Тирания порядка

Дальнейший путь не вызвал особенных осложнений, если не считать пары моментов, когда пришлось огибать очередные завалы на пути. Датчики, встроенные в Гендзи, позволили избежать стычек, он попросту фиксировал приближение людей заранее, и даже мог легко сказать, сколько их. Так же, он несколько раз указывал на ловушки, которые никто, кроме него, даже не видел — растяжки, прикрепленные к дверям, мины, с лазерным взрывателем, и прочий хлам, был щедро раскидан повсюду. Сначала ловушки ставили оперативники, пытающиеся перекрыть врагу путь, а следом, их перемещали, или меняли, уже боевики. Последние оказались особенно изворотливы, применяя фантазию, и смекалку, свойственные опытным саперам. Самым распространенным, оказался старый трюк с приоткрытой дверью. Сверху, на проеме, крепится кронштейн с двумя гранатами, от которого к двери идет леска — любой неосторожно открывший ее, получит заряд осколков в голову или спину, если успеет зайти. Зная о такой подлости, Гендзи проводил лезвием катаны по краю проема — острое, как скальпель, оно перерезало леску, не инициируя запал. И все же, киборг не мог углядеть всюду. Джек едва не лишился жизни, опрометчиво наступив на лежавшую поперек коридора дверь — под ней оказалась зажата мина, а Маккри чудом миновал лазерную растяжку, пройдя в дюйме от луча-взрывателя. Террористы хорошо поработали, превращая первый этаж в лабиринт, где каждый тупик грозил смертью, или ранением. Об эффективности подобных мер, свидетельствовали многочисленные тела оперативников, и персонала, или простые следы крови, если жертва выжила. Чаще, от человека оставалась лишь изорванная тушка, окруженная лужей крови. Осознав, насколько плотно все вокруг заминировано, команда начала идти очень медленно, стараясь не наступить на что-нибудь подозрительное — ожидание взрыва, или заветного щелчка чеки, действовало на нервы. Тяжко находится в месте, где все что угодно, может тебя убить. Дошло до того, что Джек, убрал оружие в сторону и подобрав с пола чей-то костыль, осторожно проверял им, подозрительный хлам. На фоне этого, последний отрезок пути, показался очень подозрительным. Перед главным холлом, не оказалось мин, ни растяжек, даже банальных «сигналок», или контейнеров с газом. Лишь чистые, голые стены, на которых, как ни в чем не бывало, сияла реклама зубной пасты. — Слишком тихо, вам не кажется? — Шепотом спросил Джек, осторожно выглянув за угол. Перед ним предстал главный холл госпиталя. Он разительно отличался от остальных его частей. Обычные палаты и коридоры, были практически лишены каких-либо украшений, и излишеств. Кроме вездесущих комнатных растений — голографических и настоящих — пациенты могли узреть разве-что покрашенные бетонные стены, и не слишком обнадеживающие плакаты, пропогандирующие здоровый образ жизни. Холл же, явно показывал, куда ушла большая часть средств, собранных на учреждение — занимая несуразно много места, он производил совершенно сногсшибательное впечатление, вызывая у посетителя невольную оторопь. Потрясающая отделка в стиле французского ренессанса, с примесью античности, придавали залу величественность, и одухотворенность, совершенно не свойственную госпиталям. Изобилие натертого до зеркального блеска мрамора, резных панелей из эрзац-древесины, и различного, порой излишнего, декора, вызывало ассоциацию с Версалем, или Фонтебло. Двери, ведущие с улицы, были поистине исполинского размера — створки, высотой в три человеческих роста, покрывали темно-коричневые пластиковые панели, замаскированные под лакированный дуб. Массивные медные ручки, с декоративными головами львов на них, с трудом помещались даже в ладони крупного мужчины — раньше их покрывала простенькая резьба, но за годы прикосновений, она почти стерлась, а медная поверхность, оказалась отполирована до блеска. Веяние времени, сказалось и на дверях в целом — осознав, что толкать тяжелую дверь, страшно неудобно и травмоопасно, на неё установили сервомоторы, и сенсоры, заставляющие створки, открываться автоматически, при приближении посетителя. Увы, но такие вкрапления современных технологий, испортили работу плотников и теперь, сквозь красивую поверхность «дерева», проглядывали грубые куски железа, с которых капало масло. А количество несчастных случаев, лишь выросло — представьте себе, тяжеленную дверь, резко распахивающуюся вам навстречу. Зачастую из-за излишне ретивой механики, человек пришедший навестить родственника, сам становился пациентом. Сейчас их перекрыла монструозного вида свинцовая переборка, поверх которой сияла ярко-красная надпись «локдаун». Прямо под ней, лежало несколько тел. Джек не мог точно понять чьи они, но судя по тому, как далеко разлетелись кровавые брызги, людей расстреляли почти в упор. Сразу за дверью, распологался главный зал холла — настолько обширный, что пришедший сюда впервые, гарантированно терялся. По бокам от входа, стояли огромные атланты, поддерживающие дверной проем — их лица, несколько изъеденные временем, обращались к вошедшему, будто вопрошая «и что ты тут забыл?». Стены украшала отделка из все того темно-коричневого же эрзац-дерева и красного мрамора, чья фактура, и оттенок, очень неприятно напоминала сырое мясо. В свободном пространстве, были установлены зеркала, в массивной, позолоченной оправе. Именно они, отражая