Особенности надорского гостеприимства.

Часть III в которой мы узнаем всю правду о тёмных делах, творящихся в старинном замке. Жиль Понси был влюблён, безумно влюблён, и даже красота весеннего пня, заросшего ландышами в тени будущих пней, а пока ещё корабельных сосен, не могла сравниться с прелестью его возлюбленной. Тот факт, что ландыши под соснами не растут, волновал прекрасного юношу в последнюю очередь, ибо мыслящему метафорами знание материальной части ни к чему. Кроме возлюбленной, в заснеженном замке обретала Великая Трагедия, а что ещё нужно поэту для полного счастья? В холодных надорских коридорах Жиль Понси упивался любовью и кровавыми событиями, и лишь отсутствие достойного слушателя портило дивную картину мира. Но и тут справедливые боги его не оставили, прислав Жилю Реджинальда Ларака. — Вы же понимаете, Реджинальд, что всё это неспроста! Наверняка в этом замке обитает древнее проклятие! Я чувствую, как оно смотрит на меня из всех щелей! Наль промолчал. В Надорском замке он провел добрую треть своего детства, и отлично знал, что из щелей на них могут смотреть разве что мыши, да знаменитое Надорское Привидение, скромное, милое и пафосом до Проклятия определенно не дотягивающее. Из посторонних представителей зла в замке мог обретаться лишь беглый каторжник, кузен жены дворецкого, но на все щели он бы не разорвался. Да и вообще образ проклятия, сидящего где-то на уровне пола и ехидно подглядывающего за Понси представлялся ему чем-то совсем уж из ряда вон выходящим. — А скажите мне, Реджинальд… Каких мужчин любит ваша кузина? Наль опешил. — Какая из? — О, я думаю, ваши юные кузины предпочитают мужчинам плюшевые игрушки. А вот прелестная Айрис… Как вы думаете, ей нравится поэзия? Я написал для неё сонет в духе раннего Барботты. Наль сглотнул. Внезапная популярность кузины его не слишком радовала, а данный конкретный поклонник попросту пугал. — Я не думаю, что Айри любит стихи, да и вообще думает о мужчинах — Это невозможно! Все женщины думают о мужчинах, любят маленьких собачек и розовый цвет. Это общеизвестный факт. — Тем не менее. — Я уверен, тут что-то нечисто. Быть может, она любила Ракана и сейчас безмерно страдает? — Ээээ… Не исключено. — А может, это она его убила, и хочет скрыть содеянное? Нет, она же ангел… Может, его убил её брат, и поэтому Айрис так холодна ко мне? — Да вы с ума сошли! — возмутился Наль. — Ничуть! Это единственная причина, из-за которой она может не обращать внимание на мои ухаживания. Во всем виноват Ричард Окделл, я уверен. — Не стоит принимать поспешных решений… — Почему нет? Реджинальд, почему вы покрываете преступника? Виконт Лар с тоской вспомнил все те моменты, когда он, будучи юным и наивным, искренне уверял себя, что ничья логика не может быть более странной, чем логика кузена Дикона. — Хорошо, я поговорю с Айри. — Вы меня очень обяжете. Наль резко завернул. С Айрис действительно надо было поговорить. *** К пятому стакану касеры Мирабелла Окделльская окончательно удостоверилась в том, что при всей своей омерзительности Рокэ Алва обладает некоторыми достоинствами. Кроме смазливой физиономии, разумеется. И дурного вкуса. — Я правильно понимаю, что вас с моим сыном связывают отношения… хм, особого рода? — Именно так. — Забудьте. Это добром не кончится. Алва взглянул на неё с удивлением. Видимо ждал, что герцогиня Окделл начнёт кричать и метать гром и молнии. Но, надо отдать ему должное, держался невозмутимо. — Почему вы так считаете? — Я неплохо знаю своего сына, герцог Алва. Он просто не умеет быть счастливым, и если проблем нет, он их найдёт. Сами не заметите, как вас обвинят во всех смертных грехах. Да он уже наверняка обвинил. Это Окделлы, у них подобное в крови. А Ричард — это просто… просто концентрированный Окделл, поверьте