31, восьмой месяц (гриан), 3875 Веартра (Лоресс; столица)
Лебедь — символ чистоты и невинной преданности, символ нежности и печали. Лебеди обитают в парке, нередко плавая по искусственным озерцам и похлопывая крыльями, и их перья и пух идут на дело, а сегодня — ровно в полночь — начинается новый день и вместе с ним — новый праздник. Прибыл второй принц, наступил Белый день, и вот город торжествует, песни поются, мед льётся реками. Во дворце будет бал, и приглашены многие знатные вельможи. Перья, перья… белые, прекрасные, ослепительные. Поверх невесомой пышной юбки они мягко шуршат, точно изначальный покров. Воздушные рукава, не обшитые перьями, новые туфли, украшения из жемчужной с перьями цепочки в волосах, заколотых в хвост у концов. Теплый вечер обдувает из распахнутых окон, и звёзды мириадами сияют в безоблачном ночном небе, когда Мирэи шествует по полупустым коридорам. Все слуги безропотно исчезли из виду, чтобы не мешать многочисленным гостям, большинство из которых уже находятся на балу; тихо, лишь музыка далекая из зала льётся. Темран и Сейдел — оба в новых мундирах, торжественные и официальные. Так как бал назван Лебединым, на них тоже есть перья — заколоты в брошах, выстланы ими погоны на гордо расправленных плечах. Для устройства праздника потребовалось бы оборвать тысячи лебедей, но пошли иным путем — никто не говорил, как, и перья настоящие, однако дивные птицы не пострадали. Сейдел вплёл пару мелких пёрышек в косу, так же неброско заплетённую; Темран, менее заботящийся о своем внешнем виде, ограничился формой. Они верно следуют за своей принцессой, но не держат мины суровости некоторых телохранителей — прежде всего они дорогие сердцу Мирэи друзья. — Ты собираешься танцевать сегодня? — любопытствует Сейдел. — Предпочту наблюдать, а не участвовать, — отвечает Темран, не задумываясь. — Да ладно, там будет много красивых барышень, а ты как посол другой страны имеешь право их пригласить. — Воздержусь. — Со стороны старшего стража раздаётся вздох. — Меня напрягают подобные торжества. — Не строй равнодушного. Видел я, как ты на мисс Хаймс смотришь… — Что?! Не было такого! Сейдел коварно ухмыляется, а у Темрана бровь нервно дёргается. Сдерживая смех, Мирэи сбавляет шаг — они приближаются к залу. Гости все в белом, и оттого зал похож на волнистое море перьев — различной длины, не все лебединые, зато все ослепительно чистые. Появление Мирэи не остается незамеченным, хотя вовсю идёт танец, и её сразу окружают разного рода дворяне, приглашённые гости, главы семейств и родов. Принцесса не теряется, отвечая всем с неизменной улыбкой и безукоризненной вежливостью, и ловит себя на мысли, что ведёт себя подобно Кристиану. Кстати, а он-то где? Ах, вот. Наследный принц Лоресса подаёт пример всем гостям, танцуя с разными девушками по очереди, и сердце Мирэи ёкает. Она поспешно отводит взгляд, чтобы он не заметил. Виконты, бароны, графы… Она запоминает имена и всё, что может уловить за первые мгновения знакомства, оборачивается к следующему. Белоснежная толпа не отпускает какое-то время, собеседники быстро меняются, и Мирэи начинает чувствовать себя неуютно. Ей ещё привыкать к изысканному обществу королевского двора… — Миледи, позволите? — воспитанно звучит родной голос, и Сейдел протягивает ей руку. С радостным вздохом и завуалированным облегчением Мирэи кладёт свою ладонь в его и выходит к танцующим. Звучит хорошо знакомая музыка, и тело отзывается привычно, идеально исполняя все узаконенные стилем танца движения. — Верхушка аристократии зачастую надоедает, — замечает Сейдел, кружа её по залу. Он ведёт себя уверенно, словно прирождённый дворянин. Слегка кивает в сторону. — Госпожа, вам стоит прислушаться к вон тем людям. Они с подозрительным вожделением наблюдают за принцем. Улучив момент, Мирэи оглядывается. Лорд Рокх… вот оно что. Смотрит голодным взглядом, пытаясь скрыть его за маской усталости. За два месяца были предприняты ещё две попытки покушения, однако ни одна не увенчалась успехом — а ещё ни одна ни обрела достаточно доказательств, чтобы обвинить лорда в измене. — Ты как всегда прозорлив, Сейдел. — Стараюсь, госпожа. Они разворачиваются с направлением танца. — Что ж, вам стоит быть начеку, но не забудьте и сами отдохнуть. — Ну-ну, госпожа, на балах трудно отдыхать. Темран