противоположную стену, создавали впечатление невероятного объема. Помимо этой, чисто-декоративной функции, они помогали посетителям — проведя ладонью над поверхностью, вы вызывали голографический интерфейс, позволяющий войти в сеть госпиталя, и получить «талон» на прием, или узнать как пройти в нужное крыло. Кроме того, зеркало сканировало лицо посетителя, мгновенно сверяя с базой данных. Это новшество, должно было заменить классическую регистратуру, но из-за замороченности, и неочевидности, от этого было решено отказаться. Впрочем, полностью отказаться от стоек со скучающими за ними сотрудниками, не удалось, тем более, что остальные три холла, уже не таких величественных, остались не оборудованы, и столь серьёзный технических разрыв, вызывал проблемы. Через равные промежутки пространства, из стен выглядывали ионические полуколонны, дополнительно украшенные позолоченной лепниной, изображающей лавровые листья, и венки. Они поднимались вверх, постепенно увеличиваясь в размере, и переплетаясь, и уже почти под самым потолком, собирались в единые узлы из которых выглядывали все те же самые, омерзительные гипсовые херувимы. Да, вы правы, этот зал проектировал все тот же больной ублюдок, что работал над конференц-залом главной базы «Овервотч». Неизвестно, что за вид безумия овладевал им во время работы, но маниакальная страсть к приклеиванию гипсовых херувимов, и ангелочков на все возможные поверхности, ощущалась здесь в полной мере — уродливые, сколотые, и запыленные морды, выглядывали откуда только можно. Из переплетений золотых листьев, из-под барельефов, они громоздились над дверями, и целыми эскадрильями парили под самым потолком, и по углам. Мертвенная бледность гипса, на фоне золота выглядела неуместной, а человеку с плохим зрением, они напоминали пельмени. Помимо херувимов, у потолка виднелись еще и барельефы, изображающие древних врачевателей, известных врачей и простенькие сценки, из истории медицины. Чуть пониже, уже на уровне человеческих глаз, громоздились экраны, и голографические проекторы, крутящие разного рода рекламу, или развлекательные каналы. На фоне мрамора, они выглядели еще хуже чем вездесущие херувимы и вообще, хай-тек, выглядывающий из-под декора, казался неуместным, и уродливым. Над дверями висели светящиеся таблички с надписью вход, тут и там, виднелись голографические панели, или стенды. По углам виднелись уходящие в стены кабели или неаккуратные пучки проводов — подобно щупальцам невидимого спрута, они прятались за мебелью, выглядывали сквозь отделку, и если не приглядываться, их было почти не видно. Однако, единожды заметив массивный кабель в черной обмотке, вы начинаете подмечать их повсюду… Поверх некоторых стен, красовались массивные табло с объявлениями, и графиком приема. Их мертвенно-синий свет, поразительно контрастировал с потолочными люстрами, выполненными в классическом стиле. Подражая старине, они выглядели как свои сородичи, из восемнадцатого века — массивные, разлапистые и украшенные гирляндами из стекляшек, пародирующих хрусталь. Они тихо звенели, когда под потолком проскакивал сквозняк, а цепи, на которых висели люстры, поскрипывали, и вниз сыпалось мелкое бетонное крошево, возвещающее, что рано или поздно, эта хрень упадет. Роль свеч, играли современные лампы, укрытые полупрозрачными колпаками, из материала, чью плотность, можно было регулировать, меняя тональность освещения. Сейчас лампы горели лишь в половину мощности, то и дело мигая или вовсе угасая, но даже при такой яркости, их отсветы отражались в натертом полу. Снежно-белый мрамор сиял и подозрительно переливался, впрочем, последнее было из-за того, что робот-уборщик, ползающий от стены к стене, перебарщивал с моющим средством, оставляя радужные разводы, похожие на лужи бензина. На их фоне блестели гильзы и отстреленные куски брони, а ближе к левой стене, пол покрывала мерзкая чернота, в центре которой зиял кратер от взрыва чего-то мощного. Помимо этого, всюду валялись вещи, брошенные паникующими людьми — дамские сумочки, инфо-планшеты, зонтики, стаканчики с кофе, и прочий мусор. Ровно посередине зала, лежала даже чья-то туфля, но присмотревшись, Джек понял, что она потерялась вместе с ногой. Ступня и оборванный кусок щиколотки неизвестной дамы, так и остались на месте. У самого входа, вместо очередного блока мрамора, была дезинфицирующая плита — она обрабатывала подошвы входящих лазером, и выпускала небольшие облачка очищающего газа. Дальше, шла широкая дорога из красного мрамора, ведущая к стойкам регистратуры. На фоне белизны, красная полоса напоминала рваную рану, из которой вот-вот брызнет кровь. По бокам, на небольшом отдалении, расположились металлические скамейки для ожидания, огороженные позолоченными кадками с комнатными папоротниками, и пальмами. Между растений, проглядывали бронзовые миниатюры шедевров античной скульптуры, и пародирующий их новодел. Кто-то оторвал скамейки от пола, и стащил в несколько больших, уродливых куч, соорудив нечто на подобии баррикады. В кучу бросили и цветы, и несколько кулеров, с простреленными баками, из которых тихо вытекала вода. Маккри даже заметил несколько торговых аппаратов, с разбитыми витринами, но, увы, их уже разграбили. Вдоль стен, тоже были небольшие кучки хлама. Для неискушенного зрителя, они показались бы обычным