Mirror

POV Aoi Прошло чуть больше двух месяцев, с тех пор, как Койю вытащил меня из лабиринта. Все это время я живу у него. Он терпеливо учит меня обращаться с техникой, объясняет то, чего, в силу разницы времен, я не понимаю. Через неких знакомых помог с документами, выдав меня за жертву пожара. Теперь я полноправный член общества. Даже работу смог найти в багетной мастерской. Видимо я все-таки один из тех, кого жизнь ничему толком не учит — продолжаю изготовлять рамки для картин и зеркал. Но возможно это и к лучшему, ибо могу таким образом бороться с призраками страха своего прошлого. В общем-то моя жизнь в новом мире казалась интересной, я чувствовал поддержку и тепло со стороны Койю и Таканори, который тоже помогал мне осваиваться. Многочисленные прогулки с ними давали представление о Токио, и спустя месяц с возвращения я спокойно передвигался по улицам сам, не боясь заплутать. Кажется все было хорошо, и лишь одно чувство не давало мне покоя. Я понимал, что мог за это время надоесть Такашиме, но эгоистично продолжал оставаться рядом, потому что ощущал такую тягу к нему и становилось до жути страшно, что не выдержу разлуку с этим парнем. Наверно это можно списать на то, что кроме него и Таки у меня здесь не было близких друзей, но я не мог объяснить, даже самому себе, почему раз за разом ловлюсь на том, что хочу его нечаянных прикосновений, общения, историй, которые он рассказывает мне по вечерам, сидя на кухне за кружкой чая. Практически каждый вечер мы проводили именно так и я тоже рассказывал ему о своей жизни и эпохе, и забавлялся, когда он, порой заслушавшись, чуть приоткрывал рот, напрочь забыв о давно остывшем напитке. За эти несколько недель мы хорошо узнали друг друга, и я был по-настоящему счастлив, поэтому со временем перестал бояться своих чувств к нему, но не его реакции. Однажды я даже попытался поговорить с Таканори, но он лишь ответил мне, что я такой же осел как и Койю и не вижу очевидного. К слову, я и правда не понял о чем он толковал. По сути, все изменилось в тот день, когда Шима попросил меня взять на работе выходной. Сказал, что хочет отвезти меня в одно место, и может быть после этого я окончательно успокоюсь. До последнего он держал меня в неведении пункта назначения, даже когда автомобиль нес нас по загородной дороге, я не знал куда именно. Лишь когда увидел дорожный указатель Миэ, понял, что он решил свозить меня домой. Так странно было возвращаться сюда спустя столько времени. В душе возникло какое-то волнение, трепет, объяснение которому я найти не мог. Умом я понимал, что это мои родные края, но все же ощущал некую тревогу по поводу возвращения. Спустя полчаса как пересекли черту префектуры мы остановились на стоянке и дальше пешком пошли по узким улочкам между однотипных домиков и крохотных мастерских, по виду, сохранившихся чуть ли не с моих времен, пока не остановились возле калитки с табличкой, где была написана знакомая фамилия.  — Химура-сан! — громко позвал Койю, — Химура-сан, к Вам можно? Из дома вышел старик. Одной рукой он опирался на дверной косяк, в другой держал трость.  — Койю-кун, неужели это Вы? — мужчина улыбнулся.  — Я, господин. Но я сегодня не один. Привез кое-кого. Думаю эта встреча будет вам обоим очень полезна. — парень обернулся и позвал меня, — Юу, подойди, пожалуйста. Услышав мое имя, старик тревожно нахмурился, но потом, что-то вспомнив, шире улыбнулся и почти сбежал с крыльца.  — Широяма-сан! Широяма-сан, Ками-сама, неужели это Вы?! Как я рад Вас встретить!  — Химура-сан… Я был растерян и ошеломлен его реакцией. Но его фамилия… У Юичи была такая же. Неужели он?..  — Химура-сан — правнук Юичи, — словно прочитав мои мысли, шепнул Койю.  — Широяма-сан, я так надеялся когда-нибудь у Вас попросить прощения за поступок предка. Прошу, примите извинения! Вы столько мучились из-за всего этого. Мне правда искренне жаль.  — Все в порядке, господин. Я давно простил Вашего деда, и зла не держу. В какой-то степени я оправдал его. В конце концов все сложилось так, как сложилось. Думаю, Юичи сам поплатился за свой поступок, и Вашей вины здесь нет. На бесцветных глазах старика выступили слезы, а я не знал что мне делать, но Койю вновь спас положение:  — Химура-сан, я хотел Вас поблагодарить. Если бы не Ваш рассказ, я вряд ли сам разобрался во всем.  — Вам спасибо, Койю-кун. Теперь я могу спокойно уйти на покой, и после смерти обрести гармонию. - Мы поклонились друг другу в знак почтения и примирения. Получив приглашение на чай, мы с удовольствием остались. Койю вызвался сходить в продуктовую лавку, откуда принес еды, кажется, человек на семь. Пока мы ждали его, старик рассказывал много историй. От него я узнал, что спустя двадцать лет после моей пропажи дом, в котором я жил, снесли, так же, как и еще несколько строений. Теперь там стоит небольшой храм. В какой-то степени, я почувствовал облегчение - чем меньше здесь мест, с которыми связано мое прошлое, тем легче мне создавать мое настоящее. Так мы провели у Химуры-сан почти весь день. Лишь вечером мы покинули его, получив приглашение приехать в гости еще раз.  — Может быть ты хочешь сходить куда-нибудь? — спросил Койю, пока мы возвращались к машине.  — Нет. Я оставлю это место в прошлом. Сейчас у меня новая жизнь, на новом месте. Я хочу домой, Койю. Парень лишь лучезарно улыбнулся, молча открыл автомобиль и так же молча завел мотор. Обратная дорога домой прошла в светлой тишине. Каждый был погружен в свои мысли. Я чувствовал, что эта встреча действительно помогла мне отпустить свое прошлое, мои тревоги оставили меня и чувствовалась та душевная легкость, какой я не ощущал уже давно. Шима оказался прав - эта поездка действительно была мне необходима. До квартиры мы добрались уже глубоко за полночь. Шима практически сразу удалился в душ, я же был удостоен чести ждать, пока ванная не освободится. Делать это было решено на кухне. Я полюбил тот великолепный вид, что открывался отсюда на город. Обычно я мог около получаса рассматривать огни Токио, однако сегодня все было не так, как обычно. Спустя уже несколько минут из мыслей меня выдернуло присутствие человека за спиной. Расстояние было настолько маленьким, что я чувствовал жар, исходящий от распаренной груди. С мокрых волос на мои плечи падали остывшие капли, впитываясь в ткань рубашки.  — Я не просто так решил отвезти тебя в Миэ, - Койю заговорил неожиданно, но голос был приглушен, - Для меня это тоже была важная поездка. Мне нужно было набраться смелости, чтобы сказать тебе кое-что важное. Я ощутил теплые ладони на своих плечах, а на макушке прикосновение пухлых губ. Почувствовал, как Шима сделал глубокий вдох, прежде чем оторваться и отступить чуть назад. Скорее интуитивно, я повторил его движение и тоже сделал шаг назад, вплотную прижавшись к его груди. Руки плотно обхватили мои плечи, а на шею опустился мягкий поцелуй. Я лишь шумно выдохнул, наклоняя голову в сторону, чем дал Койю свободу действий. И с каждым новым прикосновением он становился все увереннее, поднимаясь поцелуями выше к линии роста волос и спускаясь обратно. А сердце пропускало удары, но я чувствовал, как на шее пульсирует в такт артерия, которую Шима прикусил, вызывая новый громкий выдох и укол возбуждения в низу живота. Девственником я не был, но такое чувствовал впервые. Хоть и понимал, что Койю, такой же мужчина как и я сам, но его прикосновения были для меня невероятно приятны, и тело отзывалось на них, тотально абстрагируясь от разума. Желания прекращать его ласки совершенно не было.  — Если ты продолжишь в том же духе, я уже не дам тебе остановиться, — предупредил я, пока был в силах себя контролировать.  — Это и есть то, что я хотел сказать. Услышь меня. Влажный кончик его языка скользнул по моей мочке. И мне хватило этого, чтобы потерять последние крупицы самообладания. Развернувшись к парню лицом, я крепко прижал его к себе, находя в полутьме его губы своими. Кожа на них оказалась слегка шершавая и влажная, но вкус для меня показался одним из самых приятных и волнующих. Они абсолютно не были похожи на девичьи, напротив, отдавали чем-то сугубо юношеским и терпким. Поцелуй затягивал все сильнее и сильнее, воздух вокруг нас стал вязким, а я задыхался парнем в своих руках. Такой горячий и дурманящий, что сопротивляться нет ни сил, ни желания. И Койю становится все смелее, свободнее и перехватывает инициативу, а мне остается лишь уступить. Хочется только подчиняться его власти надо мной, быть ведомым и тонуть в той страсти, что он дарит. Чуть отступив назад, Шима тянет меня в темный коридор тихой квартиры, оттуда - в просторную спальню, пока не доходит до мягкой кровати, на которую ложится спиной, а меня утягивает за