Snowbound

Несмотря на все усилия Дина и его возрастающее отчаяние, Кас держал слово. Помня об упрямстве ангела, в первый день Винчестер даже не пытался переубедить Каса. Вместо этого он сфокусировался на том, чтобы, как можно меньше морщась и хромая, сделать всю работу по дому — вернее, работу по бункеру — которую нельзя было откладывать. Сперва Дин составил список стремительно сокращающихся запасов. Скоропортящихся продуктов осталось опасно мало. Молоко, как натуральное, так и соевое, закончилось уже давно, и, несмотря на тщательную инспекцию морозильных камер, бекон тоже не обнаружился. После того как Дин, ворча, доел оставшиеся «горячие кармашки» из найденной Касом пачки, те тоже закончились. Не было и свежих овощей и фруктов, хотя запасы замороженных впечатляли. Несмотря на то, что сам Дин предпочитал смотреть на овощи с приличного расстояния, он вздохнул с облегчением: меньше шансов, что Сэм окончательно съедет с катушек и убьет их с Касом. Вчера они доели хлеб (всё равно он к тому моменту чертовски зачерствел), но Дин знал, что в случае необходимости сможет найти ингредиенты, чтобы испечь столько буханок, что хватит как минимум на месяц. Конечно, бутерброды делать тоже было не из чего: ветчина давно закончилась. Естественно, оставались запасы арахисового масла, не говоря уже о бесчисленных баночках виноградного желе, но перспектива питания только ими и брюссельской капустой не внушала Дину энтузиазма. Еще в кладовых нашлись огромные запасы военного пайка, содержащего сбалансированное количество витаминов и минералов и более чем достаточно калорий. К слову, Дин, наверное, должен был поблагодарить Сэма за то, что пару лет назад тот решил, что упаковки с давно истекшим сроком годности нужно заменить на новые. С таким запасом они могли продержаться в бункере больше года... Но, конечно, никакой сухой паек не сравнится с домашними блюдами, которые готовил Дин. Одним из самых лучших открытий, сделанным в ходе миссии по исследованию запасов бункера, оказалась нетронутая пачка печенья, обнаружившаяся в одном из шкафчиков. Дин смутно помнил, что сам же её туда и спрятал, радуясь, что Сэм не сможет достать её и утащить к себе. Видимо, брат оказался не единственным, кто не смог справиться с этим хитроумным тайником... Дин подумал, что то, что он сам забыл о печенье, было даже хорошо: давно он не испытывал столь положительных эмоций, обнаружив в шкафу что-то неожиданное. Два «горячих кармашка» и по меньшей мере половина печенья ушли на то, чтобы заставить Дина успокоиться и перестать злиться на Каса за перерыв в сексуальной жизни и запрет мастурбировать. К тому времени, как охотник закончил перепись продуктового населения бункера и позавтракал, часы едва-едва пробили девять утра. Впереди лежал долгий день, полный тщетных попыток чем-то себя занять. Дин разобрался с кучей грязного белья и даже справился с диким желанием вылить на Сэма всю бутылку моющего средства, когда заметил, что брат выглядывает из зазора между двумя стиральными машинами. Однако охотник всё же не смог удержаться от язвительного комментария: — Можешь приостановить разведку, МИ-5*. Твое постоянное вмешательство вынудило нас отказаться от секса, так что придется тебе удовлетворять свои вуайеристические потребности путем просмотра порно, как это делают нормальные люди. Выйдя из своего укрытия, Сэм прислонился к одной из стиральных машин и поднял бровь: — Кажется, ты не особо доволен этим решением, — заметил он. Дин мысленно обругал себя за то, что не смог взять голос под контроль. Последнее, что ему сейчас было нужно — Сэм, решивший, что его брату и Касу просто необходимо провести пару терапевтических сеансов. — Не доволен, что мой брат вынудил меня стать чертовой монашкой, потому что ему что-то примерещилось? Да с чего ты вообще так решил? Возможно, Дин не очень-то разрядил ситуацию, но... да ладно, что еще тут можно было ответить! — Я тебя не заставлял, — невозмутимо сказал Сэм. — Может быть, не напрямую, но всё равно в произошедшем виноват ты. Либо мой младший брат следит за мной, когда я занимаюсь сексом, либо я просто перестаю трахаться? Мне что-то не нравятся оба варианта. — Чем скорее вы сможете признать, что