Комплексное решение

– Сессия созвана для разрешения тревожной ситуации. Джеймс Ти Кирк, шаг вперед, – произнес адмирал Ричард Барнетт, и Джим мгновенно почувствовал на себе взгляды всех студентов Академии разом. – Кадет Кирк, у нас появились доказательства, подтверждающие факт нарушения вами этического кодекса поведения, а именно положения 1.7 Устава Звездного Флота. Желаете что-нибудь сказать, прежде чем мы начнем? – Да. У меня есть право встретиться с моим обвинителем. Адмирал Барнетт перевел взгляд Джиму за спину, и тот резко обернулся. Отметил вулканские черты лица, безупречную выправку и темные глаза, смотрящие с нескрываемым превосходством. На мгновение каждый человек в зале отдалился на тысячи световых лет, остались только они двое, прожигающие друг друга взглядом. С этого момента у всего, что происходило, было имя. Коммандер Спок обвинял его в обмане, а адмирал Барнетт предоставил им возможность обмениваться репликами в обход традиционно принятому порядку. Неуверенность Джима, шедшая в комплекте с удивлением от первых слов адмирала, сменилась враждебной настороженностью. Он был прав, прав, черт возьми! Джим отвечал и задавал встречные вопросы, не стараясь до конца вытравить из фраз скептическую насмешку. Ему снова нужно было победить, только теперь не клингонских птиц на экране, а программировавшего их коммандера Спока. «Один из самых блестящих учеников? Да неужели?» За его спиной, на особо острых репликах, переговаривались кадеты Академии. Джим на самом деле не думал, что они станут рассматривать это в таком свете и даже более того – рассматривать на сессии среди курсантов, инструкторов и адмиралов. Напряжение в зале ощущалась почти физически. Ему в затылок смотрели сотни пар глаз – осуждающих, заинтересованных, поддерживающих, безразличных. – Просветите еще разок, – попросил он. Джим смотрел на коммандера, а тот смотрел на него. Спок знал, куда бить, напоминая Джиму об отце, притом оставаясь логичным и последовательным, что каменная статуя. – Познакомить студента со страхом. Страхом неотвратимой смерти. Научить его принимать этот страх и сохранять контроль над собой и над экипажем. Этим качеством должен обладать каждый капитан. Все ждали от Джима ответа. – Каждый капитан должен сохранить свой экипаж и выполнить свою миссию. Сделать все возможное для этого. Кирк посмотрел на академический совет и понял, что они уже вынесли вердикт. И теперь – снова – требуют, чтобы он играл по правилам, заведомо ведущим к проигрышу. Что бы он сейчас ни сказал, все было бесполезно. – Достаточно, – прервал их адмирал. – Кадет Кирк, вы обвиняетесь в мошенничестве при сдаче теста «Кобаяши Мару» и должны нести ответственность перед Академией Звездного Флота, а также в нарушении этического кодекса поведения Устава Звездного Флота и должны предстать перед комиссией Звездного Флота для решения о вашем исключении в связи с несоответствием высоким стандартам Звездного Флота. У Совета есть полномочия рассматривать обвинения на сегодняшней сессии, однако вы можете признать свою вину в мошенничестве на тесте, в таком случае вторая часть обвинений перейдет в ведомство Звездного Флота и будет разбираться в закрытом порядке. Джим быстро оглянулся на целый зал студентов Академии. На Гейлу, сложившую руки на груди и смотрящую на него со злостью и отчаянием. Со многими из сидящих в этом зале ему предстояло служить, а со временем, возможно, кто-то из них будет служить под его началом. Джим поклялся себе, что сделает для этого все возможное, и не мог начать свою карьеру с того, что публично унизит влюбленную в него девушку. Не удержавшись, Кирк обернулся на Спока, ожидая увидеть проблески злорадства – поздравляю, ты выиграл, вулканский ублюдок! – но коммандер выглядел скорее напряженным, чем довольным. – Джеймс Тиберий Кирк, вы признаете себя виновным в мошенничестве при сдаче теста «Кобаяши Мару» и готовы понести соответствующее наказание? Должен ли он чувствовать себя виноватым? Он не мог разобраться, но Боунз, старина Боунз, его внешняя совесть, говорил, что – да, с самого того момента, как Джим покинул капитанское кресло и вышел с тренировочного мостика, догрызая яблоко. – Признаю. – Вам выносится выговор с занесением в личное дело. По решению Академического Совета вы временно отстранены и поступаете в распоряжение коммандера Спока до специального приказа. – Сэр? – Решение о продолжительности вашей ответственности будет принимать коммандер Спок. – Но... – Также ваша ответственность будет считаться исполненной в случае вашего отчисления из Академии, – жестко закончил адмирал Барнетт. – Кадет Кирк, вы временно отстранены и лишены всех привилегий курсанта Академии. Вы можете присутствовать на лекциях в качестве вольного слушателя, если это не противоречит особому положению по предмету. Подробная информация о дальнейшем разбирательстве будет предоставлена всем участникам в отдельном порядке. Заседание академической комиссии закрыто! Когда все студенты встали, Маккой привычно оказался рядом и хлопнул Джима по плечу, выражая одновременно и неодобрение и поддержку. Кирк продолжал стоять у трибуны, уставившись на Спока. – Надеюсь, это дерьмо сделало тебя счастливым, – негромко сказал Джим, зная, что сквозь общий гул вулканский слух все равно позволит Споку услышать. – Возьмите свои эмоции под контроль, кадет. Ярость билась внутри Джима, напарывалась на решетку внутренних барьеров, и шипела, будто вода на раскаленном металле. Джим хотел ударить Спока, стереть это надменное выражение с его лица. Не задумываясь, он шагнул вперед, сжав кулаки. Судя по чуть нахмурившимся бровям, коммандер уловил движение, и его глаза вмиг стали другими. Джим чуть не отшатнулся, натолкнувшись на эту ярость, даже более сильную, чем его собственная. Так смотрят только те, что привыкают драться с детства, но, эй, вулканцы же не выясняют отношения на кулаках даже мелкими… – Джим! – зашипел Боунз, вцепляясь ему в плечо стальной хваткой. Он как никто другой чувствовал, когда Кирк мог наделать глупостей. Джим тут же шагнул назад, раздумывая, что это было. Встретившись с коммандером взглядом, он вновь не уловил ничего кроме вежливого интереса. Не отвлекаясь на вулканца, Маккой схватил друга и чуть ли не силой вытолкал за дверь. – Что это, черт возьми, было? Ты совсем рехнулся? Потирая плечо, Джим не стал пытаться объяснять свою вспышку, которую и сам-то не совсем понимал. – Кто это ублюдок остроухий? – Не знаю, но мне нравится. – Ты все еще дуешься, потому что я не рассказал тебе о взломе, – Джим ухмыльнулся. – Потому что ты должен был мне сказать, Джим! – Я не хотел подставлять тебя. – С зеленокожей милашкой тебя это не остановило, – Маккой скрестил руки на груди. Джим шумно выдохнул. – Поверишь, если скажу, что мне стыдно? Но я должен был обыграть этот тест. – Твое самомнение размером с флагман класса «Конституция», вот во что я верю. Его тщательно собранная, сжатая до трех лет программа заставляла работать на износ. Что-то Джим сдавал довольно легко, что-то отнимало недели и месяцы интенсивной работы. А теперь, временно отстраненный, он бесцельно болтался по Академии, и ни чертов Спок не соизволил связаться с ним по поводу «общественных работ», ни Академический совет по поводу дальнейшего разбирательства. Впервые за два с половиной года с момента, когда он подарил ключи от байка первому встречному, Джим оказался в том же положении, что и в баре для фермеров, затерянном в Айове. Первый день он предсказуемо проторчал в компании виски и сомнительных личностей. Второй провел с парочкой милых цыпочек в городе, а третий не запомнил вовсе. Деятельный мозг Джима требовал либо расслабиться окончательно, либо приступить