Непреодолимо близко

Итан сидел в кресле напряженный и злой. Он твердо решил не раскрывать рта весь ближайший час, а про себя покрывал Криса отборными ругательствами. Чертов Хендерсон заявился к нему в кабинет сегодня утром и настойчиво вручил белую визитную карточку. «Доктор Бернард Томпсон. Психотерапевт» — значилось на маленьком глянцевом прямоугольнике. — Я назначил тебе прием в пять тридцать, — заявил Крис. — Хендерсон, ты охренел? — возмутился Итан, но друг и бровью не повел. — Или ты пойдешь на прием, или я рассказываю все Аддерли, — выдвинул ультиматум Крис. — Ты мне угрожаешь? — разозлился Итан. — Еще как, — подтвердил Крис. — А если для тебя это недостаточно страшно, я прямиком пойду к Джейсону и поведаю ему о твоем состоянии. Он тебя быстро и с большим удовольствием отстранит от работы, чтобы появилась возможность подлечить голову. Итан кипел от негодования, но шантаж подействовал. Он не сомневался, что Хендерсон выполнит угрозу, так как его терпение подошло к концу. Хендерсон уже не раз настаивал на визите к мозгоправу и инцидент на банкете переполнил чашу его добродетели. — Если не пойдешь, я узнаю, — заверил Крис. — Видимо, без пинка под зад ты так до конца жизни будешь падать под стол. Итан скрипя зубами пообещал сходить на встречу, однако про то, чтобы взаимодействовать с неизвестным ему доктором Томпсоном, речи не было. Поэтому он собирался угрюмо просидеть в молчании весь отведенный на сеанс час и больше не возвращаться. Когда Итан, пересиливая себя, зашел в кабинет, его уже ожидали. Бернард Томпсон оказался омегой примерно его возраста. В строгом сером костюме, очках с тонкой оправой, как, наверное, и полагалось всем докторам, и длинными светлыми волосами, стянутыми в тугой пучок на затылке. — Мистер О’Коннор, — поприветствовал Томпсон. — Давайте сразу все проясним, доктор, — с ходу предупредил Итан. — Я здесь только потому, что мой якобы друг не имеет никакого представления о личных границах и шантажом заставил прийти сюда. Поэтому мы поступим следующим образом. Я присяду вот здесь, — Итан опустился в кресло напротив омеги, — тихо отсижу назначенное время, а вы занимайтесь своими делами. За оплату не волнуйтесь, я расплачусь по полному прайсу. Итан ожидал услышать возражения, но их не последовало. Омега понимающе осмотрел его, хмыкнул и кивнул. — Как пожелаете, мистер О’Коннор, — легко согласился он, не став задавать лишних вопросов или уговаривать. Итан достал смартфон и начал разгребать завал рабочих сообщений в мессенджере. Краем глаза он заметил, как Томпсон, расслабленно сложив руки на коленях, непринужденно наблюдал за каждым его движением. Альфа старался не обращать внимания на сидящего напротив омегу, но периодически исподлобья поглядывал на него и каждый раз ловил его взгляд. Психолог продолжал неотрывно смотреть на него: не буравил настойчивым или осуждающим взглядом, но и не отводил глаз. Итан старался игнорировать его, но через несколько минут ситуация стала его напрягать. Он не мог сосредоточиться на открытом перед ним тексте и все же раздраженно сказал, вопреки собственному решению не раскрывать больше рта: — Перестаньте пялиться на меня. Я же сказал, вы можете заняться своими делами. — Дело в том, мистер О’Коннор, — спокойно сообщил омега, — что весь ближайший час, точнее уже пятьдесят три минуты, моим единственным делом является посвящать вам все мое внимание. Чем я и занимаюсь. — У вас ничего не выйдет, — отрезал Итан. — Я не собираюсь ничего вам рассказывать о своей жизни. — Да, вы предельно ясно дали мне это понять, когда вошли, — кивнул омега. И все, снова ничего не последовало. Никаких вопросов, комментариев, подозрительных записей в блокноте. Томпсон дежурно улыбался и, нисколько не смущаясь, смотрел на Итана. — Так, ладно, — О’Коннор поднялся. — Я согласился прийти сюда, но про то, чтобы просидеть целый час, обещаний не давал. Было приятно познакомиться, доктор, — альфа добавил каплю язвительности в последние слова и направился к выходу. — Просто, чтобы вы были во всеоружии, мистер О’Коннор, — лениво окликнул его Томпсон, когда Итан повернул ручку двери. — Насколько я смог понять, ваш друг мистер Хендерсон заключил с моим