***
Баланар Нотт, приземлившись на асфальт, почувствовал ходящие по нему трещины. Нахмурившись, он встал у ближайшего автомобиля, не складывая огромных крыльев. Желтые огоньки глаз скользнули по стенам здания, замечая каждую деталь. Заметив лепнину в виде Ангелов с золотистыми крыльями, он приоткрыл свой хищный рот, наполненный несколькими рядами клыков в усмешке: — Как иронично. Ткань в руке смердила псиной. Псиной воняло и Имение. И половина города, вырисовывая точную дорогу к этому месту. Достаточно неприметному дому номер двести двадцать, находящемуся на Уотер-стрит, как раз напротив зеленого парка Корлирс Хук, что наносил легкие нотки свежести в этот вонючий город. Размяв шею, Мано Синистра взглянул на свои руки, что синеватой кожей отдавали лишь холодом и мраком. Сжав когти, он почувствовал боль в ладонях. Хорошо. Он все еще жив. Боль это подтвердит. Только ей и можно верить… Услышав мимолетный скрип петель двери, Баланар медленно обернулся в сторону входа в Имение, что излучало магическую защиту почти невооруженным взглядом. Оттуда, ковыляя и медля, вышли лишь двое. И, к его сожалению, одним из них не был Стригвир Мери ди Сангве. Только лохматый мужчина. И… — Знакомое лицо. Или лица? — оскалился он, не шевелясь. Силуэты, увидев его, застыли как вкопанные, не собираясь выходить за территорию барьера. Хорошо. Так даже интереснее… Сделав несколько шагов, Нотт приблизился к ним, выходя на свет зажигающихся по всей улице матовых ламп. Разведя руки, он кратко произнес, излучая хлад ночи: — Я не стану тратить свое время на пустые разговоры с такими, как Вы, жалкие псы Инкантезимо. Скажу сразу — отдайте мне Стригвира Мери ди Сангве и я уйду, не тронув никого в этом Доме. Заметив, как лохматый сделал пару шагов вперед, огибая пузо Огра, Баланар оскалился, узнавая и это изможденное шрамами и щетиной лицо. Какая встреча! Хелл, остановившись на последней ступени, ответил, пока Аггрон едва удержал его, не давая выйти с крыльца: — Откуда ты знаешь, что он у нас? Да даже если бы он был у нас, мы не отдали бы его так просто… Вздохнув, Нотт кинул к его ногам обрывок ткани, что чернеющими краями напоминала отрезок звездного неба. Едва замечая ее на черном асфальте, освещаемым лишь оранжевыми фонарями, Детектив хмыкнул. — Это я нашел на месте работы Стригвира. Бывшей работы. И думаю, что он принадлежит тебе, Оборотень. Услышав последнее замечание, мужчина с ненавистью сжал кулак, выходя за пределы барьера, шагнув на сыреющий от влаги асфальт. Стонбрейк, скривившись, аккуратно спустился, кладя руку на плечо Бейнхаллоу: — Извините Нас, Господин Нотт, но мы не можем дать его Вам. При всем уважении к… — Проваливай, вот что он хочет сказать, — оборвал Детектив, ощущая сосущую пустоту в голове. В сердце… Наклонив голову, Баланар продолжил изучать Имение, заглядывая в каждое окно. Чувствуя мельчайшее изменение в пульсе этих двоих. Все же, искусная работа каменщика, ни дать ни взять. Взглянув на двух вышедших, Нотт открыл пасть, пока ужас все больше охватывал Огра и даже Бейнхаллоу, что пытался не поддаваться липкой паутине страха. — Сферро дома? Показав клыки, Хелл ответил, не замечая стука по спине: — Я же сказал тебе, про… — Я обращаюсь не к тебе, полувыродок. Я разговариваю лишь с двухголовым. Ну так что? — ледяным спокойствием прервал его Мано Синистра. Хелл, обернувшись на Аггрона, заметил