вообще дёргается каждый раз. Мирэи улыбается. Музыка завершается последними нотами, партнеры кланяются друг другу. Принцесса и её слуга возвращаются к стене, и тут же сталкиваются с мисс Хаймс. Её платье не такое пышное, но волнистое, и волосы красиво заколоты. Она как раз разговаривала о чём-то с Темраном, но быстро оборачивается к подошедшим. — Добрая ночь, Ваша светлость! — сияет она. На скулах её легкий отпечаток румянца. — Здравствуйте. — Мирэи старательно прячет веселье. — Темран, это твой вечер тоже. Помощник смотрит на неё с укоризной, но и с благодарностью, затем предлагает мисс Хаймс руку. Оба они смущены, однако ступают довольно смело. Мирэи любуется ими — они такие разные, зато так похожи. Пока Темран и мисс Хаймс вливаются в общий танец, Мирэи получает новое приглашение. Коротко отмечая, что Сейдел уже успел пригласить какую-то барышню, она вежливо соглашается. С ней нынче многие спешат потанцевать — радоваться или нет? Кто-то спрашивает её об Эльвии, кто-то интересуется её вкусами, но большинство просто изучает, и она изучает их в ответ. Из-за положения в стране большинство лордов вынуждены оберегать свои земли, потому на балу больше молодых людей — наследников или же тех, кто не мог пропустить торжество. Молодой виконт Юстес из дома Верант оказывается первым, кто задаёт ей вопрос о её отношениях с принцем. Вторым то же спрашивает Агрейл Декборн, третьим — Джерион Фимнейр. Мирэи любезно отвечает всем, что они с принцем — хорошие друзья и союзники, не более. В таких вопросах нужно действовать осторожно, и каждый шаг — на грани. Темран перехватывает её на неспешном танце, позволяя перевести дух. — Вам стоит себя поберечь, до конца бала ещё много времени, — замечает он. — Не могу же я отказываться от их любезности! — улыбается Мирэи искренне, чуть задыхаясь. — В этом вся вы. И всё же прошу быть аккуратнее… Смена партнёра. Не успевает Мирэи удивиться, как её ладони ложатся в чьи-то тёплые сухие руки в облегающих перчатках, и взгляд утыкается в праздничный пиджак, украшенный перьями на цепочках. Свободный плащ развевается за спиною партнера, и движения его умелы и смелы. — Вижу, тебе нравится здесь, милый друг! — улыбается Кристиан. — О! — Мирэи вздрагивает, но нет поводов волноваться. — Да, очень! — Ты очень красива сегодня. Тепло застывает в его глазах изумрудными волнами. — Ты всем это говоришь, господин принц? — неловко шутит она. — Искренне — только тебе. Принцесса прячет глаза, не зная, что ответить. Музыка затихает, и зал наполняет аплодисментами — благодарность к музыкантам. — Не желаешь прогуляться по саду? — тихо спрашивает он, склоняясь к Мирэи. — Есть кое-что, что стоит обсудить сейчас. — Конечно, — выдыхает она. Тяжело покинуть людное собрание, когда ты — один из почётных гостей, но Мирэи удаётся. И раньше она сбегала по ночам, а уж теперь умело сливается с толпой и скоро оказывается вне зала. Темрана она оставляет на балу как знак своего присутствия, а вот Сейдел верно следует за ней, обещая не беспокоить её в саду и ждать у входа в замок. Она спускается по мраморным лестницам и распахивает боковые двери. В лицо ударяет поток свежего ночного воздуха, смесь сладковатых ароматов цветов белянок и стрёкота сверчков; ночные огоньки вереницами горят в подстриженных кустах. Кристиан уже ждёт. Принцесса берёт его под руку, и они неспешно шествуют по аллеям. — Ты выглядишь уставшим, — замечает Мирэи, пристально его рассматривая. — Как ты это заметила? — осведомляется тот, уже не натягивая улыбку на лицо. Он так же красив и собран, как всегда, и на нём прекрасный костюм, и он привычно учтив, но есть вещи, которые не скроются от глаз Мирэи — только от неё. — Ммм… У тебя другое выражение во взгляде. И ты держишь плечи слишком ровно. И не сразу реагируешь, когда к тебе обращаются. Кристиан усмехается, прикрывая свободной рукой глаза. — Друг мой, ты видишь больше, чем следует, — вздыхает принц. — Но я даже благодарен за это. — У тебя много дел сейчас, да? — Брат вернулся. Я действительно счастлив вновь видеть его, к тому же повзрослевшим и укрепившимся, и теперь мы опять делим обязанности. Однако объявлены масштабные реформы, так что я завален проектами до головы. Удивительно, что он не скрывает, и Мирэи смущается, понимая, как много это значит. — Тебе