секретарем сделку. Тот обещал доложить все подробности вашего визита. И время пребывания тоже, как я полагаю. Итан замер на месте. Недовольно сжал зубы и выпустил ручку. — Разве здесь не должно работать правило врачебной тайны? — подозрительно уточнил он. — Разумеется, — согласился омега. — Поэтому мистер Хендерсон договорился с ним, а не со мной. — Но при этом вы в курсе и позволите информации просочиться? — Разумеется нет, мистер О’Коннор. Я запретил Говарду выдавать какую-либо информацию. Однако подействует ли на него мой запрет, трудно сказать. Мистер Хендерсон был столь очарователен. Итан закатил глаза. Конечно, Крис подстраховался. О’Коннор вернулся в кресло и проверил часы. Итак, двенадцать минут прошло. Еще сорок восемь. Чертовски много. — Могу я предложить вам воды, чашечку чая или кофе? — Нет, не нужно, — на автомате отказался О’Коннор, но ненадолго задумавшись, сделал выбор: — Давайте кофе. Томпсон передал секретарю просьбу приготовить две чашки кофе и, когда молодой омега занес поднос, Итан смерил его недовольным взглядом. Продажная, падкая на сладкие речи сволочь. Хендерсон наверняка успел его вдобавок трахнуть. Секретарь явно почувствовал направленную на него энергию негатива и поспешил покинуть кабинет. Итан нетерпеливо взял принесенную чашку, сделал глоток, тут же скривился и отставил подальше. — Что-то не так? — уточнил Томпсон. — Добавить вам сахар? Доктор отпил свой кофе, словно проверяя его на вкус, и, видимо, ничего особенного не заметил. — Нет, — качнул головой Итан, — я просто кое-что проверял. — Если он так плох, нам стоит заменить фирму, — задумчиво произнес омега, как будто и не обращаясь к Итану. — Ваше право, — нервно пожал плечами альфа. — Странно, раньше никто не жаловался, — заметил омега, снова немного отпив. — Может, хватит? — вспылил Итан. — С вашим кофе все в порядке. — Но не для вас, — заметил омега. — У всех разные вкусы, если вы не в курсе. — Значит, вам нравится какой-то особенный кофе? — Да что вы так зацепились за эту тему? — Вы сами даете мне повод, — пожал плечами Томпсон. — Вовсе нет. — Уверены? Позвольте мне лишь узнать, вам не понравился кофе, потому что это я вам его предложил, или вы просто его не любите? — Да что ж вам неймется-то?! Всё с ним в порядке. Просто он не такой, к которому я привык. Натянутый диалог нарушила трель телефонного звонка, и Итан незамедлительно ответил, радуясь, что можно оставить неприятную тему. — Хендерсон, — грубо поприветствовал Итан. — Так и знал, что поднимешь, — усмехнулся Крис. — А ведь на сеансе телефон лучше отключить. — Что тебе нужно? — раздраженно спросил Итан, не собираясь препираться с другом в присутствии Томпсона. — Хотел сообщить, что мне только что звонил Майкл. — Что? — Итан вскочил на ноги. Словно какая-то неведомая сила вытолкнула его из мягкого кресла. Кровь по жилам заструилась в сто раз быстрее, и альфа слышал, как барабанной дробью забилось сердце. Ни один, даже высокоточный прибор не смог бы сейчас угнаться за частотой его пульса и определить точное количество ударов в секунду. — Да, ты не ослышался, он позвонил и предложил встретиться, — спокойно продолжил Крис, будто не знал, какое действие оказывают его слова на друга. — Где и когда? — запальчиво выкрикнул Итан, срываясь с места и направляясь к двери, но следующие слова заставили его остановиться. — Он хочет встретиться только со мной и Джером, — жестко отрезал Крис. — Тебя он видеть не хочет, Итан, — безжалостно произнес Хендерсон. — Поэтому я не могу тебе ничего сказать. Но решил, что будет честно, если ты будешь знать о нашей встрече. — Какого, бл&ть, черта, Хендерсон! Скажи мне, где вы встречаетесь, сейчас же! — заорал Итан и захлебнулся собственным криком. Щемящий, скручивающий внутренности в узлы холодный ком поднялся из глубин тела, прокатился вверх леденящим шаром и застрял в горле. О’Коннор захватал ртом воздух. Он хотел кричать ещё громче и помчаться обратно в офис, чтобы схватить Хендерсона за грудки и трясти, пока тот не выложит все подробности, но тело его не слушалось, подводило. Оно задрожало, ноги подкосились, перед глазами все поплыло, и как бы Итан ни старался, он не смог удержать телефон в руке. Сотовый