мусором, но Джек моментально опознал в них огневые позиции — уж больно правильно они расставлены. Со стороны каждой, открывался отличный угол прострела, превращающий весь холл в арену. Если поставить хотя бы за пару из них по стрелку, то все пространство можно перекрыть огнем. Стену напротив входа, занимала регистратура — череда массивных каменных стоек, отгороженных друг от друга непрозрачными пластиковыми стенками, вызывала стойкую ассоциацию с билетной кассой какого-нибудь театра. Одну из центральных стоек оплавило от попадания плазменного заряда — стенки прогорели, и от них поднимался мерзкий черный дымок, воняющий паленым. Завершающим элементом холла, был массивный памятник военным врачам. Подобно носу корабля, таранящему волну, памятник вырывался из стены — застывший в бронзе врач, облаченный в бронежилет, протягивал руку раненному, а другой отталкивал зловещую фигуру в черном балахоне. Скульптор вложил душу в этот монумент и его старание не пропало — столь живыми казались фигуры. Образ смерти, реально вызывал страх — черненый бронзовый балахон, очерчивал сгорбленное нечто, скрывающиеся под ним — тонкие, костлявые пальцы, уже протянутые к умирающему бойцу, напоминали таковые у человекоподобных омников, а если заглянуть под капюшон, то там скрывался бронзовый череп без нижней челюсти. Лицо медика, наполовину закрывали бинты, раны усеивали тело, но он уже опередил Смерть, отобрав у неё жертву. Дорога из красного мрамора, упиралась прямо в основание этого мемориала, дополняя его — выходило будто медик, вытаскивает солдата прямиком из кровавой реки. По мере приближения к памятнику, тот казалось, становится все больше и больше, пока монструозные фигуры, не нависали над тобой, грозной тенью военного прошлого… — Да, выглядит очень подозрительно, Генз, ты что-нибудь видишь? — Спросил Маккри, высовываясь поверх Джека. — Только твой затылок. Но в целом… Чисто… — Добавил киборг, несколько секунд оглядывая холл. — Нам на ту сторону… — Так же шепотом сказал Маккри, показывая пальцем, на неприметную дверь, позади регистратуры. — Там вход в ту каморку. — Вы, вот так легко и просто прошли сквозь холл? — Недоуменно спросил Джек, переводя взгляд на ковбоя. На мгновение он представил как до зубов вооруженный киборг и ковбой, как ни в чем не бывало проходят сквозь толпу, и глупо улыбнулся. — Нелегко, тут такой хаос творился. Не до нас местным было. Команда осторожно двинулась вдоль стены, стараясь держаться за завалами мебели, но не успели они сделать и десяти шагов, как вдруг Гендзи встрепенулся. Его подсветка мигнула, а из поврежденного участка брони, вырвалась струйка пара. — Стоп! Люди. Десяток, а, нет, два десятка. Идут по кордиору напротив. Команда бросилась за ближайшее укрытие, которым послужил небольшой кожаный диван, заваленный целой кучей скамеек, поверх которых лежал разбитый торговый аппарат. Несколько секунд царила кутерьма — Джек пытался уложить Ану рядом, а Дежсси и Гендзи, пихались, и толкались, только потому-что ковбою оказалось тесно, между киборгом, и торговым аппаратом. В тот момент, когда они наконец успокоились, и Джесси принял свою судьбу (кроме того, он стал находить её несколько более приятной, когда обнаружил на в аппарате просыпавшиеся орешки), воцарилась зловещая тишина, в которой, даже собственное дыхание, оказалось отчетливо различимо. На другой стороне холла, послышались чьи-то шаги — подкованные металлом подошвы, цокали по мрамору, а звяканье снаряжения, приглушенным эхом отдавалось от стен. Сделав пару шагов, человек застыл, очевидно проверяя, чист ли холл. Джек осторожно сдвинулся и найдя щель, в своем укрытии, принялся наблюдать. У противоположной стены, стоял оперативник, в черном сержантском бронекостюме — он медленно водил автоматом от одного подозрительного места к другому. Тонкий луч лазерного прицела, скользил по вещам, ненадолго задерживаясь, или резко сдвигаясь. Когда он навел оружие на укрытие Джека, тот быстро убрал голову и взгляд оперативника, прошел мимо, так и не зацепившись ни за что подозрительное. Удостоверившись, что противника поблизости нет, боец чуть наклонил голову, передавая что-то по рации, и следом за ним, из коридора появилась небольшая группка гражданских. Несколько врачей и медсестер, сопровождали десяток больных — некоторые несли с собой капельницы, и небольшие пакеты, заполненные каким-то хламом. За ними виднелись еще несколько оперативников, прикрывающих отход. Теперь их шаги слышал и Джек — звонкий перестук подбитых металлом сапог оперативников, затмевал шлепанье больничных тапочек, и тихое клацанье гражданской обуви. Они торопились, но из едва слышных обрывков разговоров, не удавалось понять куда. Вдруг, где-то на грани слышимости, обозначился тихий шелест, и на пол, прямо перед людьми упала граната. Она со звоном перекатилась, остановившись прямо перед ногами первого оперативника. Крикнув что-то неразборчивое, он отшатнулся назад, но быстро осознав, что не убежит от взрыва, одним действием доказал, что в рядах оперативников «Вишкар», служат не только ублюдки. Отбросив автомат, боец бросился вперед, накрыв гранату собой, а в следующий миг, раздался взрыв, от которого по залу прокатился тяжелый, болезненный грохот, сквозь который слышались влажные, мерзкие звуки. Тяжелый бронекостюм, и человеческое