Непреодолимо близко

«Я не хочу его!» — звучало у Итана в ушах отчаянным криком Майкла. Пока он расшвыривал от себя Криса и Джера. Пока выбегал из лифта, несясь через вестибюль. Мимо ничего не понимающих людей, оборачивающихся вслед. Пока, не сбавляя темпа, издали видел, как Ричард сажает Райана в такси и уезжает вместе с ним. «Я не хочу его» — взрывалось у него в голове, пока он ловил другое такси и гнался за сбегающим от него человеком, предназначенным самой судьбой. «Я ненавижу, ненавижу тебя! Все кончено!» Ничего не кончено, ничего еще не кончено! Итану хотелось выпихнуть водителя с места и самому схватиться за руль. Ударить по газам и гнать на предельной скорости, наплевав на правила дорожного движения. Они ехали медленно, слишком медленно. И каждый светофор все больше отдалял его от Майкла. «Пусть это будешь ты, Рик» — как на перемотке повторялись снова и снова роковые, безжалостные слова, пока О’Коннор неотрывно следил за желтой машиной, петляющей по дороге и направляющейся в неизвестном направлении. — Ублюдок! Мерзкий ублюдок! Куда ты везешь его? — кричал О’Коннор, сжимая кулаки до побелевших костяшек, желая с хрустом переломить Макмиллану шею. «Избавь меня от этой боли, Рик» — продолжал умолять Майкл, пока Итан вылезал из такси на другом конце Манхэттена, вбегал в незнакомое ему многоквартирное здание и, перепрыгивая ступеньки, с уверенностью взлетал на нужный этаж, следуя за шлейфом запаха Майкла. «Не подпускай его ко мне, не пропускай меня к нему!» — Майкл!!! Дверь. Запертая и бесчувственная выросла у Итана на пути неприступной преградой. Дверь новой квартиры Майкла. Без сомнения. Он слишком часто касался её, и на ней навсегда остался налет его присутствия. Теперь Итан точно умел это распознавать. И Майкл находился за этой дверью. Прямо сейчас. Вместе с Ричардом. Близко. Непреодолимо близко. Итан бился и бился в эту чёртову дверь. Обезумевший, дикий, сошедший с ума! Разбивая кулаки в кровь, разбивая себя в ничто. А дверь квартиры оставалась всё столь же непоколебимой и глухой к его требованиям и к его мольбам. — Майкл, пожалуйста! Открой. Впусти! Майкл! Красные подтеки крови оставались на твердой поверхности, а Итан, не чувствуя физической боли, продолжал кричать, тарабанить, пинать, врезаться в нее всем телом. Снова и до бесконечности, пока либо дверь, либо он не превратятся в щепки. — Майкл, прошу тебя! Не делай этого! Открой! Внезапно Итан перестал двигаться. Замер, словно связанный, опутанный цепями со всех сторон. И его настиг запах! Запах, исходящий по ту сторону проклятой двери, для которого, в отличие от Итана, она не являлась препятствием. Он просочился сквозь щели, зазоры, замочные скважины и с очередным вдохом наполнил легкие Итана. Ударил по сознанию и нервной системе, лишая последних крупиц рассудка. Запах сильный, звенящий, громкий! Уничтожающий его изнутри, вторгающийся в межмолекулярное пространство его клеток и расщепляющий тело до атомов! Запах его истинного омеги, отдающего себя другому альфе. Вскрываемого другим альфой! Запах, когда его истинного омегу берет и присваивает себе другой! Невозможно! Непостижимо! Тьма заволокла глаза Итана и ослепила. Он потерял способность слышать, говорить, ощущать. Ему оставалось лишь глубоко вдыхать этот отравляющий его запах и чувствовать, как кровь превращается в яд. Как тот струится по его венам, безудержно несясь к сердцу. И воздух, пропитанный ядовитым смешением запахов его истинного омеги с другим альфой, касался кожи, проказой покрывал тело, уродовал и рассыпал тело в прах. Яд проникал в его бессмертную душу, осквернял её и ознаменовывал конец её существования. У Итана больше не было будущего, а прошлое растворилось в небытие. Мироздание пошатнулось и рухнуло. Мир, в котором два предназначенных друг другу сердца не бились вместе, не мог продолжать существовать. — Майкл! Майкл! Майкл! — Из глаз вновь брызнули слезы, голова взрывалась от дикой боли, легкие раздирало от