стоит беречь себя, Кристиан. — Как только разберусь со всем, найду минуту для отдыха. — Но ведь сейчас ты отдыхаешь со мной. Он смотрит на неё со странным выражением, и сердце ёкает в груди. Он позвал её на прогулку — зачем? Ведь он не называет причины, хотя по взору Мирэи могла бы догадаться… нет-нет, ей просто кажется. — А как насчет повстанцев? — спешит она перевести тему, отводя глаза. — Весьма тревожные новости. Совет принял все меры по удержанию их продвижения, но есть опасения, что они обустроились куда глубже. — Он кладет руку поверх её. — Поэтому будь осторожна. Принцесса кивает. — Я не могу понять, почему они затихли, — признаётся она. — Понимаю, Кристиан, что мы не можем арестовывать людей без доказательств, но ведь это серьезная угроза… — Ты права, однако делать нечего. Сейчас идёт много важных совещаний, последние два месяца дворец гудит, как улей. Любой мой шаг может спровоцировать опасность куда худшую, чем покушения… Тем более, я очень ценю и твою помощь, дорогая моя. — Если бы я могла сделать больше… Мирэи со вздохом оглядывает сад. Они прошли уже далеко вглубь, так что неспешно разворачиваются в обратном направлении. Должно быть, Кристиану нужен был не совет, а просто поддержка Мирэи — и та готова давать её сполна. Всё же на плечах наследного принца лежит тяжёлая ноша, а неприятности так и громыхают тучами над его головой… — Стой, — вдруг говорит Кристиан. Сквозь рукав его пиджака девушка чувствует, как напряглись его руки. – Здесь кто-то есть. Всё происходит слишком быстро. Он резко откидывает её в сторону. Из тени выпрыгивает обесформленный силуэт, звенит сталь о сталь — вовремя Кристиан достаёт меч и блокирует удар. Дикая схватка, столь мгновенная, что Мирэи не успевает даже вскрикнуть, короткий крик, затихший с бульканьем в горле, и напавший валится к ногам принца. — Ч-что? Мир дрожит и виляет под ногами. Всё кружится, и голова наполнена свинцом; Мирэи с трудом передвигается. Разум упрямо твердит, что нужно сохранять спокойствие, и эта мысль — последнее, за что принцесса держится. Шаг, ещё шаг тяжелее предыдущего. Мирэи сжимает зубы и рывком заставляет себя подойти, хотя ноги одеревенели. Ей даже не страшно — всё произошло слишком быстро — но она чувствует себя оглушённой, будто по затылку врезали чем-то тяжёлым. — Кристиан? — спрашивает она, слыша свой голос отдалённо, будто чужой. — Ты как? Всё в порядке? Она с тревогой оглядывает друга, и глазам её предстает зрелище страшное. Лунный свет заливает его фигуру, а в нём отчаянно дрожит нечто тёмное, не оформленное, заливающее весь парадный костюм принца. Кристиан смотрит вниз, на врага, с выражением сосредоточенным, глаза его чуть сужены, выдавая ярость — такую, что ещё не довелось Мирэи видеть. — Посмотри у него в одежде, — хрипло произносит он через стиснутые зубы. По опущенному к земле клинку бегут тёмные струи. Мирэи приседает. Всё кажется нереально далёким, но она как никогда собрана: быстро откидывает плащ, стаскивает с лица маску. Сад освещён лишь Луною да белыми цветами, но этого достаточно, чтобы понять — этого человека не было среди гостей. Наёмный убийца, наверняка. Он явно не ожидал, что принц успеет дать отпор. Она нашаривает какой-то сверток, быстро достаёт. Руки её почти по локти в той же жидкости, что испачкала одежду Кристиана, что залила его меч, что теперь пропитала ночную траву. Кровь. — Слишком необдуманное нападение, — тихо и отчётливо говорит Мирэи. Она молится Богам, молится всему, что мир собой представляет: сейчас ей нужно сохранять разум. — Но у него есть свиток. Кажется, это заказ. — Неопытный наемник попался, — хрипло выдыхает Кристиан. — Я… Он пошатывается, и Мирэи едва успевает подставить плечо. Кровь капает на её платье сбоку, там, где корсет переходит в пышные юбки. Багрянец завораживающе блестит на белоснежных перьях. — Ты ранен! — Пустяки. Нужно идти… на бал. — Нет же! Она прокусывает губу так, что становится больно. Кристиан опирается на неё, тяжело дыша. — Нет, — почти рычит он. Глаза его кажутся чёрными, одноцветными. — Всё сейчас зависит от моего появления на балу. Они знали про убийцу… они ждали этого. Если не покажусь — всему конец. — Ты не сможешь в таком состоянии! Сделав над собою усилие, Кристиан склоняется к ней так, что горячее дыхание опаляет шею. — Помоги мне, Мирэи, — шепчет он. — Пожалуйста, помоги мне. Девушка перекидывает его руку через своё плечо. Кожа у него горячая, а сам он едва стоит на ногах. Меч вновь в ножнах, а человек оставлен там, среди ровных кустов, и с каждым шагом всё тяжелее — но она упрямо двигается вперёд, шурша перистым платьем и поддерживая человека, который впервые за два месяца назвал её по имени.*