у вас есть проблемы, и позволите мне помочь вам, тем скорее мы с этим покончим. Я знаю, что тебе трудно, Дин, — Сэм произнес это с такой искренностью, что Дин задумался, заставит ли Лося замолчать пинок в голень, повторяющийся несколько раз подряд, — и понимаю, что испытывать сложности в самых важных отношениях тяжело даже для людей, которые не боятся говорить о своих чувствах. — Я без каких-либо проблем говорю о своих чувствах, — отрезал Дин, игнорируя скептическое выражение лица брата, — Или, по крайней мере, намного лучше, чем раньше. То, что я не обсуждаю это с тобой, не значит, что я не говорю об этом вообще. Самое главное и то, что ты почему-то старательно не замечаешь — это то, что даже если бы у нас с Касом действительно были проблемы, которые ты себе выдумал, это всё равно было бы не твоим делом, черт возьми, Сэм! — Абсолютно согласен, — с улыбкой сказал Сэм, и Дин, слишком агрессивно загружавший белье в машину для сушки, изумленно посмотрел на брата, — именно поэтому у меня подготовлен список секс-терапевтов. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер, так что пока мы заперты, нам придется... — Я ухожу. — Ты не сможешь решить проблемы, просто игнорируя их, Дин. — Я. Ухожу. И даже не думай идти следом. Чтобы вернуться в спальню, мне нужно пройти мимо оружейной, а идея выстрелить тебе прямо в лицо сейчас кажется слишком заманчивой. Произошло нечто невероятное: Сэм на самом деле послушался и остался на месте. Дин ушел в тир, где засадил по меньшей мере двадцать пуль прямо в сердце человекообразной мишени с наспех нарисованными коричневыми волосами. К сожалению, это не помогло. К обеду Дин переделал всё, что только можно было, и когда дрожжи, которые он использовал для первой партии хлеба, почему-то не поднялись, вынуждая охотника начать всё сначала, тот уже был на грани. Когда Винчестер оставил всякие попытки занять себя чем-то полезным и, пытаясь не пересекаться с Касом, ушел в спальню, Netflix по какой-то причине просто отказался загружаться. Это переполнило чашу терпения Дина. Плюнув на всё, он стянул штаны и плюхнулся на кровать (естественно, на живот). В конце концов Винчестер уснул. Как назло, ему снился секс с Касом. Примерно в пятидесяти разных местах и позах. И Сэм прерывал их каждый чертов раз. *** Остаток дня прошел ненамного лучше. После ужина, состоящего из сэндвичей с арахисовым маслом и желе (да, Дин всё-таки смог испечь чертов хлеб), Винчестер не выдержал и сорвался на Касе, который просто задал очередной безобидный вопрос о футболках с логотипами музыкальных групп. Когда Дин закончил, то обнаружил, что ангел пребывал в легком шоке: приоткрыв рот, он потрясенно смотрел на Винчестера. То, что Кас не разозлился и не дал Дину повода поорать, выбесило охотника еще больше. В итоге он, громко топая, вылетел из библиотеки, чтобы «подышать свежим воздухом», хотя ни о каком мало-мальски свежем воздухе и речи быть не могло, раз уж Винчестеры были заперты в бункере. Обычно охотник пошел бы в гараж, чтобы посидеть в Импале или еще раз отполировать её капот, но сейчас его ягодицы и бедра, чувствующие себя еще хуже, чем утром, явно не одобрили бы такого решения. Вместо этого Дин, чувствуя себя ворчливым Квазимодо, похромал в сторону спортивного зала, где пробыл столько, что все остальные части тела начали болеть точно так же, как задница. Дин заставил себя подняться и принять душ. Он не смог нормально отрегулировать воду, потому что горячие струи еще больше раздражали воспаленную кожу. Дин по собственному опыту знал, что теплая вода поможет ему завтра, а сейчас больше пользы принес бы лед, но не собирался прикладывать к заднице пакет замороженных овощей, раз уж и так отказался от исцеления. В общем, теплый душ настроения не улучшил, но хотя бы смыл покрывавший кожу липкий пот. Дин даже умудрился не столкнуться с Сэмом. Вернувшись в комнату с полотенцем, обернутым вокруг бедер, и влажными волосами, Дин обнаружил, что его халат, явно недавно выстиранный и высушенный, висел на своем месте. Охотник с трудом подавил возникшее было чувство благодарности и еще сильнее нахмурился, надевая принесенную Касом одежду. Ткань казалась мягче, чем обычно, и пахла