вдыхаемого яда. Вся прожитая жизнь пронеслась перед глазами, как миг, неразборчиво и не представляя из себя никакого значения. Ничтожная и праздная — она легко растворилась в прошлом, а настоящее свелось к этому самому моменту. Терновым венцом всей его жизни стал этот момент! И единственным смыслом оставались бесплодные попытки выломать эту чертову дверь. Вокруг которой мир полыхал и глох от диких криков Итана О’Коннора, пока его истинный пребывал в объятиях другого. А ведь Майкл был так близко. Непреодолимо близко! Дальнейшие события Итан едва ли мог здраво воспринимать. На самом краю сознания в памяти отпечаталось, как из соседних квартир опасливо выглянули жильцы, как пытались его успокоить, и как один из них, здоровый альфа, хотел выволочь его из здания. О’Коннор в яростном приступе заехал ему по лицу, с хрустом ломая нос. Потом прибыла полиция. Итан успел врезать и полицейским, пока они грубо не скрутили его, несколько раз ударили резиновой дубинкой и заковали в наручники. И все это время из О’Коннора рвались истошные нечленораздельные звуки. Он снова и снова рвался к двери, утопая в иллюзиях, что один последний удар сокрушит её и он сможет вернуть себе Майкла. Вернуть? Майкл никогда не принадлежал ему. Итана приволокли в полицейский участок, с трудом обыскали, изъяли телефон, бумажник и прочее содержимое карманов и бросили в камеру. Протокол предписывал снять у него отпечатки пальцев, сфотографировать и допросить, но О’Коннор рычал, сопротивлялся и вел себя настолько невменяемо, что ему насильно вкололи транквилизатор и бросили в камеру временного содержания. — Зачем вы притащили его сюда? — ругался дежурный сержант.— Надо было сразу везти в психушку! — У чувака сорвало крышу из-за течного омеги, — доложил начальству один из патрульных. — Пусть очухается, позже оформим его. — Судя по его орам, омега был истинным, — прокомментировал второй патрульный. Он мог бы даже посочувствовать Итану, если бы тот не съездил ему по лицу несколько раз во время задержания. Препарат подействовал не сразу, и Итан бил по решеткам и изрыгал оскорбления и проклятия, пока несколько полицейских альф в форме не потеряли терпение и не вернулись к нему. Они выволокли его из камеры, отвели туда, где отсутствовало видеонаблюдение, и не без удовольствия отделали почти до потери сознания. Итан не сопротивлялся. Затем его притащили обратно в камеру и бросили на пол. — Полежи, успокойся, приятель, — выплюнул один из полицейских напоследок. — На месте того омеги я бы тебя тоже не выбрал. И наконец в участке наступила тишина. Блаженная для его служащих и невыносимая для Итана. Но он больше не был способен заглушать её криками, из горла слабо вырывались лишь хрипы. Он валялся на холодном полу и жалел лишь о том, что ему не хватило сил разозлить полицейских до такой степени, чтобы те полностью вырубили его и избавили от пытки под названием жизнь. Как же жестоко было с их стороны оставлять его в сознании. С его мыслями, с его воспоминаниями, с навсегда поселившимся на кончиках его рецепторов запахом Майкла, отдающего себя не ему, другому. Постепенно транквилизатор начал действовать и реальность стала расплываться. Решетчатые стены и темный потолок смазались, теряя четкие очертания и превращаясь в сплошное месиво темных, расходящихся, хаотичных узоров. И чем сюрреалистичнее казалась окружающая обстановка, тем яснее обретали форму воспоминания минувших событий. Как Майкл, обжигая сетчатку глаза белыми одеждами и бледной кожей, вошел в его кабинет. Без сомнения от кончиков пальцев до корней волос омега. Как смотрел на него виновато, зло и затравленно. Как в его глазах бушевал шквальный ветер ненависти и презрения. И как в них отразился чистейший, первозданный страх в момент, когда его рука сама собой схватилась за живот. И в ту секунду Майкл отвернулся от Итана. С отчаянной мольбой он посмотрел на Макмиллана. «Рик» — рассек пространство жалобный всхлип, и осколки сердца Итана