Кристиан дышит рвано и тяжело, с хрипом, и кровь растекается под мундиром, окрашивая праздничную ткань в темноту природной смерти. Мирэи заставляет его снять хотя бы верх и передергивается; к горлу подкатывает тошнота. В полутьме не видно толком, но один запах настолько отвратителен, что её почти выворачивает наизнанку. Перья трогать нельзя, но под верхней юбкой — простая белая, и Мирэи отрывает кусок не колеблясь, прижимает к протяжной ране на животе, лишь бы как-нибудь сдержать кровь. — Ты не обязана, — бормочет Кристиан. Светотень заостряет его лицо, а глаза полыхают лихорадочно. — Молчи! — шикает она испуганно. Нет, она не дрожит. И ей вовсе не страшно. Бояться она будет, когда всё закончится, когда он будет в безопасности, когда… — Ваша светлость! Мирэи подскакивает и оборачивается так быстро, что похожа на ворох всколыхнувшихся белых перьев. Жемчужные украшения потеряны ещё в саду, и синие, кажущиеся смоляными в свете луны волосы раскиданы по плечам, а бок платья хранит ярко-красные отпечатки, и за спиной её сидит, прислонившись к стене, раненый принц… Навстречу бежит мисс Хаймс, и никогда она ещё не была так похожа на себя. Взъерошенная, с разметавшимися кудрями. Мирэи быстро становится так, что закрывает силуэт принца, и впервые так благодарна пышности бальных платьев. За мисс Хаймс показывается Сейдел, тоже запыхавшийся, а с ним — тот помощник второго принца, Темир. — Извините, Ваше высочество, — произносит Сейдел, бросая мрачный взгляд на мисс Хаймс. — Если бы я был уверен, что рядом на балконе точно никого не было… — Я клянусь не оглашать это происшествие! — отрезает девушка, сбрасывая с плеч шаль. Она просто белая, без перьев. — Госпожа Мирэи, накиньте, тогда крови на платье не будет заметно… Принцесса позволяет ей набросить на свои плечи мягкую шаль, с покорным изумлением наблюдает, как деловитая девушка укладывает ткань, прикрывая испачканный бок. Мисс Хаймс даже отводит её немного в сторону, откалывает от своих волос пару булавок и ловко собирает волосы Мирэи в узел. Мисс Хаймс очень бледная, и лицо её ещё больше меняется, когда она видит Кристиана. Девушка передёргивает плечами. Глаза её полны тёмной тревоги, какого-то дикого дрожащего страха. Мирэи чувствует себя словно спокойнее рядом с ней, ласково касается открытых плеч и заглядывает в глаза приятельнице. — Не волнуйтесь, мисс Хаймс. Она сама едва находит себе место, но… нужно держаться. — Элинор. — Девушка прикусывают губу. — Зовите меня Элинор. — Т… тогда и вы меня по имени. Они возвращаются к Кристиану. Рану быстро и умело перебинтовали — Темир напряжённо признаётся, что в армии его учили экстренной помощи. — Вам нельзя перенапрягаться, господин, — замечает он. — Вы тверды в намерении? — Мне нужно попасть на бал! — отрезает Кристиан. Голос его звучит не зло, а скорее устало. Скулы так резко обозначены, что Мирэи с трудом подавляет страх. — Если сейчас не появлюсь — всему конец. — Кристиан! — зовёт Мирэи мягко, присаживаясь напротив. Она смотрит ему в глаза долго, с состраданием и пониманием. Затем тихо произносит: — Если ты хочешь, я пойду с тобой. — Госпожа! — восклицает Сейдел, всерьёз взволнованный. Таким он перед Мирэи ещё не представал, но она взмахом руки приказывает ему замолчать. — Это необходимо, — твёрдо заявляет она, беря Кристиана за руку и сжимая её в своей ладони. — Сейдел, сейчас же найди новую одежду, желательно такого же покроя. И ещё бинтов и рубашку. — Она поворачивает голову к Темиру. — Пожалуйста, поговори с господином Арстаном. Бал нужно закончить как можно скорее. — Его может завершить только король, — ломкий слышится голос Элинор. — Мы что-нибудь придумаем, — кивает Темир, потирая место над переносицей с на удивление сосредоточенным видом. — Я сейчас же отправляюсь. Госпожа Мирэи… — Иди. Я знаю, что делать. — Принцесса выжимает из себя улыбку, неожиданно понимая, что именно так Кристиан и общался обычно