тело, приняли на себя всю его мощь, не дав осколкам разлететься далеко. Развороченный труп оперативника, лежал в луже крови, а вокруг оседало красноватое, влажное облако пыли, и падали на пол вырванные куски тела. Одновременно с этим, из-за стоек регистратуры, появились головы боевиков и на людей обрушился ураганный огонь. Вой гаусс ускорителя и хриплый лай нескольких автоматов, заглушили эхо взрыва, и крик гражданских, в ужасе бросившихся назад. Яростные, неприцельные очереди ворвались в самый центр группы. Двое упали так и не успев сорваться с места, еще один рухнул на колено, а в следующий миг лишился жизни, когда ускоренная гаусс-кольцом болванка прошла сквозь шею. Срезанная голова покатилась в сторону, путаясь в ногах других людей. Медсестра, в панике метавшаяся из стороны в сторону, запнулась об нее, и упала прямо на труп оперативника, а в следующий миг, несколько пуль, впились в её бок. Убийственный свинцовый бич, хлестанул по спинам, разрывая плоть, и дробя кости, обрывки белых халатов, и больничных роб, взметнулись вверх, вместе с кровавыми брызгами. Образовалась толчея, обезумевшие от ужаса люди, расталкивали тех, кого считали коллегами, и друзьями, выпихивая под смертоносный свинцовый шквал. Кто-то, отбивался от толпы и бросался в другую сторону, надеясь пробежать сквозь холл, но тут же с криком падал, хватаясь за рану. Террористы не добивали кричащих, во всяком случае сразу, и вскоре, холл наполнился отчаянными криками, а белый мрамор, покрылся кровавыми лужами. Мелкие красные капли, дождем разлетались по отделке, уродуя и без того мерзких херувимов, и оседая на мемориале. Один из врачей, кинулся под его прикрытие и почти добежал до бронзовых фигур, но несколько пуль, пробили его ноги. Правое колено взорвалось фонтаном костей и жил. Врач с воем упал на подножие памятника и разбил голову об бронзовую спину раненного солдата. Кровь полившаяся вниз, смешалась с красным мрамором, и теперь, задумка скульптора, стала выглядеть законченной. Сквозь паникующую толпу, вперед рвались оперативники, пытающиеся прикрыть собой хоть кого-то, но скоро, они перестали церемонится, и просто расталкивали людей. Потеряв сержанта, они действовали по заранее отработанной тактике, основанной на подавляющем огневом превосходстве. (Mick Gordon — Slayer Gates (Bass Boosted версия и поставьте лучше на «повтор»)) Первым прорвавшимся сквозь толпу, оказался пулеметчик, облаченный в укрепленный брнокостюм. Грубо растолкав паникующих людей, он грузно вывалился на открытое пространство, привлекая на себя весь возможный огонь. В усиленных сервомоторами руках, он сжимал двуствольный ленточный пулемет, питаемый сразу двумя лентами, уходящими за спину оперативника. Он не боясь встал прямо напротив регистратуры, и пули зацокали по толстым металлическим плитам, безуспешно пытаясь поразить здоровяка. Широко расставив ноги, он будто дразня врага, ударил себя кулаком в грудь. Удар включил проекторы жесткого света и из-под наплечников оперативника ударили бледно-синие лучи. Они переплетались, прямо на глазах превращаясь в плотную материю, в которой вязли и падали пули. Даже когда подала свой голос гаусс-винтовка, её болванка, летящая на чудовищной скорости, не смогла преодолеть барьер — длинная металлическая игла, с тупым носиком, врезалась в барьер, и пройдя жалкие миллиметры, разлетелась на куски, с тихим звоном упавшие на пол. Динамики шлема издали приглушенный, ухающий звук, похожий на смех, и здоровяк поднял свой громоздкий пулемет, пропихивая стволы сквозь барьер, а в следующий миг, на регистратуру обрушился ураганный огонь. Ревущие цепи бронебойно-экспансивных пуль перемалывали мраморные плиты в мелкую пыль, прошивали их насквозь и рикошетировали. Стена позади регистратуры, разлеталась вдребезги. Гипсокартон и бетон, распадались, крошились, и трескались, обнажая технические помещения, заваленные каким-то хламом. Лопнула труба и вниз полилась вода, с грохотом разлетались компьютеры, и шкафы с инфо-планшетами, волны искр, сыпались на пол. Во все стороны полетели осколки камня и арматуры, в воздух поднялось облако серой пыли. Она смешивалась с облаком пороховых газов, вырывающихся из столов пулемета — они подобно туману, уже окутали оперативника, сделав видимым лишь его силуэт. Дульные вспышки, сверкали на броне, и отсвечивали от линз шлема, заставляя их светиться инфернальным огнем. Сквозь ужасающий рев двух столов и звон гильз, латунным водопадом льющихся на пол, слышался хруст перемалываемого камня, чьи-то отчаянные вопли, и все тот же приглушенный смех человека, наконец воплотившего свою давнюю мечту, пострелять длинными очередями. Пулеметные ленты звенели по броне, выстукивая реквием, по тем несчастным, что попали под огонь. Оперативника трясло от отдачи, он с трудом водил оружием из стороны в сторону, перенося смертоносный поток свинца с одной приемной кабинки на другую. Слишком поздно боевиков осознали, какую огневую мощь навлекли на себя. Двое попытались выскользнуть, и бросились бежать, но тут оказались срезаны. Двойная очередь, уронила бегущих людей, пригвоздив обоих к стене. Облако крови крупной кляксой осело вокруг. Крупный калибр перемалывал их тела, кроша кости, и разрывая плоть, пока боевики не стали похожи на тряпичных кукол, с подрезанными ниточками. Они еще какое-то время