Господин

Бэкхён закрывает глаза. Стараясь расслабить тело под теплыми струями воды, он едва улыбается, ощущая, как упругие капли отскакивают от плеч, попадают на лицо и вынуждают фыркнуть, потому что некоторое количество воды попадает в нос. Через пару минут он чувствует позади себя присутствие чужого тела. Бэкхён улыбается уже заметнее, шире, а когда теплые ладони ложатся на его живот, то не может сдержать приглушенного выдоха. – Я заждался тебя, – шепчет он, откидывая голову назад, на плечо мужчины, который стоит позади. У него горячее тело, и Бэкхён чувствует, как к нему прижимаются плотнее. Что, несомненно, льстит и тешит его самолюбие. – Прости, малыш, но Хёши все никак не хотел отпускать меня, – теплые губы касаются мокрого плеча, и Чанёль улыбается, когда слышит забавный смешок юноши. – Мне уже можно ревновать? – спрашивает он и немного поворачивает голову в сторону Чанёля. Тот неаккуратно мажет губами по чужой щеке, а после приглушенно смеется в мягкую кожу, вжимаясь в аппетитные ягодицы ощутимее. – Пожалуй, да, – кивает Чанёль, за что получает несильный шлепок по бедру. – Я ведь тебя укушу, – на тон ниже шепчет мужчина, а Бэкхён склоняет голову вбок, как бы ясно намекая на то, что он вовсе не против. Чанёль от вида соблазнительной шеи на какое-то мгновение теряет голову. Молочная кожа манит, а ее вкус словно появляется на кончике языка. Настолько знакомый и родной, что Чанёль не может сдержать улыбки, когда губы вжимаются в боковую сторону шеи Бэкхёна и оставляют чувственный, нежный поцелуй. Ему всегда хочется дарить только нежность, потому что Бэкхён – это нежность, которую Чанёль чувствует от него каждый день. Юноша мягко выдыхает и снова закрывает глаза, позволяя губам Чанёля делать все, что тому захочется. А судя по тому, что кое-что твердое упирается в его ягодицы, Чанёлю хочется лишь одного. Бэкхён фыркает от такой мысли, заводит руку назад и обхватывает член мужчины у основания, выдыхая довольно из-за его твердости, горячей заинтересованности в бёновском теле. И это снова льстит. Бэкхён не может сдержать улыбку, когда чувствует, как Чанёль зубами впивается в его кожу и начинает чаще дышать. – Тебя так просто завести, – произносит Бэкхён, а после удивленно охает, ведь Чанёль тянет его за бедра на себя и заставляет тем самым соблазнительно выгнуться. Бэкхён показушно стонет, заставляя Чанёля закатить глаза и шлепнуть пару раз по аппетитной ягодице. – Ты можешь лучше, – усмехается Чанёль, и Бэкхён изо всех сил старается не показать ему язык. Это было бы глупо, в самом деле. Чанёль пытается его соблазнить, в конце концов, так что не время для шуток. Шутки действительно исчезают в тот момент, когда горячий язык Чанёля настойчиво толкается в чужое отверстие. Жар ударяет в мозг за несколько секунд, и Бэкхён не сдерживается, стонет уже по-настоящему, царапая чуть отросшими ногтями кафельную плитку душевой кабинки. Он прогибается лишь сильнее, ощущая пульсирующее удовольствие, несущееся под кожей, и беспорядочно кусает свои губы, ведь язык Чанёля творит самые невероятные вещи. Мужчина разводит в стороны чужие ягодицы лишь сильнее, а Бэкхёна от этого факта невероятно ведет – что им контролируют вот так просто, управляют и доминируют. – Черт побери, Чанёль, я готов воздвигнуть тебе... боже мой! – сладко выстанывает он, и цепкие мурашки бегут по позвоночнику мужчины из-за того, как Бэкхён начинает тихонько поскуливать, закусывая ребро своей ладони. Чанёлю хочется насладиться этим моментом, продлить его, как и любые моменты, связанные с Бэкхёном. Но юноша начинает нетерпеливо подаваться бедрами назад, насаживаясь настойчивее, и Чанёль знает, что это – мысленный сигнал, который подает тело Бэкхёна, как бы говоря, насколько ему хорошо и что нужно бы поторопиться, чтобы все это не закончилось резко или внезапно. Мужчина усмехается тому, что знает тело своего любовника настолько хорошо. Он хватает с полочки смазку (да, им пришлось поставить ее и сюда тоже), размазывая ее по пальцам и проникая в тело Бэкхёна, начиная подготавливать его и беспорядочно целовать его лопатки, плечи, спину – до всех мест, до которых может дотянуться в таком положении. – Мне так хорошо, – шепчет Бэкхён, силясь сдержать болезненный выдох, когда Чанёль постепенно заполняет его своим членом. – Боже, как хорошо, Чанёль… – выдыхает он, пульсацией сжимаясь на мужчине и слыша его сиплое дыхание, опаляющее щеку. Чанёль смазано целует Бэкхёна в затылок, начиная двигаться. Он слышит стоны, которые срываются с губ юноши после каждого толчка, и буквально сходит с ума, потому что у него никогда не получится насытиться Бэкхёном в полной мере. И пусть Бэкхён больше не является его мальчиком по документам, он остается его любимым юношей. И само только осознание этого возбуждает, заставляет кровь буквально кипеть, а мысли бесконечно путаться