со всеми. Много ли раз ему нужно было улыбаться вот так, через силу?.. — Я пойду в зал, — откликается Элинор. — Найду Темрана… Если он будет предупрежден, то, когда вы появитесь, поможет миновать бесед с гостями. — Спасибо. Я знаю, что не могла бы рассчитывать на лучшее. — Ей Мирэи тоже улыбается. Когда все расходятся, она возвращается к Кристиану. Тот смотрит пронзительно, так же, как совсем недавно смотрел среди ровных кустов сада, но ничего не говорит, и Мирэи — тоже. Они просто сидят, ждут в тревожной атмосфере, усугубляемой лишь цветочными ароматами и белизной светящихся цветов. Кристиан действительно хорошо сложен. Он говорил уже, что любит тренировки с мечом и всякие турниры, хотя не может превзойти младшего брата; что ж, это приносит лишь пользу его фигуре вообще. При мысли об этом Мирэи краснеет и отворачивается от перебинтованного, раздетого по пояс юноши. Когда Сейдел приносит вещи, она тоже не смотрит. Слышит только шуршание ткани, кривые вздохи Кристиана — ему, должно быть, чертовски больно. Рана обмотана несколько раз самыми плотными бинтами, так что кровь не протечет через одежду, но всё равно… Они так же идут. Медленно, тяжело, отвоёвывая у ночных коридоров каждый шаг. Мысли вьются летними тучами в голове, и Мирэи не сбежать от них. Во дворе не было охраны вообще, хотя на праздник созваны многие известные люди. И напавший был больно неопытным — только ранил; если бы его наняли для убийства, могли бы найти кандидата более умелого. Что всё это значит? Чего они добиваются? У самого зала они замирают, и Кристиан с коротким вздохом касается свободной рукой её щеки — жест, значащий многое для привычного к строгому дворцовому этикету человека. И они входят в зал. Мирэи держит Кристиана под руку, но на самом деле сама ведёт его. Он тяжёлый и тяжело опирается, идёт с трудом, однако никогда ещё не казался ей таким сильным, по-настоящему сильным: он улыбается ровно, смотрит прямо и держится твёрдо, хотя боль сжигает его изнутри, а каждое движение бередит рану. Мирэи сжимает зубы. «Кристиан!» Ей хочется плакать, хочется как можно скорее отвести его прочь, но нельзя, нельзя; нужно держаться. К ним подходят люди, и рука наследного принца заметно вздрагивает. Мирэи аккуратно поправляет шаль. По этикету Лоресса девушка идёт с левой стороны от кавалера, поэтому запятнанный правый бок укрыт надёжно и шалью, и тем, что юноша почти целиком на неё опирается. Бал больше не радует её. Раздражающая белизна слепит, музыка кажется слишком громкой, людские голоса — слишком назойливыми. Темран и Элинор по очереди отвлекают большинство подходящих, но с кем-то всё же приходится разговаривать, и Кристиан держится молодцом. Он так же хорошо выглядит, как всегда, улыбается широко и уверенно, глаза сияют изумрудами; Мирэи чувствует, что он дрожит. — Ваше высочество, неужели ваша близость с принцессой Эльвийской достигла столь важной черты? — интересуется елейно сэр Юстес из рода Верант. — Ну что вы, — учтиво отвечает Кристиан. — Сегодня принцесса — наш важнейший союзник. Я танцевал с прекрасными леди, теперь желаю провести с принцессой беседу по поводу скорого союза наших стран. Этой ночью принцесса Эльвийская — моя спутница. Юстес кланяется. Мирэи слегка кивает, продолжая путь. В толпе они встречают Конна — он короткое время созерцает их, потом тихо произносит: — А по виду и не скажешь. Ваше высочество, господин Арстан уже отправился за королём. Нужно потерпеть ещё немного. Его странные глаза цвета плавленого металла, прищуренные, с узкими зрачками, не могут заставить Мирэи потупиться, хотя веет от его взора чем-то странным, необычным. Шумит и веселится бал, и идёт третий час последнего дня восьмого месяца, и с каждой секундой дорогому другу всё хуже. Конн ловко уводит от них новых прославленных гостей, а они медленно двигаются в сторону небольшого возвышения — там стоят обитые бархатом кресла, четыре на каждого члена королевской семьи. Там, за занавесом, опущенным позади кресел, есть выход из зала. Всё, что нужно — пересечь это место, и всё будет хорошо. Мирэи должна в это верить. Одно из кресел уже занято. Для второго претендента на трон Арстан сидит больно уж вольготно, закинув ногу на ногу, и не может целиком скрыть тревогу, когда видит приближающегося брата. Однако кинуться сейчас