корчились, привалившись к стене, не в силах даже просто упасть вниз. Пулемет ISR-20 модели «Потрошитель», мог легко выдавать больше шести тысяч выстрелов в минуту, и за одну очередь, легко перепиливал пополам гражданский автомобиль. Обычно такое оружие ставили на джипы, или грузовики-гантраки, но в «Вишкар», решили оснастить таким оружием пехоту, укротив стволы, и добавив дополнительные каналы охлаждения. Получилось нечто, способное подавить огнем несколько взводов пехоты, или концентрированным огнем уничтожить легкую бронетехнику, и низко летящие БПЛА. Стволы могли стрелять поочередно, что хорошо сказывалось на точности и кучности огня, но оперативник не экономил патроны, и лупил сразу с двух. Два выстрела сливались в один громоподобный залп. Из дтк вырывались клубы яркого пламени, и сизые потоки дыма, струящегося подобно змеям. Ответный огонь почти сразу прекратился. Боевики в ужасе, вжались в пол, пока над их головами бушевал свинцовый смерч. Даже смельчак с гауссовкой, притих, и обняв свое драгоценное оружие, сжался в комок. Их засыпало камнями, стойки пробивало насквозь и острые осколки впивались в броню, и кожу. Кто-то стонал и выл от боли, держась за раны, двое погибли почти сразу — впиваясь в тело, пули почти не оставляли шансов выжить, ведь каждая третья, обладала экспансивными нарезами. Попадая в плоть, они раскрывались, подобно цветкам, разрывая органы, и ломая кости, а их осколки, делали рану практически не заживающей. Один из боевиков в ужасе глядел на развороченный живот своего товарища — всего две пули, вскрыли его, а куски бронежилета, загнулись внутрь. Рядом с ним, на спине лежало тело лишенное руки, и головы — тяжелая пуля, попав в голову, вырвала её из тела, вместе с куском позвоночника. Под ним, вопя от страха и боли, бился еще один боевик, лишившийся обеих ног. Сжимая в руках ПП с гаусс-усилителем, он пытался развернуть его себе в лицо, чтобы прекратить боль, но оружие выскальзывало из мокрых от крови пальцев. Гаусс-оружие, было ужасно, но убивало быстро, почти мгновенно, пули же оставляли после себя кричащих от боли раненых, и калек, уже не способных взять в руки оружие. Когда оперативник дернул столы вверх, то на боевиков посыпались куски гипсовых херувимов, и отделка. Крупный кусок ангелочка, упал на голову бойцу с гаусс винтовкой, но шлем выдержал, но его товарищу справа не повезло и острый осколок крыла, впился ему в горло. Настроенные на легкий бой, и еще миг назад наслаждавшиеся резней, боевики, тряслись от ужаса. Сквозь дыры в мраморе, они видели силуэт пулеметчика, а сверху на них глядела статуя Смерти. Лишь двое матерых террористов из «Труппы», сохраняли спокойствие. При первых же выстрелах они бросили воющий молодняк, отползли в бок, под прикрытие монумента и начали готовить гранаты. Под столь серьёзным прикрытием, оперативники, прорвались в холл. Двое встали по бокам от пулеметчика, и выставив оружие из-за щита, принялись вносить свой вклад в разрушение регистратуры, обстреливая ее короткими очередями. Третий боец, несущий на спине рюкзак с запасным боезапасом, встал сзади, готовясь выполнять обязанности заряжающего. Остальные, не переставая стрелять по укрытию боевиков, бросились вперед, за баррикады, чтобы занять более выгодные позиции, и передавить боевиков огнем. Но первый из них, напоролся на замаскированную мину. Крик злобы, боли и ужаса, заглох на фоне хлопка, и волна осколков, буквально растерзав несчастного, обрушилась на его товарищей, заставляя их согнуться. Тем временем, у одного из боевиков сдали нервы, и он бросился прочь, рассчитывая спрятаться в помещениях позади регистратуры. Но пулеметчик среагировал мгновенно — он развернул свое оружие и цепь пуль погналась за беглецом, круша все не своем пути. Вихрь свинца срезал остатки пластиковых перегородок, обратив их в осколки, в стенах позади появилось еще больше дыр, и целый кусок гипсокартона рухнул вниз, потянув за собой всю ту лепнину, что висел выше. Боевик почти скрылся, но пули настигли его — взрезав левый бок, и начали вгрызаться в спину. Всего один росчерк, и человек уткнулся лицом в пол, почти перерезанный в районе поясницы. Глубокие, открытые раны, полные осколков пуль, и бронежилета, истекали кровью, и сквозь них, можно было смотреть насквозь. Боевик булькал, и тянул вперед руки, пытаясь уползти, сквозь динамики шлема проступали кровавые пузыри и пена. Он пытался помогать себе ногами, но пули перебили позвоночник, и ноги безвольно тащились позади… Оперативники заняли удобные позиции, и уже все сразу обстреливали противника. Пулеметчик, только этого и ждал, теперь его самого прикрывали. Он преодолевая отдачу, пошел вперед. Каждый шаг давался с трудом — адское оружие буквально рвалось из рук, заставляя бойца опасно покачиваться. Его очереди, хаотично метались по регистратуре, кроша то что от нее осталось. Джек завороженно наблюдал как это чудовище приближается к боевикам. Он отлично помнил, какой страх охватывает неподготовленный разум, во время пулеметного обстрела — когда вой пуль, кажется потусторонним ревом, хочется вскочить, и в ужасе бежать, или наоборот, упасть лицом вниз. Закопаться. Не двигаться, пока ужас не схлынет. Кто-то из боевиков, от отчаяния, начал стрелять в него, сквозь дыры в укрытиях, но все тщетно. Поле из жесткого света, останавливало все пули