его легкие покачивания головой, что прямым текстом говорили: «Не лезь на рожон, идиот!!!». — Нет, Господин. Сейчас он пытается наладить ситуацию с предстоящим… Слушанием… — учтиво отвечал Адвокат, пытаясь не сорваться на крик. Его ноги непроизвольно стучали, пока он дышал, пытаясь найти в себе храбрость. Услышав ответ, Баланар опустил голову, сжимая кулак. Его оголенный торс, сияющий рельефом мышц, едва поглощал свет, пока огромные крылья вздымались прямо в небеса. Медленно подходя все ближе и ближе к крыльцу, он протянул палец к автомобилю, что тут же отозвался искрами и содранной краской: — Так жалко. Вы носитесь со своими мелочными проблемами, подобно тараканам в темных углах комнаты. Люди жалки. Едва на вас падает проливной свет проблем, вы начинаете суматошно метаться из стороны в сторону, прячась в самый сырой уголок. Так противно, что вызывает рвоту. Огр, подняв взгляд, сжал зубы, произнося: — Наверное обидно осознавать, что подобные тараканы теперь живут на земле, да? — Хелл, услышав это дерзкое заявление, усмехнулся, едва кивая в сторону Стонбрейка. Слегка обернувшись, посматривая за свои крылья, Баланар развел руки, вдыхая холодеющий воздух, пока пасть открывалась все шире и шире: — Думаю, так даже интереснее. Наклонив одну из голов, Аггрон незаметно укусил вторую за ухо, приводя ее в чувство: — О чем это Вы, Господин? Остановившись почти рядом, Нотт ответил, скрываясь в набегающих тенях: — Передавить всю заразу в одиночку. Уничтожить ваш род на корню, истребить любое упоминание о тех слабостях, что ныне правят миром. Это могло бы стать неплохой забавой на ближайшую сотню лет. «Вот почему он станет будущим Главой Нати Дувольте. Одинаковые слова. Одинаковые идеи. Кто же был основателем этого Клана? Может, это Остарион подражал Нотту, пытаясь обмануть себя, выдавая идеологию Баланара за свою собственную?» — едва подумал Огр, как услышал рык начинающего обрастать мехом Хелла: — Чем ты лучше нас? Тем, что выглядишь как дешевый монстр из страшных сказок? Что летаешь? Что можешь открыть пасть в три разные стороны? Всего лишь очередное порождение Тьмы, что мнит себя лучше других, качая права на этот Мир, который уже никогда не станет убежищем монстров, подобных тебе. Стонбрейк, вздохнув, коснулся пояса, проговаривая, смотря себе под ноги: — Мой друг хотел сказать, что нам не обязательно… — Я могу уловить смысл его слов, Огр. И я могу оценить ту слепую отвагу, с которой ты идешь по жизни, Бейнхаллоу Слом, последний из своего Дома, хранитель сгинувшего Севера и Наследник уничтоженного Клана Люппо Дардженто («Серебристый Волк» ит.). Или же я могу презирать тебя за глупость, с которой ты разговариваешь со мной. Середины не дано, — усмехнулся Баланар, вновь обернувшись за спину. Услышав былое, Детектив сделал два шага и, рыча, упал на колени, чувствуя, как его нутро вновь распирает от животной ярости. От гнева, что пересиливал инстинкт самосохранения. Он хотел видеть его смерть. Хотел видеть, как надменная ухмылка сотни зубов скрывается за кровью этого Беса. Как он впивается своими клыками в его горло, разрывая на части. Как утоляет голод обрушившийся на него. Волосы на теле Хелла стали стремительно расти, пока пальцы продирали асфальт окровавленными когтями, что прорывали кожу. Глаза, изменившись, походили лишь на волчьи, лапы прорывались через маленькие ботинки. Голод. Он чувствовал