***
Фрэнк узнал его со спины. Несмотря на светлую рубашку, которую видел впервые. Он узнал его со спины в первую же секунду, и это было немного пугающе. Джерард сидел на скамейке и читал Стивена Кинга. Фрэнк знал, что это за книга, потому что у него дома лежал такой же экземпляр «Побега из Шоушенка». Он помнил, как выглядит обложка этого издания. Когда он сел на скамейку рядом, Джерард ничего не сказал, но он поднял глаза, и в них Фрэнк увидел приветствие. – Хорошая книга, – ответил ему Фрэнк. – Да-да, – как-то отвлеченно сказал мужчина, закрывая ее, чтобы взглянуть на название, словно забыл, что читает. Может, он даже не читал вовсе, а думал о чём-то. – Перечитываю. Я любил ее ещё, когда был подростком, – добавил он. – Я тоже. Они снова замолчали. Джерард убрал книгу в сумку, наверное, он понял, что теперь нет смысла прятаться за ней, чтобы спокойно думать о своём. – Я ждал тебя, – вдруг произнес мужчина. – Когда ты пришел, я думал о тебе. Фрэнк уставился на руки Джерарда, лежащие на его коленях. Они казались высеченными из мрамора. Может, он бы прикоснулся к ним, если бы не страх, что они тут же рассыплются на мельчайшие частицы. – О чем конкретно ты думал? – Пытался представить твою жизнь, – в голосе Джерарда прозвучала улыбка. – Причины, почему ты приходишь сюда. Кроме того, что тебе скучно. Фрэнк посмотрел на его лицо. Джерард и правда улыбался. Было странно, что он не актёр. Он так хорошо выглядел. – Мне скучно. Моя жизнь скучная. Я скучный. Причин много, как видишь. Джерард качнул головой, но Фрэнк не знал, как распознать это движение. Оно могло означать всё, что угодно. Тогда Фрэнк подумал, что хочет распознать это, как разрешение. Кто мог ему помешать? Он накрыл руку Джерарда своей и немного сжал ее. Ощущения были такие же, как и в первый раз. Она не рассыпалась. Она была очень живой и мягкой. Мужчина аккуратно сжал пальцы Фрэнка в ответ, выглядя задумчивым, но не удивленным или испуганным. Его лицо оставалось спокойным. – Я придумал историю, что ты раньше играл в какой-нибудь музыкальной группе. Это из-за татуировок. Потом тебя выгнали, и ты отчаялся. Решил найти приличную работу, а теперь чувствуешь себя неправильно, когда ходишь туда и живешь, как нормальный человек. Фрэнк почувствовал острую тоску. Ему не хотелось разочаровывать Джерарда, он никогда не был в группе. Он никогда не пытался вырваться из скучной обыденности. Он давно похоронил свои амбиции рядом с детскими мечтами. – Ты не угадал, – ответил он. – Прости, я тебя обидел? – брови Джерарда взлетели вверх, вызывая у Фрэнка желание укусить мужчину в нижнюю губу. Так, чтобы ему стало больно, но не до крови. Чтобы тот издал какой-нибудь громкий звук своим ртом. – Это просто одна из моих версий. – Нет, все в порядке, – соврал парень. – Просто я не играл в группе. Всего лишь считаю татуировки красивыми. – Я согласен с тобой, – мягко отозвался Джерард и провел свободной рукой по костяшкам Фрэнка, обводя вытатуированные линии. Возможно, это стоило того, чтобы наконец познакомиться с ним прошлым вечером. Когда они подошли к перилам, солнце уже садилось. Небо стало нежно-розовым, оно было похоже на клубничный йогурт, а раненое красное солнце, истекало кровью в воду, оставляя за собой след. Последние лучи ложились на бледную кожу Джерарда и окрашивали ее в красивый персиковый оттенок. Впервые за последний год Фрэнк почувствовал почти физическое желание вновь взять в руки профессиональную камеру, но не чтобы запечатлеть природу. Джерард мог бы стать моделью, если бы только захотел. Может, хотя бы на один раз, чтобы Фрэнк мог остановить это мгновение в своей памяти навсегда, сохранив этот снимок. – Закаты у моря особенно красивы, – заметил Джерард. Фрэнк шагнул к нему навстречу. Он не знал, на что надеялся, когда опускал руку на талию мужчины, оказываясь совсем близко от его лица, настолько, что видел каждую морщинку на лбу Джерарда, некоторую неровность его кожи и едва заметную легкую щетину на шее. Он не знал, на что надеялся, когда искренне верил, что все будет как в дурацких фильмах. Но как только он коснулся губ Джерарда, тот резко оттолкнул его, опустив руки ему на плечи. В глазах мужчины впервые за все это время мелькнула паника. Он в ужасе смотрел на Фрэнка, словно тот пытался ударить его ножом в живот, а не поцеловать. И это ранило не хуже треклятого ножа. – Фрэнк, нет... Послушай, нет, мы не можем, – его растрепанные волосы на этот раз придавали ему ещё более растерянный вид, а Фрэнк чувствовал, что его может в любую секунду стошнить. – Какого чёрта? Джерард оказался куда более непонятным