громко застучали по до блеска начищенному полу. Транквилизатор атрофировал нервные окончания Итана и нарушил синхронность и последовательность работы мозга с реакциями в его теле. До мышц почти не доходили сигналы, посылаемые мозговой активностью. Сейчас Итан едва мог пошевелиться, все внутренние процессы в нем замедлились. И тем не менее тело помнило, как в тот момент, когда он впервые в жизни по-настоящему вдохнул истинность, каждая клеточка в нем затрепетала и отозвалась непреодолимым влечением. И произошло это далеко не сегодня. А в тот самый день несколько лет назад, когда, оказавшись на теннисном корте, он не мог отвести взгляда от резво отбивающего мячи ракеткой парня. Тогда Итан впервые вдохнул волшебный кофейный запах, который так долго путал с ароматом приготавливаемого Майклом напитка. Итан долго наивно полагал, что все дело заключалось в особом рецепте, в специальном способе приготовления, в просчитанном до миллисекунд времени выдержки турки над огнем, правильной температуре нагрева и прочих факторах, не имеющих в действительности никакого отношения к истинным причинам его одержимости. Итан без задней мысли называл кофе Майкла своим собственным наркотиком, даже не подозревая, что его персональным наркотиком являлся сам Майкл. Его истинный омега, который таблетками подавлял свой запах, и прикоснуться чуть явственнее к его аромату своим обонянием О’Коннор мог лишь в минуту, когда блаженно пил горячий, свежесваренный напиток. А дальше больное воображение рисовало тошнотворные сцены того, как Майкл и Рик находятся вместе в постели и соединяются друг с другом. Как делают это прямо сейчас, пока он валяется на холодном полу не в силах ни помешать им, ни хотя бы не думать о них. Майкл был его истинным омегой. Итан до сих пор едва ли мог осмыслить сей факт. Почему он понял это настолько поздно? Они так долго находились рядом, почему он не понял раньше? Вот откуда у него вечно были эти порывы флиртовать с Райаном. Итан списывал их на то, что ему нравилось дразнить друга, а на деле он просто не мог признаться самому себе, что его тянуло к нему. К своему лучшему другу альфе. Майкл обманывал его, а Итан обманывал сам себя. И вот она причина, по которой было так больно, когда Майкл ушел. Исчез. Оставил его и забрал с собой часть самого Итана. Знал ли об их связи сам Майкл? По сегодняшнему его поведению было понятно, что не знал. Но, когда сегодня они оба наконец поняли это, Майкл отвернулся от него. Не выбрал его, даже несмотря на то, что чувствовал то же притяжение, которое испытывал Итан. Знал ли О’Коннор раньше, что такое истинное предательство? Ему казалось, Майкл предавал его каждый день, каждую минуту, когда скрывал от него правду о себе, но его ложь была ничем по сравнению с его выбором в роковой час, настигший их обоих. Итан обрел своего истинного и сразу же потерял его. Вот теперь Майкл по-настоящему отказался от него. Когда умолял Рика остаться с ним, помочь ему. Спасти. Спасти от него, Итана. Слезы тонкими дорожками стекали по щекам альфы и темными пятнами оставались на бетонном полу. Через некоторое время они высохнут, и от них не останется и следа. Если бы только раны на сердце могли затягиваться столь же быстро. Но сердце Итана было разорвано в клочья и целым уже никогда не станет. Почему? Почему ты поступил так со мной? С нами? «Ты так жалок, Майкл! Даже более жалкий, чем те дешевки, которых когда-то сам выпроваживал из моей квартиры, — в яростном затмении раскидывался Итан оскорблениями, в которые никогда на самом деле не верил. — Сейчас ты противен мне больше, чем все они вместе взятые. Поэтому катись! Ты — фальшивка. Ни альфа и ни омега. Самое трусливое, жалкое существо!» «Я ненавижу тебя, Итан О’Коннор! — кричал в ответ Майкл. — Я не жалею о том, что врал тебе все это время, я жалею лишь о том, что вообще когда-то встретил тебя» Итан наконец смог закрыть глаза и провалиться в беспамятство, не желая больше никогда просыпаться.

