Клетка для зверя

*Глава писалась под Wolfgang Amadeus Mozart – Lacrimosa* Вы когда-либо видели мир сотканный из одних тёмных цветов? Мир где не существует ни дня, ни ночи, ни любви, ни радости, где тебя покидают все надежды и мечты, уходят боль и страх. Там нет ни звуков, ни запахов. Это место, где ничего нет, одна пустота. Даже время и то, кажется, остановилось в таком мире. Попав однажды в такое местечко, человек понемногу сходит с ума, ибо все, что он видит – тьма, единственное, что слышит – собственное сердцебиение,а если прислушается - разберет, как кровь движется вверх-вниз по венам. Жутко? Нет, в таком месте ты не можешь чувствовать ничего, ибо тебе кажется, что тебя нет, ты – часть этой пустоты, часть вечности. Хотели бы вы когда-нибудь попасть в такое место? Нет, не хотели, а если и хотели, то только ради любопытства, и всего лишь на краткий миг. Прошло уже некоторое время с тех пор, как Реук обнаружил себя в таком «мире». Он не кричал, не бился об стены, не просил сжалится или отпустить. Зачем? И так ведь не отпустят! Он знал, его предупредили. Кюхен, так, кажется, звали его «палача», – человека, который решил судьбу парня вместо Бога. Но считал ли тот себя Богом? Нет, это было видно по глазам. Безысходность, печаль, сожаление и, пожалуй… надежда?! Неужели глаза человека могут передавать сразу такие сильные эмоции? Если раньше Реук не верил в это, то во время их разговора он отчетливо вспомнил слова матушки-настоятельницы из монастыря: «Глаза это зеркало души, Вукки. Запомни это!» По-видимому, матушка была права, и суть ее слов, наконец, дошла до него. Но он не мог понять почему… Зачем человеку, не желающему смерти, так поступать?! «Спаси его, либо он тебя убьет!» Сидя на диване, или маленькой кровати (в такой тьме было не разобрать), Вукки мысленно повторял себе те несколько фраз, которые Кю сказал перед тем, как закрыть в «клетке». «Играй, чтобы спастись!» «Пой, чтобы спасти!» «Спаси или умрешь!» Раз за разом он повторял себе эти три фразы, три нити, на которых, с той минуты, как он очутился в клетке, свисала вся его жизнь. Если оборвется хотя бы одна – оборвутся и остальные. «Но кто он? Кто тот, кого я должен спасти?!» - Вук не знал. Он ждал ее. Ждал свою смерть. И ему не было страшно, ибо дороги обратно уже не было. Часы все тянулись, но смерть так и не решалась нападать на него. Был миг, когда парню казалось, что ему солгали и закрыли совершенно одного, чтобы попугать, но взгляд «палача» моментально вернул его на землю. Нет, его не обманывали, и где-то, в этой гигантской черной клетке живет существо, или, как ему сказали, «зверь, что сеет страх и ужас на обитателей дома». Чего он ждет? Почему не нападает? Почему его не слышно?. Такая игра в молчанку раздражала. Не могли же они всю жизнь продолжать сидеть и молча ждать шага от другой стороны. «Надоело!», подумал было Реук и, вдохнув поглубже, решился было заговорить, как вдруг услышал скрип. Тихий, практически неслышный скрип от чьих-то движений. Аккуратно, легко, совершенно невесомо, очень медленно, шаг за шагом, словно пытаясь оттянуть минуту встречи, зверь крался к Реуку. Они смотрели друг на друга, и если младший мог только догадываться, где находилась причина его пребывания здесь, то существо прекрасно видело свою добычу, оно чувствовал его запах, слышал, как стучало сердце. Зверь остановился в нескольких метрах от кровати и, не отрывая взгляда от принесенной ему жертвы, делая осторожные шаги, начал медленно вырисовывать круг, словно волк, что обдумывает с какой стороны ему стоит напасть, выискивая самое слабое место у выбранной добычи. Вукки знал это, понимал, и впервые ему было настолько страшно. Когда-то он дал себе слово никогда и ничего не боятся, всегда идти напролом. Но не сейчас. Кролик, попавший в капкан, вот кто он, и бороться в данной ситуации было все равно, что сказать «фас», указывая на себя. Скрип притих. Сидя неподвижно, стараясь не дышать в надежде остаться нетронутым, парень ждал. Они оба ждали. Напряжение росло. Капельки пота выступили на лбу, сердце стучало неистово, и эта жара… Очень хотелось пить. От обезвоживания губы Рё начали трескаться, и он обвел их языком, пытаясь хоть как-то смочить. Такой жест был гигантской оплошностью, ошибкой, ставшей началом. Рыча, зверь набросился на парня, сбросил того на землю и с силой прижал не давая вырваться. Заломив руки младшего над головой, он приблизился к лицу Реуки и, легонько коснувшись носом кожи, начал внюхиваться, стараясь не упустить ни единого миллиметра на лице, шеи, груди. Существо, нависшее над ним, было определенно мужского пола. Трудно было назвать его «человеком»,но и психически больным он не был. Безумец? Нет, он не безумен. Это был самый настоящий зверь, изголодавший по всему живому. Он был Хозяином этих четырех стен, и до Реука здесь мало кто бывал. Хищник наслаждался новыми для него ароматами, упивался мелодией сердца, что колотилось в груди младшего, пока не начал опускаться вниз, двигаясь все ниже и ниже. Остановившись над интимным местом, он начал скулить и облизывать брюки, от чего Реук невольно вскрикнул. Он понимал, что будет дальше. Инстинкт спаривания. Зверь – самец, которому очень долго приходилось сдерживать свои инстинкты. И сейчас парень, оказавшейся в его власти, был объектом его вожделения. Вукки хотелось бежать, кричать, истерика охватила его и он начал вырываться. Зверь, не ожидавший такого нахальства,еще крепче сжал руки пленника, после чего резко сорвал с того рубашку и брюки, и спустя несколько секунд резко, без подготовки вошел в него. Реук кричал и дергался. Ему было больно, невыносимо больно, слезы лились ручьем, тело разрывалось на части от нахлынувшей боли. Казалось, будто его заживо раздирают внутри. А зверь все вбивался и вбивался в тело - резко, сильно, наращивая темп, пока через несколько минут наслаждение не накрыло его. Маннэ надеялся, что на этом все закончиться, но это было лишь начало. Его брали вновь и вновь. Рё больше не кричал, не дергался, сил не осталось. Он был слаб и беспомощен, брошенный на истерзание зверю. «Наверное, это и есть конец… Прощай, Минни, мы больше не увидимся!» - и безвольное тело обмякло в руках у хищника.