и загадочным существом, чем Фрэнк предполагал. Но все это время, он только и делал, что флиртовал с парнем. Изящно и не слишком открыто, но вполне даже явно. Настолько, что Фрэнк чувствовал, что с каждой последующей минутой, проведенной рядом с Джерардом, медленно и сладко сходит с ума. – Я не могу, – исправился Джерард, и в его глазах теперь читалось всепоглощающее чувство вины. – Я женат. Фрэнк, я женат, и у меня есть дочь. Теперь у него больше не было необходимости сдерживать Фрэнка, упираясь руками в его плечи. Тот отпрянул сам, зеркально отражая тот самый ужас, что искажал мгновения раньше лицо Джерарда. – Фрэнк, прости, прости меня, – мужчина поймал его руку, и его эмоции не казались фальшивыми. – Мне жаль, что так вышло. – Зачем ты... – Фрэнк мог не договаривать свой вопрос. Он витал в воздухе, вместе с северным ветром и свежими воспоминаниями о легких прикосновениях и смущающих улыбках. «Зачем ты заставил меня тебя хотеть?» – Мне жаль, – чуть тише повторил Джерард. – Я не сказал тебе, что у меня сейчас сложный период в отношениях с женой. Вот почему я торчу здесь. – Ты хотел использовать меня? – Фрэнк задал этот вопрос настолько спокойным тоном, что удивил самого себя. – Нет, – мужчина резко покачал головой, сильнее сжимая руку Фрэнка. – Но я думал, что ты поможешь мне во всем разобраться. – Ты такой тупой, – парень наконец заставил себя вырвать руку, – ты только запутался бы ещё сильнее, зачем тебе третий человек во всем этом? Боже, я хотел совсем не этого! – Прости, – кажется, в сотый раз за вечер повторил Джерард. Фрэнк хотел сказать ему ещё что-нибудь. Острое, грубое, жесткое. Но он промолчал, делая очередной шаг назад, исчезая из личного пространства мужчины. – Спасибо, что предупредил до того, как я влюбился в тебя, – пробормотал он на прощание, разворачиваясь, чтобы не видеть лицо Джерарда после этих слов.***
В крохотной квартире было невероятно душно по вечерам. Она казалась ещё меньше, мрачнее и захламленнее. Фрэнку было тошно осознавать, что у него отобрали его любимый океан, лишив огромной части привычной жизни. Он мог засунуть свою гордость в задницу, но он боялся снова увидеть Джерарда, зная, что тот никогда не будет ему принадлежать. Парень не строил ложных надежд и раньше, но Джерард за те два дня успел заставить его помечтать о чем-то невозможном. Теперь он был для Фрэнка красивой игрушкой в витрине. Такой манящей и желанной, но невероятно далёкой, даже пускай кажется, что если протянешь руку, то сможешь взять. Всё, что у Фрэнка вышло бы почувствовать – это холодное стекло. Парень злился. Он злился на Джерарда за то, что тот позволил всем тем моментам произойти между ними. Он злился на себя за то, что не спросил мужчину прямо о его жизни. Но тот не носил обручальное кольцо. Фрэнк не увидел красного сигнала и нажал на газ. Только Фрэнк соврал Джерарду. Он уже давно влюбился в него. Парень честно подождал целую неделю, но в конце концов сдался. Океан звал его, а возможность увидеть Джерарда заставляла сердце сжиматься в болезненном и сладком предвкушении. Кажется, они оба знали, что их встреча вновь произойдет, даже если это будет разрушительно для них обоих. И Фрэнк снова пришёл на променад, чтобы увидеть одинокую фигуру Джерарда, который на этот раз прогуливался по пирсу среди туристов. И все снова встало на свои места. Казалось, будто ничего не изменилось, и Джерард всегда принадлежал этому месту. Фрэнк почувствовал странное удовлетворение, когда увидел на лице мужчины удивление. Почему-то он опасался вновь наткнуться на спокойствие, плещущееся в его карих глазах. – Привет, – негромко сказал он, вцепляясь в перила правой рукой, будто те могли как-то уменьшить его волнение. – Я не думал, что ты придешь, – Джерард изучал его глазами, заставляя чувствовать себя неуютно гораздо сильнее, чем это делал совсем обезумевший на пирсе ветер. – Я тоже, – признался Фрэнк. – Но я люблю это место. Я уже говорил тебе. – Верно, – пробормотал Джерард, вздохнув. – Знаешь, я думал о тебе и о том, что произошло. – И? – с вызовом произнес парень. – Мне жаль, что я оттолкнул тебя тогда. – Что? – Фрэнк до боли закусил щеку изнутри, заставив себя смотреть на мужчину. Он не ожидал такого ответа. – Я знаю, что поступил правильно. Но это не мешает мне жалеть об этом, – медленно проговорил Джерард. Фрэнк не хотел этого слышать. Ему необходимо было стереть эти слова из памяти, а потом убежать подальше от Джерарда, от Джерарда с красивым лицом и проблемами в личной жизни. От Джерарда, у которого есть ребёнок. Но Фрэнк стоял и смотрел на него, и все его глупые