к работе. Расслабляться и возвращаться к прошлому Джим не хотел абсолютно, Академия стала его жизнью, его будущим. Единственным, что на самом деле имело смысл, и так просто сдаваться казалось не просто глупым, а неприемлемым. Запросив у терминала местоположение Спока и получил в ответ «CLAS 114. Корпус 2», Джим отправился в указанный корпус с твердым намерением быть настолько настойчивым, насколько понадобится. Он поймал коммандера в коридоре, полном кадетов, которые дисциплинированно проходили через узкие двери и занимали свои места. – Коммандер Спок, – позвал, для верности демонстративно преграждая тому дорогу. Вулканец спокойно обошел его, направляясь в аудиторию. – Кадет Кирк, в данный момент у меня нет на вас времени. Сожалею. – Я подожду, – Джим вместе со Споком остановился чуть в стороне и вместе же с ним вошел в класс. Если бы на месте Спока был кто-то другой, Джим сказал бы, что его реплика заставила собеседника поморщиться. Естественно, с вулканцами работали немного другие правила. – В вашей программе обучения нет этого курса. Ваше присутствие на лекции излишне. Очень тонкий намек на то, что Джиму следует свалить. А вот и нет, профессор. К тому же Джим отметил для себя, что Спок очевидно потратил довольно много времени на изучения его личного дела. – О, я уверен, что узнаю много интересного. Возможно, его тон был слегка враждебным, но безразличие оппонента почему-то неприятно скребло по нервам. Джим уверенно прошел вслед за другими кадетами и направился к последнему ряду. Поднимаясь, он чувствовал, как спину сверлит тяжелый взгляд, но не обернулся. Спок имел полное право вышвырнуть его со своей лекции, но это, на взгляд Джима, было бы так не по-вулкански эмоционально… Спок его не остановил. Джим планировал просто убить время, которого внезапно стало слишком много, но неожиданно для себя увлекся. После сессии он уделил значительно время изучению послужного списка назначенного Советом куратора и вулканцев в целом. Карьера Спока… впечатляла, а вот вулканцы для расы-основателя Федерации рассказывали миру о себе удручающе мало. Коммандер читал лекцию с кафедры, обрисовывая особенности вулканского общества в историческом контексте, скупой на жесты и интонации. Если бы Кирк не чувствовал тепло, когда тот попытался обойти его в коридоре, то усомнился, не голограмма ли перед студентами. Взгляд Спока скользил по внимательно слушающим студентам не задерживаясь, пока не остановился на Джиме. Приподняв брови, тот испытующе уставился в ответ. Вероятно, от него ждали от какой-то неприятной выходки, но Джим вел себя смирно и получал искреннее удовольствие от его очевидных подозрений. Два часа прошли на удивление быстро. Дождавшись, пока аудитория опустеет, Джим направился к преподавательскому столу. И не получил ни грамма внимания. – Совет обязал меня работать на пользу общества под вашим руководством. Коммандер, – голос Джима стал жестким, – каждый день бесполезного ожидания в перспективе стоят мне двух лишних суток здесь, на Земле. Джим хотел в космос и собирался добиться своего, даже если придется пройти туда по Споку и всему чертову Академическому Совету. Наверно, эта отчаянная жажда нашла отклик, потому что Спок ответил ему почти мирно. – Я не имел намерений выступать вашим куратором и подал соответствующее прошение коменданту Академии. – И?.. – Оно не было удовлетворено. В соответствии с личными рекомендациями капитана Пайка. Кирк уловил волну раздражения и – вот это новость! – направлена она была не на него. Прислонившись бедром к углу стола, Джим довольно прищурился. – Вы хотите сказать, что это я ваше наказание? – Нет. – Да! – Перевел Джим с вулканского на человеческий. – Вау. Чем это, коммандер, вы так насолили Пайку? – В предоставлении данной информации мне также было отказано. Джим задумчиво перебрал пальцами по столешнице. Он уважал Пайка, доверял ему, искал его одобрения, хотя и чувствовал досаду на себя за это подсознательное желание получить «отцовскую» похвалу от человека, который отцом ему не был. Впрочем, судя по тому, как Спок говорил о Пайке, мнение того имело большое значение и для коммандера. Мысль о том, что вулканец будет страдать от Джимовых «общественных работ» не меньше его самого, развлекла гораздо больше, чем можно было предположить. – Я думал, сбегать от проблем – не по-вулкански, – сказал Джим и усмехнулся. – Вы восприняли мои действия в неверном контексте, – Спок встал. – Сегодня в 17.00. Компьютерная лаборатория «Кобаяши Мару». В назначенное время Джим вошел в лабораторию, не активируя верхнее освещение. Пустая, с потухшими консолями, она казалась технологическим памятником, как будто тест не был тестом, а драма со спасением экипажа развернулась тут по-настоящему и теперь остались только блики индикаторов да осколки экранов, видимых под голубоватым резервным освещением. Кирк встал у стекла, рассматривая тренировочное пространство – копию мостика с капитанским креслом в центре. С этой стороны все выглядело по-другому. Игрушечным. Джим вздрогнул, вспоминая, как сидел в кресле после первой попытки сдать тест – оглушенный осознанием гибели экипажа «Кобаяши Мару», которую он допустил. В некотором роде тогда он даже справился – немногие кадеты могли спасти хотя бы своих людей, но Джим этого не знал. Сейчас, глядя в глаза своему едва заметному отражению, он с новой силой поверил в правильность решения о взломе заведомо проигрышной программы. – Кадет Кирк, – свет вспыхнул на максимум. Джим резко обернулся. – Коммандер Спок. Спок стоял чуть поодаль, точно такой же прямой и сдержанный, как на лекции, заложив руки за спину и внимательно изучающий его. Джим каким-то образом чувствовал этот глубоко скрытый интерес и в ответ, но куда более откровенно, разглядывал своего временного куратора. – Поскольку Совет назначил меня непосредственно ответственным, не установив каких-либо критериев, я нашел помощь в устранении всех уязвимостей теста «Кобаяши Мару» соразмерной компенсаций вашего нарушения. – Ты программировал тест четыре года и все еще не отыскал? – Я считал, что их нет. Спок остался таким же невозмутимым, но Джим все равно понял, что тот обиделся. Кирк довольно ухмыльнулся. Он успел освежить свои знания относительно вулканской культуры, и, откровенно говоря, найти Споковы кнопки оказалось даже слишком легко. Обвинение в недостатке квалификации, сомнения в профессиональных навыках - и вот перед тобой уже очень недовольный вулканец. Вспомнив, как накануне пообещал Боунзу не нарываться, Кирк вдохнул – на что только не пойдешь ради лучшего друга – и честно ответил: – А их и нет. Я убил на это чертовски много времени. Страшно подумать, скольких красавиц я смог бы на столькое уломать… А твой тест – не смог. Никаких внутренних лазеек, оставался один крошечный шанс – внешняя система защиты. Ее, я так полагаю, программировали не вы, коммандер. Собственно, поэтому мне и пришлось просить о помощи Гейлу, но, в конечном счете, я выиграл. – Как я неоднократно упоминал ранее, успешное прохождение теста состояло в победе не над врагом, а над страхом. – А я все равно чувствую себя победителем. – Вы признали свою вину. – Я выиграл не у клингонов и не у Академии, я выиграл у вас, профессор. И вас это бесит. А Академический Совет и все это, – Джим легкомысленно махнул рукой в пространстве, – не существенно. – Вы чрезвычайно самонадеянны. Кирк хмыкнул. – Сыграем? – Что? – Давайте сыграем, коммандер Спок. Моя подпрограмма же еще стоит? Или где-то сохранена? Это же одна из ваших «улик»? – Джим произнес последнее слово с нескрываемым отвращением. Спок кивнул. – Есть три резервные копии всех материалов, включая ваше письмо, вредоносный код и измененную