и осколки. Еще один боевик струсил и пополз прочь, но тут же был убит одним из прикрывающих. Рядом с ним кто-то попытался затащит тело за укрытие, но длинная очередь пресекла эту попытку. Пулеметчик все приближался. Стволы пулемета уже раскалились и покраснели, от них валил зловонный дым, и даже охлаждающая смесь, поступающая по специальным желобам, не справлялась. Заряжающий уже начал поливать их водой из фляги, но жаждущее крови оружие, не думало стыть. Оно пережевывало одну пулю за другой, жадно пожирая их и посылая во врага. В ушах Джека, грохот уже превратился в непрекращающийся рев. Он уже не мог выделить отдельные выстрелы, или отрезки очереди. Казалось пулемет строчит прямо у него в голове. Даже когда обе ленты иссякли, и оружие замолкло, Моррисон все еще слышал этот стук. Резким движением плеч, пулеметчик скинул со спины опустевший рюкзак, и заряжающий уже тянул к оружию ленты. — Зажигательные давай! — Прогудел оперативник, принимая из рук помощника ленту, состоящую из пуль с красными головками. В этот момент из-за регистратуры раздался одиночный выстрел гаусс-винтовки. Тяжелая болванка, пролетела над головами оперативников, заставив их пригнуться и угодила куда-то в потолок. Но это был не промах. Снаряд перебил цепи на которых держались тяжеленные люстры и те, одна за другой, рухнули вниз, погребая под собой бойцов «Вишкар». За ними потянулись потолочные плиты и кабели проводки. Одна из люстр упала прямо на пулеметчика, и тот рухнул на спину, трепыхаясь как жук, пришпиленный к картонке. Во все стороны полетели осколки стекла, часть ламп тут же лопнула, погрузив холл в еще больший сумрак. Провода, паутиной опутали все вокруг, и вниз сыпались искры. Все было в дыму, и пыли. Раскаленные стволы пулемета уперлись в одну из «лап», люстры, и та начала медленно тлеть. Броня пулеметчика выдержала удар, чего нельзя сказать о заряжающем — бедолага лежал рядом, с головой ушедшей в плечи, а рядом с ним, пытался высвободиться еще один оперативник. Силовое поле заморгало, и рассеялось, больше ничего не прикрывало оперативников. Тут же из-за стойки полетели гранаты, и холл наполнили хлопки взрывов. Осколки дождем хлестали по стенам и ободранному потолку, сбивая все больше кусков отделки, и окончательно уродуя ее. Оперативники огрызались в ответ, но плотная завеса раскаленных пороховых газов и пыли, мешала им — заставляя пускать длинные очереди наугад. Пара гранат, упала рядом с еще живым пулеметчиком — он пытался скинуть с себя мусор, но взрыв оборвал эту попытку. Как бы не была прочна броня, против гранат, она не выстояла и осколки впились в незащищенные участки. Боевики, поняв, что пулемет смолк, вновь зашевелились. Кто-то принялся перевязывать раны, или пытаться откачать товарищей. Сквозь дым, разгорались фиолетовые вспышки транслокаторов, когда очередного раненного телепортировали на базу. Страх тех кто выжил, быстро погас, оставив место для ярости, и желания отомстить за секундную слабость, а кроме того, к ним подошло подкрепление. Из технических помещений, начали медленно, по двое-трое, появляться боевики «Труппы». Они сменяли молодняк, давая им время отступить, и пополнить боеприпасы. Гораздо более агрессивные, и хорошо обученные, чем простые бойцы, они быстро перешли в атаку. Метнув еще по паре гранат, они, под прикрытием боевика с гаусс-винтовкой, перемахнули через руины регистратуры, и побежали к оперативникам, оказавшимся теперь в явном меньшинстве. Фанатично упертые, не боящиеся, ни пуль, ни смерти, они стремительно сократили расстояние до оперативников, потеряв по пути восемь человек. Живая волна, ударила в баррикаду, и бежавшие первыми, буквально взлетели на их верхушку, и выпустив последние пули, практически в упор, схватились за ножи. Завязалась шумная рукопашная драка, в которой бойцы «Вишкар», явно проигрывали. Они отмахивались от боевиков прикладами автоматов, пытались стрелять в упор или хватались за пистолеты, но террористов оказалось банально больше. Они уворачивались, обезоруживали врага набрасываясь втроем на одного, и валили на пол, добивая точными ударами длинных, слегка изогнутых кинжалов, с лазерной кромкой, вместо лезвия. Они легко прорезали кевлар, и углублялись в тело, нанося узкие, глубокие раны. Оперативники яростно сопротивлялись — удар прикладом в голову гарантированно выводил врага из строя, а последующий пинок, мог оказаться смертельным. Один из бойцов, успел разрядить весь магазин в бросившегося на него боевика, и отбросив автомат, схватиться за ножны, в которых вместо штык-ножа болтался мачете. Двумя короткими взмахами, он отбросил от себя еще одного террориста, лишив его руки по самый локоть, но был убит ударом в спину. Совершивший эту подлость, тут же упал, с дырой в голове — трое оперативников смогли вырваться из рукопашной, и заняв небольшое укрытие, методично отстреливали боевиков. Когда на них обратили внимание, они успели прикончить шестерых, и тяжело ранить троих, оставив их калеками…  — Похоже это наш шанс! — Крикнул Джек, хлопнув по спине Маккри. Все это время они безучастно наблюдали за сражением, стараясь не привлечь к себе внимания. Попасть под перекрестный огонь, или еще чего доброго поймать гранату, было-бы очень нежелательно. — Пока они заняты, бегом! Они вскочили с пола и обогнув свое укрытие, бросились бежать