Рудольфус

       Камилла с Барти пришли к нам после завтрака. Барти был не сильно похож на свой киношный вариант, и больше у него не было этой неприятной привычки облизывать уголок рта языком. Вчера вечером Диглан проверил его разум и исправил последствия самолечения. Как рассказал Крауч, ему было трудно сосредотачиваться: сознание все время было словно в тумане, как будто он был слегка пьян. Также я узнал, что же произошло в тот день, когда «нас» взяли.       Барти смог понять, что находится под контролем, и даже смог разбить свои оковы, вот только он хоть и обладал обширными знаниями, но мастером менталистом не был, потому и получил «осложнения». Конечно, что-то он смог и сам нивелировать, но полностью избавиться - нет. Крауч прервался, заметив, что многие косятся на меня, тогда Рабастан ему пояснил, что я, так же как и он, смог самостоятельно получить свободу воли, только вот последствия у меня гораздо сильнее. После этого Крауч продолжил свой рассказ: — Пришел в себя я как раз во время того, как вы, как я теперь знаю, пытали Лонгботтомов. А тогда: где я — непонятно, все словно в тумане, мысли путаются, вижу, как Белла пускает Круцио в каких-то ползающих по полу людей, плачет ребенок… Ну, я и пошел туда, где рассчитывал найти помощь — в свой дом, придя в который, я отключился в прихожей, очнулся уже следующим днем. Состояние мое было получше, но не намного. Мама хотела вызвать врача, но мне удалось ее убедить, что мне срочно надо поговорить с отцом. От нее же я узнал, что сейчас идут непрерывные судебные заседания в Визенгамоте. Я решил отправиться туда и, когда у него выдастся свободная минутка, поговорить с ним. По пути в зал заседаний меня никто не остановил, ведь мой отец занимал высокое положение. Внутри зала я занял свободное место на трибуне и стал ждать момента, когда смогу подойти к отцу для разговора. Только вот ничего не вышло, я пришел как раз на суд над Каркаровым… Дальше вы знаете, что было.       Мы еще некоторое время расспрашивали Крауча о событиях того вечера в доме Лонгботтомов, не видел ли он чего странного, когда выходил, может, следил кто, но Барти был тогда в таком состоянии, что ничего выудить не удалось. Даже воспоминание, которое мы взяли у него и просмотрели в думосборе, было каким-то корявым, больше всего оно напомнило мне мои попытки просмотра некоторых пиратских фильмов, так называемых экранок, причем очень скверного качества. В итоге мы решили, что, когда придет время озвучивать общественности «правильную» версию событий, Барти расскажет практически все как было, с небольшими, но важными дополнениями. Так он не просто ушел, а сначала попытался нас остановить, но, естественно, не справился, и мы с братом просто выкинули его из комнаты. Тогда он отправился домой, рассчитывая застать там отца, ведь был уже поздний вечер, но отца не было, а мать подумала, что Барти пьян и, усыпив его, чтобы не буянил, уложила на кровать. Остальное же осталось без изменений.       Возвращаться домой после беседы с нами Краучи не стали, Камилла явно все еще неуютно себя чувствовала в нашем обществе, но оставить сына здесь, а самой пойти домой, было выше ее сил. Слишком уж она по нему соскучилась, ей даже общение с ним было не так нужно, главное - чтобы он был на виду, в пределах досягаемости. Ну, а Барти, видимо, истосковался по компании за то время, которое он был заперт в собственном доме. Фактически для него это была такая же тюрьма, только условия получше. Так что он с энтузиазмом присоединился к уже ставшей традиционной утренней тренировке пожирателей, к которой неожиданно решил присоединиться и Сириус. Миссис Крауч вместе с Вальбургой, взяв пару журналов, также отправились в тренировочную комнату, понаблюдать за успехами своих детей.       Белла позвала Кричера и велела ему принести сюда игрушки и пару детских книг, которые она читала Гарри. Сама же она отправилась за ним в детскую. Я остался в гостиной, участвовать в магических тренировках мне пока нельзя, да и когда врач разрешит, думаю, буду тренироваться отдельно, все-таки мой уровень владения магией по сравнению с остальными несопоставим. Поэтому тренироваться буду в компании только с Беллой и Басти. Не то чтобы мне было стыдно за свое неумение, просто не хотелось выставлять напоказ свою слабость. Да и не люблю я, когда наблюдают за моими действиями, неважно, работаю я или тренируюсь, меня это жутко нервирует, особенно если наблюдатель находится вне пределов видимости, к примеру, за спиной.       