство ради забавы. Через несколько секунд, она уже была рядом с мальцом, которому тут же вонзила нож поперёк горла, немного приложила усилия и тёплая вязкая субстанция уже стекала по локтю вниз, капая на пол. Звук разносился по коридорам и отражался от стен зловещим эхом. В ту ночь казалось, что сама луна окрасилась в багровый, всё поместье было перерезано в одно мгновение. Истошные и жалкие вопли богачей наполняли воздух, даже птицы замолчали. Такова была цена за издевательства над невинной девочкой, в которой притаился демон и выжидал своего выхода… «Какая я красивая…» Маруна стояла перед зеркалом с кровавыми отпечатками рук, оттуда на неё смотрела зеленоокая девочка, с пустым, ничего не выражающим взглядом. Острые скулы, казались ещё резче из-за впалых щёк, достаточно тонкий и острый нос только добавлял угловатости лицу. Бескровные губы, сжатые вместе, казалось, что их и вовсе не было, если бы не кривая ухмылка, в которой крылись вся та ненависть, которую она копила на протяжении всей своей пугающе короткой жизни. В ней не было места радости, только гнев, только лютое презрение к человечеству. Короткие, рваные волосы, цвета вороньего крыла, слипшиеся от запёкшейся на них крови, контрастировали с мертвенно бледным лицом, которое вовсе казалось белым. «… Как жаль, что никто этого не видел…» - девочка ещё раз сотрясла воздух смехом.