сквозь холл. Клубы пороховых газов, пыль и всеобщая суматоха, идеально маскировали троицу беглецов. Джек перескакивал через тела, и завалы, посекундно оглядываясь на Джесси, тащившего на спине Ану. Он опасался, что рядом упадет еще одна граната, и похоронит всех на месте. Над головой летали редкие выстрелы, слышалась ругань, и крики умирающих, а с потолка все сыпались куски отделки, и прямо перед Джеком, как и годы назад, разбивались головы гипсовых херувимов. Едкий дым резал глаза и горло, под ногами катались гильзы, и осколки гранат. Они пробежали половину холла без каких либо препятствий, но долго так продолжаться не могло. Из-за регистратуры выглянул боевик с гаусс-винтовкой — он хотел перелезть через мраморные осколки, но заметил беглецов, и поднял оружие. В следующий миг, Маккри, развернулся и почти не целясь выстрелил ему в голову. Этот выстрел привлек внимание, и сразу несколько боевиков, обернулись на него.  — Плохой день! — Прохрипел Джесси, когда они бросили резать оперативников, и побежали следом. — Очень плохой день! (David Levy — The Trial of Maligog (Bass Boosted)) Джек задержался и дал короткую очередь, но зацепили лишь одного террориста, заставив его упасть. Остальные замедлились, и припав к полу, бросились к укрытиям. Джек принялся стрелять одиночными, стараясь зацепить побольше целей, но лишь ранил двух, или трех врагов. Боевики двигались резкими, короткими рывками, от укрытия к укрытию, каждый раз когда Джек смещал вектор огня, они успевали проскочить дальше. На стрельбу оборачивалось все больше голов и рядом с беглецами защелкали неприцельные выстрелы. Джек вертелся как юла, стараясь не пропустить никого. Его движения, размеренные, четкие, напоминали работу идеально отлаженного механизма — поворот, прицел, выстрел! Еще двое боевиков упали, держась за кровоточащие раны, третий упал замертво, сбив с ног четвертого. Но их движение, было уже не остановить. Объятые наркотической яростью, и подогреваемые верой в собственное бессмертие, они уже с трудом понимали, что идут с ножами на вооруженных людей. Джесси уже почти добрался до спасительного выхода, Гендзи же остановился, чуть позади, отражая пули, летящие слишком близко, а когда один из боевиков почти догнал его, то резко развернулся и присев на колени, рубанул его, снизу вверх. Человек сделал еще один шаг, а потом упал — его грудь и живот раскрылись как анатомический справочник. Двое боевиков перевалили через ближайшую баррикаду, и крича что-то нечленораздельное, бросились прямо на Моррисона. Джек, еще секунду назад, увлеченно отстреливавший другую группу, развернулся и вжал спуск — первый террорист сделал три шага, и упал, когда пули перечертили его грудь, и голову. Очередь дернулась дальше, и второй боевик рухнул, не добежав до Джека всего два шага. Он потянулся к нему, сжимая в руках по ножу — их острия, почти царапали Моррисону ботинки. С рыком презрения, Джек добил его, и тут же развернулся к третьему врагу, но оружие отозвалось лишь сухим щелчком — патроны кончились. Гендзи, в это время боровшийся сразу с тремя врагами, нашел секунду и одним коротким движением, метнул сюрикен, воткнувшийся в висок боевика. Джека, благодарно кивнул ему, и потянулся к запасному магазину, но ему не дали. На грани видимости он заметил приближение еще одного врага. С рыком злобы, Джек перехватил ПП поудобнее, и сделав шаг навстречу боевику, со всей силы врезал ему прикладом в лицо. Удар оказался такой силы, что противоударный пластик треснул пополам, а противник отшатнулся, едва не рухнув на спину. Не давая ему опомниться, Джек обхватил боевика за шею, и несколько раз ударив коленом в кадык, рванул голову вверх, ломая шею. Тихий хруст, и противник обмяк. Моррисон вырвал из расслабленных пальцев кинжал и распрямился, готовясь встречать новых врагов. Пока он разбирался с одним, его окружили со всех сторон, даже прямо за спиной уже пыхтел террорист. Почему-то они не торопились нападать, и Джек видел очертания их лиц, сквозь темно-красные стекла визоров. Гендзи дрался сразу с тремя, а у его ног, уже лежало несколько изрубленных тел. Джесси, отчаянно отстреливал всех, кто пытался добраться до него, но судя по его лицу, патронов у ковбоя почти не осталось. Где-то на другом конце холла добивали последних оперативников. «Ну все… Конец» — Подумал Моррисон, поудобнее перехватывая кинжал. — «Чего ждете-то?» Его пессимистичные расчеты не сбылись. Неизвестно какие ангелы, или демоны благоволили Джеку Моррисону, и его людям, но степень везения, впоследствии казалась ему просто аномальной. Многострадальный госпиталь вздрогнул от серии взрывов. Вход в госпиталь, объяла вспышка, и стена исчезла в огромном облаке взрыва. Ударная волна пробежала по холлу, сбив с ног всех кто на них стоял — Джек рухнул на бок, едва не вспоров себе лицо кромкой кинжала. Боевики попадали как домино, пытаясь схватиться друг за друга, а один рухнул прямо на Джека, за что тут же получил удар в по горлу. Джесси, перезаряжавший револьвер, выронил клипсу и патроны рассыпались по полу, а сам ковбой потерял равновесие, и оперся об стену. Только Гендзи устоял на ногах, Благодаря гиростабилизаторам. Лавина бетонных осколков, и пламя, почти мгновенно прикончили всех, кто был близко. Стоявших у баррикад, буквально размазало об них, трупы подбросило вверх, и куски