Аконит

— Да, кстати, — роняет Укитаке будто бы невзначай, — Рецу-сан, вы уже видели третьего офицера двенадцатого отряда? Унохана наливает в свою чашку чай и качает головой. Укитаке улыбается и переводит тему; о его вопросе она не вспоминает до следующего понедельника. Это легко — не вспоминать, это невозможно — не думать, когда твою спину сверлят откровенно злым взглядом. Унохана степенно кивает растрепанному мужчине в капитанском хаори: «Нет, капитан Урахара, я не могу отдать вам эти тела для опытов. Они все еще шинигами и заслуживают нормальных похорон», и оборачивается неспешно, чтобы это выглядело естественным завершением разговора, а вовсе не нервным движением испуганной девчонки. Он смотрит на нее так, как никто и никогда не смотрел: смесь раздражения и презрения в желтых глазах едва не заставляет ее вздрогнуть. Она уже не помнит, когда в последний раз ее эмоции были в таком беспорядке. На лице, разумеется, ничего не отражается — Унохана превосходно контролирует свою улыбку. Она говорит себе: «Ну право, мало ли самоуверенных юнцов в академии, что не признают ничьих авторитетов». Она говорит себе: «Я просто преувеличиваю». Когда она проходит мимо него, ее хаори, по воле шаловливого ветра, поднимается и задевает край его халата. Ни капитан Унохана Рецу, ни третий офицер Куроцучи Маюри этого не замечают.