Я остался один в комнате и начал размышлять о предстоявшем разговоре с Амелией. С ней будет сложно, и надавить на нее почти что и нечем. Компромата на нее у нас нету, да и вряд ли бы он помог нам, она слишком нас ненавидит, чтобы такие угрозы были действенны. Единственная ее слабость — это племянница, и то не факт, что она не смирится с ее потерей, лишь бы насолить нам, все же мы всю ее семью убили, кто знает, что у нее теперь в голове. Надо бы перевести ее гнев на Дамблдора, но убедить ее поверить нам… Мда. Вчера мы обговаривали вариант действий на этот счет, так что, похоже, придется ей пропасть без вести… Надо только обставить все так, чтобы не подставить Крауча, да и убивать ее нельзя, я ведь поклялся. Конечно, все это осложнит наши дальнейшие отношения с Краучем, сейчас саботировать наши действия он, конечно, не станет, а вот после нашего оправдания дорожки разойдутся…       Мои мысли прервала Белла, которая вернулась в комнату вместе с Гарри. Дойдя до своего кресла, в которое Кричер сложил все ею заказанное, они сели прямо на пол, и Беллатрикс, взяв детскую пирамидку, стала показывать мальчику, как ей пользоваться. Сняв навершие, ссыпала кольца на пол, затем одела их по размеру, чтобы получилась пирамидка, и насадила навершие, после чего, по очереди касаясь пальцем каждого кольца, двигаясь снизу вверх, называла цвет этого кольца, после правильного названия цвета кольцо начинало светиться мягким, неярким светом. Когда в завершении был назван цвет навершия, вся пирамидка преобразилась в миниатюрную копию какой-то горы. Иллюзия была очень качественной, не знаю, можно ли ее потрогать и ощутить гору, но вот на взгляд не отличить от настоящей, на склонах словно от ветра шевелились деревья, а над вершиной проплывали облака, в общем глядя на нее можно было почувствовать себя великаном. Иллюзия держалась примерно с полминуты, после чего развеялась и пирамидка приняла свой первоначальный вид, только цвета колец и навершия поменялись местами.       Поттер напомнил мне о Дурслях, надо будет выбрать день, когда их позвать, и продумать разговор с Верноном. Не думаю, что он не задастся вопросом - а чего это я настолько радушен к нему - наверняка посчитает, что я хочу с этого что-то получить. Ну вот я и объясню ему, что именно мне нужно, и, пожалуй, стоит рассказать о нашем участии в магической войне. Если наши отношения начнут развиваться, то рано или поздно он с Петуньей узнает об этом, и реакция наверняка будет негативной, что осложнит дальнейшее сотрудничество. Потому надо рассказать все это самому, правильно расставив акценты, тогда их можно будет использовать на суде в качестве свидетелей. Изначально я планировал обеспечить лояльность Дурслей тем, что мы бы их «спасли». Узнав о нашем побеге, Дамблдор наверняка отправил бы кого-нибудь для проверки дома на Тисовой, несмотря на наличие рядом Арабеллы. Для собственного успокоения, а то мало ли что, во всяком случае, я бы так и сделал. Пришедший проверяющий наверняка как-либо попытался воздействовать на сознание Дурслей, чтобы узнать, что с ребенком. Хотя возможен еще вариант, если Петтигрю служит Альбусу, он мог бы в облике крысы осмотреть дом, но вряд ли он бы побежал сразу сообщать начальству об отсутствии ребенка, скорее всего, не обнаружив Гарольда, он бы также попытался узнать необходимую информацию с помощью магии. Для этого я и дал Дурслям амулеты, с их помощью они бы смогли позвать нас, а мы захватить языка. Конечно, на самом деле мы бы приглядывали за их домом, глупо надеяться на один вариант развития событий и то, что они не растеряются и успеют позвать на помощь. В общем, мы должны были пресечь нападение на наших родственников, тем самым получая их лояльность, захватывая более ценного информатора, чем миссис Фигг, и настраивая Дурслей еще сильнее против Дамблдора и Ко. Но не сложилось…       От дальнейших размышлений меня отвлекла Белла, втянув в игру с Гарри. На этот раз это были кубики с буквами, которые при правильном составлении слова показывали небольшую проекцию, наглядно показывающую, что это такое. Так при составлении слова «Дракон» из ярко вспыхнувшей надписи вылетел дракончик. Беллатрикс, видимо, что-то настроила в этих кубиках, потому как при составлении слов папа, мама, бабушка, дедушка, появлялись проекции меня, Беллы, Вальбурги и Ориона. Что интересно, если набрать слово бабушка или дедушка еще раз, то проекция менялась, показывая каких то незнакомых мне людей, наверное, это были родители моей жены. Я в третий раз из любопытства собрал слово бабушка и снова увидел проекцию Вальбурги. Интересные тут игрушки, даже слегка завидно,что в моем детстве у меня таких не было. Так мы провели достаточно много времени, объясняя Гарри, что такое буквы и как из них складываются слова. Конечно, у него мало что получалось, но мы только начали.        Эту идиллию прервало возвращение всех остальных из тренировочного зала. Хотя нет, Сириуса и Крауча не было в числе вернувшихся. Видимо, мародер утянул Барти в библиотеку, заинтересовав своей поделкой. Вальбурга и Камилла присоединились к Белле и Гарри, меня же брат позвал потренироваться в фехтовании, чем занялись остальные, я уже не увидел, так как ушел с Басти.       Брат гонял меня почти до обеда, оставив время только посетить душ перед едой. Пообедав, мы все, за исключением Вальбурги и Сириуса, отправились в дом к Краучам, надо было подготовиться к визиту мадам Боунс.