***

Крис и Джер дали себе всего несколько секунд передышки, когда Итан вырвался от них в лифте. Оба тоже вывалились из тесной коробки и глубоко вбирали носами воздух, чтобы очистить легкие от терпкого, концентрированного запаха Майкла. Когда головы обоих немного прояснились, они помчались вслед за О’Коннором, но тот уже исчез. — Ну и куда он делся? — Крис оглядывался по сторонам на шумной улице, стараясь разглядеть знакомую фигуру в потоке людей. — Он не берет трубку, — Джер убрал сотовый от уха. Он и не надеялся, что в таком состоянии Итан ответит на звонок. И все же они безрезультатно звонили ему еще несколько раз. Затем набрали Рику, но тот тоже не ответил. Съездили домой к Макмиллану, проверили квартиру О’Коннора и клинику, где работал Рик. Нигде не было и следа присутствия сбежавшей троицы. — Ты знаешь новый адрес Майкла? — спросил Джер, когда они сели в машину Криса, не зная куда двигаться дальше. — Нет, — покачал головой Хендерсон. — Наверное, они с Риком поехали туда. Если О’Коннор отстал от них, тогда черт его знает, где он сейчас болтается. Но если он смог их догнать, то… То Крису было страшно представить, что мог учинить О’Коннор, одержимый запахом истинного. В данных обстоятельствах, казалось, он вполне мог убить Макмиллана. Хотя это, конечно, уже перебор, но чувство неизвестности всегда порождает самые худшие предположения. — Может быть, О’Коннор поехал к Дэну? — подкинул еще одну версию Джер. Крис скептически скривился и, тем не менее, позвонил Аддерли, проверить, не с ним ли О’Коннор. Обмануть прозорливого журналиста праздным тоном не удалось, и через несколько попыток отнекаться от его требовательных вопросов, Крису нехотя пришлось посвятить омегу в курс дела. Дэниел, как и ожидал Хендерсон, истерику закатывать не стал. Зато деловито пообещал пробить по своим каналам новый адрес Майкла. В конечном итоге через несколько часов поисков Крис, Дэниел и Джер вместе с адвокатом прибыли в полицейский участок, куда отвезли Итана.