так, словно ангел вылил на неё целую бутылку смягчителя. Тот факт, что Кас наверняка сделал всё возможное, чтобы любимый халат Дина не раздражал воспаленную кожу охотника, заставил Винчестера приложить еще больше усилий, чтобы продолжить злиться на ангела (особенно если учесть, что Дин и сам понимал, что злиться ему на самом деле не на что). К тому времени, как Дин заметил, что на стоящей на прикроватной тумбочке бутылке с соком лежит сложенная записка, он отчаянно пытался перестать чувствовать себя тем еще мудаком из-за того, как обращался с Касом. Маленькая мультяшная пчелка, нарисованная на листке бумаги, не спасла положение. Дин не понимал, на что злится: на себя или на то, что Кас заставил его чувствовать себя виноватым. Развернув записку, охотник прочел простую фразу, написанную таким знакомым почерком: «Выпей сок, надень халат и приходи ко мне в комнату». Да, у Каса была своя комната. Конечно, она практически всегда пустовала, потому что Кас фактически не спал, а всё свободное время проводил с Дином, но Винчестеры чувствовали, что ангелу физически необходимо пространство, которое принадлежало бы только ему. Касу нужно было ощущать, что бункер — это его дом, так что собственная комната была как нельзя более кстати. Сначала Дин подумал о том, чтобы проигнорировать эти инструкции, оставить сок нетронутым, молча посылая ангела в пешее путешествие по различным интимным местам, и уйти дуться в одну из неиспользуемых комнат, где его было бы особенно сложно найти. В конце концов рациональная часть сознания Дина победила, и он всё же выпил сок. Неохотно. Дин заметил, что Кас не скупится на бутылки с соком, и, подумав об этом, без труда сложил два и два. Кас думал, что Дин проходит через саб-дроп. Осознав это, Винчестер тут же почувствовал себя первоклассным мудаком. Если бы он был настолько проницательным, как пытался доказать Сэму, то давно бы понял, как его беспричинная раздражительность связана с недавней интенсивной сессией. Вместо этого Дин просто отвратительно повел себя с Сэмом (пусть даже это было вполне обоснованно) и сорвался на Каса. Черт, он настолько обиделся на весь белый свет, что даже умудрился заработать синяк, пиная стену! Допив сок и выбросив бутылку, Дин понял, что именно вызвало этот саб-дроп. В прошлый раз его оглушила одна мысль о том, что Кас не хотел прикасаться к нему, не хотел быть с ним. В этот раз ангел открыто заявил, что не будет трогать Дина, пока тот не придет в норму. Несмотря на то, что Винчестер понимал, почему Кас принял такое решение, он услышал вовсе не «я хочу, чтобы ты обдумал всё в спокойной обстановке, без очередной сессии», а «я тебя терпеть не могу». Ладно, возможно, ненависть к себе иногда всё же пускала корни в разуме Дина. Особенно когда он был уязвим, то есть в первые двадцать четыре часа после сцены, тем более такой интенсивной. Если учесть то, что Сэм смог полностью испортить жизненно важный вывод из сессии, совершенно неудивительно, что Дин слонялся по бункеру, закатывая истерики, словно шестилетний ребенок. Разрываясь между отвратительным чувством вины за своё поведение и раздражением на Каса, который не смог заранее предвидеть, какие последствия может иметь его решение не касаться Дина сразу после сессии, Винчестер всё же перестал тормозить, запахнул чертов халат и направился к ангелу. Идти было недалеко — по понятным причинам, комната Каса располагалась намного ближе, чем спальня Сэма — но Дин все равно шел неоправданно медленно. Он не особо жаждал ни извиняться, ни объяснять, почему сердился, хотя знал, что должен сделать и то, и другое. Дин так и не понял, что именно заставило его постучаться, а не сразу открыть дверь. Возможно, он сделал так потому, что комната принадлежала Касу, и это необходимо было уважать, даже если (или, возможно, именно потому, что) она так редко использовалась. Из комнаты донеслось низкое бормотание на незнакомом — возможно, Енохианском — языке, и дверь распахнулась. Дин настолько удивился, что замер и позволил Касу взять его за руку и провести внутрь. Дверь тихо захлопнулась. — Черт... Вау, Кас. Комната была залита теплым светом расставленных по периметру свечей. Мягкая, плавная инструментальная