мечты об идеальном парне, который будет жить в его квартире, жаловаться на вечный беспорядок и готовить завтраки, умирали внутри него, потому что этого никогда не будет. Потому что Фрэнк знал, что это ловушка, из которой сложно выбраться. Потому что каким бы неправильным не был этот выбор, он сделал его, когда снова пришел на набережную и подошел к Джерарду. Он пришел к Джерарду, чтобы стать его любовником. – Я погорячился тогда, – наконец ответил ему Фрэнк. – Нет, ты тоже поступил правильно, – устало сказал Джерард. – Но я снова здесь, – возразил парень. – Да, – просто ответил мужчина. – Что, если я передумал злиться на тебя из-за того, как ты вёл себя со мной, несмотря на свою семью? Фрэнк видел, как сомнения атакуют разум Джерарда. Он практически мог читать его мысли. И именно поэтому парень знал, что тот в конце концов ответит. – Как я уже говорил, я много думал об этом, – тихо сказал мужчина. – Я бы хотел узнать тебя получше. Это звучало так просто. Фрэнк слабо улыбнулся, наблюдая за маленькой девочкой, которая пыталась свеситься с перил, чтобы разглядеть чайку на воде, но её мама не давала ей это сделать, дёргая за край ярко-синей ветровки. Он перевел взгляд на обеспокоенное лицо Джерарда, который не сводил с него глаз. О, как бы Фрэнк хотел узнать его получше. Он бы хотел узнать, какой чай Джерард предпочитает: чёрный или зелёный, каким шампунем он моет голову, и что ест на завтрак. Он бы хотел узнать, как часто Джерард болеет, и есть ли у него на что-то аллергия. Он бы хотел узнать все вредные привычки Джерарда и любимые телешоу. Он бы хотел узнать, какие звуки Джерард издаёт, когда его кусают в шею. – Хорошо, – сказал Фрэнк. – Хорошо, Джерард. Мужчина заметно расслабился, проводя рукой по спутанным волосам и прикрывая глаза на пару мгновений. Он до сих пор казался неуверенным в своём решении. А Фрэнк до сих пор не знал, что они делают. – Хорошо, – эхом отозвался Джерард. – Ты голоден? – Да, было бы неплохо перекусить, – соврал Фрэнк. Он совсем не хотел есть. – Отлично, я знаю одно неплохое место.***
Это было уютное кафе в центре города. Ничего пафосного, но также ничего дешёвого. Идеальное соотношение цен и приятной обстановки. Они сидели в углу помещения, за маленьким столиком, читая меню в атмосфере легкой неловкости. Фрэнк давно уже остановил свой выбор на одном из салатов, поэтому почти все остальное время он незаметно изучал Джерарда, вместо меню. Тот выглядел в этом заведении, так, словно принадлежал этому месту. Его не слишком дорогой на вид кардиган, контрастировал с явно недешевыми часами на запястье, а черные волосы, превращенные в сущий беспорядок ветром, лежали так, словно он потратил на их укладку все своё утро. Когда Джерард поймал его взгляд, было бессмысленно его отводить и делать вид, что это случайность. Мужчина улыбнулся в ответ, и это была не самодовольная или игривая улыбка. Это выглядело так, словно он просто рад видеть Фрэнка, сидящим перед собой. Это сбивало с толку. – Ты рисуешь мультики, – сказал Фрэнк, когда им уже принесли их заказ. – Почему именно мультипликация? – Оу, – Джерард сделал глоток своего кофе со льдом через тонкую черную трубочку. – Я просто всегда знал, что не смогу познать прелесть академического рисунка, знаешь. В этом плане я безнадёжен, – он обезоруживающе улыбнулся. – Но я всегда любил рисовать. И придумывать истории. Это весело. В конечном итоге я открыл для себя идеальное направление в искусстве. Фрэнк кивнул, переключая своё внимание на салат. Он действительно не знал, как выключить зависть в такие моменты. Слишком это была больная тема для него. – Глупо спрашивать, почему ты работаешь там, где работаешь? – робко поинтересовался Джерард. Фрэнк пожал плечами. – Для меня работа в жизни не главное. Это просто способ зарабатывать деньги. Джерард хотел было возразить, но в итоге промолчал. Какое-то время они ели в тишине. – Итак, Фрэнк, – начал Джерард. – Боже, я даже не знаю твоего возраста, – мужчина возмущенно взмахнул руками. – Просто расскажи о себе всё, что я могу знать. – Мне двадцать шесть, – Фрэнк улыбнулся. – Ничего противозаконного, не беспокойся. И я даже не знаю... Не знаю, что рассказывать. Но раньше я был другим. Я постоянно был в центре событий, у меня была куча друзей, я ходил с ними на вечеринки и вечно увлекался чем-то новым. Как видишь, я изменился. Думаю, в худшую сторону. Просто буквально год назад ты бы встретил совсем другого Фрэнка. – Что произошло? – Джерард казался реально заинтересованным. – Я не знаю. Это похоже на депрессию. Я постоянно чувствую апатию, – Фрэнк слегка