собой. Отдавая козыри мне в руки, он раскрывается навстречу, лишь обнимая ногами за талию, когда я нависаю над ним. Это так необычно, так ново для меня, но в то же время так волнующе и желанно ощущать этого парня, вдыхать его запах, касаться бледной кожи. Я провожу пальцами от его скулы ниже, по стройному торсу, пока не наткнулся на полотенце, намотанное на бедра после душа. Стянув мешающий кусок ткани, я увидел по-настоящему потрясающую картину: обнаженное молодое тело с раскинутыми руками лежало передо мной, кожа контрастировала с темным постельным бельем, рыжие волосы прикрывали часть лица, остальные же разметались по подушке. - Иди ко мне, - Койю тянет руку к моему лицу, а я с каким-то нездоровым рвением принимаюсь зацеловывать шею и ключицы, спускаясь ниже. Я чувствую, как парень прогибается подо мной, чувствую его возбуждение, и сам завожусь сильнее. Подаваясь вперед в подобии толчков, раз за разом слышу короткие тихие стоны. В четыре руки мы избавляем меня от одежды, и между нами не остается преград. Теплые руки скользнули на мою спину, между нами не осталось расстояния, и кажется, что мир прекратил свое существование. Нам остались лишь ласки друг друга, шумное дыхание и легкий ветер из открытого окна. Крепко обняв Койю за талию, я перевернулся на спину, утягивая его за собой и вынуждая оседлать мои бедра. Его фигура мерцала в свете уличного фонаря, что пробивался к нам через тонкий тюль. Потянувшись к полке над кроватью, Шима достал какой-то тюбик и выдавил немного себе на пальцы. Заведя руку себе за спину, он закрыл глаза, а между бровей залегла глубокая складка. Из приоткрытого рта вырвался стон, а голова опустилась, скрывая часть лица за челкой. Чтобы хоть немного отвлечь Койю от ощущений, я приподнялся на локте, а второй рукой притянул его за шею к себе и втянул в глубокий поцелуй. Он отвечал мне горячо и несдержанно, сплетая языки в неком танце. И мне оставалось лишь ловить его стоны, слизывая их с губ. Так продолжалось, пока мой любовник не отстранился. Одной рукой он надавил на мое плечо, вынуждая снова лечь, пока второй пытался найти тот самый тюбик. Одержав победу, он снова выдавил немного геля себе на ладонь, а затем размазал прохладную массу по моему члену, надавив большим пальцем на основание головки. Я с шумом втянул воздух через зубы, а Койю хихикнул - моя реакция оправдала его шалость. Он сам направил меня, аккуратно опускаясь и принимая в себя, а я лишь хватался за его талию и бедра, поражаясь тем чувствам, что он открыл для меня. Мне хотелось завладеть им всем, без остатка, погружаться в эту тесноту раз за разом, но торопить его не имел права. Только когда Койю сам приподнялся и снова опустился, я понял, что он привык к ощущениям и можно перехватить часть инициативы. Ловя его, по началу медленный, ритм я двигал бедрами вверх, вытягивая из любовника болезненные стоны, лишь малую толику похожие на наслаждение. Теперь Шима сам нагнулся, обнимая меня за шею, а мои руки крепко прижимали его ко мне за талию. Угол входа изменился, и, видимо, я стал задевать его по простате, ибо каждый новый толчок вознаграждался мне сладким криком. Парень дрожал и жался теснее ко мне, будто стараясь стать одним целым. И я разделял его желание. Поглоти меня и растворись во мне, чтобы навсегда остаться вместе. Трение, что создавалось нашими телами, довело Койю первым, и он кончил, изливаясь между нами. Его пробила сильная дрожь, а мышцы сжали мой член внутри так плотно, что и меня оргазм настиг следом за любовником. Я вижу яркую вспышку перед тем, как перестать ощущать мир, на несколько мгновений выпадая из реальности. Единственное что чувствую, это тепло человека, что подарил мне столь прекрасный мир, и я хочу разделить его с ним. У нас обоих сбито дыхание, и сил не хватает даже на душ. Всё, на что мы способны, это воспользоваться полотенцем, чтобы стереть с тел белесые капли и накрыться легкой простыней, практически мгновенно засыпая в объятиях друг друга. И я знаю наверняка, что этот сон не будет страшным, а утро не принесет разочарование и неловкость. Мне правда нравится моя новая жизнь, особенно рядом с человеком, ради которого я готов вновь попасть в клетку, что он сплел так искусно из собственных эмоций и чувств. Я без сожаления принимаю свой статус пленника, желая лишь, чтобы это заточении длилось дольше, чем жизнь.