вперёд — выдать ситуацию, и Арстан остается на месте, хотя даже с такого расстояния Мирэи видит, какой острый взгляд он кидает на Адель. Мечница стоит спокойно, скрестив руки за спиной, с нейтральным выражением красивого лица взирая на бал. Она в мундире, как гвардейцы, а не в платье. Слегка кивнув, помощница направляется к Мирэи и Кристиану. Она двигается уверенно, идеально отточено, каждый шаг её звонок и отмерен. Сразу видно, что училась она у настоящих рыцарей-гвардейцев, лишь они дают настолько чёткую технику. Адель кланяется, Мирэи мотает головой. Мечница, поняв, поворачивается лицом к Кристиану и быстро жестикулирует: достаточно незаметно, чтобы не привлечь внимания. — Пришлите лекаря после самого бала, сейчас мне нужно только показаться на публике, — отвечает на её молчаливый вопрос Кристиан. — Мирэи, Адель благодарит тебя и выражает восхищение твоей стойкостью. Непрозрачные синие глаза девушки пронизывают, и Мирэи неловко кланяется. Подобный комплимент от подобного человека согревает её теплом. Адель коротко кивает и возвращается к Арстану, по пути дублируя ответ Кристиана. — Это язык жестов, да? — спрашивает Мирэи, чтобы хоть как-то отвлечь измученного болью Кристиана от реальности. — Да. Первым из нас его выучил Арстан, а я решил, что хочу быть ближе к другим — и к его незаменимым помощникам особенно. Теперь Кристиан уже не может полностью придавать себе безмятежный любезный вид, и край рта его слегка подрагивает, а пепельная бледность растекается от скул. После всего ему будет ещё хуже, и сейчас он истязает себя, используя последние силы. Мирэи не может этим не восхищаться. — Ещё немного, — шепчет она. — Кристиан, ещё немного. Я тут, я рядом. — Спасибо. Под гомон и аплодисменты зал приветствует короля, и сперва ошеломлённая Мирэи только и может взирать на него. Она многое слышала о короле Лоресса и представляла всегда степенного старца, по крайней мере почтенного возраста и мудрого склада, но тут… Королю лет сорок, и он сложен крепко, широкоплечий, а в мантии из перьев кажется ещё выше. Волевое лицо смотрит строго, но не укоризненно, оно имеет красивые мужские очертания — наверно, таким однажды будет выглядеть и лицо Кристиана. Волосы короля каштановые, но тоже слегка вьются, как у сына — вернее, у сына, как у него. А ещё он обращается к людям громогласно, каждому слову его внимают, и Мирэи будто бы видит свет, что льётся от самой фигуры этого поразительного человека. Но она не успевает выслушать его слова: Кристиан наваливается почти всем весом, судорожно охает. Испуганная Мирэи поспешно пытается его поддержать, но в тот же момент слышится голос подошедшего поговорить гостя. — Вам нехорошо, Ваше высочество? С холодком в ладонях Мирэи узнаёт голос лорда Рокха. Пожалуйста, Боги, дайте силы, дайте терпения, дайте воли к продолжению трудного пути. Мирэи мягко оборачивается, позволяя Кристиану сменить положение. Он выпрямляется гордо, и локоть его, скрытый прижавшейся к нему Мирэи (ей всё равно на приличия уже, да и гость в курсе происходящего), трясётся мелко и часто. Он на грани. Он вот-вот… — Добрая ночь, лорд Рокх, — жизнерадостно произносит Кристиан. — Вы бледны, мой господин. Всё ли в порядке? — Лорд Рокх так льстиво улыбается, что Мирэи передёргивает. Цепкий взгляд скользит по фигуре принца, ища признаки слабости, и окидывает презрением его спутницу. — И вам ночь добра, принцесса Эльвийская. — Действительно, отменный бал дают сегодня во дворце, — принимает разговор на себя Мирэи, безукоризненно чисто улыбаясь. — Имею надежду, что вы наслаждаетесь им не менее, чем мы, ведь что может быть приятнее танцев в Белый день? — Совершенно ничего, вы правы. Однако, Ваше высочество… — А разве не прекрасен сад в столь поздний час? Не чувствовали вы сладкого благоухания ночных цветов? И чем забредаешь дальше, тем больше теряешь голову от красоты столь продуманного парка… В лице лорда что-то вздрагивает. Изнутри давит волна торжества, но Мирэи с невинной улыбкой смотрит на человека, который уже два месяца планирует убить её ближайшего друга. Боги… Боги услышали её зов, потому что совсем неожиданно раздаётся мягкий голос, и перед изумлёнными принцем и принцессой возникает человек, чья белизна сияет не зависимо от праздника. — Вы танцевали, лорд Рокх? Должен признать, я не