Стритрейсер. Начало

POV Иккинг       Я сидел за столом, немного покачиваясь на стуле, уткнувшись в экран телефона, играл в недавно обнаруженную в нем незамысловатую игру, именуемую змейкой и ждал отца. Он работает в полиции и должен был вернуться пару часов назад — за окном уже темно. Его остывший ужин, состоявший из нескольких котлет быстрого приготовления, лежал на тарелке около микроволновки, стоявшей на кухонном столике между плитой, покрытой жирными пятнами, и холодильником, на котором висели магнитики, в ожидании, когда его в очередной раз разогреют. Я бросил взгляд на часы и вздохнул. Папа звонил около трех часов назад, голос его был на удивление радостным. После смерти мамы уже прошло тринадцать лет, он все еще был убит горем и редко проявлял эмоции, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Просил дождаться его сегодня.       Наконец, в замочной скважине послышался звук от вставляемого ключа, который, сделав несколько оборотов, с таким же характерным только ему звуком был выдернут назад. Дернулась ручка, и дверь открылась. В дом зашел мой отец; он высокий, крупный мужчина с густой рыжей бородой, некоторые пряди которой были заплетены в косы. Волосы собраны назад, в серых глазах читалась постоянная усталость, но сейчас в них появились какие-то радостные искорки. «Интересно, — думал я, — что же такого произошло, что он так повеселел.»  — Привет, сын, — не скрывая своего позитивного настроя, сказал отец, захлопывая за собой дверь и закрывая ее на щеколду.  — Привет, па…  — Ты не поверишь, — начал он, перебив меня, — мы сегодня поймали стритрейсера! — и как я раньше не догадался… С тех пор, как мама разбилась на мотоцикле, он только и делает, что портит жизнь всем уличным гонщикам. Сначала стритрейсинг был объявлен вне закона, не сомневаюсь, что без отца тут не обошлось; потом начали вести патрули, чтобы поймать и привлечь к закону тех, кто все еще гонял. Но популярности у этого экстремального развлечения от этого ничуть не убавилось. Заезды проходили регулярно каждую пятницу, по разным маршрутам. Я, честно признаться, этим очень интересовался, даже где-то в глубине души тоже мечтал однажды стать стритрейсером, или хотя бы раз сходить на заезд… Но это были всего лишь мечты, которым не суждено сбыться: на мотоцикле ездить я не умею, и вряд ли меня этому кто-нибудь научит. Однако в мототехнике разбираюсь неплохо.  — И представь себе кого, Порождение Смерти! — я не поверил своим ушам. Порождение Смерти на данный момент времени - лучший стритрейсер города, не появилось еще того, кто был бы равен ему на трассе. Он не мог попасться, отец наверно шутит.  — Это просто невероятно! — все не умолкал отец. Похоже, это не шутка, а сам он не может поверить своему счастью.       Я поставил его ужин в микроволновку, закрыл ее и включил. Все то время, пока еда разогревалась, кружась на пластиковом диске, отец рассказывал во всех подробностях задержание гонщика, чья настоящая личность пока не установлена. Оказывается, Порождение Смерти пытался увести патруль подальше от места проведения гонок, благородно, нечего сказать, но недооценил силы противника и оказался в ловушке. Микроволновка запищала, я вынул оттуда тарелку и поставил на стол. Папа принялся за еду. Когда поел, он спросил меня:  — Иккинг, а ты помнишь, когда я брал тебя с собой в участок и учил разбирать бумаги?  — Ну, — помню конечно.  — Так вот, завтра тебе ведь в школу не надо, суббота, хотел попросить помочь мне, я уеду с докладом в здание правительства, поможешь?  — Угу, — ответил я. Вставать в выходной ни свет ни заря желания у меня не вызывало, а что делать.  — Добро, — сказал отец и пошел к себе, по дороге пожелав спокойной ночи.       Я остался на кухне, надо помыть посуду. Пока мыл, думал, как мог величайший гонщик так ошибиться. Закончив мытье, я выключил на кухне свет и поднялся к себе в комнату, которая находилась на втором этаже заурядного небольшого домика, каких в округе не сосчитать.       Зайдя в комнату, я сразу плюхнулся на кровать, и рукой пытался нащупать ноутбук. Наконец, мне это удалось, и я, перевернувшись на живот, включил его и зашел на сайт с новостями. Он просто трещал от наплыва новостей о поимке легендарного гонщика. Честно говоря, я был поражен, какой информационной бомбой стало это известие. Зайдя на сайт гонок, я пролистал тамошнюю ленту. Получить доступ на страницу было очень тяжелой задачей, на которую я потратил неделю и использовал все свое хакерское умение. Пока о будущих заездах ни слова. «Неужели отменят?» — подумал я. Такого на моей памяти еще не случалось.       Вспомнив, что у меня завтра в шесть подъем, я захлопнул ноут, убрал его на стол и, вернувшись в кровать, уснул самым безмятежным сном.