выпал и с громким стуком приземлился на паркет. Итан наклонился за ним и неожиданно упал на колени. Руки уперлись в пол, рот как у рыбы, выброшенной на сушу, открывался и закрывался, но так необходимого кислорода не поступало. — Майкл, — еле смог выговорить Итан, хотя со стороны вышло нечто нечленораздельное. Приступ накрыл его слишком резко. Он уже и не видел, и не помнил, куда делся телефон. Все силы были направлены на попытки удержать себя в сознании, успокоить готовое выпрыгнуть из груди сердце. Таблетки, ему нужны были таблетки! Но память тоже подводила. Где же он хранит чертовы таблетки? Они должны быть при нем, где-то при нем. Почему так трудно дышать? Это ведь самый легкий, самый простой и естественный процесс. Карман, правый карман брюк. Ему казалось, он чудом смог достать баночку с таблетками, осталось только открыть, высыпать и проглотить. Так много действий! Таких невероятно сложных. Когда заветная крышечка все-таки поддалась на хаотичные движения пальцев, баночка вдруг исчезла из рук. Нет! Почему? Куда она делась? Она нужна ему, только она может спасти ему жизнь. Прямо сейчас, иначе он так и задохнётся на этом полу. Где она? Где? — Мистер О’Коннор, мистер О’Коннор! — сквозь шум в голове до него донеслись воззвания незнакомого голоса. Кто это? Огромное усилие, чтобы повернуть голову и сосредоточить взгляд. Томпсон стоял на коленях рядом с ним и, оказывается, поддерживал его, не позволяя свалиться на пол всем телом. В руке он держал заветную баночку. Отнятую у Итана баночку. О’Коннор хотел с силой вырвать ее у доктора, но смог лишь слабо махнуть рукой в ту сторону и, чудом не потеряв равновесие, снова упёрся ею в пол. — Нет, мистер О’Коннор, нет, — доносился до него голос. Встревоженный, и в то же время какой-то спокойный, холодный, рациональный. — Смотрите на меня, Итан, вы справитесь, у вас получится. Дышите! Дышите глубоко, медленно, вот так… Доктор обхватил лицо альфы, заглядывая в подернутые пеленой глаза, и начал подавать пример. Он глубоко и громко дышал с отчетливым ритмом. — Повторяйте за мной, мистер О’Коннор. Дышите, как я! — Вдох… выдох… вдох… выдох… — Вы справитесь. Итана трясло все сильнее, он постарался сделать в точности, как показывал Томпсон, но не чувствовал прилива кислорода в лёгкие. Они словно съежились в его теле. — Таблет… таб… — попытался выговорить Итан, снова стараясь дотянуться до них. — Я отдам вам их, — пообещал Томпсон, — через минуту. Ровно через минуту. Видите часы на стене? — Психолог развернул голову Итана в сторону настенных часов. — Подождите ровно минуту. Следите за секундной стрелкой. Смотрите на неё! Отсчитайте минуту, Итан. И дышите, дышите, как я. Всего минуту, и я отдам вам таблетки. У Итана не осталось выбора. Даже если бы он не поверил чёртову мозгоправу, ему бы не хватало сил вырвать баночку из его рук. У него не хватало сил даже разозлиться. Осталось понадеяться, что тот сказал правду. Всего минуту, ведь так? Смотреть на секундную стрелку и продолжать дышать. Один… два… три… Майкл не хочет его видеть. Он позвонил Крису и сказал, что не хочет видеть его, Итана. После стольких месяцев поисков, ожидания и мучений, он объявился сам, но пришёл не к нему… Четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать… «Заткнись, О’Коннор…» «Я устал от тебя, Итан!» «Я больше не могу терпеть твои выходки» «Какой же ты мерзавец, О’Коннор…» «Меня тошнит от одного твоего вида!» «Прощай, Итан» Двадцать семь… двадцать восемь… двадцать девять… Он отказался от него, давно и легко. Не оглянулся, без колебаний, без сожалений. Твердая прямая спина удаляющегося близкого человека, за которым хотелось бежать, кричать и умолять. Нет! Останься, постой! Я не знаю, как жить без тебя. Как дышать без тебя. Итан не остановил, не окликнул, не вцепился руками и зубами. Вот только и не отпустил. А Майкл ушёл. Отпустил, отрезал от себя. Избавился, как от мусора, навязчивого комара, насекомого. Тридцать один… тридцать два… тридцать три… Он здесь, рядом, где-то там встречается с Крисом, вполне возможно, трахается с этим адвокатишкой Суаресом, живет своей жизнью, не желая больше впускать в нее Итана, а он, Итан… Он не чувствует землю под ногами, не