мне. Он никогда не сможет ничего решить сам, взвалит принятие решения на вас, а потом вас же во всем и обвинит. Лучше женитесь на хорошей женщине. — Мирабелла сделала паузу. — Поверьте, я знаю о чём говорю. — Эрэа Мирабелла… — Забавно, оказывается, Кэналлийский Ворон не хочет учиться на чужих ошибках. Ворон вздохнул. В пламени камина он и впрямь немного походил на Леворукого, но не Мирабелле Окделльской бояться за свою душу. — Ричард так похож на отца? — Копия. Все те же недостатки, то же упрямство и нежелание ответственности, та же неспособность понять дугих, те же истерики, только Эгмонт был ещё и обаятельный, его все любили, и ему всё всегда сходило с рук. Надор и сейчас держится этой любовью. Знаете, из тех людей, которые могут вас обманывать, подводить, заставлять делать всё за них, а потом улыбаются, и… и ты понимаешь, что без них было бы хуже. А Дик… это Дик. Ничего более.- Мирабелла залпом допила свой стакан. — Кто бы мог подумать, что когда он умрет, нам всем будет так его не хватать. Несмотря на то, как он порой поступал. — Эрэа… Мне жаль, что вам пришлось многое пережить. В том числе и по моей вине. — Пустое. Налейте мне ещё касеры, Алва. Неужели вам и вправду так нравится Ричард? Как вообще вышло, что вы… — Прошу прощения, но я не хотел бы отвечать на этот вопрос. — Это серьёзно? — Да. — Ну что ж, это ваше право. Сын, погрязший в гайифском грехе — небольшая радость, но мысль о том, что вы тому причина, меня утешает. Трудно было бы на старости лет учиться ненавидеть кого-то ещё. Да и вам это будет хорошим наказанием за все ваши грехи. Скажите, это вы убили Ракана? Рокэ вздрогнул. Какая прелесть, неужели и его самообладанию есть предел? Хуже Рокэ Алвы, по уши влюблённого в её никчёмного сына, может быть только Рокэ Алва, которого можно выбить из колеи резкой сменой темы разговора. — Нет. Я не убивал ни его, не конюха. — Про Ларса я не сомневалась. Убить его многие были бы рады, но кто бы стал это скрывать? — Его не любили в замке? А он молодец. Подстроился. — Он пил, как лошадь, и был нечист на руку. — Зачем же вы его терпели? — Я уже говорила. В Надоре не так много рабочих рук, зато много голодных ртов. В наши дни нелегко найти слугу, готового хоть что-то делать из верности разваливающемуся замку и мертвому герцогу. — Эрэа, — негромко произнёс Алва, — объясните мне только одно. Зачем вам это? — Что? — Почему вы делаете так, чтобы вас все считали… — Сумасшедшей фанатичкой? Мирабелла задумалась. Ворон ждал. — Надор давно держится на вере, фанатизме и памяти Святого Эгмонта. Он мог бы жить иначе, будь у нас больше денег, но сейчас живет лишь этим. А раз так, кто-то должен подавать ему пример. — Вы не примите помощь? — От вас — нет. Кэналлиец отвел глаза и глотнул касеры. — Скажите мне, эрэа Мирабелла… Зачем вы убили Альдо Ракана? *** От грустных мыслей Матильду отвлёк стук в дверь. — Кто там? — рыкнула вдовствующая принцесса. Ещё только гостей с соболезнованиями ей сейчас и не хватало. Впрочем, не оставлять же гостя на пороге. Хотя, с другой стороны, Альдо вот тоже кому-то открыл дверь. И где сейчас Альдо? На глаза навернулись непрошенные слёзы. Эх, Альдо, и чего тебе не сиделось в Алате? Что ж, надо открыть. Взяв в руку пистолет, принцесса подошла к двери, и распахнула её одним рывком. При виде пистолета стоящая за дверью девочка ойкнула и сделала шаг назад. С удивлением Матильда узнала одну из младших дочерей Эгмонта… Эдит? — Что такое? — Я кое-что вам принесла, Ваше Высочество. Моя нянюшка сказала, что долг гостеприимства — вернуть гостям пропажу. — Какую ещё пропажу? Эдит осторожно протянула Матильде сверток. — Там ваши вещи. Нэн нашла их у Ларса в тайнике, и сказала, что ему уже всё равно не поможешь, он уже наказан, а чужое нам не нужно. Сама идти