поморщился, ненавидя то, что это все звучит так, словно он начинает жаловаться на жизнь. – Возможно, я потерял веру в себя. Я перестал искать то, что бы меня надолго увлекло и вдруг понял, что мне надоели друзья и вечеринки. Я снова нашел себе скучную работу, потому что мне надо чем-то платить за квартиру. – И теперь постоянно ходишь на набережную, чтобы подумать о смысле жизни, – закончил за него Джерард. – Типа того, – согласился Фрэнк. – Я не думаю, что ты скучный, – мужчина помешал лёд трубочкой в своём стакане. – Ты просто устал разочаровываться. – Не знаю, – парень вздохнул. – Но теперь твоя очередь изливать душу. Джерард казался слишком напряжённым. Он постучал пальцами по столешнице и цокнул языком. – Мне тридцать четыре, и я в дерьме. Фрэнк хмыкнул. Потом бросил изучающий взгляд на Джерарда. – Ты выглядишь моложе. Мужчина улыбнулся. – Спасибо, Фрэнк. Я не знаю, с чего начать, если честно. Совсем недавно я был в порядке, у меня было всё, что нужно в жизни: хорошая работа, жена, ребёнок, даже чёртова машина. А потом я вдруг осознал, что несчастлив, представляешь? Это ужасно глупо звучит, – он покачал головой. – Может, это кризис среднего возраста? – Как-то рано, – скептически заметил Фрэнк. – Возможно... Я чувствую столько ответственности, но я люблю свою дочь, поэтому я... – А жену? – осторожно спросил парень. – Если бы я знал, – Джерард криво улыбнулся. – Я точно думал, что любил. Может, я просто запутался и устал. Если бы я мог, я бы взял перерыв в наших отношениях, но это так не работает в семейной жизни, особенно, когда у вас есть ребёнок. – И это твоя причина сбегать на набережную, чтобы попытаться расставить все по полочкам в голове, – настала очередь Фрэнка подводить итоги. – Да. Как видишь, между нами есть что-то общее. Мы оба не знаем, что делать со своей жизнью, – грустно улыбнулся Джерард. Фрэнк очень хотел бы поспорить с ним, если бы это не было правдой. Когда они вышли на улицу, уже стемнело, и зажглись первые фонари. Джерард закурил, а Фрэнк тихо наблюдал за тем, как огонек зажигалки танцует между его ладоней, освещая лицо. Длинные ресницы отбрасывали узорчатые тени на его щеки, а кожа казалась восковой. Это выглядело немного жутко, но притягательно в тоже время. Джерард был похож на красивую куклу. – Что теперь между нами? – поинтересовался Фрэнк. Этот вопрос мучил его весь вечер, но он не был уверен, что Джерард знает на него ответ. – А чего ты хочешь? – напрямую спросил мужчина. Сигаретный дым запутался в его волосах. – Я не знаю. Не знаю, что мы делаем, – признался Фрэнк. – Не знаю, смогу ли я быть просто любовником. – Не вешай на себя ярлыков, – Джерард дотронулся до его руки. – Но, если ты хочешь закончить все прямо сейчас, я не буду тебя останавливать. Я и сам не знаю, что из этого выйдет. – Пусть всё идёт так, как идёт, – вздохнул Фрэнк, потому что понимал, что уже бессмысленно что-либо останавливать.***
Это был выходной, и Фрэнк не собирался спрашивать у Джерарда, что тот сказал своей жене, чтобы оказаться в его квартире. – Здесь довольно мало места и темно, – пожаловался Фрэнк, пытаясь преодолеть неловкость, заполнявшую каждую клеточку его тела, когда Джерард стоял так близко в проклятом узком коридоре. – Знаешь, – мужчина прошел по квартире, с интересом осматриваясь вокруг, – это ведь легко исправить. – Серьезно? – Фрэнк недоверчиво изогнул бровь. – Да, если убраться. Здесь сразу станет светлее и просторнее. – О боже, я не хочу разгребать весь этот хлам, – вздохнул парень, окидывая взглядом комнату. – Давай это сделаю я, – Джерард не выглядел так, словно он просто пытается быть милым. Его глаза горели неподдельным энтузиазмом. – Что с тобой не так? – Фрэнк чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Он точно не планировал, что Джерард будет убираться в его квартире при первом же визите. – Да брось, это всегда весело, – отмахнулся мужчина, уже подбираясь к коробкам, стоящим в углу комнаты все то время, что Фрэнк вообще помнил себя. – Ну да, по уровню веселья это может сравниться только с мытьем посуды, – пробормотал Фрэнк. Джерард его проигнорировал. Фрэнк ни за что в жизни не признался бы в том, что ему понравилось убираться. Возможно, это было лишь потому что он делал это вместе с Джерардом. Всё, что он на самом деле успевал – это отчаянно надеяться, что мужчина не наткнётся на что-нибудь слишком неловкое, пока тот копался в его старых вещах. Параллельно Джерард рассказывал какие-то тупые истории из своей жизни и чихал от пыли, что звучало очаровательно, но Фрэнк предпочитал не заострять на этом факте своё