Она жива!....

Я с отвращением смотрела на себя в зеркало. Из него на меня глядит бледная девушка с блёклыми чёрными волосами и голубыми глазами, которые слишком велики для её лица. И к тому же ещё покрытые синяками под веками. Я зажмурилась. «Прекрати. Прекрати немедленнно. Возьми себя в руки, идиотка!» Я глубоко вздохнула и, открыв глаза, попыталась улыбнуться. — Всё нормально, — репетировала я. Сегодня мне придётся повторять эти слова раз 100. Я должна быть убедительной. Нет, обязана. Бледную кожу идеально дополняла футболка в морском стиле с короткой расклешeнной юбкой, а чтобы скрыть небольшие порезы на предплечье, я накинула джинсовку. Bпервые после произошедшего я оделась более или менеe нормально. Уже прошел месяц. Для меня он был самый долгий и мучительный. И я всё в тайне надеялась, что последний. Я покачала головой. Нет, я не брошу Алью. Это всё ради неё. Всё… — Дорогая, ты уверена, что сможешь пойти в школу? После всего что…- с печалью говорила мама. Она сильно беспокоилась. Я улыбнулась ей и, собрав все силы, сказала: — Всё нормально, мам. Я справлюсь. У мамы наврнулись слёзы, и она обняла меня. Я прижалась к ней в ответ, и слёзы хлынули сами собой. — Ты такая сильная у меня, — не разнимая объятий, произнесла она. — Есть в кого. — Дочь, ты поступила правильно, — с горечью заявила она. — Учитывая обстоятельства… Ты не должна корить себя вечно. Она устремила на меня задумчивый взгляд голубых глаз. Впервые за долгое время возникло ощущение, что мы смотрим глаза в глаза, раньше мне всегда казалось, что она глядит на меня сверху вниз. Хотя, сейчас до ее роста всего полфута. После всего этого мы с мамой стали очень близкими друзьями. Никогда между нами не было такого взаимопонимания, как сейчас. Сглотнув слёзы, я поцеловала маму в щёку и молча вышла из дома. Слов было не нужно, она меня понимает.

***

— Маринетт, привет, как дела? Всё нормально? Как себя чувсвуешь? — эти вопросы преследовали меня всё утро. — Да-да, всё нормально, — повторяла я каждые 15 минут. Наверное, только за 2 урока на меня посмотрело столько жалостливых взглядов, сколько не было во время премьеры «Хатико» в кинотеатре. Однако, я встретилась взглядом с той, кто стояла позади всех: в её глазах не было ни жалости, ни восхищения. Алья. Увидев, что я смотрю на неё, она улыбнулась еле заметной, грустной улыбкой. Она понимала. Я подошла к ней и обняла, так крепко, как только могла. — Ты поправилась, — сказала я ей, всё ещё стискивая в объятиях. — Жаль, не могу сказать про тебя того же. Ты вообще ешь? — Ага, по праздникам. — Ну тoгда я удивлена, как ты ещё на ногах держишься. Я тихо засмеялась, и она подхватила мой смех. — Ты видела Адриана и Нино? — внезапно спросила подруга. — Нет. А уже скоро 3 урок начнётся. Кстати, почему тебя на первых двух не было? — с упрёком cпросила я. — Тебя вообще неделю не было. — Месяц, — поправила я. — Что? — Меня не было месяц. А ты, я вижу неделю назад вышла. И даже не сказала. — Ты выключила телефон. Удалилась из соц. сетей. На мой зов не выходишь на улицу. Как мне с тобой связаться надо было? А я волновалась. Я нервно закусила губу, поняв, насколько я отрезалась от внешнего мира. Вдруг, кто-то толкнул меня, да так, что я неудержалась и завалилась. — С дороги, Дюпен-Чен, — произнес голос, который я узнаю из тысячи. Агрест. — А как-нибудь по-аккуратнее умеешь ходить, или тебе удобнее ураганом проходить, сбивая нахер всех? — Прости, но мне сейчас не хочется препираться с такой дурой как ты. — Очень любезно с твоей стороны. Можешь надеятся, что это взаимно, — поднимаясь с пола, сказала я. — Ты что не слышала? Я не хочу с тобой разговаривать, слышать твой голос, видеть тебя, дышать с тобой одним воздухом. Ты мне противна до мозга, костей. — Хм-м, воздухом говоришь не хочешь одним дышать. Не волнуйся, я могу перекрыть тебе доступ кислорода, и тебе не придётся себя утруждать этими мучениями. Тот лишь молча прошёл в класс. — Ну и, что это было? — удивленно спросила Алья. — Третья мировая.