побоялась, а я всё-таки хозяйка. — девочка улыбнулась. Матильда подошла к кровати, и высыпала содержимое свёртка на одеяло. Не стоило это делать прямо при малышке, но… В высыпавшейся на кровать рухляди принцесса в ужасе узнала все выклянченные Альдо побрякушки, оставшиеся от Анэсти. — Спасибо, Эдит. — с трудом выдохнула Матильда. Ей надо было срочно поговорить с Робером. — Я Дейдри. Вы не сердитесь? — Нет, Дейдри. Нисколько. *** — Робер! Вот ты где! Я уже с ног сбилась тебя искать! — Матильда, что случилось? — Этот самый убитый конюх обокрал Альдо. Видимо, наши открытые комнаты — его рук дело. Робер задумался. — Ты хочешь сказать, это он убил Альдо? Это невозможно, его нашли гораздо раньше, и, в отличие от него тело конюха уже успело остыть… Постой, что именно было украдено? — Дурацкие Ракановские побрякушки. Но раз конюх умер раньше, значит, в смерти Альдо он точно не виноват. — Матильда, постой. Ты ведь знаешь, как он умер, этот конюх? — бедняга Эпине казался ещё бледнее, чем обычно. — Слуги судачат, будто ему чуть ли не голову разбили о стену с размаху. Но при чём здесь это? Робер наклонил голову и стиснул кулаки. Казалось, слова даются ему нелегко. — Матильда… Ты знаешь о гоганах? — Ну, я знаю, что они существуют. Что дальше? — Матильда, — голос Повелителя Молний понизился до гробового шёпота. — Мне надо тебе кое-что рассказать. *** — Я не убивала Альдо Ракана. — Я тоже. Кто же это мог быть? Мирабелла вздохнула. — Честно говоря, кто угодно, кого не устраивает реставрация Раканов. То есть любой. Я думала на Эйвона — старик дрожит в ужасе при одной мысли о том, что его тихое растительное существование может подвергнуться риску перемен. Но Эйвон с кинжалом… Мои дети тоже отпадают — у Дикона кишка тонка, а Айри устроила бы из этого целое представление, с битьем посуды, истерикой и выносом тела. Алва задумался. — Эрэа, скажите… А если бы вы решили убить его… ну, скажем, ради будущего счастья вашей дочери… — Что за ересь вы несёте! — Постойте… вы стали бы это скрывать? — Я бы просто не пустила его в Надор. К чему вы клоните? — Мне нужно собраться с мыслями… Сбор с мыслями прервал отчаянный стук в дверь. — Кто там? — ледяным голосом спросила Мирабелла. Рокэ зябко повёл плечами. — Матушка, это я! Айрис! — Что случилось? Почему вы орёте, словно оглашенная? Ещё кого-то убили? — Нет, но… почти! — Хватит истерик. — герцогиня Окделл встала и распахнула дверь и схватила стояую там растрёпанную дочь за плечи. — Вы можете мне внятно объяснить, что случилось? Айрис испуганно взглянула на Рокэ. — Герцог Алва? Что вы делаете в покоях матушки? — Не важно. Успокойтесь, прошу вас, и скажите, что происходит? — Дикон… — Дикон? — хором переспросли Рокэ и Мирабелла. — Дикон… Кто-то ударил его вазой по голове. — Он жив? — Что с вазой? Айрис замотала головой, не в состоянии ответить на оба вопроса одновременно. — Дик шел по коридору, лежит там… С ним Наль… Ваза разбилась… Ворон осторожно обнял Айрис за плечи. — Сударыня… Проводите меня к Ричарду. Пожалуйста. Айрис всхлипнула и кивнула. — Благодарю вас. Эрэа Мирабелла, так больше продолжаться не может. Прошу вас, соберите всех в гостиной. Пора разобраться наконец с этим фарсом. — Я не подчиняюсь приказам отродья предателей, — отчеканила Мирабелла. Рокэ подтолкнул Айрис к выходу. — Но, — негромко добавила вдовствующая герцогиня, — я думаю, чтобы собрать всех, слугам понадобится не более получаса. *** Гостиную Надорского замка освещало пламя камина. В углу отец Маттео тихонько шептал молитву. Гости и хозяева неподвижно сидели на твердых старинных креслах. Робер Эпине держал Матильду Ракан за руку. Эмиль Савиньяк как будто бы порывался что-то сказать, но под пристальным взглядом Лионеля сделать это было достаточно сложно. Если бы в Кэртиане