программу. – Отлично. Запускай измененную, теперь будем играть честно. Можешь выбрать Федерацию или клингонов, – Джим уже чувствовал, как азарт захватывает его, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев. – Во-первых, я не заинтересован в каких бы то ни было соревнованиях с вами, а во-вторых, это не будет честно. Я программировал «Кобаяши Мару» в течение четырех лет. – А я взламывал его в течение четырех очень длинных ночей. Давай же, или вас что-то смущает, коммандер? Не обращая внимания на отказ Спока, Джим по-хозяйски подошел к рабочей станции и начал запуск симуляции. Почему-то он не воспринимал Спока как инструктора Академии и вышестоящего офицера. Джим видел того, кого нужно было обойти, кого он хотел обойти. Достойного соперника. Спок перехватил его руку над панелью. Длинные изящные пальцы аккуратно сжимали запястья, но ощущались как вырезанные из камня. Первую реакцию – желание тут же вступить в рукопашную – Джим подавил, решив, что откровенных глупостей с него пока хватит. Признавая, что выходит за всякие рамки, он медленно высвободился, подняв руки в известном земном жесте примирения. – Хорошо, коммандер. Но неужели вам не хочется посмотреть, каким стал ваш тест? Как он изменился… четыре года программирования и совсем не любопытно, как выглядит настоящий «Кобаяши Мару»? А ведь я как будто взял вашего ребенка и превратил его из робота в настоящего мальчика… Он не отрывал от Спока глаз. Джим не знал, насколько тот знаком с земной литературой. Насколько он человек? Когда прошла секунда, а Спок все еще не ответил, Джим понял, что победил. Пара жестов понадобилась, чтобы симуляция развернулась на две контрольных панели. Себе он выбрал клингонов – именно их он переписывал для того, чтобы ослабить. Значит, ему за них и отвечать. – Полагаю, Федерация больше подой… – Отойдите от консоли, – неожиданно приказал Спок, и Джим испытал острый приступ разочарования. Сделал шаг в сторону. Как только место освободилось, пальцы Спока прошлись по ключевым линиям, меняя настройки. Через пару мгновений стало понятно – коммандер менял параметры теста, предназначенного для контроля экипажем из нескольких человек, на одиночное управление. Нельзя было так просто переписать условия с нуля, поэтому Спок просто установил исходные переменные на сюжет, в котором весь экипаж, кроме капитана, уже уничтожен. Джим еще раз удивился количеству вариантов развития событий. Из тех трех попыток, что он сделал, ни одно решение не могло даже в перспективе привести к частичной гибели экипажа спасательного судна Федерации. На панели перед ним вспыхнули сотни параметров – все системы звездолета в руках одного человека. Внезапно Джим представил, каково это – остаться одному на корабле. Видеть на экране данные с опустевшего, крошащегося кусками среди безмолвной черноты космоса звездолета. Что чувствовал Джордж Кирк, зная, что остается один? Зачем только чертов ублюдок Спок вспомнил о нем, выдвигая свои идиотские обвинения?.. Джим потратил так много сил, чтобы забыть. Стоя у панели и разглядывая данные с последнего прогона «Кобаяши Мару», он понял, что больше такого чувствовать не хочет. Рядом должен быть Боунз с его ворчливыми южноамериканскими метафорами, горячая красотка Ухура с достойными восхищения способностями в ксенолингвистике, да хоть бы и Спок, со всем его пиететом перед правилами… Встряхнувшись, Джим отбросил эти несвоевременные откровения, сосредотачиваясь на реальной ситуации и сухом голосе, устанавливающем правила. «Все время какие-то правила, Спок вообще способен без них существовать, чертов ходячий вулканский компьютер, – думал Джим, – с этим определенно надо что-то делать». – Исходные задачи вам известны. Я установил минимальный контроль над событиями со стороны программы. Параметры звездолетов не модифицируются, законы физики не изменяются, время соответствует реальному, в остальном… – Свобода творчества, – закончил за него Кирк с широкой улыбкой. Вот такой «Кобаяши Мару» ему нравился. Клингонские птицы выстроились в боевом порядке. На экране появились данные сканирования корабля третьего класса «Кобаяши Мару». Вышла из строя силовая установка… Свернутая до одной консоли программа не давала того же эффекта присутствия, и у Джима уж точно не было времени на яблоки, но теперь он знал, что свободен в своих действиях. А еще – Джим поднял взгляд на сосредоточенного Спока – теперь он жаждал победить по личным причинам. Он стал капитаном на клингонских кораблях и в тоже время оставался программистом по другую сторону экрана. Думать так быстро и с такой отдачей в жесточайших условиях ему не приходилось еще, пожалуй, с самых экзаменов в Академию. Нейтральная зона озарилась первым взрывом, и нейтралитет был нарушен… Спок предсказуемо переписывал код в несколько раз быстрее. Его знания в программировании были обширнее, скорость реакции выше, а способность к анализу была вулканской. В то время как Джим реагировал оригинальней, изменяя много из того, о чем Спок даже не задумывался, воспринимая как обязательные условия. Они оба были хороши и в тактике и в стратегии, и на пятьдесят минут Джим забыл о существовании реального мира. Вспоминая потом эту симуляцию, Джим смог найти только одну причину своей победы. Спок – последовательный и острожный – не мог предположить, что Джим поставит на карту все разом. Ни один вулканец не сделал бы ничего подобного, ни один достаточно опытный офицер-человек – тоже. В тот момент Джим понял, что имел в виду Пайк, когда говорил ему о Звездном Флоте, чуждом действиям на грани фола. Джим смотрел, как управляемый Споком корабль Федерации разваливается на куски в до мельчайших деталей воссозданной агонии, и охвативший его восторг победы рассеялся, как будто и не было вовсе. Он вынырнул на поверхность. Потер глаза, до цветных кругов надавливая на веки, и запустил пальцы в волосы. Голова немилосердно болела. Спок выглядел задумчивым и не отрывал взгляда от стройных рядов цифр на мониторе. – Ваши изменения… впечатляют, – Спок запустил программу анализа, но Джим заметил, что он выглядел нетипично рассеянным. Кирк услышал, что не было сказано вслух – тест в том виде, в котором существовал сейчас, был удивителен. Созданная Споком сеть линий развития сюжета и подпрограмма Джима, снявшая нарочитые ограничения, позволили создать нечто прекрасное – симулятор с бесконечными комбинациями. – Будет откат, да? «Кобаяши Мару» вернется к своему первоначальному безвыигрышному сценарию? – устало спросил Джим. Он больше не чувствовал злости, они сражались на разных сторонах, но все равно каким-то образом – вместе. – Вы так ничего и не поняли. – Понял. Сталкиваясь со смертью, мы по-другому смотрим на жизнь. Это вы никак не поймете: при любом сценарии победа возможна, – повторил свои же собственные слова Кирк, – и вы не имеете права заставлять людей думать иначе. – Вы будете служить на Флоте, Джим, – ответил Спок, не глядя на него, – когда-нибудь будете командовать. И люди будут умирать. Даже если вы сделаете все правильно. Джим ничего не ответил. Хотелось пить, спать и засунуть голову под холодный душ. Когда Джим вышел из лаборатории и спустился по белым ступенькам до фонтанов, уже почти стемнело. День плавно перетекал в вечер, скрадывая резкость линий и красок. После ярких картинок и диаграмм высокой четкости у Джима болели глаза, и он отправился дорогой, которую проходил огромное число раз, иногда даже на заплетающихся ногах, и теперь смог был найти даже на ощупь. Справедливо решив, что вряд ли у него вместе с привилегиями отобрали и право свободного перемещения по Академии, он отправился в открытые отделения Медицинского корпуса. Где искать Боунза, он всегда