***

      Вот уже полчаса я сижу на переднем сидении полицейской машины. Не за рулем, разумеется. Зевая, смотрел в окно, в котором проносятся дома, деревья, прохожие. В машине играло радио, напевая какую-то медленную песню, от которой становилось еще паршивее. Не выспался, совсем.       Наконец показалось здание участка, возле которого отец высадил и уехал, напоследок сказав зайти к Полу, и взять у него бумаги. Я поплелся по ступенькам, открыв дверь, вошел. Охрана на меня не обратила совершенно никакого внимания, я тут бываю довольно часто, да и моего отца тут все знают. Начальник, как никак.       Шел по длинному, хорошо освещенному коридору.Найдя нужный кабинет, я постучался.Через несколько секунд услышал: — «Входите» — и открыл дверь. За столом сидел Пол, лучший друг моего отца. У него длинные светлые усы, причудливым образом сплетенные, бороды не было, на голове форменная фуражка. Увидев меня, он улыбнулся.  — Здорово, малявка, — какой малявка, мне уже пятнадцать.  — И тебе не хворать, — отозвался я.  — Ты, видно, за бланками? — спросил Пол.  — Угу, — ответил я, почесав затылок.  — Вот, держи, — Пол протянул мне целую кипу бумаг, от тяжести которой я согнулся, — слышал новости? — поинтересовался он.  — Кто ж их не слышал, сейчас все только и говорят об этом, — ответил я.  — Не то слово, возможно после такого стритрейсинг прекратится уже навсегда, к счастью для всех, — м-да, даже не знаю хорошо это или плохо. С одной стороны жизнь станет безопасней в первую очередь для самих гонщиков, а с другой что это за жизнь без экстрима, без этого пьянящего чувства опасности, высоких скоростей, состояния, когда ты и байк — одно целое. Хотя откуда мне знать.  — Ладно, я пойду, — сказал я, чем быстрее приступлю, тем быстрее закончу и уйду домой.  — Давай.       Я вышел из кабинета, и пошел с горой макулатуры в кабинет отца. Придя, вывалил все на стол. Видать, возится здесь я буду долго.Включив стоявший на столе компьютер, и принялся за работу.       Закончив через четыре часа, я сгреб все в охапку встал перед вопросом: «Куда это все?» Решив, что отнесу все в справочную, там сами разберутся. Так и сделал.       Я уже собирался идти домой, как вдруг, проходя мимо какой-то камеры не услышал шум. Я немного приоткрыл дверь и заглянул внутрь. За решеткой в комнате сидел парень с прямыми черными волосами и ковырял замок невесть откуда взявшейся отмычкой. Заметив на столе так бездумно оставленные мотошлем и ключи от байка, я понял, кто это. Мне помог изображенный на шлеме красный дракон. Порождение Смерти.       Он подставился, спасая других. Это поступок, достойный уважения. Не знаю почему, но мне захотелось помочь ему. Пускай и буду чувствовать себя предателем. Он же не настоящий преступник, просто гонщик, который жить не может без скорости. Эх, что же я делаю…       Я вошел в комнату, парень бросил на меня полный презрения взгляд, но не сказал ни слова. Я подошел к столу, взял ключ и открыл решетку. Все мои действия сопровождались узумленным взглядом нарушителя закона. Как только дверь решетчатой камеры отворилась, парень пулей оттуда вылетел и недоуменно смотрел на меня.  — Очередная ловушка, не так ли? — негромко спросил он.  — Нет, ты свободен, — сказал я чистую правду. Он взглянул на меня, как на сумасшедшего. Но, понимая, что времени в обрез, схватил со стола шлем и ключи, метнулся к выходу, и исчез в коридоре.       Я тоже направился прочь из камеры, ведь с минуты на минуту здесь начнется полный переполох. «Как хорошо, -думал я, — что они не догадались поставить камеры наблюдения. Надеюсь, Порождению хватило ума смыться через черный ход». Странно, сейчас я себя чувствую одновременно и спасителем невиновного человека и подлейшим из предателей, не могу определиться, кем больше. Ну все, пора и мне идти.

***

      Я шел по переулкам, в ушах наушники, в наушниках музыка. Только она сейчас помогала мне отвлечься от мыслей, беспорядочно оставшихся у меня в голове. Правильно ли я поступил? Уже не важно. Надеюсь, только, что из участка он выбрался благополучно. Интересно, какая муха меня так укусила? Наверно, жалось. Нет, не жалость, сочувствие. И уважение к такой самоотверженности. И все равно меня не покидало ощущение, что я самый подлый человек в мире, сделавший все исподтишка. А как расстроится отец, узнав о побеге. А ведь таким счастливым я его никогда не видел. По-моему я ужасный сын.       Как в ответ на мои мысли, сзади послышался гул мотора. Выдернув наушники, я обернулся. Передо мной был тот самый человек который косвенно стал причиной моих внутренних терзаний. Он заглушил мотоцикл, похоже, побег удался на славу, раз он даже свой транспорт прихватил. Он слез с байка, поднял забрало шлема и сказал:  — Спасибо, большое.       Постояв с полминуты в полном непонимании происходящего, я наконец ответил:  — Да не за что.  — Нет, правда, ты меня очень выручил, можно сказать жизнь спас.  — Да ладно, — чего он ко мне пристал?  — Могу ли я тоже как-нибудь тебе помочь?  — Нет, не надо.  — Я так не могу, знаешь ли, кодекс чести.  — Серьезно, ничего, — ну е мае.  — Пойми меня пожалуйста, согласно моему кодексу, я должен либо тоже спасти тебе жизнь, но ей пока ничего не угрожает, либо исполнить какую-либо твою просьбу, но не пустяковую, а что-нибудь серьезное, — обломал, так сказать, только что думал попросить его уехать. Не ну вот бывают же люди со своими тараканами в виде кодекса чести, засунул бы он его куда подальше. Но тут мой разум пронзила блестящая мысль: -Научи меня водить мотоцикл.