внимание. – Ого, это твоя гитара? – раздался приглушенный голос мужчины из шкафа, куда он засовывал все те вещи, что Фрэнк отказался выбрасывать, а их оказалось внушительное количество. – Оу. Да, – Фрэнк успел забыть, что она лежит там. Он вообще хотел оставить ее в родительском доме, но его мама зачем-то настояла на том, чтобы он ее забрал. – Значит, я был прав! – Джерард высунулся из шкафа, он выглядел поразительно довольным собой. – Когда я говорил, что представлял тебя играющим когда-то в группе, я как раз думал о том, что ты бы хорошо смотрелся с гитарой. Почему она лежит в самой глубине шкафа? – Эм, – пожалуй сильнее, чем разговоры о работе, Фрэнк не любил только разговоры об его увлечении музыкой. Он играл на гитаре, когда был подростком, и от всех остальных его хобби это отличалось лишь тем, что на какой-то момент он случайно начал по правде верить в то, что сможет играть в группе. Как и у многих подростков у него были мечты, и Фрэнк действительно загорелся этой идеей, но ему пришлось засунуть все надежды и грёзы в самый дальний пыльный уголок своей головы, потому что всё это было почти неосуществимо, да и играл он отстойно. К тому же ему всё равно пришлось закончить с этим, ведь из-за обучения в колледже у него совсем закончилось свободное время. – В чём дело? – Джерард вылез из шкафа, держа гитару за гриф. – Ни в чем, я просто давно не играю на ней. – Тебе надоело? – мужчина явно не собирался закрывать эту тему, пока не узнает всех подробностей. – Нет, – вздохнул Фрэнк. – Появились более важные дела. – Мне кажется, ты до сих пор переживаешь из-за этого, – Джерард снова начал изучать его своими глазами, он судя по всему просто обожал так делать. – Вау, ты что, психолог? – Фрэнк закалил глаза, скрещивая руки на груди. – Так в чем была твоя проблема? – Джерард сделал вид, что не услышал его колкости. – Ты говорил, что не играл в группе. – Нет, не играл. Мне было шестнадцать, когда я начал учиться играть на гитаре. Мне нравилось это дело до тех пор, пока я не поступил в колледж. Но я делал это наедине сам с собой. – Почему? – не унимался Джерард. – Потому что в итоге я смирился с тем, что делаю это плохо! – вспыхнул Фрэнк. – И нет никакого смысла в этих глупых подростковых мечтах об игре в группе! Мужчина казался разочарованным. Фрэнк не мог понять, в чём. Это в любом случае была только его жизнь, и ничья больше. – Знаешь, я тоже хотел бросить искусство одно время, – вдруг сказал он. – Но я этого не сделал. – Тебе легко говорить, у тебя ведь все в итоге получилось, – вздохнул Фрэнк. Его раздражало, что он завидует Джерарду. – Легко? – мужчина изогнул бровь, его голос чуть повысился. – Серьезно? Ты считаешь, что тот факт, что у меня уже есть диплом, обнуляет все те старания, что я приложил для его получения? О, милый, если бы ты знал, сколько раз в этой жизни мне говорили, что я отстой. Услышав такое от одного из преподавателей, которого я буквально боготворил, я на полном серьезе напился и хотел прыгнуть с моста, – он усмехнулся, хотя не сказал ничего забавного. – Я чувствовал себя таким ничтожеством. Возможно, я был слишком ранимым. Фрэнк удивленно посмотрел на него, не зная, что ответить. Джерард сел рядом с ним на диван, аккуратно кладя гитару себе на колени. – Послушай... – он устало вздохнул, задумчиво проводя кончиками пальцев по деке. – Если бы я бросал искусство каждый раз, когда у меня опускались руки, я бы уже давно спился и умер в одной из канав на окраине города. Может, ты и правда плохо играл, но это лишь означает, что тебе нужно было приложить ещё больше стараний? Фрэнк знал, что чисто теоретически Джерард прав. Он просто сдался, и так он поступал и со всем другим, чем когда-либо увлекался. – Давай сделаем перерыв, мы уже столько всего разобрали, – парень поднялся с дивана, избегая глаз Джерарда. Тот вздохнул и осторожно поставил гитару в углу, прислонив к стене. – Давай. Было бы неплохо перекусить, согласен? – Абсолютно. Фрэнк уже направлялся на кухню, когда Джерард поймал его за рукав кофты, останавливая в узком проходе. – Фрэнк, подожди. Прости, что огорчил тебя. Парень уставился на Джерарда в полумраке, царящем в коридоре. Он не мог даже хорошо разглядеть его лицо, только его дурацкие глаза блестели совсем близко. – Всё в порядке. Ты ничего не знал, а мне пора научиться контролировать свои эмоции. – Я бы хотел исправить одно недоразумение, – сказал Джерард и поцеловал его. Он сразу же прижался к Фрэнку, словно они и так стояли недостаточно близко в этом узком коридоре, где практически невозможно пройти вдвоем. Теперь Джерард был абсолютно везде, его волосы, которые немного завивались на кончиках, щекотали шею парня, но губы отвлекали от этого. Замечательные теплые губы, которые настойчиво целовали Фрэнка, пока тот пытался прийти в себя от неожиданности. Все закончилось слишком быстро. Ему остался только теплый шёпот на губах, словно поверхностное дыхание, и лёгкий запах сигарет, вперемешку с тонким ароматом дорогого парфюма Джерарда. Мужчина невесомо провел ладонью по груди Фрэнка, прежде чем пройти на кухню, оставив его стоять в коридоре в оцепенении.***