были часы с кукушкой, они бы непременно тикали на стене, но часов не было, так что Рокэ Алва прислушивался к ровному стуку собственного сердца. — Я собрал вас всех здесь для того, чтобы не допустить новых жертв. Ричард Окделл находится под присмотром врача, и скоро придёт в себя, но мне не хочется гадать, кого мы найдем в коридоре следующим. Поэтому мы все тут. — Рокэ сделал театральную паузу, и фыркнул, словно смеясь над самим собой. Ты только что не доглядел за близким тебе мальчишкой, Кэналлийский Ворон, но даже сейчас остаёшься позёром. Какая прелесть. Эх, вызвать бы самого себя на дуэль, или просто дать себе в зубы. — Вы, наверное, знаете, кто убийца? — подозрительно тихо, словно не желая быть услышанной, спросила русоволосая малышка Айрис. Девчонка невероятно похожа на брата — требует правды, и, кажется, сама не слишком хочет её слышать. Ричард… Хорошо, что с тобой ничего не случилось. Плохо, что могло. — Герцог Алва. — спокойно, чересчур спокойно спросила принцесса Матильда Ракан, немолодая, но всё ещё красивая фигуристая брюнетка. — У нас с Робером… Герцогом Эпине есть основания полагать, что не все преступления были совершены одним и тем же человеком. Более того, как нам кажется, мы знаем имя одного… убийцы. — Неужели? — Рокэ хищно улыбнулся. — У меня, кажется, тоже есть предположение на этот счёт. Впрочем, я не знаю, одного ли…преступника мы имеем в виду. Хотел бы напомнить всем присутствующим о том, что в замке произошло три преступления — убийство конюха Ларса, убийство Альдо Ракана и покушение на убийство Ричарда Окделла. Как вы помните, мы все заперты здесь, значит, убийца — один из нас. — Ворон на мгновение замолк, предоставив окружающим возможность оценить его речь по достоинству. — Итак, — продолжил он, — Ларс был убит вчера днем, после нашего приезда, но на пару часов раньше ужина. Предположительно кто-то убил его голыми руками ударом о стену конюшни, после чего попытался скрыть следы преступления, бросив тело в стойло. Предположительно, убийца — человек большой физической силы. Следующее убийство произошло во время ужина. Кинжалом был заколот Альдо Ракан. В его комнате есть следы борьбы. Судя по всему, убийца тоже был достаточно физически силен. — Я не знаю, кто убил моего внука, — громко сказала Матильда Ракан, — но убийца конюха уже в Закате. — Матильда, не надо. — сказал Робер негромко, коснувшись плеча принцессы. — Я сам. Дело в том, что покойный конюх украл у Альдо что-то, что он считал важным. Зная его нрав, легко предположить, что он решил вернуть украденное, и в гневе убил вора. Альдо… он не стал бы признаваться. Может, признался бы мне, но не успел. Он был очень силён, и легко мог швырнуть кого угодно. — Сила есть — ума не надо, — шепнула Матильда, украдкой смахнув тыльной стороной ладони навернувшуюся слезу. Все, собравшиеся в зале, молчали. Даже Мирабелла Окделльская не проронила ни слова. — Что касается покушения на Ричарда, — Рокэ с трудом удержался, чтоб не сказать «моего», — здесь мне понятно всё, кроме мотивов, хотя предположение, опять же, имеется. Все по-прежнему молчали. — Реджинальд Ларак и Айрис Окделл! — голос Алвы яростно зазвенел над гостиной. — Я попрошу вас объясниться. — Да что вы такое говорите! — крикнула Айрис. — Да- да , — пробормотал младший Ларак, — сами извольте объясниться. — Изволю. Всё очень просто. Когда юная Айрис вбежала сообщить о страшной новости, она сказала, что Дика ударили по голове вазой. Всё прекрасно, но когда я пришел, осколков от вазы нигде не было видно. Вы о них даже не заикнулись, Реджинальд? Так кто же убрал их? Последний литтен? Мальчишка покраснел до корней волос. — Вы не понимаете! Мы хотели как лучше! Дик… Он, — Айрис ткнула пальцем в Жиля Понси, — сказал Налю, что это Дик убил, но я знаю, он