лишь его. Крови. Дайте ему крови и мяса. Лишь сожрать, прокусить, разорвать!!! Он… ЕДА… «Мысли путаются… Мне нужно быть… СОЖРАТЬ!!! Нужно успокоиться иначе… УБИТЬ!!! УБИТЬ И РАЗОРВАТЬ!!! Агг здесь… Пострадает… Только не сейчас… Ведь… КАК ЖЕ ПРИЯТЕН НА ВКУС ОГР, ДА??? СОЖРА-А-А-А-АТЬ!!!» — ударяя по дороге, изменяющийся Хелл пробивал черную поверхность, пока руки не скрылись за окровавленной шерстью. В нос вновь ударили все запахи этого зловонного города. Опять ничтожные люди. Столько еды… Столько мяса, что можно… Удар по голове отрезвил его. Повернувшись к Аггрону, он увидел его руки, что стали поглаживать его по спине, пока две головы что-то бормотали… Только спустя несколько секунд державшейся пелены, Слом мог разобрать: — Прошу, держи себя в руках, Хелл. Не поддавайся порывам гнева, что он пытается обрушить на тебя. Просто борись! В голове вновь эти странные обрывки из прошлого… Нотт, ухмыляясь, стал подходить к вышедшим к нему силуэтам, проговаривая. Холодно. Медленно и отчетливо: — Я всегда хотел увидеть превращение Зверя в живую. Насколько он будет отличаться от человека? Какого размера и окраса? Стригвир увлекался подобным, ведь твоя кровь, Бейнхаллоу Слом — это нечто изысканное, микс, который приводит в экстаз. Но поверь, я переживу такую потерю. А теперь, отдайте мне Стригвира. Иначе я уничтожу ваше Поместье и всех, кто в нем ожидает моего решения. Я чувствую каждое сердце, каждую каплю пота. Они боятся своих кошмаров. Я их кошмар! — ощерившись, он показал сотни клыков. Отец. Мать. Их Имение за городом, что отдавало лишь запахом осин и елей. Холодно. Но одновременно тепло. Жар любви. Его когда-то могли любить. Отец и Мать. Его большой Клан и Семья. Как давно это было… И вновь звон цепей, крики и кровь на лице. Оскал на юношеском лице. Кровь на появлявшихся клыках. Его проклятье… Смеясь, Бейнхаллоу прорычал, пока тело приходило в норму. На асфальт стала капать кровь из открывавшихся ран. Жаль, что он не может восстановиться как поганая Гончая… — Ты далеко не мой кошмар, надменный Упырь… Нотт, сев рядом, схватил его за подбородок одним когтем, дыша ледяным ветром тела: — Хочешь, я помогу тебе поменять свое решение, Слом? Покажу, что значит настоящая боязнь темноты? Огр, сглотнув слюну, схватился за свой пояс, пока вторая голова вторила ему, едва басив: — Если вы убьете Нас, то это будет означать начало Войны между нашими Кланами, Господин Нотт. Вы точно хотите этого? Баланар, развернувшись на его голос, встал, взмахами крыльев едва не сбивая с ног Слома: — Точно! Ведь ты когда-то БЫЛ в Инкантезимо, Огр. Напомни, почему ты ушел? Посмотрев на Хелла, Адвокат вздохнул, пока внутри его теплился страх. Но все же, пересилив его, двухголовы ответил: — Чтобы стать полезнее, Господин. Обрести влияние извне Клана. Что я и сделал. И теперь я здесь, — в его руке появилась деревянная палица, что освещалась магическими рунами. — Мое Имя — Аггрон Стонбрейк. Я — глава отдела Гильдии Адвокатов в Нью-Йорке и еще нескольких Штатов. И если вы убьете меня, то обречете гнев не только Инкантезимо, но и большинства членов моей работы. А они не все так терпеливы, как я, поверьте… Баланар, тряся крыльями, засмеялся, разнося гортанные звуки прямиком в душу сотен людей, что могли чувствовать его издалека. Страх. Он охватил все тело. Не давал двигаться… — Вот теперь я вижу настоящего члена