музыка — Дин был уверен, что слышал что-то подобное в санатории, принадлежавшем пиштако — заполняла комнату. Винчестер мог бы сосредоточиться и понять, откуда она исходит, но сейчас его внимание занимал ангел, стоящий рядом в одних фланелевых штанах и держащий его за руку. — Мне показалось, — мягко сказал Кас, — что тебе не помешает немного любящих забот. — Любящей заботы, — рассеянно поправил Дин. — Да, именно её, — невозмутимо согласился Кас, — Сними халат и ляг на кровать, пожалуйста. — Я думал, что, пока я не исцелюсь, у нас не будет секса, — Дин не смог сдержать раздражение, рвущееся наружу, но ангел не обратил на эту резкость никакого внимания. — Не будет, — подтвердил Кас, — но это не значит, что я не могу по-другому заботиться о тебе. Пожалуйста, Дин. Я знаю, что ты не очень хорошо себя чувствуешь, но доверься мне. Черт. Как Дин мог отказаться от такой просьбы? К тому же, ангел позволил Винчестеру решать, согласится он или нет, дал ему возможность отвергнуть то, на что Кас потратил так много сил и времени. Дин развязал пояс и позволил халату распахнуться. Восприняв это как молчаливое согласие, Кас шагнул вперед, осторожно помог охотнику раздеться и повесил халат на крючок. Дин повернулся к кровати, но Кас остановил его, мягко положив ладонь ему на плечо. Винчестер уже обернулся, чтобы сказать, что ангелу пора бы определиться, чего именно он хочет, когда Кас притянул его в объятие. Не то чтобы они обычно не обнимались. Наоборот, тактильные контакты играли важную роль в их отношениях. Поцелуи и объятия — всё это было в порядке вещей, но только в тот момент Дин понял, что они с Касом не прикасались друг к другу ровно с того момента, как Винчестер поднялся с коленей ангела этим утром... потому что кое-кто весь день дулся. Секунду спустя Дин расслабился, опустил руки и уткнулся Касу в шею. Ангел просто держал его, позволяя охотнику решать, когда пора закончить объятия. Наконец Винчестер прочистил горло и поднял голову: — У тебя дерьмово получается не прикасаться ко мне. — Я никогда не говорил, что не буду прикасаться к тебе, Дин, — мягко ответил Кас, — я могу делать это, не затрагивая сексуальный аспект. Я всегда получаю наслаждение, прикасаясь к тебе. Физический контакт — это не просто формальность или прелюдия, Дин. Прикасаться к тебе, держать и обнимать тебя — это своего рода награда. Откуда Кас всегда знал, что сказать? Дин несколько раз моргнул и прочистил горло, не зная, что на это ответить. Ангел опустил руки, разрывая объятие, но, обдумывая сказанное, Дин не почувствовал себя брошенным или отвергнутым. Кас мягко надавил Винчестеру на плечи, направляя того к кровати и помогая аккуратно лечь на живот. Дин подчинился, чувствуя, что напряжение, весь день вгрызающееся в желудок, слегка ослабило хватку. Дин опустился на матрас, повернул голову на бок и позволил зрению расфокусироваться, наблюдая, как четкое пламя свечей превращается в расплывчатые пятна. Кас сел рядом. — Прости, что я не вмешался раньше, — тихо сказал он, — Я должен был быстрее понять, что происходит. Я решил дать тебе немного личного пространства, чтобы ты мог злиться на меня как угодно долго, но этот план явно провалился. Повисла тишина. Кас не ждал, что Дин что-то ответит, да и охотнику было нечего сказать. Он не мог произнести «я тебя прощаю», потому что это было бы ложью, но не собирался отвергать извинение. Наконец Кас мягко и нежно сказал: — Расслабься, детка. Я позабочусь о тебе. Ангел опустил ладони, покрытые теплым, приятно пахнущим кремом, Дину на плечи и начал разминать уставшие от напряжения мышцы. Винчестер растаял. *** Массаж длился по меньшей мере час, а то и все два. Кас, не торопясь, провел ладонями по рукам, плечам и шее Дина, после чего спустился к все еще напряженным и побаливающим икрам, помогая охотнику расслабиться. Кас тщательно избегал ягодиц и бедер: только закончив массаж, он, с разрешения Дина, нанес на поврежденную кожу алоэ. Когда ангел наклонился и мягко поцеловал Дина в макушку, тот уже практически заснул и смог выдавить из себя лишь низкий стон благодарности. — Я люблю тебя, — тихо сказал Кас, — Всего тебя. Ты — всё, о чем я только мог мечтать. Ты идеален, Дин, и тебя