от всепоглощающих чувств, которые окутывают и не отпускают. Бэкхён чувственно стонет, уже чуть громче, и просит Чанёля не останавливаться, потому что блаженное удовольствие собирается в каждой клеточке его тела, возносит к небесам и позволяет забыть обо всем. Сам он концентрируется лишь на том, как тягуче, с оттяжкой, но грубо двигается в нем его мужчина, какое наслаждение доставляет своими умелыми ласками и мягкими поцелуями, мастерски играя на контрастах и заставляя его безостановочно стонать, просить большего. Бэкхён готов отдавать ему себя целиком, не боясь собственных чувств, потому что он уверен в том, что Чанёль примет, не отвергнет, превратит это в нечто прекрасное и совершенное. Все его переживания, тревоги и мысли, которые когда-либо проходили сквозь него, стоили того, чтобы оказаться сейчас здесь, в этом моменте. В моменте, в котором его любят чувственно, не переставая нашептывать искренность слов, из-за которых Бэкхён ощущает, как исчезает, пропадает, растворяется. Чанёль доводит его до иступленного состояния своими глубокими толчками, каждый раз задевая простату, срывая с его губ судорожные вздохи и громкие, сладкие стоны. – Малыш… – выдыхает мужчина, обхватывая член Бэкхёна пальцами, начинает надрачивать ему так, чтобы попадать в такт своим толчкам и дарить Бэкхёну наслаждение ощутимое, яркое, такое, из-за которого юноша не сдерживается и стонет высоко, громко, тяжело дыша. – Чанёль! – секундно вскрикивает Бэкхён, а после кончает на плитку, бьется в оргазме и сжимается на возбуждении своего мужчины горячей пульсацией, царапая его руку, которой он удерживает от неминуемого падения. – Господин… – выдыхает облегченно, а после сладко жмурится, когда чувствует горячую, густую сперму, заполняющую его. – Я больше не твой Господин, – шепчет Чанёль, едва удерживая себя на ногах. Он знает, что не имеет права оступиться, иначе упадут они вдвоем, а он не допустит этого. Точно не сейчас. – Прости, я не удержался, – облизывает губы Бэкхён и расслабленно откидывает голову на чужое плечо. – Господин, – добавляет он с тихим смехом, наслаждаясь тем, как крепче руки мужчины сжимают его, обнимая и обещая защиту. Чанёль перестал быть Господином Бэкхёна три месяца назад, когда они расторгли контракт, подтверждающий, что Бэкхён принадлежит Чанёлю словно какая-нибудь игрушка или вещь. В тот день, когда мужчина предложил ему сделать это, Бэкхён словно потерял почву из-под ног, почувствовав разом, что все – абсолютно все – перестало иметь смысл. Ровно до той секунды, пока Чанёль не объяснил ему тонкости: он предлагал Бэкхёну разорвать контракт, потому что больше не хотел владеть им как собственностью, он хотел, чтобы Бэкхён был его по своей же воле. Бэкхён слушал его внимательно (его все еще била легкая дрожь из-за произошедшего). Постепенно его страх сменился удивлением, а удивление – искренним шоком, ведь Чанёль объяснил, что Бэкхён станет своего рода господином. Он больше не будет ни чьей вещью. Никто не будет владеть им против его воли. Они не говорили о том, что произошло в доме Хё. Бэкхён не считал нужным поднимать эту тему, а Чанёль, очевидно, вовсе не хотел обсуждать подобное. Они обоюдно решили оставить это в прошлом, и Бэкхён был рад, потому что изо всех сил старался забыть тот день. И он был уверен, что Чанёль пытался сделать то же. На оформление нужных бумаг ушло несколько недель, но в конечном итоге все закончилось так, как они и планировали – Бэкхён перестал относиться к категории мальчиков, а Чанёль почувствовал, что он, наконец, поступил правильно. И было что-то по-настоящему захватывающее и чудесное в том, когда они вернулись в дом, как обычно тихий, но встречающий запахом теплоты и уюта, и Бэкхён ощутил себя не просто человеком, а человеком, который достоин дышать и жить. Хё осудили на четыре года. Бэкхёна не волновало то, что срок оказался маленьким, ведь он был уверен в том, что вернуть былое уважение Хё не сможет. Даже если приложит к этому все свои усилия и всю свою власть, которая, к слову сказать, тоже перестала иметь значение. Бэкхёну потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к своему новому статусу, чтобы называть Чанёля по имени и разговаривать с ним неформально. Иногда, конечно, в такие моменты, как сейчас, он может подразнить Чанёля, называя его Господином. Бэкхён больше не принадлежит ему, и он может уйти в любой момент, но он знает, что не сможет сделать этого. Его сердце принадлежит Чанёлю, и оно бьется словно ненормальное, когда Чанёль улыбается, смеется, обнимает, целует и шепчет что-то, что имеет для Бэкхёна огромное, просто гигантское значение. Что бы ни произошло там, впереди, завтра или в ближайшем будущем, частичка сердца Бэкхёна всегда будет считать Чанёля своим Господином – самым прекрасным, совершенным, таким, который научил чувствовать; который научил жить.