поклонник пышных торжеств, ибо Церковь возносит скромность, однако меня столь любезно позвали на сие мероприятие, что отказаться было бы верхом неучтивости. — Брат Максимилиан! — восклицает Мирэи, но тут же гасит улыбку и отвечает спокойно, хотя теплее, чем следует: — Рада видеть вас этой ночью. — Чудесное время, не так ли, принцесса, принц? — улыбается священник. — Луна светит ярко, благости посылая своим детям, и пляшут слезы её в перламутровом мерцании белых цветов. Луна наблюдает за всем в этом мире, разве не прекрасно? Лорд Рокха дёргается вновь, глаза его бегают, и священник с непробиваемо непроницаемой полуулыбкой кланяется ему и осведомляется о его здравии. Кристиан благодарит их за вечер и направляется к креслам, а Мирэи, когда они проходят мимо говорящих, благодарно касается локтя Максимилиана и тут же отворачивается. Король окидывает лучистым взором зал. — Друзья мои и уважаемые гости! — Лицо его не меняется в эмоциях, но чуть сощуренные глаза вмиг находят силуэт идущего к нему Кристиана под руку с Мирэи. — К сожалению, моя супруга и ваша королева чувствует себя нездорово. Бал длился три часа после полуночи, а потому все могли насладиться танцами и обществом — что ж, увы, мы вынуждены прервать его. Королевский двор благодарит всех гостей и желает им доброй ночи. Мирэи чуть не спотыкается. Почти, почти… Арстан уже не сдерживается, подходит к ним с видом человека, желающего рассказать шутку, а сам помогает Мирэи вести брата. Юный принц омрачён тревогой, и Мирэи принимает его помощь с благодарностью и теплотой. «Почти всё. Почти всё. Ещё чуть-чуть…» От этих мыслей сердце сжимается только больнее, а невыносимый трепет в теле растёт. Король приветствует принцессу кивком головы — так, чтобы ей не приходилось приседать. Он цепко оглядывает старшего сына и негромко заговаривает. — Иди в комнату. Медик уже ожидает. Ты всё сделал правильно. Я горжусь твоей силой. Кристиан дрожаще улыбается. — И вам спасибо, принцесса Мирэи; я знаю, сколько требуется мужества на такую операцию. — Король лукаво щурится. — Эльвия была и остается вернейшим нашим союзником. — Господин мой, — лепечет девушка, — я хотела бы навестить Кри… господина принца как можно скорее после обрабатывания раны. Я… могу? — Разумеется, — отвечает за отца Кристиан. — И ты можешь обращаться при нём ко мне так, как привыкла. Мирэи слегка кланяется. Король кидает короткую улыбку и обращается к другим гостям, позволяя троим высокопоставленным особам покинуть зал почти незаметно. Кристиана почти целиком взваливает на себя Арстан. Крепкий для своего возраста парень легко тащит старшего брата, который едва переставляет ноги — серого, как летние грозы, и отчаянно стыдящегося своей беспомощности. Быть может, ему было бы легче без Мирэи, но она не может оставить его сейчас; нервно теребит шаль, изнутри прикусывает губы. — Буду признателен вам, принцесса, если вы зайдете позже, — обращается Арстан у дверей в покои Кристиана. — Вы ведь найдёте дорогу? — Да, конечно… — Наш врач — мастер своего дела. Уже через два часа вы можете навестить моего брата. — Спасибо, Ваше высочество. Арстан коротко улыбается ей и, пинком отворяя двери, заводит Кристиана внутрь. Мирэи остаётся в коридоре одна, глядя на расписное дерево и терзаясь больше, чем когда-либо. Но второй принц прав — сейчас друг не будет рад её присутствию, да и лишнее оно. «Нужно держаться». Мирэи прокусывает губу так, что ей становится больно. Она глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Всё, что она может сейчас, как и в том переходе у сада — ждать. Что ж, подождёт.*
Принцессы носят платья пышные, лучшего качества, сдобренные драгоценностями и всяческими украшениями, но прежде всего Мирэи необходимо увидеть Кристиана как друг, а не как дипломат соседней страны. Платье едва ли делает из неё красавицу — оно симпатичное, но простое для её статуса, светло-зелёное с белым и серебристым узорами, чуть ниже колен, и она спешит по коридорам. Сейдел и Темран, оба так и не уснувшие, потрёпанные ночью, всё равно выразили ярое желание идти с ней, так что следуют по пятам и остаются у дверей в покои принца, обмениваясь фразами со сторожащими там гвардейцами. Мирэи пропускают без проблем, сообщая, что Его высочество ожидает. Комнаты большие, и ни одного человека. Мирэи