Scars

«Меня зовут Патриция. Я ненавижу своего отца.»

Это то, что я сказала совету. В первый раз, когда меня посадили на стул посредине огромной круглой комнаты и вкололи сыворотку. Сыворотку правды. Своеобразная проверка перед тестами, которую проходят все подростки, достигшие возраста выбора. Ну, или почти. Мне пятнадцать, однако совсем скоро будет шестнадцать. Через пару дней. Когда я сидела в центре комнаты под пронизывающими, сквозными взглядами людей нашей фракции, мой отец был тем, кто вколол мне эту сыворотку. И я прекрасно помнила его взгляд, когда я сказала то, что давно мучило меня. Испуганный. Обреченный. Разочарованный. Это был последний раз, когда он смотрел мне в глаза. Последний раз, когда он вообще смотрел на меня. С того самого момента я перестала существовать для него. Прошла уже неделя с той проверки, но он так и не сказал мне ни слова. А скоро будет мой день рождения. Праздник, который я ждала с таким нетерпением целых шестнадцать лет. Он омрачён только тем, что мой отец забыл о моём существовании. В том, что я говорила на проверке, был смысл. Очень много смысла. И я не могу поверить в то, что мой отец не знал о том, что я его ненавижу. Наверное, он подозревал об этом, но не ожидал того, что об этом узнают все. Для членов моей фракции он идеален во всем: аккуратный, отзывчивый, добропорядочный и, что самое главное, никогда никому не лгал. Хотя я знаю обратное. Я — самая большая ложь его жизни. Мой отец учёный. Он — тот, кто улучшил сыворотку, тот, кто улучшает её и по сей день. Как это касается меня? Дело в том, что именно я была подопытным кроликом в его лаборатории. И это хуже всего. Моя мать умерла при родах, и отец решил забыться в своём изобретении. И, так как никто из нашей фракции не хотел бы испытывать на себе все то, что вызывает сыворотка Правды, экспериментировал мой отец надо мной. Он заставлял меня пытаться солгать под её действием, и, если мне это удавалось, он улучшал её формулу. И хотя он знал, что тот, кто лжет, испытывая действие укола, чувствует почти невыносимую боль, такую, которую не пожелаешь и врагу, он продолжал использовать его на мне. И все бы ничего, если бы он не выведывал мои самые сокровенные тайны. Он узнавал, кто был моим первым парнем, узнавал, что я прогуливаю уроки… Когда я стала подростком, укол сыворотки стал для него вроде приветствия. Если ему казалось, что я лгу ему, он не раздумывая делал мне инъекцию. Он знал обо мне все, как бы странно это не было. Возможно, после смерти матери ему приходилось не легко, и он видел ее во мне… Он интересовался тем, какое бельё я надевала каждый день, когда у меня начинались месячные… Хоть я и не знала другой семьи, других родителей, я знала, что это ненормально. И я жутко хотела сбежать. А теперь, когда он прекратил обращать на меня внимание, я растеряна. Что же мне делать? Уйти из семьи, или остаться? Сменить фракцию, круг общения, или оставить все так, как и было? Я не знаю. Завтра я пройду тест и наконец решусь, кем же я стану в этой жизни. Эрудитом? Я всегда любила учиться, и они чем-то напоминают мне Искренних. Тоже дисциплинированы, умны и расчетливы. Дружелюбной? Жить в спокойствии, мире и согласии… Альтруисткой? Помогать другим, забыть о себе, смотреться в зеркало раз в три месяца? Или Бесстрашной? Почувствовать вкус жизни, забыть о дисциплине и бесконечном шепоте, который так любят Искренние? Я не знаю. Я хочу уйти из фракции, но не знаю, что станет с отцом. Нет, мне не жаль его, просто… Если я уйду и он останется один, он может найти для себя новую жертву для экспериментов. Или… Он может убить себя. Единственное, что вытаскивало его из этой пропасти, это его опыты надо мной, как бы прискорбно это не зучало. Я не знаю, что же делать. Если отец умрёт, я точно буду корить себя в этом. Но, в то же время, я боюсь остаться с ним на всю жизнь…