Инкантезимо! Но есть одно «но» в твоей истории, Аггрон Стонбрейк! Нахмурившись, Адвокат чувствовал, как сознание умной головы перетекает в силу второй, менее грациозной. Едва шевеля ртом, он прошептал, ощущая рукоять своего орудия: — И что же? Застыв, Баланар Нотт наконец сложил крылья, показывая пальцем за спину. На последнем издыхании Аггрон посмотрел и… Тут же попятился назад, не контролируя свои ноги. Схватив сильной рукой Хелла, он хотел убежать, спрятаться за любой камень, любое дерево. Он вспомнил все те страшные истории, что рассказывала ему Мать, когда он не хотел спать. Он боялся. Думал, что боялся всю жизнь. Но только сейчас понял, как же сильно он ошибался, называя опасения по поводу своей внешности и второй головы страхом. Сейчас сам УЖАС предстал перед ним. Воплотился в жизнь, будто бы собираясь из всех потаенных страхов его Души, разрывая порывами паники и приступами бессилия. За спиной Баланара Нотта затаился последний солнечный луч. Его пасть, раскрываясь в три разные стороны, зашипела, посылая волны ужаса в сердца нескольких тысяч, что посмели выйти на улицу в ЕГО ночь. В ночь Короля Тьмы. — Мне абсолютно наплевать, сколько придет за мной. Неважно, кто придет за мной. Я убью любого, кто хоть пальцем тронет меня или тех, кто мне относительно дорог. И всего вашего бюджета не хватит, чтобы запастить местами на кладбище. Я буду хоронить Вас сам. Разрывая на части, сжирая ваши внутренности, разбивая черепа вдребезги. Вы будете страдать, пока Ночной Охотник парит над горой трупов и рекой крови. Такова воля Клана Нати Дувольте. Я Клан Нати Дувольте! Вторая голова Огра, рыча, хватается за ближайший автомобиль и бросает его во врага, поднимая в воздух лишь грубой силой. Баланар, улыбнувшись, одним движением прорывается сквозь него, разделяя на две равные части, что со скрежетом и искрами ринулись прямо в канал воды, поднимая сотни брызг. Едва Огр скрылся за обломками, его горящая палица тут же появилась перед лицом Нотта, что отбился крылом, делая легкий замах, пронзая часть груди Аггрона. Тот, пролетев несколько метров, закричал неестественным рыком, пока его тело не начало краснеть, загораясь руническими символами. Опустив палицу на асфальт, он проламывает его, чувствуя поднимающуюся пыль, что забивала четыре ноздри. Улыбнувшись, Баланар поднял руки, маня его к себе. Прокручивая орудие в ставшей еще более огромной ладони, Адвокат взмахнул им в сторону Ночного Охотника, посылая тысячи сверкающих искр, что при столкновении с фонарем и машиной расплавили металл словно масло. Не останавливаясь, Мано Синистра вошел в эти магические огни, взмахивая крыльями, сдувая их, словно огонек свечи. Огр, рыкнув, ринулся вперед, видя, как копыто Баланар застревает в образовавшейся при его приземлении дыре. — Хм, а тебе сильно повезло, — произнес Демон Сумерек, пока палица угодила ему в пасть. — Это не просто удача, Тварь. Я сам удача, гы!!! — пробасив, ответила вторая голова, пока первая пыталась прийти в себя. Но, почувствовав сопротивление, Огр взглянул на лицо Баланара. Тот, не получив ни единой царапины, продолжал стоять, пока его коготь выписал легкое движение, что вновь пропороло кожу Гиганта. Хелл, устремившись к ним, увидел чистый ужас, что являлся лицом Нотта, едва тот взглянул в его сторону. Он не мог дышать. Не мог стоять. Не мог думать. Тело словно подменили… — Я покажу Вам, почему дети бояться темноты, — зловеще прошептал Баланар, разводя руки. Тут же все фонари лопнули, а два силуэта, закрываясь руками, сгинули в пучине непроглядной тьмы. И в эту ночь были слышны только их обезумевшие от страха крики…***