Джерард приезжал почти каждую неделю. Фрэнк не заметил того момента, когда тот перестал предупреждать и выучил его график работы. Они разговаривали на те темы, о которых он даже и не думал когда-то поговорить в жизни, или трахались. Фрэнку не нравилось слово «трахаться», оно звучало слишком грубо и резало слух, но он не мог придумать другое, более подходящее. Они оба знали, к чему всё это ведёт. Ещё тогда, при первом разговоре на набережной Фрэнк понял, что хочет заполучить абсолютно всё, что только Джерард сможет ему дать. Это было безумием, чем-то, чего можно стыдиться и пытаться спрятать в себе как можно глубже, но однажды оно всё равно вырвется на свободу, разорвав тебя при этом на мельчайшие кусочки. Их первый раз был спонтанным и ни разу не романтичным, впрочем, как и все последующие. Они просто оба знали, чего хотят и давали это друг другу. В маленькой кухне Фрэнка всегда было очень жарко и тесно, даже, когда вы занимаетесь приготовлением пищи, а не сексом, но неудобства стали чем-то второстепенным, когда Фрэнк наконец смог услышать первый стон Джерарда, слетевший с его губ, когда парень укусил его в ключицу. Джерарда было приятно кусать. Возможно, Фрэнк кончил слишком быстро, но он впервые в жизни о таком не жалел. Джерард был отличным любовником. Потеряв контроль однажды, они уже не могли это прекратить, да и не хотели. Это стало апофеозом их отношений. Они не обсуждали будущее или настоящее. Но Джерард любил говорить о прошлом. Он много рассказывал о том времени, когда он учился в академии, и эти воспоминания были всем, что у него осталось от былой свободы. В те года он был юн, его не связывали по рукам серьезные отношения или дети, Джерард учился, пил и пытался стать кем-то. Фрэнк знал, что, если бы мужчина только мог, он бы вернулся в прошлое, и пускай это было трусостью, Фрэнк его понимал. Лишь однажды они говорили о том, что затрагивало настоящее. Фрэнк сам начал этот разговор, и он действительно хотел услышать ответы Джерарда, несмотря на то, что эта тема могла причинить ему боль. Он спросил его о дочери. – О, ее зовут Бланка, – на лице мужчины мелькнула странная эмоция, которую Фрэнк ни разу не видел до этого. – Ей всего четыре, но мне иногда кажется, что она умнее меня. Это звучит глупо и слишком по-родительски, я знаю… Но просто поверь мне. Фрэнк улыбнулся в ответ, пытаясь представить эту девочку. Он надеялся, что она похожа на своего отца, а значит, очень красива. Возможно, у нее такие же длинные ресницы и внимательные карие глаза. Ей точно повезло с генами. – Я бы познакомил тебя с ней, – виновато продолжил Джерард. – Но это было бы сложно провернуть. – Не стоит, – Фрэнк качнул головой, – не нужно ее в это впутывать. Джерард выглядел благодарным.***
Фрэнк не стал больше убирать гитару. Она продолжала стоять в углу, с укором глядя на парня. Это было просьбой Джерарда – оставить ее в комнате, но Фрэнк не видел в этом смысла. Теперь, когда она постоянно попадалась ему на глаза, он просто утопал в чувстве вины. Он понял, в чем был план Джерарда только спустя месяц. Когда одним поздним вечером, который коротал в одиночку, не выдержал и взял гитару в руки. Фрэнк не думал, что помнил хоть что-то, но его пальцы, пускай уже такие негибкие и отвыкшие от грифа и струн, начали делать все за него. Это было волнующе и даже немного страшно, словно кто-то мог наблюдать за парнем в темноте и судить его игру. В ту ночь Фрэнк так и не лег спать. Он рассказал об этом Джерарду, когда тот приехал к нему через несколько дней. Тот казался таким радостным, словно поставил деньги на то, что Фрэнк вновь возьмет в руки гитару. Странное дело, но это оказалось лучшей мотивацией. – Ты должен продолжать играть. Признай, тебе это нравится. И как Фрэнк мог ему соврать, если тот был прав. Казалось, что он вновь обрел смысл жизни, спеша домой с работы, чтобы взяться за гитару, вспоминая все те штуки, которым успел научиться в шестнадцать лет и берясь за что-то более сложное, проводя с гитарой все свободное время, если только не приезжал Джерард. – Я