***

Тревожное забытье О’Коннора длилось недолго. Когда друзья приехали за ним и внесли залог, сотрудники полиции растолкали его и оформили по всем правилам. Итан позволил выполнить все необходимые манипуляции и в присутствии адвоката покорно отвечал на вопросы детектива, составляющего его дело. После этого Итана отпустили. — Вот ваши вещи, — офицер за стойкой передал ему небольшую коробку. В ней лежали бумажник, ключи от машины, часы, баночка таблеток, смятая пачка сигарет, зажигалка и два мобильных телефона. — Это не мое, — Итан монотонно разложил свое барахло по карманам и вяло показал на второй телефон. — Вы уверены? — с сомнением покосился на него офицер, хорошо помня в каком невменяемом состоянии пребывал альфа, когда его доставили в участок. — Патрульные нашли телефон, когда задержали вас. О’Коннор еще раз внимательно посмотрел на сотовый, взял его в руки, нажал на кнопку разблокировки, и на экране высветилась знакомая ему заставка. Это был телефон Майкла. Как мобильник оказался у полиции, О’Коннор не знал, но кивнул альфе за стойкой, расписался в получении и ушел. Наверное, телефон выпал из кармана Майкла и валялся возле двери его квартиры. Той самой двери, которую Итан так и не смог выломать. А теперь какая уже разница? — Мы обыскались тебя, Итан, — обеспокоенно сообщил Джер, когда О’Коннор вышел к нему в зал ожидания. Тернер как раз прощался с адвокатом. — Я всего лишь был здесь, — констатировал очевидное Итан. — Думаю, тебе стоит сходить к врачу, — посоветовал Джер, оглядывая друга. Итан выглядел ужасно. Под глазами залегли фиолетовые мешки, на скуле налился синяк, щека распухла. Костюм был измят и висел на О’Конноре, будто тот успел похудеть на десять килограмм всего за несколько часов. — Я в порядке, — равнодушно отмахнулся Итан. Он прошел мимо Джера к выходу из участка. На улице уже смеркалось. Небо заволокло тяжелыми тучами. А на крыльце его поджидали Крис и Дэниел. Оба посмотрели с тревогой. — Итан! Что они сделали с тобой?! — с возмущением воскликнул Дэн. — Это не они, — ответил О’Коннор. «Это я сам» Итан не стал останавливаться и медленно побрел по улице вдоль дороги. Крис переглянулся с Джером, бессильно разведшего руками, а Дэн внимательно посмотрел в спину Итана. Закусив губу, через секунду замешательства он пошел за О’Коннором. — Ну и что теперь? — обреченно спросил Крис у Джерарда. — Мы нужны ему, — пожал плечами Тернер. — По-моему, ему сейчас уже ничто не поможет, — покачал головой Кристиан. — Мы не можем оставить его одного. И не можем позволить наделать еще больших глупостей. — Куда уж больше, — вздохнул Хендерсон и поплелся следом за О’Коннором и Дэниелом. Итан шел. В никуда. Не замечая ни окружающих его людей, ни промозглый ветер, заставляющий тело дрожать от холода. Через несколько минут небо громыхнуло, и город накрыло стеной ливня, но Итан не обратил внимания. У его пути не было конечной цели, просто шагал, просто двигался, потому что, наверное, рухнул бы на землю, если бы остановился. — Поехали домой, Итан, — громко сказал Дэн, наблюдая, как альфа еле перебирает ногами. Итан не ответил, продолжая идти. Его волосы полностью намокли и несколько прядей прилипли к лицу. — О’Коннор! — Дэниел сделал несколько быстрых шагов, опередил альфу и преградил ему путь. — На улице холодно, и идет дождь, если ты не заметил. Поехали домой! Итан взглянул на Дэниела, как будто только заметил. Омега решительно и озабоченно смотрел на него в ответ, а его плечи мелко подрагивали. О’Коннор снял промокший пиджак и накинул на плечи Аддерли. — Езжай, Дэн. Я хочу побыть один. Итан похлопал омегу по плечу и снова прошел мимо него. Его рубашка мгновенно намокла и облепила тело. Улица, вдоль которой он шел, опустела. Прохожие попрятались в зданиях, забегаловках, или запрыгивали в машины, по которым шумно барабанил дождь. О’Коннор на ходу поднял лицо к небу, и по щекам заструились капли дождя, вместо слез, которых уже не осталось. — По-твоему, я могу уехать, когда ты в таком состоянии? — Дэн снова догнал Итана. — Пожалуйста, Дэниел, оставь меня одного, — безжизненным голосом попросил альфа. — Оставлю, — начиная раздражаться, пообещал омега, удерживая Итана за плечо. — Как только отвезу тебя домой. Аддерли махнул проезжавшему мимо такси, и желтая машина остановилась рядом с ними. Дэн потянул Итана в машину, и тот все же поддался. Прежде чем сесть самому, омега дал знак Крису и Джеру, что все в порядке. Крис кивнул в ответ, провожая отъезжающее такси взглядом. Он понимал, после всего случившегося Итан еще не скоро простит им с Джером то, что они не позволили ему приблизиться к Майклу. Но могли ли они поступить иначе? В памяти обоих эхом продолжали отдаваться мольбы Майкла не подпускать к нему Итана. Жалобные всхлипы и отчаянные крики. И отголоски его сильного, разливающегося в пространстве запаха до сих пор ощущались в каждом вдохе. Если даже им с Джером было тяжело выносить запах Майкла, то что уж говорить об О’Конноре. Хотя… Крис вполне точно мог описать, что в те минуты творилось с Итаном. Крис был на его месте. Он слишком хорошо знал, каково это. «Мне жаль, приятель» — подумал Хендерсон.