знал, независимо от времени суток. Маккой просматривал информацию из базы данных – парные снимки; на правом стояла сегодняшняя дата, а левый датировался прошлым годом. Заметив Джима, он кивнул, но продолжил хмуриться на изображения. – Вот ты видишь здесь разницу? – А мне вообще можно на них смотреть? – уточнил Джим, поглядывая ему через плечо. – Если тебе неизвестно, из чьей они медицинской карты, – можно. Вряд ли ты узнаешь адмирала по снимку его селезенки. – Да, к счастью, моих талантов для этого недостаточно. Постой-ка, адмирала?.. Боунз раздраженно фыркнул. – Вот и я не вижу. Для кое-кого в здании это будут не лучшие новости... Ты чего шатаешься без дела? – «Временно отстраненный», – напомнил Джим, закатывая глаза. – Тогда иди и выспись. Ты с этим тестом месяц нормально не спал, думаешь, я не заметил? – А может, в бар? – А может, гипошприц со снотворным? – Ну Бо-о-оунз. Маккой вздохнул. Когда Джим делал вот так, он не мог сопротивляться. У него в принципе было плохо с отказами Кирку, но когда тот делал вот это выражения лица, все становилось совсем бесперспективно. К тому же после алкоголя и заснуть легче и мир краше… Поймав себя на том, что оправдывается, Леонард скривился. – Ладно. Я закончу минут через сорок, а ты пока иди и посиди смирно, как хороший мальчик. Где-то там есть банка с леденцами. – Отлично, так пойти и пососать меня, кажется, еще не посылали, – Джим ухмыльнулся, чувствуя как градус настроения медленно, но верно ползет вверх. Тут же он повернулся обратно: – Один вопрос. – Только один? – Ты согласишься стать главой медслужбы на моем корабле? – У тебя пока еще нет корабля, малыш. Не считая всего остального. – Боунз? Свернув снимки одним движением и тяжело вздохнув, Маккой упер руки в бока. – Мне, очевидно, придется научиться вообще не спать и следить, чтобы ты не свернул себе шею, и я наверняка буду жалеть об этом каждую гребанную минуту… а еще ты, балбес, будешь рваться куда-нибудь подальше, так что о спокойствии можно будет забыть… – у него кончился воздух, но Джим продолжал настойчиво смотреть, – но я определенно не доверю твою охочую до приключений задницу никому другому. Джим засиял такой яркой улыбкой, что Маккою захотелось закрыть лицо ладонями – тоже нашел счастье, иметь под боком разведенного ворчливого доктора, да еще и в условиях замкнутого пространства, – но он только покачал головой и вернулся к работе. – Спасибо, – расслышал благодарное и кивнул, не поворачиваясь. Свет вспыхнул, ударив по гудящей голове, как будто был не частицей или волной, а здоровенной такой штукой из нержавейки. Застонав, Джим перевернулся, уткнувшись лицом в подушку. – Не вставай, – посоветовали ему сверху, – у меня пара, а тебе вроде незачем. Хоть какой-то плюс от этой твоей безумной выходки. Джим плавно сполз с дивана на пол, прислонившись спиной к мягкому боку. – Уже утро? – Очевидно. Мне некогда с тобой возиться, у меня лекция о пустынных паразитах, поэтому никакого витаминного коктейля – спасайся традиционными методами. – И чего я такого тебе сделал? – обреченно уточнил Джим, предусмотрительно не открывая больше глаз без крайней необходимости. – Весь вечер мне вчера испортил, не затыкаясь о своем новом зеленокровом дружке. А знаешь, что мы, то есть медики, знаем о вулканской биологии? Да почти ничего! Я не могу спокойно воспринимать того, чье строение внутренних органов мне до конца неизвестно. Это, знаешь ли, как личное оскорбление… Преисполненные возмущения слова сыпались Джиму через уши прямо в мозг и причиняли тупую, назойливую боль. Если он что-то там и рассказывал, то уже не помнил, а если помнил, то смутно, а если даже и нет, то упорно отказался об этом думать. Джим, благоразумно не принимая вертикального положения в пространстве, нащупал падд Маккоя, не обращая внимания на привычное ворчание, и ввел запрос на расписание лекций с сортировкой по преподавателям. Огорченно вздохнул. – Пара Спока начнется через пару минут. Уже не успею. Хотя, может… – Нет, не может, – Маккой выдернул компьютер у Джима и скрестил руки на груди. – Он никуда от тебя не сбежит. Кирк хотел было возмутиться такому заявлению – потому что зачем ему Спок вообще сдался, – но уверенные руки хирурга затолкали еще плохо соображающего Джима в кровать, напоследок приложив подушкой. Вымотанный за последние дни мозг вырубился мгновенно. Кирк соскользнул обратно в сон, ощущая то ли раздражение от того, что его оправили спать как ребенка, то ли смутную благодарность. Джим проспал до полудня и проснулся, только когда компьютер настойчиво напомнил о единственном блоке лекций, который он обязан был посещать. Оказалось, что в Академии не так уж много курсов, которые не снабжены «особым положением Академии Звездного Флота», а если проще – доступных для временно отстраненных кадетов, приравненных к гражданским лицам. Еще меньше таких курсов было на том уровне, где оказался Джим после двадцати девяти месяцев учебы, – курс по Праву, который ему предстояло пройти заново, да несколько бесполезных, исключительно теоретических предметов. Отсиживая лекцию голограммы профессора с удаленной планеты, Джим не почувствовал себя лучше. Он знал устав Звездного Флота, как и должен был, как знал его любой кадет, сумевший продержаться хотя бы немногим дольше вступительных испытаний. Пытаясь занять себя, Джим активировал падд и полез смотреть, как выглядит его персональная страница после временного изменения статуса. Вместо обычного расписания теперь там высвечивалось имя Спока. С самого утра и до вечера, как будто предполагалось, что Джим будет повсюду ходить за ним как привязанный. Задумчиво прикусив губу, он вывел на экран контакты своего куратора. В конце концов, если Спок будет занят, он просто прочтет почту позднее. Выбрав самый простой текстовый вариант обмена информацией, Кирк набрал короткое сообщение. «Спок?» Сообщение мгновенно ушло и уже через секунду получило зеленую метку доставленного и прочитанного. Подождав пару минут, Джим перевел рассеянный взгляд на лектора. Иногда ему просто не верилось, что офицеры «армады, выполняющей миротворческую гуманитарную миссию», могут быть такими занудными. Через десять минут его терпение уже было на исходе, а ответ так и не пришел. Джим набрал и отправил еще одно короткое «Коммандер Спок», неуверенный до конца, чего именно добивается. Хотелось хоть какой-нибудь реакции. Сообщение загорелось зеленым еще быстрее, чем предыдущие. На этот раз Джим не стал долго ждать и тут же набрал следующее: «Вы же знаете, что почтовая система Академии информирует курсантов о статусе обращений к инструкторам? А общедоступное расписание проинформировало меня об отсутствии ваших лекций на ближайшие два часа». Джим перечитал написанное пред отправкой – это не было грубо, может, совсем немного, нахально, но не так чтоб очень. Пару минут ничего не происходило. Он отложил падд на стол, в ожидании постукивая по углу экрана включая и выключая затемнение. Через минуту на экране загорелся индикатор. Щелкая по иконке, Джим улыбнулся. «Кадет Кирк». Очень информативно, ничего не скажешь. Но с первого же ответного сообщения почтовый интерфейс автоматически трансформировался в чатовый, и теперь Споку в любом случае стало вдвое сложнее игнорировать Джима. «Вы придумали наказание для меня?» - набрал Джим, и тут же следом отправил: «Или я просто должен находиться рядом, пока даже вулканское терпение себя не исчерпает?» «В связи с отсутствием негативно окрашенных эмоциональных ответов на внешние раздражители вулканское терпение является абсолютной переменной». «Звучит как вызов». Доставать Спока оказалось... это было, как дергать за хвост хищника, перейдешь грань – голову откусит, но в том и