должен тебя кое с кем познакомить, – загадочно сказал тот однажды прямо с порога. На нем снова была та самая черная кожаная крутка, что и в день, когда они познакомились. Фрэнк её любил. – С кем это? – Пойдем со мной, тебе точно понравится, – на одном дыхании произнёс Джерард, протягивая Фрэнку руку. Фрэнк просто не умел ему отказывать. Они приехали в какой-то небольшой клуб, где едва начался концерт местной группы. Он был забит почти под завязку, так что они просто встали у бара, наблюдая за сценой с безопасного расстояния, попивая дешевое пиво. – Тебе нравится группа? – спросил Джерард, и в его глазах Фрэнк мог разглядеть искры. – Да, они неплохи. Но звук немного лажает. Объясни мне, зачем мы здесь? Ты ведь не просто так привел меня на этот концерт? – Потерпи, – улыбнулся мужчина. – Скоро все поймешь. Как только группа отыграла весь свой сет, Джерард схватил Фрэнка за руку, утаскивая за собой. Они пробились сквозь потную возбужденную толпу, чтобы пройти за кулисы, и все это время Джерард не проронил больше ни слова, отказываясь что-либо объяснять. Мужчина улыбнулся и махнул рукой охраннику, заводя Фрэнка прямо в гримерку, где уже отдыхала группа. – О, Джерард! – радостно поприветствовал его вокалист с осветленными волосами, стоящими ежиком. – А ты Фрэнк, верно? Как тебе наш концерт? Фрэнк покосился на Джерарда. – Вы круты, – искренне ответил он. – Фрэнк, это Джейкоб, – вмешался Джерард. – И его группа ищет себе гитариста. В этот момент все внезапно встало на свои места. Иногда Джерард был такой занозой в заднице, но он прекрасно понимал, что, если сказать об этой затее Фрэнку заранее, тот сразу же откажется, просто потому что посчитает, что недостаточно крут для подобного. Теперь они стояли здесь, в этой маленькой и грязной гримерке, а сам концерт был на самом деле просто отличным, и Фрэнк не знал, убегать и прятаться или целовать Джерарда за то, что он… За то, что он просто такой надоедливый придурок, который почему-то в него верит. – Как только Джей мне об этом сказал, я сразу подумал про тебя. Вы могли бы славно сработаться, – продолжал Джерард, и на его лице словно сияла неоновая вывеска «я знаю, я просто неотразим». Фрэнк подумал, что искренне не знает, что хочет сделать сильнее – ударить его или все-таки поцеловать. – Ты мог бы заскочить к нам на репетицию, если тебе реально понравился наш материал, – дружелюбно улыбнулся Джейкоб. – Понимаешь, наш бывший ритм-гитарист оказался тем ещё подонком… Мутная история, знаешь. – Я не уверен, что настолько хорошо играю, – ответил Фрэнк, продолжая нервничать. Конечно, он успел за последние месяцы вспомнить все то, что когда-то умел и даже улучшил свои навыки, но неуверенность все ещё жила в нем. – Посмотрим, – пожал плечами Джейкоб. – Джерард говорил, что ты достаточно хорош, так что не надо стесняться. Нет, Фрэнк все же хотел ударить Джерарда. Тот пожал плечами с таким видом, будто сам впервые такое слышал, но его глаза улыбались. Фрэнк познакомился с остальными участниками группы, и они показались ему вполне нормальными парнями. Он понятия не имел, что из этого выйдет, но согласился прийти на репетицию, чтобы попробовать свои силы. Внутри него жило чувство, что это начало чего-то совершенно нового.***
Каким-то волшебным образом, появившись в жизни Фрэнка, Джерард смог всего за полгода изменить ее до неузнаваемости. Фрэнк не был уверен, что нашел своё призвание, и что это останется с ним надолго, но он точно знал, что то, чем он теперь занимается ему нравится. Он больше не чувствовал, что тратит своё время зря. Само осознание того факта, что он исполняет свою детскую мечту, играя теперь в группе, пускай даже не в такой уж и знаменитой, заставляло Фрэнка испытывать что-то странное – это было похоже на счастье и воодушевление, его жизнь больше не была настолько бессмысленной, как раньше. Но Фрэнк знал, что за все нужно платить. – Я думаю, что пришло время, – сказал Джерард одним вечером, когда заехал к Фрэнку после работы. Его голос звучал как-то странно, искусственно и глухо. – Время для чего? – осторожно спросил Фрэнк, не уверенный в том, что хочет услышать ответ. – Для разговора, – мужчина снял куртку и прошел в квартиру, опускаясь на диван рядом с Фрэнком. Что-то в его движениях настораживало: они казались какими-то скованными и неестественными, словно Джерард боится здесь что-то задеть или сломать, словно он находится в этой квартире впервые, а не в сотый раз. – Говори, - просто ответил Фрэнк. Он уже знал, что хочет сказать Джерард, он видел это в его потухших глазах. Отблески знакомой вины, которая уже