***

— Уходи, — тихо попросил Итан, когда они с Дэном оказались в его квартире. Альфа прошел к дивану, тяжело опустился на него и достал из кармана зажигалку и влажную пачку сигарет. Дэниел огляделся. В гостиной царил полнейший бардак. Повсюду разбросаны вещи, стол заставлен грязной одноразовой посудой и пустыми бутылками из-под алкоголя, на полу сверкали осколки пепельницы и валялись окурки. Затхлый, душный воздух неприятно бил в нос. Аддерли скинул с себя мокрый пиджак Итана и повесил на ближайший стул. Затем подошел к окну и открыл его нараспашку, впуская уличную свежесть и запах дождя. — Не хочешь принять душ? — спросил он. Итан чиркнул зажигалкой и прикурил сигарету. — Я хочу побыть один, — снова повторил он, уставившись в одну точку. Дэниел закусил губу. Сломленный, потерянный для мира альфа сидел спиной к нему и тонул в своей боли. Затягивался ею с помощью сигареты, смаковал, переваривал, проживал каждый её миг, не отпуская её, не пытаясь бороться с ней за себя. Что ж, возможно, сейчас, пока воспоминания случившегося были еще свежи, именно это и необходимо Итану. Прочувствовать все до конца, опуститься на самое дно и пропить, прокурить, проорать, прорыдать все свои чувства. — Хорошо, я уйду, — согласился Дэниел. — Но еще вернусь. Возможно, вернусь в последний раз, Итан. О’Коннор слышал, как за омегой захлопнулась дверь, но никак не среагировал. Он продолжал выкуривать из легких частицы запаха Майкла. В какой-то момент, потерявшись во времени, Итан бездумно вышел из квартиры и поднялся на крышу. На то самое место, где провел множество долгих минут, разговаривая сам с собой. Задавая себе и Майклу бесчисленное количество вопросов. На многие из них у него до сих пор не было ответов. Дождь прекратился, но холодный ветер гулял по крыше и проникал под влажную одежду. Внизу гудел город, и Итан представил, каково это — сделать несколько шагов вперед и на одном из них больше не почувствовать поверхности под ногами. И лететь вниз, набирая скорость. Может, хотя бы в этом полете свист ветра заглушит мысли, а потом их прекратит твердый асфальт. И все закончится. Итан сделал шаг и почувствовал, как в кармане брюк завибрировал телефон. Он вытащил его и посмотрел на дисплей. «Фред» Это был телефон Майкла. Вибрация продолжалась, и О’Коннор, нажав на зеленую кнопку, поднес телефон к уху. — Здравствуй, Майкл, — бархатно прозвучал голос из динамика. Итан молчал. — Майкл? Ты меня слышишь? Все в порядке? — Это не Майкл, — тихо ответил О’Коннор. — И кто же это? — Тон собеседника стал заинтересованным. — Итан. — Оу… Это становится интересным, — по голосу Фреда было понятно, что ему небезызвестно услышанное имя. — Ты всегда отвечаешь на чужие телефонные звонки, Итан? — Значит ты — Фред? Тот самый? — вопросом на вопрос ответил О’Коннор. Какое-то время Итан действительно сомневался в существовании этого человека. И с тех пор, как узнал, что Майкл омега, придерживался мысли, что Райан его выдумал. Но нет, голос из трубки был вполне реальным и убедительным. — Не знаю, тот ли? Зависит от того, что тебе известно. — Я