есть самый интерес. Джим вновь запросил у компьютера расписание лекций Спока, на этот раз на вторую половину дня, и набрал: «Встретимся сегодня в 19.00?». Через мгновение после отправки Кирк задумался, что это очень похоже на приглашение на свидание, еще через мгновение он подумал, что мысль глупее в его голову еще не приходила. Джим не стал анализировать, почему после получения согласия на встречу он не оставил Спока в покое, а продолжил посылать сообщения. Кирк в седьмой раз прошел ускоренную версию теста «Кобаяши Мару». Очищенный от его надстроек тест исправно показывал разрушение всех кораблей и смерть членов экипажа, независимо от принятых решений. Даже зная, что так и будет – снова – Кирк все равно досадливо поморщился. – Ты меня наказываешь, – сообщил он Споку. – Вы отбываете наказание в соответствии с решением Академического Совета. – К черту Совет. Ты лично наказываешь меня за свой драгоценный тест! – Уверяю вас, что это не так. Спок приподнял уголок губ всего на мгновение, но Джим все сразу понял. Ах ты зеленокровый мстительный ублюдок! Но вместо того чтобы идти с обвинениями в лоб, Джим сказал совсем другое: – Это так... – он сделал театральную паузу полную показательного неодобрения, – очаровательно! Спок едва слышно вдохнул, сохраняя нейтральное выражение лица. – Вынужден констатировать, что вы обладаете прискорбным стремлением делать неверные выводы. Спок вернулся к данным на своем компьютере. Вновь запустил сохраненный инфопакет с тестового прогона. Однако вместо того чтобы направить все свое внимание на необходимые расчеты, он заметил, что то и дело поднимает взгляд на увлеченного сражением с программой Кирка. На мгновение Спок неподвижно замер над проекцией, анализируя свои эмоции. Кадет Кирк мешал ему сосредоточится, что было совершенно неприемлемо. Без всяких сомнений – Джеймс Кирк раздражал его. Спок не понимал необоснованной симпатии к нему капитана Пайка и адмирала Барнетта. Не видел логичных причин тому, что комиссия выбрала столь мягкое наказание. Особенно с учетом факта не первого случая нарушения курсантом устава Академии, как Спок успел узнать из личного дела. Впрочем, беспокоило Спока не это. Джима Кирка было слишком много. Казалось, он занимал собой любое пространство, где бы ни находился. Спок чувствовал нечто подобное и раньше, когда служил на звездолетах. Тоже ощущение наполняющей пространство энергии возникало, когда на мостик корабля поднимался капитан. Но Кирк не был капитаном, существовала значительная вероятность, что в ближайшее время он потеряет возможность стать даже просто офицером… – Систематическим. – Прошу прощения? – Вы должны были сказать «систематическим стремлением делать неверные выводы», профессор. Спок вдохнул, собираясь что-нибудь сказать, но логика Джима Кирка была настолько вопиюще нелогичной, что он не нашелся с ответом. Стараясь не усмехаться слишком заметно, Кирк вернулся к симуляции, запуская новый круг. – Кадет Кирк, встаньте. Вы обвиняетесь в посягательстве на интеллектуальную собственность Звездного Флота. Обвинения вам понятны? Внутреннее разбирательство проходило в соответствии с отдельным протоколом. Никакого огромного зала, красного моря кадетов или ретро-микрофонов. Обычное помещение Академии с большим окном, заменяющим стену, столами для офицеров и заставленным скамьями пространством для размещения заинтересованных лиц. – Да, сэр. – На первом заседании мы заслушаем показания основных свидетелей по делу – коммандера Спока, ответственного за программирование теста «Кобаяши Мару», и кадета Гейлу, являющуюся членом технического персонала указанного теста. Мистер Спок, пожалуйста, займите место свидетеля. Спок молча встал в центре зала и заложил руки за спину. Начался допрос. Спок отвечал равнодушным тоном, совсем не так как говорил с Джимом на сессии Совета. Джим попытался поймать его взгляд и не преуспел, как будто для Спока он в комнате вообще отсутствовал. Сейчас коммандер менее всего походил на того человека, который мог называть Джима по имени или отвечать на бессодержательные сообщения. – Мистер Спок, вы изучили тест… Допрос пошел по предсказуемому сценарию. Джим оставался равнодушным, до момента, когда адмирал Комак не спросил о личном мнении Спока. Тогда он весь обратился в слух. – Подпрограмма кадета Кирка не содержала команд о самоуничтожении или сокрытии источника вредоносного кода. Это позволяет сделать вывод, что кадет Кирк не пытался каким-либо образом скрыть свое вмешательство, а его поведение свидетельствовало об отсутствии сожалений или иных проявлений, характерных чувству вины. – Это такой очень длинный способ сказать, что я сделал то, что было необходимо для победы, и не более, – не выдержал Джим, закатывая глаза. – Кадет Кирк, у вас будет возможность высказаться. Коммандер Спок, какие выводы вы можете сделать на основании данных фактов? – Кадет Кирк воспринимал это как один из вариантов прохождения теста, и его действия не имели под собой основанием стремление нанести какой-либо вред самому тесту или скомпрометировать Академию. Джим молчал, разглядывая Спока. Тот фактически признал его невиновным. Тогда какого черта было вообще начинать все это? – Спасибо, коммандер Спок, можете сесть. Заседание приостанавливается на тридцать минут для оценки показаний. После перерыва мы выслушаем второго свидетеля. Под короткий звон сигнала члены комиссии встали, и Джим направился прямо к вулканцу. – Спок, – позвал он. Ответа не последовало. – Коммандер Спок, – Джим повысил голос. – Разрешите вас на пару слов. Спок не выглядел желающим что-либо обсуждать, но и привлекать внимание тоже очевидно не хотел и обернулся. Джим почувствовал удовлетворение. В конце концов, это его тут обвиняют в нарушении Устава. – Я не понимаю вас, коммандер. Это вы утверждали, что я не просто обошел тест, а нарушил этический кодекс. – Я счел необходимым доложить о вашем нарушении Академическому Совету, и данное решение было обоснованным. В том числе, потому что это могло помешать использовать тест в дальнейшем в случае возникновения у вас желаний… спекулятивного характера. – Подожди. Ты что, всерьез хочешь сказать, что думаешь, что я мог бы… – Джим почувствовал обиду. Спок жестом попросил его замолчать, и Кирк скрестил руки на груди. Кроме них в зале никого не осталось. На экране застыл кадр взрыва клингонских птиц с отключенными щитами. К двум из них фотонные торпеды еще только летели. – Напоминаю, что больше не являюсь вашим обвинителем на процессе. Спок вышел, оставляя Джима самого понимать, что бы это могло значить. По всему выходило, что Спок признался в том, что понимает мотивы его поступков и в некотором роде даже одобряет действия. Джим растерянно моргнул. Да быть того не может! После короткого перерыва разбирательство возобновилось. – Кадет Гейла, на каких основаниях вы присутствовали при сдаче кадетом Кирком теста «Кобаяши Мару»? – Я была среди техников, наблюдающих прохождения курсантами упражнения. Допрос пошел по знакомому пути: – …Письмо отправлено за двадцать два часа… открыто на рабочей станции… содержащие вирус… Джим рассматривал экран, на который вывели копию его письма. Всего три слова: «Прости меня. Джим». – Кадет Кирк, – впервые с начала допроса Гейлы обратился к нему адмирал, – в письме вы выражаете сожаления. Следует ли из этого, что вы осознаете, что нарушаете положения Звездного Флота и Устава Академии? – Никак нет. Это персонифицированное извинение. Адмирал Комак кивнул. Заканчивая, он задал орионке вопросы, ради которых, Джим понял это сразу, и велся весь допрос: – Присутствовали ли вы на аналогичной позиции при двух предыдущих попытках кадета Кирка? – Да. – Просил ли он вас о содействии