мелькала там давным-давно, на набережной, когда Фрэнк осмелился его поцеловать, но был отвергнут. – Ты знал, что это не будет длиться вечно, – сказал мужчина. – Я предупреждал тебя. Обо всем. – Ты бросаешь меня, – медленно проговорил Фрэнк. Он уже даже не сомневался. – Послушай, – Джерард явно пытался подобрать правильные слова. – Ты стал совсем другим. Я помню, каким ты был потерянным тогда, когда мы только познакомились. Я думаю, мы оба нуждались друг в друге, но теперь все иначе. А я… Я просто не могу больше жить так, разрываясь на две части. Пойми меня, Фрэнк, моя дочь грустит, что я стал проводить с ней меньше времени, моя семья… Я просто понял, насколько это важно. Фрэнк хотел сказать, что все ещё нуждается в Джерарде. И что это вряд ли когда-то изменится. И дело не в том, счастлив он или нет, гниёт на работе в офисе или играет на гитаре в группе. Дело в самом Джерарде, только в нем. Но вместо этого, Фрэнк сказал совсем другое. – Ладно. Ему хотелось закричать на Джерарда, толкнуть его, ударить, поцеловать, заставить его остаться здесь, но он просто сидел и смотрел на него. Джерард уже все для себя решил, с этим ничего нельзя было сделать. – Я не хочу, чтобы ты думал, что я воспользовался тобой. Фрэнк… Я бы очень хотел встретить тебя в другое время. Возможно, всё вышло бы совсем не так. – Останься на эту ночь, – попросил Фрэнк. – Пожалуйста. Он знал, что Джерард не сможет ему в этом отказать, и оказался прав. В спальне Фрэнка они целовались так долго, что растеряли весь воздух из своих легких. Джерард впервые был нежным, и Фрэнк был ему за это благодарен, жмурясь от теплых прикосновений его мягких рук и обжигаясь о его губы. Осознание того, что это все в последний раз добавляло горький привкус к каждому сладкому вдоху и делало все четче, будто бы усиливая резкость к ощущениям и эмоциям. Когда Джерард вошёл в него, Фрэнк был уже на грани, но что-то ещё удерживало его на краю сознания. Пальцы мужчины на его бедрах, которые сжимали слишком сильно, но в самый раз. Его тяжёлое дыхание, проникающее куда-то под кожу. Это был первый раз, когда Джерард действовал неспешно и осторожно, словно боясь причинить боль, но это было бессмысленно, ведь за него это уже сделали его слова. Фрэнк знал, что даже, если он вцепится в Джерарда, царапая короткими ногтями его кожу, оставляя красные следы своими пальцами, он все равно уйдет утром и больше не вернется. Всё, что он мог – это издавать те странные звуки, что рвутся из его горла, выгибаясь и тая под Джерардом, как и в другие ночи, которые останутся их тихим секретом. Потом они лежали под мокрыми простынями и молчали. Можно было встать, принять душ и поменять постельное белье, но приятная полудрема походила на тягучую жвачку, из пут которой было невозможно выбраться. Рука Фрэнка лежала на груди Джерарда, и он чувствовал его дыхание. Ему казалось, что каждый глубокий вдох и выдох отсчитывают оставшееся до утра время, словно беспристрастные часы. Тик. Вдох. Так. Выдох. А потом Фрэнк случайно уснул. Когда он открыл глаза, он уже был один в кровати. Резко сев, парень с облегчением увидел полностью одетого Джерарда в коридоре. – Слава богу, ты проснулся, – тот сразу же заметил на себе его пронзительный взгляд. – Я просто не хотел тебя будить… Ты выглядел таким умиротворённым. – Уже уходишь? – Да, – вздохнул Джерард, стоя в проходе. Фрэнк поднялся с кровати, не обращая внимания на свою наготу, которая резко контрастировала с застегнутой на все пуговицы рубашкой мужчины. Он чувствовал себя глупо, всматриваясь в лицо Джерарда, пытаясь запомнить каждую черту, несмотря на то, что он знал, что после его ухода он возможно захочет все это забыть. – У тебя все будет хорошо? – он должен был это спросить. Он всё ещё помнил отчаянье в глазах Джерарда, когда тот говорил о своей жизни. – Да, – мужчина улыбнулся. – Ты действительно помог мне, даже если тебя это удивляет. Я буду в порядке, я буду ценить то, что у меня есть. – Я рад, – Фрэнк обхватил себя руками, чувствуя неизвестно откуда появившийся сквозняк, пробежавшийся по обнаженной коже. – Ты тоже будешь в порядке, – Джерард положил руку ему на плечо. – И я не тот, кто тебе нужен. Протест застрял у Фрэнка в горле, но тот проглотил его обратно. Скривился, будто от горького лекарства. Да, Джерард не мог за него решать, он этого и не делал. За него решали обстоятельства и обязанности. Противные взрослые слова. – Пока, Джерард, – ответил Фрэнк, будто провожал своего старого друга домой, чтобы уже на следующий день тот снова заглянул в гости. Это был последний раз, когда он видел Джерарда.