Ecce Homo

Всю церемонию у мемориала Шепард Явик молчал. Он даже не старался вслушиваться в то, что говорил Хакетт — ему попросту было неинтересно. Явик молчал и весь обратный путь на «Нормандию». А потом долго стоял на обзорной палубе, разглядывая висящую на орбите Земли тушу Пастыря. Слишком долго, чтобы это осталось незамеченным. — Ты следишь за мной? — Вовсе нет, — тихо произнесла Лиара, становясь рядом. — Я беспокоюсь. Это другое. Явик захотел рассказать ей историю о вечно беспокойных шак’ти и пожиравших их личинках кагготов, но тут же передумал. Вряд ли азари была способна оценить всю иронию той истории. — Не стоит, — он покачал головой. — Я всего лишь последний протеанин на войне со Жнецами. Лиара дотронулась пальцем до стекла, обвела контур Пастыря. — Война закончилась, Явик, — со странной интонацией сказала она. — Можно начать все заново… — Нет. — Нет? Явик повернул голову и смерил Лиару взглядом. — Пока это, — он скривился, кивнув в сторону Жнеца, — все еще не уничтожено, моя война продолжается. — Это Шепард. — Все азари такие доверчивые? Лиара поджала губы. Она боялась произнести это вслух, боялась даже в мыслях признаться самой себе в том, что… Нет. — Это Шепард, — твердо сказала она. — Жатва прекратилась. Явик с презрением усмехнулся. Пусть азари говорит, что хочет. — Явик. — Лиара чуть тронула его за плечо. — Единственный, кого тебе осталось победить — ты сам. Он грубо схватил ее за запястья, разворачивая спиной к стеклу. — Во времена Империи... — Времена Империи прошли, — прошептала Лиара, ее глаза налились чернотой. Это было еще необычней, чем в тот, первый, раз, когда человеческий алкоголь что-то сделал с его самоконтролем и выдержкой, и Явик выскользнул следом за Лиарой. Он с болезненным удовольствием хищника преследовал ее от апартаментов Шепард до дверей квартиры. Лиара тогда не была удивлена его появлению, ни о чем не спросила. Она подчинилась его желаниям, деликатно и мягко, так, как ему было нужно. То была ночь чудес, но Явик скорее кинулся бы в пасть хаску, чем признался в этом. Ему никогда не доводилось быть с азари прежде. Он родился слишком поздно, когда от могущества протеан остались только нашептываемые кристаллами памяти сказки. У самого первого владельца его кристалла была наложница азари: тонкая, гибкая, мечтательно-задумчивая. Лиара чем-то походила на нее. А теперь его снова затягивало в глубины чужого сознания. Лиара больше не поддавалась, она настойчиво и твердо вела его за собой сквозь вечность, показывала новый, свободный от войны мир. Спокойный, пронизанный радостью и умиротворением, озаренный светом Пастыря. Мир фальшивых зеркал, в котором Явик не видел себе места.