тел, полетели в стороны, вместе со шрапнелью. Плотные клубы дыма и пыли заволокли все помещение. Сквозь грохот взрыва, заревели пробирающие до мурашек сирены, и внутрь устремились штурмовики «Вишкар». Началась страшная суматоха и паника. Кругом гремели выстрелы и хлопки шокового оружия. С треском сыпались куски бетона, лязгали ботинки штурмовиков, и выла сирена. В дыму, было не разобрать кто и куда бежал, всюду метались размытые силуэты, сияли дульные вспышки и дуги силовых щитов. Ухали дробовики, кричали раненные, трещало пламя. Полный хаос и смятение охватили ряды солдат «Когтя». Сияли отсветы транслокаторов, переносящих боевиков прочь отсюда — сломленные, и деморализованные, они отступали. Повсюду в них врезались атакующие штурмовики — не делая скидок раненным, и умирающим, они расстреливали людей в упор из дробовиков, и автоматов, давили сапогами, и закидывали шоковыми гранатами. Лишь бойцы из «Труппы», подогретые стимуляторами, продолжали сопротивление, организованно отступая назад. Двое из них, понимая что не успевают, бросились оперативникам на встречу, сжимая в руках по гранате. Первого успели убить, но второй ворвался прямо в группу штурмовиков и подорвался, унося за собой всех кто оказался в радиусе поражения. Бойня устроенная пулеметчиком, приумножалась многократно, брызги крови и ошметки плоти, взлетали под самый потолок, и вскоре часть дыма окрасилась в бледно-красный оттенок. Госпиталь трясся от штурма. Сразу с трех направлений бойцы «Вишкар» проломили стену, и больше двух сотен штурмовиков, под прикрытием штурм-инженеров, устремились внутрь. Первые минуты, повсюду творилась бойня. Имея на руках лишь скудную информацию о противнике, а потому не в силах идентифицировать его, штурмовики стреляли во все что движется… Оглушенный Моррисон встал, и покачиваясь поковылял куда-то в сторону выхода. За ним попытался погнаться один из боевиков, но чья-то короткая очередь, пришпилила его к полу. Все вокруг ревело и выло, ему казалось, что он снова на войне. Старые, давно забытые образы металлических ужасов мерещились ему вокруг. Тени титанических омников, ревела атака тысяч пехотинцев, гремела артиллерия… Усталость, боль и тупая злоба, перебороли страх. Он уже не очень понимал что делает, просто двигаясь вперед. Все плыло и мигало, будто в тумане. По пути он в кого-то врезался, отпихивал, бил, и добивал, но никогда не мог вспомнить, что точно происходило. Когда несколько пуль, прожужжали прямо перед его лицом, он даже не отреагировал, продолжая шагать вперед. Несколько боевиков прямо перед ним, пытались убежать куда-то, но из дыма вынырнул оперативник с гаусс-дробовиком. Тремя выстрелами распылил их, на кровавую пену, и исчез в дыму… Из сумрака его вывел Гендзи. Японец внезапно появился рядом и схватив его под руку, потащил к выходу. Он не помнил как они дошли, помнил лишь отчаянный грохот, и что Гендзи несколько раз кидался на кого-то, расчищая путь, помнил как Джесси, встречая их, получил ранение, когда шальная пуля, прошила его правый бок, и ковбой скорчившись, зажал рану рукой. Шимада завел его в какую-то крохотную комнатушку, вдоль стен которой стояли старые, давно поломанные стиральные машинки, и стеллажи со стиральным порошком. Под потолком висело изорванное, грязное белье, и анатомическая модель человека, подвешенного за шею. Джек тупо глядел на него, и лишь потом понял что это и есть человек, только изуродованный до предела, и вскрытый вдоль туловища. Геднзи захлопнул за собой дверь, но в неё кто-то попытался вломиться. Рука в черно-красной перчатке пролезла внутрь, и принялась палить наугад из пистолета. Пули ударились в потолок, и труп закачался, обдавая кровью все вокруг. Японец чертыхнулся и перехватив катану, несколько раз ткнул ею сквозь проем — человек закричал, и Гендзи смог захлопнуть дверь. Для верности, он припер её стиральной машиной, и сверху уронил стеллаж, с которого градом посыпались коробки стирального порошка, и металлические тазы. Грохот притих, и Джеку стало полегче.  — Скорее! Сюда… — Прошипел Джесси, указывая на перевернутый сушильный шкаф, поверх которого были набросаны какие-то тряпки. — Гендз, оттолкни эту херь! Я немного, ранен… И, еще, Ану теперь несешь ты! Киборг ухватился за край шкафа и без особого труда отбросил его в сторону. В стене позади него, красовалась узкая, темная дыра, из которой шел холодный, сырой воздух. Кирпичи по краям покрывал мох и плесень, годами разъедавшая материалы. За ней, едва виднелся грязный туннель, уходящий в темноту… Гендзи взял Ану на руки и согнувшись, вошел в него. Джек пролез следом. Под ногами зачавкала влажная кирпичная крошка, а на лице тут же осели капли конденсата. Обрывки пыльной паутины болтались в воздухе. Принюхавшись, Моррисон почуял вонь канализации, и застойной воды. «Точь в точь, как в годы войны, не хватает только запаха разбухших трупов». — Подумал он, оборачиваясь на кряхтящего Джесси. Как замыкающий, он закрыл ход, подтянув к нему шкаф. Их окутала холодная, влажная тьма, сквозь которую шум битвы казался далеким, и призрачным.  — Сука… Тяжелый… — Прокомментировал ковбой, и тут же скорчился от боли. — Меня дыранули… Гендз, подсвети…  — Только если ты признаешь, что «счет» в мою пользу. — С холодной усмешкой произнес Гендзи и швы его протезов, засияли мягким зеленым светом…