ощущает воздух, которым дышит. Все эти месяцы, стоило фигуре Майкла скрыться за дверью. Сорок четыре… сорок пять… сорок шесть… «Я был твоей тенью» Нет, не был! Ты был моим другом, моим утренним бодрящим кофе, моим самым счастливым моментом, моим здравым смыслом и тем, из-за кого хотелось быть лучше. С тобой мне хотелось смеяться, тебя мне хотелось смешить. Я притворялся, что не умею выбирать галстуки, чтобы видеть тебя по утрам, я делал вид, что мне лень выпроваживать всех побывавших в моей постели омег, чтобы по утрам видеть твоё лицо, а не их. Я никогда не говорил тебе этого, а может, говорил, но не всерьёз, и мы оба не запоминали эти слова. Пятьдесят один… пятьдесят два… пятьдесят три… Я думал о себе, о том, как будет хорошо для меня, а ты дал мне понять, что без меня лучше тебе. Как с этим смириться? Как жить? Как принять? Как дышать? Таблетки помогут. А этот чертов доктор отдаст их только через минуту. Секундная стрелка! Сколько осталось? Пятьдесят семь… пятьдесят восемь… пятьдесят девять… Скорее, скорее, тик-так, вперёд, давай же, тик-так. Секундная стрелка стояла на месте, тащилась, тяжело сдвигаясь с места, и бежала, металась, стремилась вперед, как хаотичные мысли Итана. И в конечном итоге ничего не осталось, кроме ее непрерывного движения. Минута прошла. Две, три. А Итан был все еще жив. Не бился в асфиксии, не умирал от нехватки воздуха. Он потерял счет времени, не замечал его, но знал, оно двигалось. Все еще шло для него, и он продолжал жить. В какой-то момент Итан поймал себя на том, что продолжает дышать в ритме, показанном ему Томпсоном. И доктор, склонившись к нему, дышит в такт вместе с ним, подавая пример и не позволяя остановиться, пока надобность не исчезнет сама собой. И реальность вернулась к Итану. Или он вернулся к ней. Его руки упирались в пол, и пол больше не уходил из-под ладоней. Твердый, ровный, стабильный. Итан поднял глаза и встретился взглядом с Томпсоном, спокойным, прекрасно осознающим свои действия и уверенным в них. Баночка с таблетками все еще оставалась в руках доктора, но Итан к ней больше не тянулся. — Вот так, мистер О’Коннор. Всё в порядке. Вы в порядке, — сказал психолог. — Как вы это сделали? — прохрипел Итан. Его дыхание выровнялось. — Это сделали вы, я лишь помог, — улыбнулся доктор. — Поднимайтесь, в кресле вам будет удобнее. Итан повиновался и переместился в кресло. Все еще ошеломленный произошедшим. — Так кто такой Майкл? — неожиданно поинтересовался омега. — Откуда вы знаете о нем? — резче, чем позволяли правила поведения, спросил Итан. — В какой-то момент вы произнесли его имя несколько раз. — Разве? — Итан не помнил, как произнес имя вслух. Но поверил. Он снова посмотрел на Томпсона и, черт возьми, ему захотелось все рассказать. Может, Хендерсон был прав и прийти сюда оказалось совсем не плохой идеей.

***

— Я соврал, — сразу же признался Крис, как только через полтора часа Итан набрал его номер. — Я соврал, Майкл мне не звонил. Я не говорил с ним и так и не знаю про него ничего. — Сукин сын! — вырвалось у Итана, но как-то вяло, беззлобно. Он как будто знал это в глубине души и звонил сейчас Крису лишь убедиться в своих догадках. — Ты сделал это специально, чтобы расшевелить меня, да? — Да, — подтвердил Хендерсон. — Я знал, что это станет нужным триггером для тебя, иначе ты бы так и не пошел на контакт с Бернардом. Но раз ты звонишь мне только сейчас, полтора часа спустя, видимо, вам все-таки нашлось о чем поговорить. Итану не хотелось признавать правоту Криса, но и отпираться было глупо. — Возможно, это была не такая уж плохая идея, — выдохнул он. — Но ты все еще козел! — Я знаю, — не стал спорить Крис. — Зато, может быть, теперь Джаспер реже будет караулить дверь твоего кабинета. — Посмотрим, — буркнул Итан и сбросил вызов. После сеанса с психологом Итану действительно стало немного легче. И они все-таки обговорили дату его следующего визита. О’Коннор решил дать шанс терапии. Потому что тот поток слов и признаний, который полился из него во время сеанса, он долгие месяцы держал в себе и не мог позволить излить ни на кого из друзей. И тем более на Дэна, учитывая, какими иногда сложными становились их отношения.