бы так не поступил! И я… я не знала как доказать, — девушка согнулась и закашлялась. — Айри! — Наль подхватил её, не дав упасть. — У тебя приступ! Айрис снова зашлась кашлем. — Спокойно. — Рокэ подошел к юной герцогине. — Дышите спокойно. Всё хорошо. Девушка покорно застыла. — Спасибо, — шепнула она. — Рокэ, — присвистнул Эмиль. — Да вы исцеляете словом! — Как же, — ядовито прошипела Мирабелла, — вы ещё скажите, что он на самом деле потомок Раканов, а руки короля — это руки целителя. Убийца. Алва лучезарно улыбнулся хозяйке Надора. — Успокойтесь, я вполне слежу за руками, и до вашей дочери даже пальцем не дотронулся. А что касается вас, Айрис… Я думаю, Ричард поймёт ваши благие порывы, но, прошу вас, впредь не затевайте подобных авантюр, хорошо? И не втягивайте в них своих родственников и знакомых, а также друзей, друзей друзей и соседей. Айрис послушно кивнула. — Ну что ж, и в итоге мы пришли к тому, с чего начали — кто же всё-таки убил Альдо? Как ни странно, мотивов убивать его тайком не было ни у кого. — Вы хотите сказать, что убийца, возможно, не намеревался заколоть его? — Робер сильнее сжал руку Матильды. — Именно к этому я и клоню. Но в комнате явно боролись. Но, если Альдо Ракан не спал, когда на него напали, то почему не позвал на помощь? — Возможно, — произнес Лионель Савиньяк, — на него и не нападали. — Он мог быть не в себе, — быстро сказал Эпине. — После происшествия на конюшне. — Ну что ж, тогда представьте себе — после этого… хм, происшествия, он сталкивается с человеком из Талига. Человеком, служащим Олларам. Смог ли Альдо спокойно поговорить с ним? — Нет, — шепнула принцесса Матильда, и закусила губу. — Скорее всего, Альдо Ракан попытался заманить этого человека в свою комнату, куда бы не вошли слуги, и там избавиться от свидетеля своего пребывания в Надоре. Но, увы, тут удача изменила ему. Противник оказался более ловким, и справился с незадачливым убийцей. Матильда опустила голову, теребя ткань платья. — А после гибели конюха более удачливому человеку показалось, что не стоит признаваться сразу. Он ведь не знал, чьи ещё руки обагрены кровью, и хотел спутать планы второго преступника. — Рокэ на миг прервался. — Верно, Лионель? Лионель Савиньяк улыбнулся. — Я, как всегда поражен твоими талантами, Росио. Как ты понял? — Все очень просто, Лионель. Кого мог испугаться Альдо Ракан, и кого он не смог бы победить? Тебя, меня, Эмиля. Но Эмиль не выходил из-за стола, а я Ракана не убивал. — Действительно, просто. Лионель подошел к креслу Матильды Ракан и упал на колени. Матильда молча кивнула. Некоторые вещи понятны без слов. *** — И что же принцесса? — Она в тот день итак слишком много узнала о внуке. Ей тяжело пришлось. — Но почему ты мне всё это не рассказал? — Сначала и сам не знал до конца, а потом твоя прелестная сестра решила испытать на прочность фамильный фарфор. После этого тебя сложно было назвать коммуникабельным. Дикон обиженно засопел. — Как она? Ей очень стыдно? — Не слишком. Эмиль Савиньяк и Жиль Понси успешно её отвлекают. Один спасает её от другого. — Тоже мне, сестра! — Она была чрезвычайно заботлива в попытке спасти тебя от правосудия. Ричард уткнулся носом между ключицами Рокэ. Первый Маршал довольно запустил пальцы в русые волосы. — А что теперь будет с принцессой и Робером? — Принцесса вернется в Алат, я полагаю. Эпинэ… наверное. подаст на амнистию. — Ты ему поможешь? — Ещё чего. — Рокэ! Алва улыбнулся и поцеловал Дикона в макушку. — Спи. Ты сейчас не в состоянии подниматься. — Ну уж нет! Рокэ, что ты делаешь! Ты же говорил, мне нельзя подниматься! — Для того, что я делаю, тебе подниматься с постели не обязательно. — А вдруг матушка узнает! Мы же ночуем в одной комнате! — Ну, — Ворон довольно улыбнулся, — я думаю, она позлорадствует.