ранее? – Нет. – Кадет Кирк, когда вы приняли решение о вмешательстве в ход теста? – Когда понял, что выиграть иначе невозможно. Как ни странно, Гейла не смотрит на Джима как на врага. Может быть, у орионок было какое-то свое, далекое от человеческих норм восприятие мира. Едва дождавшись, пока заседание закончится, он вышел вслед за ней. Джим молча шел чуть поодаль, пока они не оказались в одном из пустующих коридоров. Тогда Гейла остановилась, не оборачиваясь. Джим прикоснулся к ее плечу. – Мне очень жаль. – Мне хочется ударить тебя, Кирк. – Это будет честно, – Джим обошел ее и встал напротив, перевернув руки вверх ладонями, словно приглашая действительно применить парочку приемов из курса бойцовской подготовки. Гейла невесело хмыкнула. – Тогда мне придется и себя ударить. Я все пытаюсь понять, почему согласилась, даже не зная о твоем вирусе, проверять личную почту на посту… И знаешь что, Джим? Ты обладаешь удивительной способностью заставлять людей делать то, что тебе нужно. Причем делать это с удовольствием. Поняв, что уже слышал нечто подобное, Джим нахмурился. Мимо прошла группа студентов, и их ненавязчиво оттеснили к оконной нише. – Тебе ведь ничего не будет? Ничего серьезного? – Помимо довольно унизительного допроса половиной главных лиц Академии? – Прости. – Расслабься, Джим. Я все еще хочу тебя убить, но если тебя, в конце концов, не вышвырнут из Академии, ты станешь хорошим капитаном. Способным на победу любой ценой. Гейла прошла мимо, оттерев его плечом. Ей было все равно, что Джим запомнил эти слова навсегда. В течение недели Спок заставлял Джима снова и снова проходить «Кобаяши Мару», и в этот раз Джим пришел в лабораторию с твердым намерением послать его подальше. Коммандер кивнул на приветствие. Вопреки обыкновению, знакомый Джиму терминал оказался выключенным. Спок протянул ему падд с новым техническим заданием. По диагонали просмотрев параметры, Джим, не спрашивая разрешения, отправил копию на свой компьютер. – На основе моих наработок для теста «Кобаяши Мару» и вашей подпрограммы мы должны написать новый симулятор для Тактического курса. – А мне с этого что? – Кирк выжидающе приподнял брови. Ничего корыстного в этом вопросе на самом деле не было, просто рядом со Споком он не мог прекратить вести себя таким бесцеремонным образом. – После того, как мы закончим, я подам рапорт об окончании вашего наказания. – Оу, ладно, я помогу тебе с новой игрушкой, а ты великодушно снимешь с меня браслеты, – под нос пробормотал Джим. – Вам не ставили каких-либо следящих или ограничивающих устройств, – нахмурился Спок. Коммандер аккуратно вытянул свой падд из рук Кирка. Джим проследил за этим движением и понял, что залипает. Просто залипает на Споке – на жестах, длинных пальцах над клавиатурой, глубоких интонациях, на линии плеч, на силуэте формы, идеально обрисовывающей фигуру, на самой черной форме, как будто скроенной, чтобы… что? Но это не было проблемой. Проблема образовалась, когда еще через четыре часа в замкнутом пространстве со Споком мозг Джима подкинул простую в своей катастрофичности мысль – «а почему бы, собственно, и нет?». Он быстро пытался подумать о ком-нибудь другом, чтобы выкинуть из головы острые лопатки под черной тканью, длинные ноги и темные глаза. Ничего не изменилось. Это никогда не работало. Рядом с Ухурой он тормозил даже спустя два года и несчетное количество не менее эффектных студенток Академии. А сейчас к чистому желанию примешивалось нечто гораздо более сложное. Джим едва успел удержать обреченный стон. А может, у него вышло не так уж и хорошо, потому что Спок тут же обернулся, вопросительно приподнимая бровь. На ней Джим тоже залип. – Кадет Кирк? – настойчиво позвал Спок. Захотелось прикоснуться. Желание стало настолько сильным, что Джиму пришлось прижать ладони к панели. А потом Спок сам все испортил, потому что вместо того, чтобы уйти к своему терминалу, он встал рядом, изучая данные на его консоли. Чувствуя что-то неясное, Джим положил ладонь Споку на предплечье, ощущая тепло под слоем черной ткани. Вполне невинный жест, но вулканец ощутимо напрягся и непроницаемым взглядом скользнул по рукаву Джима. Тот сделал вид, что не понял намека. Тогда Спок перехватил руку, вдавив большой палец в центр Джимовой ладони. Кирк облизнул губы. Все могло бы закончиться в этот момент, если бы Спок оттолкнул его. Джим бы не стал нарываться и отступил, не создавая проблем ни одному из них. Но Спок продолжал держать его ладонь, стоя недопустимо близко, и глаза его были непроницаемо черные, прожигающие насквозь. Задержавший дыхание под этим тяжелым взглядом Джим почувствовал головокружение от недостатка кислорода или от чего-то другого. Он резко выдохнул. Мгновенно выражение лица Спока неуловимо изменилось. Через секунду он вернулся к строчкам кода, как будто ничего не произошло. Джим пошел в бар. Напиться. Подраться. Подумать. Он не был уверен, что для него это все не одно и то же. Разглядывая матовую поверхность стола, услышал, как кто-то с тяжелым вздохом уселся рядом. – И во всякой потере друг твой Джек Дэниэлс, – сказал Боунз, придвигая Джиму стакан. На мгновение на его пальцах появились медовые блики. Посидели в тишине. Джим медленно пил виски. Теперь даже банально напиться для него стало непозволительной роскошью. – Скажи, что ты не успел наделать глупостей. Джим покачал головой. – Ты чувствуешь себя виноватым за Гейлу. Да, это была хорошая причина. Гораздо легче того, что мучило Джима на самом деле. Он подтвердил: – Я ее использовал. – Бедная девочка в тебя влюбилась, а ты… – Ну спасибо, Боунз. Поговорил с тобой – и сразу легче стало! – Ты сейчас в несколько безвыигрышном положении. Сам виноват. Джим потер ладонями лицо. Алкоголь приятно согревал. Что-либо со Споком… вот это действительно безвыигрышный сценарий. А из того, что он в принципе задумался об этом, следовало, что у него были большие проблемы. – Кажется, у меня проблемы. Кажется, я хочу трахнуться со Споком, – шепотом сообщил он своему стакану. Если Боунз это услышал – сам виноват. Судя по задушенному звуку и резкому кашлю справа – еще как услышал. – Даже знать не хочу. – Что мне делать? – Страдать молча, – хмыкнув, посоветовал Боунз, – так будет безопаснее. Следующее заседание по делу Джима, с опросом всех задействованных в симуляции кадетов, должно было состояться завтра. – Кадет Маккой, сколько раз вы присутствовали при сдаче теста «Кобаяши Мару»? – Трижды. – Вы знали о намерении кадета Кирка вмешаться в ход теста? – Нет, сэр. – Какие отношения связывают вас с кадетом Кирком? – Мы друзья еще со сдачи вступительных экзаменов. – И вы утверждаете, что, будучи обвиняемому другом столь длительное время, не знали о разработке им подпрограммы с целью вмешаться в ход теста? – Маккой покачал головой. – Вы попытались бы остановить кадета Кирка, если бы знали о его намерениях? – А вы когда-нибудь шторм остановить пытались? – хмыкнул Маккой. Боунз выглядел не очень довольным, но таким он казался почти всегда. Джим точно знал, что предъявить Маккою Совету нечего, да и вообще кому-либо кроме него самого. Поэтому не особенно вслушивался. Среди наблюдателей он заметил Спока. «Ему что, совсем заняться нечем?» – промелькнула мысль, но вместо ожидаемой насмешки, слова в голове Джима имели оттенок благодарности. Сидевшая рядом со Споком Ухура смерила Джима презрительным взглядом, но он только подмигнул ей в ответ, потому что получил доступ к списку имен всех свидетелей. Такой крошечный бонус, да, Нийота? Остальных свидетелей, присутствующих во время сдачи Джимом теста, он едва знал. Сразу за Маккоем место свидетеля заняла Ухура. – Имели ли вы какую-либо информацию о действиях кадета