достаточно. После этих слов Дин, должно быть, потерялся в своих ощущениях, потому что, когда он открыл глаза, большая часть свечей уже погасла. Лежащий рядом Кас обнимал его, крепко прижимая к себе. Несмотря на то, что, возможно, с момента их разговора прошел уже не один час, Дин заставил себя проснуться настолько, чтобы ответить: — Я тоже люблю тебя. Ангел чуть крепче прижал его к себе, и Дин отключился. *** Проснулся Дин в куда более приятном расположении духа: возможно, из-за прикосновений и слов Каса, возможно, из-за того, что следы порки пропадали гораздо быстрее, чем могли бы. Кас, всю ночь обнимавший Дина — еще одна причина хорошего настроения — отрицал свою причастность к быстрому исцелению. Он пояснил, что несмотря на то, что порка ремнем намного болезненнее, чем порка ладонью, кожа пострадала меньше, чем обычно. Еще ангел отметил, что из-за напряжения мышц боль могла казаться сильнее, чем была на самом деле. Несомненно, тут помог массаж, после которого Дин был больше похож на жидкость, чем на твердое тело. Дин был так обрадован прогрессом, что решил сделать Касу минет. Он решил, что это будет логичным шагом на пути отмены решения об отсутствии секса. В конце концов, кто мог отказаться от минета? Кас мог. Как только Дин обхватил член ангела ладонью, чтобы немного подготовить его, Кас тут же схватил Винчестера за руку. Дин дернулся и оказался нос к носу со строго смотрящим на него ангелом. — Что? — невинно спросил Дин, — ты даже не спал, а утренний стояк всё равно на месте. К тому же, моя задница практически не болит. Можно считать, что я в порядке, а тебе явно не помешает помощь с... — Дин, — перебил Кас, явно теряя терпение, — посмотри на свою руку и скажи, что не так. Спустя пару секунд Дин понял, что обхватил член Каса правой рукой. Вот дерьмо. — Вот дерьмо. — Именно, — подтвердил Кас. Дин был совершенно уверен, что тот изо всех сил пытается не рассмеяться, поэтому рискнул: — Ну, это, конечно, было очень неосторожно с моей стороны, но во всем виновата моя неспособность контролировать себя в твоем присутствии. Ну как ты можешь меня винить? Ты себя-то видел? — Это, конечно, лестно, — ответил Кас таким тоном, что Дин моментально понял: его план провалился, — но тебе были даны очень четкие инструкции. Судя по всему, нам придется продлить срок нашего... — Да ладно! Ты пытаешься меня убить? Ты явно пытаешься меня убить. Именно это и происходит. Сперва «Сэм в депрессии», потом «тебе нужно время, чтобы прийти в норму», а теперь «твоя правая рука дотронулась до моего члена». Что дальше? «Луна не в той фазе»? Вот и всё. Кас не смог сдержаться и рассмеялся. Дин почувствовал гордость: было отнюдь не легко выбить Каса из колеи и заставить его снять маску идеальной серьезности с примесью суровости. — Хорошо, — сказал ангел, наконец взяв себя в руки, — чтобы не рисковать твоим рассудком, ничего продлевать мы не будем. Мне просто придется придумать какое-то другое наказание. — Справедливо, — тут же ответил Дин, — но знаешь, раз уж моя ладонь уже оказалась там... — Ты её немедленно уберешь, — сказал Кас, пытаясь не улыбнуться, — или я перейду... хорошо. По крайней мере, сейчас Дин понимал, что рисковать не стоит: он сразу отдернул ладонь, не дав Касу обличить угрозу в слова. — Знаешь, если бы ты временно отменил запрет, моя правая рука вполне бы могла искупить свою вину... — ответил Дин. Кас задумался. — Приму к сведению. Наверное, тебе нужно алоэ, чтобы ускорить заживление? — Не нужно! Я в порядке, правда. И очень даже готов к... — Сядь. — Что? — Сядь, — повторил Кас. — Ладно, но я... ау! — Именно. Ложись обратно, я нанесу алоэ. И не надо так обиженно на меня смотреть. Еще пара-тройка дней, и будешь как новенький. — Ты жестокий, жестокий ангел и... — Да-да. И садист. Грубый и лишенный милосердия. Я ничего не забыл? — Не-а, ты всё упомянул. — Прекрасно. Хочешь есть? — Умираю. Можно мне бутылку сока? — С огнем играешь. — За это ты меня и любишь. — Ладно. Одну бутылку. — А вот за это тебя люблю я. — Если бы я знал, что всё, что требуется — это бутылки апельсинового сока, я соблазнил бы тебя гораздо раньше, — фыркнул Кас. — Ты всё же кое-что забыл. Ты — чертовски умная... задница. *** Позавтракав