знаю все, — коротко произнес О’Коннор. Голос звучал безжизненно, и давал Фреду гораздо больше информации, чем слова. — Я так и понял. Что ж, передавай Майку привет. — Подожди! — запальчиво позвал вдруг Итан. — Да? — с некоторой долей любопытства отозвался Фред. О’Коннор и сам не знал, почему хотел продолжить разговор. — Ты альфа? — вырвалось у него. — Ну уж точно не омега, — усмехнулся Фред. — Значит, вы с ним действительно встречались все это время? — Нет, — возразил Фред. — Не знаю, о каком времени ты говоришь, но он чаще встречался с тобой, чем со мной. — И лгал мне все это время, — констатировал Итан. — Не мне его винить, — последовал безразличный ответ. — Какие между вами отношения? — спросил О’Коннор. — Не больше чем те, о которых тебе известно. Майкл всегда утверждал, что между ними с Фредом были лишь сугубо сексуальные встречи без обязательств, но Майкл говорил и другие вещи, которые не являлись правдой. — Он что-то к тебе чувствовал? — Он что-то всегда чувствовал к тебе, — честно ответил Фред. Сердце Итана снова пронзило болью. — Это вряд ли, — сказал он. — Ты просто идиот, — продекламировал Фред. Итан с горечью усмехнулся, а затем, сам не понимая причину своей откровенности, сообщил: — У него началась течка. Я был рядом с ним, когда это случилось. Но он предпочёл мне другого. Последовала секунда глухого молчания. А потом Фред сказал: — Не против, если я не буду сочувствовать? — Ты любишь его! — вдруг осенило Итана. Он понял, почувствовал, буквально услышал, как в это мгновение в голове Фреда промелькнула мысль, похожая на его собственную: «Почему Майкл выбрал не его?» — Нет, — тем не менее спокойно возразил Фред. — Мог бы любить, если бы он позволил, но его сердце всегда принадлежало другому. — Кому? — вырвалось у О’Коннора. — Ты правда идиот, Итан, но я уверен, что не настолько. Фред отключился. Итан опустил руку с телефоном вниз. Если бы только сердце Майкла действительно принадлежало ему, он бы сейчас не стоял здесь в одиночестве, пока его омега находился с другим. Между Райаном и Макмилланом всегда были особенные отношения. И Рику Майкл не побоялся открыться и довериться. Даже если Фред имел в виду его, Итана, он тоже мог ошибаться. Майкл умел вводить в заблуждение. Итан снова приблизил телефон к лицу, попытался его разблокировать, но на нем стоял пароль. Несколько попыток подобрать нужную комбинацию цифр ни к чему не привели. Но даже на заблокированном экране он увидел множество пропущенных звонков от Николаса Коллинза. Наверное, тот звонил, пока мобильник был у полиции. На мгновение у Итана возникло желание перезвонить Коллинзу и позлорадствовать, рассказав обо всем случившемся. Горько посмеяться над тем, как его парень прямо сейчас проводит течку с другим. Посмеяться над ним и порыдать над собой. Но какой в этом был смысл? Его жизнь дошла того, что даже месть теряла свою привлекательность. Внезапно, на мгновение осветив яркой вспышкой крышу, сверкнула молния, а через мгновение тишину разорвал раскат грома. У Итана возникло ощущение, что молния ударила ему прямо в грудь.