Кирка от него или от других лиц до его третьей попытки пройти тест «Кобаяши Мару»? – Гейла рассказала мне, что произошло. – Кадет Ухура, вам известно о том, что мистер Кирк попросил о содействии кадета Гейлу, так как она являлась частью технического персонала теста «Кобаяши Мару»? – Известно. А также мне известно, что никакой «просьбы о содействии» не было. Этот самоув... прошу прошения, кадет Кирк воспользовался доверием Гейлы. Она посмотрела на Кирка так, как будто тот был самым ничтожным существом во вселенной. Если бы Джим ранее лично не поговорил с Гейлой, он бы, может быть, почувствовал что-то по этому поводу, а так только слегка ей улыбнулся. Ухура обратила все свое внимание к членам Академического Совета. Нет, она ничего не знала и не догадывалась, однако не была удивлена ходом развития событий. Да, она подтверждает, что исходя из ее наблюдений противоправные действия в характере кадета Кирка, но подчеркивает, что не имеет соответствующей квалификации для предоставления каких-либо однозначных заключений. Через двадцать минут Ухура освободила место свидетеля, присоединяясь к Маккою в дальней части зала. Оставалось еще двенадцать человек. Джим почувствовал смертельную усталость. После окончания сессии он покинул комнату одним из первых, что со стороны, вероятно, выглядело как бегство. Боунз нагнал его уже на выходе из корпуса. – Это какой-то чертов спектакль, – сказал ему Джим. – Они не могут не понимать!.. – Ты бы еще Первую Директиву нарушил и возмущался, что они не понимают… – Леонард схватил его локоть, и они встали посредине лестницы. Джим устало потер лицо и покачал головой. – Дело не в этом. Что это вообще такое «порча интеллектуального имущества Звездного Флота»?! Это даже звучит абсурдно. – Что, пойдешь к адмиралу Комаку и спросишь, какого черта они творят? Тебя публично распяли, в назидание, не первый раз. – А это отличная идея! – Джим хлопнул его по плечу и еще быстрее побежал по ступенькам. – Не адмиралу, конечно, но какие его годы… – Что? Джим, стой! Просто невероятно, – пробормотал Леонард глядя вслед удаляющемуся другу. Не особенно надеясь на ответ, Джим запросил канал связи с Кристофером Пайком. Подтверждение видеоконференции пришло мгновенно. – Здравствуй, Джим. – Вы не удивлены. Пайк усмехнулся. – Более чем. Я даже ждал твоего звонка. Кирк кивнул. Его дело наверняка легло на стол Пайка еще до того, как он успел как следует отпраздновать свою победу в «Кобаяши Мару». Осталось только найти правильные вопросы. Джим начал издалека. – Это всегда так? Они тратят недели на разбирательство такого пустякового дела? – Это не совсем обычная ситуация, о чем я не должен говорить, – Пайк пожал плечами, – но, с другой стороны, наличие этой информации ничем тебе не поможет. Джим кивнул, подтверждая, что учел и готов слушать. – Они решают не дело о тесте, Джим, а твою судьбу. – Но… – Сейчас руководство Флота фактически выбирают, что с тобой делать – с одной стороны в перспективе они могут получить лучшего капитана Флота, а с другой рискуют оставить в своих рядах неспособного выполнять приказы офицера, чьи действия могут стоить Федерации слишком дорого. – То есть я прав, но им нужен был повод? – Неважно, прав ты или нет, Джим. Ты будешь офицером. Если не научишься подчиняться, Звездный Флот не имеет права доверить тебе командовать даже отделом на удаленной станции, не то что кораблем. Гораздо проще списать тебя сейчас. – Что мне делать? – Будь честен. Будь осторожен. Нигде во вселенной не уделяют большего внимания кадрам, чем на Звездном Флоте. Проблема в том, что ты был гением-аграрием и прилетел в шаттле поступать во Флот с разбитым лицом и в пыльной куртке. И ты поступил, просто так, потому что мог. Я до сих пор не уверен, что ты особо этого хотел. Ты понятия не имеешь о том, через что проходит большинство кадетов, чтобы попасть в Академию. – Поэтому вы приставили меня к Споку? Или его ко мне, я, честно говоря, уже не знаю. Пайк снова усмехнулся, и на секунду в нем промелькнуло что-то по-мальчишески хулиганское. – Вообще-то это было комплексное решение. Коммандер Спок слишком задержался в Академии. Если так продолжится, рано или поздно Вулканская Академия Наук найдет официальный повод его вернуть. Мне бы этого не хотелось, так же как и руководству Звездного Флота. Но также я надеялся, что он сможет оценить твои таланты, а ты оценишь его. – Я... – Джим замялся, – оценил. Пайк странно на него посмотрел, и Джим приложился все усилия, чтобы выглядеть невозмутимым. Слишком поздно он понял, что интуитивно попытался воспроизвести выражения лица Спока. Вот черт! – Спок свидетельствовал в твою пользу, так что я могу предположить, что все прошло хорошо. Когда канал связи закрылся, Джим продолжил сидеть, глядя в потухшую глянцевую поверхность экрана. В голове крутилось всего две мысли. Во-первых, Пайк пытался помочь ему в своей, особой, манере. Во-вторых, Пайк – манипулятор, и даже это было к лучшему, потому что иначе не сидел бы Джим сейчас здесь, а тупо прожигал жизнь среди кукурузы и хлопка. Джим должен был быть благодарен, но не мог. Загружать специфику всех кораблей выходило слишком громоздко, а подгружать информацию с основной базы данных значило замедлить симуляцию и оставить систему уязвимой для воздействий извне. Поэтому они пошли по принципиально иному пути – загрузили свойства металлов и двигателей и параметры тяги и законы физики. Научили код составлять характеристику на основе этих данных. С одной стороны – достаточно уникально для каждого задействованного корабля или шаттла, а с другой - для любого сценария необходимы только базовые характеристики. Джим ввел последние параметры и обернулся на Спока, который отдал компьютеру официальную команду на преподавательском уровне допуска. Закончив, коммандер подошел со спины к Джиму и склонился к его консоли. Графически запуск программы выглядел как объёмная центрическая структура. – Это интересный ход. – Это гениально! – Джим намеренно медленно повернулся, оказавшись слишком близко по человеческим меркам и абсолютно неприемлемо близко по меркам вулканцев. – Через несколько часов система определит работоспособность модели. – Это сработает. – Статистическая вероятность… – Сработает, Спок! – Джим чуть откинулся, оперевшись затылком о Спока и глядя на него снизу вверх. – Давай назовем ее «Энтерпрайз»? Я знаю, что его только собирают и все такое, но когда-нибудь корабль закончат, и это будет лучший звездолет во всей вселенной. – Название симуляторов обсуждается Академическим Советом… – Давай назовем, ну давай, – Джим подкатился ему под бок, довольно щурясь. – Ты проиграл мне в тесте, а значит, должен желание. Спок едва заметно нахмурился. – Я абсолютно уверен, что мы не оговаривали подобных условий. – Ну. Это же очевидно. – Я предложу вариант названия совету. Джим придвинулся еще раз, положил свою ладонь поверх его. Спок вздохнул. Джим победно ухмыльнулся. Он не знал, какие чувства воспринимают контактные телепаты – изображения, мысли, отголоски эмоций? Так что на всякий случай попытался собрать все разом: он крутил в голове слова, в воображении – картинки и позволял телу напрягаться от реакции на Спока. – Наш совместный вариант куда лучше, чем был ваш тест, правда? Убравший руки от консоли вулканец замер, а потом осторожно отодвинулся. – Вы, похоже, не до конца осознаете, что делаете и к каким последствиям это может привести. – Мы все еще о «Кобаяши Мару»? – уточнил Джим и встал, продолжая находиться чертовски близко. Спок сделал вид, что не услышал. – Вам лучше уйти, – сказал он, делая шаг назад. Словно привязанного, Джима потянуло ближе. Он сделал движение навстречу, не совсем понимая, что собирается