Когда свет Луны показал Уотер-стрит вновь, то та была полна разбитых окон и вырванных с корнем железных столбов фонарей. Баланар Нотт, выходя из пропадающей темноты, сложил крылья, пока за ними прятались окровавленные силуэты Огра и Детектива, что не подавали признаки жизни. Пока он тащил их по земле, за ними плелся лишь след из крови и частей одежды. Мано Синистра, приблизившись к первой ступени крыльца, занес копыто, чтобы пройти, но, остановившись, поднял клыки в улыбке: — Привет, Старый друг, — у двери, стоя в единственном уцелевшем свете фонаря, показался Стригвир, что наблюдал за действиями со стороны. — И тебе, Баланар. Ты ведь пришел за мной, так ведь? Остарион приказал, или же ты по собственному желанию? — Нотт, кинув два тела на ступени, услышал лишь их прерывистое дыхание, когда ребра сломались от удара о бетон. — Я спас тебя тогда не для того, чтобы отдать Остариону, — он повернулся за спину, наблюдая за красотой реки, на дне которой теперь покоились обломки автомобиля. Нахмурившись, Стригвир спросил: — А для чего же, дружище? Повернувшись к нему, сияя золотистыми зрачками, Король Ночи ответил, показывая вокруг: — Чтобы ты сбежал. Почувствовал сладость жизни смертных. Нашел смысл. Нашел друзей или близких людей. Чтобы я убил их всех у тебя на глазах, пока ты страдал бы, Старый Друг. Видел, как все рушится у тебя на глазах. Как ты потерял бы всю надежду. И только потом бы я отдал тебя Старику. Опустив голову, Гончая вновь вопросил: — Неужели все это из-за… — Думаю, что да. Из-за Нее. И может, из-за меня. Это уже не важно. Выходи и сразись со мной, трус. Не позорь наш Клан. Хоть ты больше и не его часть. Заметив за спиной Стригвира черно-зеленую маску, Баланар присмотрелся, делая шаг назад: — Это и есть прославленный сын Аганима, да? Рубик, прислонившись к двери, ответил, отводя плечо Стригвира чуть назад: — Пр-р-р-ошу, подойди поближе и узнай сам. Я и так уже пр—ри-и-иговорен к смерти, мне нечего тер-рять. Кивнув, Нотт повернулся к Мери ди Сангве: — Так ты не пойдешь со мной? Тот, помотав головой, сказал, показывая клыки: — Прости, но на этот раз нет. Пока нет. Я чувствую, что нужен для чего-то большего, чем быть объектом раздора в нашей Семье, Друг. Услышав нужное, Мано Синистра вгляделся в лицо своего «друга» и, кивая, пошел прочь, говоря: — Хорошо. Когда мы встретимся во второй раз, я уверен, это Имение не будет столь красивым и прекрасным. И ты определишься, на чьей ты стороне. Прорычав, Гончая взглянула на окровавленных Огра и Детектива: — Я и так это знаю, Друг. Я только на своей стороне. Это ты должен решить, с кем ты на самом деле. Пожав плечами, Нотт, не оборачиваясь, расправил крылья, как хриплый голос Аггрона известил: — Почему Вы так заинтересованы Инкантезимо? Вы не хотели говорить со мной тогда, когда я был в Имении Нати Дувольте, но как только узнали, что я был в Клане, то передумали. Почему??? Остановившись на долю секунды, Баланар прорычал, смотря на свои руки: — Потому что я уважаю вашего «Primo» («Первый», ит.). Произнеся это, он сорвался с места, улетая прочь, сливаясь со своей родной стихией… С ужасом ночного неба.