В черный полдень

Утром они уже были на станции. Морозом обняло и сковало поездную пристань. Все так же, как в могиле. Как, когда-то, в первый раз, подумал Себастьян. Ничего не изменилось. Они с Сиэлем оказались совершенно одни; держались за руки и не оглядывались, а уже в пустом вагоне движущегося поезда, Сиэль прильнул к Себастьяну. Глаза его были живее, чем у большинства людей, но примечательность их заключалась в том, что в них жила настоящая Любовь. Вся она была обращена на мужчину, и, совсем немного, — на окружающий мир. Они долго молчали, потому что тишина, какое-то время, служила и спасением, и оберегом от того, что все-таки произошло. От той истории, которую двое оставили за плечами. Затем Сиэль тихонько спросил: — Куда мы едем?.. — Я не знаю, — честно ответил мужчина. Он и правда не имел ни малейшего представления. — Лишь бы вместе, — прошептал Сиэль. — Лишь бы вместе, — Себастьян устало, но нежно улыбнулся. — Что ты сейчас чувствуешь? Юноша чуть нахмурился: «Не знаю, как объяснить словами… Я еще не совсем ловок в этом», сказал и замолчал, глядя за стекло. Проносящиеся мимо темно-синие и белые долы, мельтешащее марево мира — столь чужого и нового одновременно… Он очень долго думал, прежде чем поделиться: — Все так странно… Как будто это и не мой мир, и я пришел сюда только за тобой. — Тебе помогли. Андриан и Солс. Но Сиэль покачал головой: — Они так думают… Они, всего лишь, так думают… Я сам пришел, потому что не хотел ждать тебя Там. — Как это — Там?.. Себастьяну еще не доводилось остановиться и подумать — а что это за место, откуда вернулся Сиэль? А ведь оно — одно из самых сакральных вопросов человечества. Сиэль опустил ресницы в загадочной и печальной полуулыбке. Это и было ответом: Себастьян вообразил место, где не было Ничего и было Все — совершенный Абсолют. Хаос? Невозможная Пустота. Пожалуй, никогда не найдется слов, чтобы описать ее красоту, значение и смысл. И уж точно не будет возможности узнать об этом, находясь здесь. Всему свое время. Только так. — Нужно очень сильно любить кого-то, чтобы вернуться Оттуда — Сюда. Ведь, знаешь, здесь на самом деле ужасное место. Люди называют такое Адом. Себастьян закрыл глаза и прислонился лбом к прохладному лбу Сиэля. Раскаяние и боль, которые мужчина испытывал были невыносимы, и он оказался готов сойти с ума, когда вообразил, через какие невозможные страдания прошел сам Сиэль. — Прости меня, прости меня за все… пожалуйста, прошу, только прости… — Тебе не за что просить прощение, — Сиэль отстранился и проницательно оглядел лицо возлюбленного. Сколько нежности было в синих глазах! На Себастьяна никто никогда так не смотрел. И не посмотрит. Да и разве можно, чтобы столько любви умещалось в одном лишь создании? Себастьян обнял руки Сиэля и горячо расцеловал, а мраморную хрупкую ладошку прислонил к щеке. По ней потекли слезы, — его слезы — а, казалось, что он никогда в своей жизни не плакал и забыл, как это. — Себастьян… Я скажу тебе одну правду, — маленький палец невесомо провел по тонким губам, смачивая слезами, — все, что мы с тобой сейчас чувствуем — это единственный Смысл Всего, что ни происходит повсюду. Поэтому… Больше не нужно слов. Себастьян светло улыбнулся: — Да, Сиэль. Теперь в человеке пробуждалась уверенность в том, что они найдут свой путь. После этого проклятого Черного полдня. Вдвоем. Обязательно.