предпринять. – Вам пора, кадет, – жестко повторил Спок, и Джим почувствовал, как от его тона мурашки прошлись волной вдоль позвоночника. Прикусил губу. Не возражая, слегка оглушенный, Кирк пошел к выходу, ощущая теплую тяжесть внизу живота. Обернулся на пороге. Спок неподвижной фигурой застыл с закрытыми глазами, и его грудная клетка поднималась и опускалась под строгой формой, как будто он пустил все силы на то, чтобы просто дышать. После того как Джим дал ему почувствовать свои желания, Спок прятался несколько дней. То есть Спок, естественно, не прятался, просто был невероятно занят своими чрезвычайно важными профессорско-вулканскими делами. Поэтому, подобрав момент, когда лекции Спока стояли последними в расписании, чтобы он в случае чего не мог сбежать, Джим пришел сам. Дождался, пока выйдет последний студент, прошелся до занятого компьютером на кафедре Спока и встал рядом. В этой же аудитории Джим слушал лекцию о вулканцах. Совсем недавно и одновременно чертовски давно. Свет над рядами аудитории-амфитеатра погас до первого уровня. Они остались одни, окруженные темнотой. Джим мог бы подойти к Споку сам, но кафедра была неподходящим местом для того, что он хотел сделать. Коммандер повернулся, сохраняя нейтральное выражение лица, но Джим каким-то образом чувствовал и его напряжение, и непонятное облегчение, и тщательно запрятанный голод. – Спок, – позвал он. – Ты все еще должен мне желание. Пусть сейчас будет оно. – Вы использовали свое «желание» в прошлый раз. – Это еще почему? Я просто сказал, что оно есть, – Джим обезоруживающе улыбнулся и подошел ближе, смотря на Спока невинным взглядом. Правда, не очень-то это сработало, потому что сложно изображать невинность, когда твои руки движутся вверх по чьим-то бедрам. Не дожидаясь возражений, которые непременно были бы чрезвычайно логичны и взвешены, Джим потянулся к Споку сам. Накрыл плотно сжатые губы и замер, едва касаясь. – Поцелуй меня, – пожелал Джим. Он знал, что иногда одной крошечной уступки достаточно. Для чего угодно. Когда Спок коротко ответил на его поцелуй, Джим понял, что они уже не остановятся. Как только Спок сделал движение, отстраняясь, Джим притянул его обратно. Поцелуй стал глубже, жарче. – Джим, я не думаю, что вам… нам следует это делать. Вопреки своим собственным словам Спок подхватил его за талию и усадил на стол, встав между раздвинутых ног. – Мне нравится, как ты произносишь «Джим». Как будто это мгновенно оставляет нас одних во всем Сан-Франциско. Впрочем, – Джим прижался губами к острой линии челюсти, – «кадет Кирк» ты произносишь так агрессивно-сексуально… – Я не вкладывал в это обращение сексуального контекста, – возразил Спок, пока его руки медленно двигались вверх по спине Джима. – А говорят, что вулканцы не лгут. Преподавательская форма выглядела невероятно эффектно, Джим чисто визуально ценил это, но теперь, когда был вынужден справляться с ней вполне реально, проклинал последними словами. Замок был настолько мелким, что его едва можно найти на ощупь и почти невозможно, если прижиматься так близко. Куда более практичный Спок просто расстегнул его ворот и стянул форму через верх. Покорно подняв руки, Джим ждал, пока его запястья окончательно высвободят из рукавов. – Мммм. Надеюсь, ты заблокировал дверь, – сказал он, когда Спок провел по его потрескивающим от статического электричества волосам. – В тот момент, как вы вошли, – ответил Спок, его щеки слегка изменили оттенок, и Джим, не удержавшись, рассмеялся. Он расстегнул ширинку строгих черных брюк, а потом и свою. Не то чтобы ему требовалось что-то серьезное. Джим был готов кончить с того момента, как Спок прижался пахом, стоя между его ног. Но вместе было гораздо лучше, и он мог, наконец, трогать Спока, видеть не только оголенные руки, но и его всего, немного более резкого и гораздо менее сдержанного. В какой-то момент Джим понял, что руки вулканца сжимают оба члена, а он остался не у дел. Со всхлипом втянув воздух, Джим уткнулся лбом в плечо Спока и кончил, чувствуя, как к виску прижимаются его губы. Кирк хотел было поинтересоваться, как это Спок сделал так, чтобы они достигли разрядки одновременно, но потом просто списал все на контактную телепатию. Выпрямившись, он осторожно провел пальцами по острым кончикам ушей. – Всегда хотел это сделать, – сказал Джим, улыбаясь Споку. Третье и последнее заседание по поводу его предполагаемого нарушения перед Звездным Флотом вновь проводилось при полном собрании Академии. – Сессия созвана для официального оглашения решения специальной комиссии Флота по делу один-пять-дробь-девять-восемнадцать о нарушении положения один семь этического кодекса поведения Устава Звездного Флота студентом Джеймсом Тиберием Кирком. Мистер Кирк, пожалуйста, встаньте. Джим занял свое место за трибуной напротив коменданта Академии. – Академический Совет, выступающий от лица командования Звездного Флота, принял решение по делу один-пять-дробь-девять-восемнадцать. Джеймс Тиберий Кирк, вы признаетесь невиновным и полностью восстановлены в правах курсанта Академии Звездного Флота. Согласно решению Совета, вы также награждаетесь благодарностью за оригинальность мышления при прохождении теста «Кобаяши Мару» с занесением в личное дело. Джим кивнул. Утром он уже получил рекомендованное назначение и точно знал решение Совета. Все ждали от него каких-то слов, но Джиму нечего было сказать. Он обернулся на Боунза, Спока, Гейлу, Ухуру. Теперь он смотрел на Звездный Флот по-другому, а они пока так же. После того как Совет покинул свои места, все получили разрешение разойтись. Джим принимал поздравления от сокурсников, они пожимали ему руку, хлопали по плечам, предлагали отпраздновать и спрашивали, как и что именно он сделал. К собственному удивлению, больше всего Джиму хотелось побыстрее уйти, и при первой же возможности под прикрытием Боунза он покинул зал. Найдя более-менее укромное место в студенческом парке, Джим улегся на траву, вдыхая запах лета, травы и земли, с которым ему вскоре предстояло расстаться. Солнце горело даже сквозь закрытые веки, и когда внезапно стало темнее, он резко открыл глаза. Улыбнулся и похлопал по траве рядом с собой. – Это противоречит… – О, да ладно. Я абсолютно уверен, что ни в одной Директиве Звездного Флота нет положения, согласно которому инструктору Академии запрещено сидеть на траве, – Джим улыбнулся, щурясь на возвышающегося Спока. Тот стоял против солнца и казался темной фигурой, недетализированной, бесконечно далекой. Джим прикусил губу, чувствуя неясное напряжение. Спок огляделся по сторонам. Вокруг кипела обычная жизнь Академии: кто-то спешил на лекции, кто-то прогуливался парочками, кто-то читал лежа на траве. Спок аккуратно опустился рядом с Джимом. – Я получил назначение на Энтерпрайз, – Кирк принял условно-сидячее положение, отставив руки за спину. – Несмотря на инцидент с тестом и перерыв в обучении вы, без сомнения, все еще можете уложиться в составленную вами трехлетнюю программу. Однако даже без объявленной благодарности, ваше положение в рейтинге курсантов позволяло выбрать любой корабль. – Спок. Вулканец прервался. Он не смотрел на Кирка, сосредоточив все свое внимание на силуэте Золотых Ворот за его спиной. – Я получил список экипажа, – продолжил Джим, вспоминая, как увидел две первые строчки «Командующий: капитан Кристофер Пайк», «Первый офицер: коммандер Спок» Джим чуть передвинул руку по траве и едва ощутимо коснулся пальцев вулканца своими. Спок вздрогнул, перевел взгляд на него и посмотрел так, что у Джима что-то настойчиво потянуло в груди. При любом сценарии победа возможна. Джим улыбнулся. Никто ничего не замечал. Безусловный плюс вулканских поцелуев.