проходит через приёмную к спальне. Эта комната тоже большая, и кровать широченная, человека три бы поместилось без труда. Покои утоплены во тьме, и лишь настольная лампа освещает силуэт человека, сидящего в постели; за спиной у него широченные подушки, поддерживающие обмотанный бинтами торс в вертикальном положении. — Кристиан! — робко зовёт Мирэи. — Всё в порядке, — мягко отзывается человек. — Меня залатали довольно просто. Если тебе не трудно, зажги ещё свечи; мне хочется видеть твоё лицо. «Нужно держаться». Дышать тяжело. Мирэи лучинкой переносит частички огня на другие свечки, и теперь в комнате почти светло. Кристиан всё так же бледен, но держится ровно, смотрит расслабленно и даже как-то туманно. — Мне дали макового чая, чтобы смягчить боль, — объясняет он тоном мягким и тихим. — Подойди, дорогой друг. Дай взглянуть на тебя. Мирэи подсаживается на стул возле кровати и протягивает ладонь. Кристиан аккуратно берет её, касаясь бережно. — Тот человек был послан для того, чтобы вывести тебя из строя, да? — заговаривает Мирэи, подавляя волну горечи. — Да. Мои помощники обыскали его очень тщательно. В том свитке только моё имя, а среди его вещей оказалась едва заметная брошь. Видимо, оплата. Вот только она принадлежит лорду Рокху… Хотя он будет отрицать и говорить, что она была украдена, на чистую воду мы его выведем. — Хорошо… Так ты веришь, что это он? — Без сомнений. Понадобится много времени, чтобы его раскрыть, а так же его пособников, но теперь цель ясна. Ты очень помогла мне… и всем, Мирэи. — Он неожиданно смеётся, весело жмурясь и подрагивая плечами. — Ну ты и умница, в лицо всё высказала! При виде его беззаботной, по-детски смешной улыбки, при звуке его смеха Мирэи чувствует, как ломается внутри что-то. Стеклянная преграда, построенная за последние несколько часов, бьётся под напором, и осколки отдаются болезненными уколами по сердцу. Она не успевает ни вскочить, не выбежать, но Кристиан резко замолкает, смотря на неё в некоторой оторопи. Его рука такая тёплая, и он жив… Мирэи с аханьем понимает, что всё плывет вокруг вовсе не из-за усталости, а из-за пелены слёз, и щеки её совсем мокрые… — М-Мирэи? Мирэи, милая, что с тобой? — Я… — Дыхание не поддаётся, и принцесса прячет лицо в ладонях, всхлипывая и трясясь от плача. — Кристиан, ты… жив… — Конечно, я жив. — Он мил, когда растерян. — Ох… Мирэи, меня не учили только тому, как успокаивать плачущую девушку. Что тебя так тревожит? Ты, должно быть, сильно испугалась сегодня… — Я всё время держалась… Прости, я… не знаю, как это остановить… Он пытается податься вперёд, но только охает от боли и вынужден вернуться в исходное положение. Мирэи утирает слезы почти сердито, смотрит на него искрящимися глазами, яркими, как драгоценные камни. — Я действительно очень испугалась, — начинает она дрожащим голосом, — но, знаешь… Меня всегда воспитывали, что страшное откладывается на потом. Сейчас я… просто… — Тебе тяжело. — Кристиан виновато кривится. — Прости меня, милый друг. Нельзя было взваливать на твои плечи подобный груз. — Нет-нет! Я рада, что смогла помочь… — Ты сделала очень многое. Без тебя ничего бы не вышло. Теперь я в вечном долгу, Мирэи. — Кристиан со вздохом ерошит волосы на затылке. — На самом деле… я справедливо полагал, что ты не захочешь иметь со мной дела. Всё же видеть принца страны в таком жалком состоянии — ты удивительна. Но не хочу принуждать к подобному. — Я делала всё по своему желанию больше, чем по долгу, — жёстко отвечает Мирэи. Она смотрит в глаза Кристиана, и всё кругом тает, бессмысленная пустота. — И я не считаю тебя жалким… Наоборот, то, как ты держался, несмотря на страшное состояние — ты потрясающий! Кристиан удивлённо моргает, потом вновь смеётся, прикрывает ладонью глаза. — Нет, действительно, Мирэи… — выдыхает он. Принцесса улыбается, делает шаг и обнимает его за плечи. Неудобная поза, да и вообще поступок смущающий, но ей просто понадобилось… это сделать. Просто ощутить его тепло. Тут же разжимая объятия, Мирэи отшатывается, не в силах поднять глаза на друга, и спешно тараторит: — Так или иначе, поправляйся скорее, пожалуйста! И она выскакивает прочь из комнаты. Невыносимое тепло в груди разрастается, и ей приходится только бороться с собой — снова. Теперь каждая минута превращается в битву.