и накормив Сэма несчетным количеством тостов с корицей (чего-чего, а масла, приправ и сахара у них было в избытке), Дин решил, что не собирается отступать. Он будет сражаться. Проблема была в том, что раньше Дину не приходилось никого соблазнять. Его обаятельная — это все признают! — мордашка и природная харизма делали всё за него. План по совращению? Ну, возможно, пару-тройку раз Дину попадались девушки, предпочитавшие казаться неприступными, но это ни в какое сравнение не шло с упрямством Каса. У Дина не было ни малейшей идеи, как соблазнить ангела. Он решил начать с очевидной козырной карты, которая еще ни разу его не подводила. Кружевные трусики. На дне ящика лежала еще одна новая пара, которую Дин и надел, оставив над резинкой брюк лишь тоненькую полоску светло-фиолетового шелка. Проблема была в том, что чертовски наблюдательный Сэм заметил трусики первым. — Знаешь, Дин, я не уверен, что лавандовый — твой цвет. Или шелк более темный? Я не могу сказать наверняка, потому что... — Я не собираюсь показывать тебе мое гребанное нижнее белье, Сэм. — Ты уже сейчас этим занимаешься, просто я вижу только часть. — Я даже спорить с тобой не буду, чувак. — В любом случае, я думаю, тебе больше пойдут цвета, присущие драгоценным камням. Сапфировый, изумрудный или ру... — Если ты скажешь то, что начинается на «руби», я тебя ударю. — Это цвет, Дин! — Ты действительно хочешь рискнуть? Сейчас я совсем не уверен, что не хочу позволить тебе умереть от голода. — Ох, да ладно, я всегда могу перейти на военные пайки, так что... — Я ухожу. — Если тебе не нравятся оттенки драгоценных камней, думаю, ты можешь носить приятный желтый или темно-синий. Просто пастельные тона — это всё же не... И ровно в этот момент Кас зашел в библиотеку. — О чем речь? — Я просто говорил Дину, что лавандовый — не его... — Сэм доказывал мне, что, несмотря на свою гетеросексуальность, он всё же намного больше гей, чем я. — Ты же знаешь, что это всего лишь один из множества стереотипов о ЛГБТ-сообществе, и... — Я не понимаю, о чем вы вообще спорите? — Видишь, Дин надел... — Ничего. Я ухожу. *** Затея с трусиками провалилась. Как и приват-танец. Сперва Кас долго не мог понять, что Дин пытается сделать, а потом Винчестер споткнулся о ногу Каса, слетел с коленей ангела и приземлился на задницу — оказалось, она все же не до конца исцелилась. Дин вскрикнул, и в дверях тут же показался Сэм. После получасовой лекции о том, сколько на самом деле нужно работать и учиться, чтобы танцевать у кого-то на коленях, Дин оставил эту идею. Но самым большим провалом была попытка стриптиза. Дин умудрился запутаться в собственных штанах и в процессе падения удариться о комод. Он пришел в себя спустя десять минут и решил, что Сэм всё же был прав: танцевать стриптиз явно не просто. Той ночью Дин отправился в постель в отвратительном настроении, потратив последние силы на то, чтобы наорать на Сэма, пытающегося убедить брата взять уроки танцев на пилоне. Операция «Соблазнение»: день второй — тоже полная катастрофа. Не пытайтесь спеть вашему возлюбленному какую-нибудь сексуальную серенаду, если не можете попадать в ноты: скорее всего, это вызовет споры о том, не заболеваете ли вы ларингитом. Дин был уверен, что фиаско с порно вовсе не было его виной. Кто знал, что на первой странице сайта с уклоном в БДСМ всплывет видео, предназначенное для зоофилов? В любом случае, когда Дин включил его, экран был направлен на Каса. Винчестер потратил два часа, пытаясь успокоить ангела, места не находящего из-за того, «через что пришлось пройти этому бедному ослику». Наконец Дин решил солгать и сказал, что осла на самом деле играл робот. Вошедший в этот момент Сэм тут же опроверг эту идею. Весь оставшийся день они с Касом пытались выработать способы прекратить эксплуатацию животных в порно. Ни один из них не заметил, что Дин сбежал в тренировочный зал, где с особым энтузиазмом попрактиковался в боксе. К вечеру Дин настолько выбился из сил, что ушел в спальню, поужинал там в гордом одиночестве и лег спать. Он не знал, что именно чувствовал, восторг или раздражение, но факт оставался фактом: проснулся он из-за того, что Кас обхватил губами его член.