Вкус вишни

Он слишком много на себя взял. Это была первая мысль, проскочившая в его сознание, когда Зейн открыл глаза и заметил пшеничную макушку у себя на плече. Найл легко обнимал его во сне, закинув стройную ногу на его бедра. Зейн зажмурил глаза, как только закрыл их. Это был не сон. Найл на самом деле позировал для него, а затем Зейн сорвался с катушек и они занялись любовью. Малик вздохнул. Это действительно было. Это не плод воображения его больной фантазии. Неужели? Правда? В это верилось с трудом. Но, если честно… Нет, Зейн не хотел идти на попятную, ни в коем случае, но он бы хотел, чтобы это вышло не так. Не так сумбурно, не так безумно и безрассудно. Зейн не ожидал, что так случится. Он ждал совсем не этого, черт. Он думал, что справится, выдержит, смотря на обнаженное желанное тело перед собой. Найл охуенен. Он словно неземной какой-то, слишком прекрасный, слишком красивый… С ума сводящий. Отправной точкой в бездну безрассудства послужили его слова «обними меня». Кто говорит подобное, когда хочет лишь объятий? Найл же хотел этого. Хотел того, что между ними произошло, перед тем как они, измотанные и липкие от пота, провалились в сон. Хотел. Иначе бы не потянулся к нему, чтобы поцеловать. Зейн мог это предотвратить. Мог ведь, но в последний момент отбросил все предубеждения к черту. Признался в своих чувствах, выпалил извинения, потому что Найл был далеко не свободен, а Найл… не оттолкнул его. Ответил поцелуем, и они занялись любовью. Какой же Найл был загадкой для Зейна: не оттолкнул, но и не наградил взаимным признанием. Просто позволил любить себя, ласкать и целовать всю ночь. Ничего не обещая. Что же ждало их утром? Что ждало утром Зейна? Ведь они с Найлом поступили… нечестно. Подло. Перед Луи главным образом, который, возможно, и сам был не особо-то верным, хихикая с той латиноамериканкой в кустах, но ведь… Зейн всегда был выше этого. Он всегда знал, что честь и достоинство должны быть выше чувств и желаний. Мало ли, что ему хотелось, верно? Долг превыше всего. Зейн осторожно высвободился из объятий Найла и вышел из комнаты. Его встретил радостный Рик, виляя хвостом. Зейн опустился перед ним на корточки и потрепал пса по голове, смотря в одну точку. Все получилось так неправильно. Не так. Не так должно было быть. Что же теперь делать? Дождаться пробуждения Найла и выслушать его. Что думает Найл по этому поводу? А затем извиниться перед Луи. Извиниться перед Томлинсоном за то, что переспал с его парнем. Бред. Зейн, просящий прощения у недоумка. Кто-нибудь, снимите это и выложите на YouTube. Пока пес ел, Зейн оделся и теперь стоял в коридоре с поводком, прислонившись затылком к стене, и проклинал эту ночь. Она была замечательной на самом деле, идеальной, давно Зейну не было так хорошо. Но как раз то, что ночь с Найлом была прекраснее всего, заставляло ненавидеть ее. Она все перевернула вверх дном, и теперь Зейн чувствовал вину перед Луи. Рик, не подозревая о муках хозяина, развлекался. Зейн отпустил его с поводка, и через некоторое время тот уже бегал за кошкой, что, спасаясь бегством, забралась на ветку дуба и раздраженно шипела. Рик под деревом оглушительно лаял. Малик пристегнул его к поводку и потянул за собой вглубь парка. Хотел бы Зейн быть этой кошкой, чтобы спрятаться от проблем. Но проблемы оставались при нем, он не был кошкой, он был словно своим псом, который создал эту кошачью проблему. Рик терпеть не мог кошек. Он гонял их, лаял всегда, прижимал лапами к горизонтальным поверхностям, пока те шипели и царапали его по морде и лапам. Затем их разнимали, однажды Зейну даже пришлось платить за операцию кошки, с которой повздорил его пес. С тех пор Малик вынужден быть внимательнее к своему псу и его инстинктам. Почему Зейн не был внимателен к своим инстинктам, прижимая вчера Найла к себе, он не знал. Просто не догадывался, но одно знал точно: нужно разобраться с этой проблемой. Да, он совершил ошибку и теперь имел право ее признать. И попросить прощения у Луи. А заодно и у Найла, что поступил так скоропалительно. Может, Найл вообще проверял его? Способен ли Зейн на подлость, и что оказалось? Только бы утолить свои желания, даже не пытаясь заглушить инстинкты. Он знал еще кое-что: он поступил, как животное. Рик не мог контролировать свою неприязнь к кошкам, Зейн же мог хотя бы попытаться не распускать руки по отношению к Найлу, пока ситуация с Луи не разрешится. Мог же. Но не стал. Он был так счастлив, так возбужден, так увлечен Найлом, что забыл обо всем на свете. Но… Зейн не понимал Хорана. Тот ведь любил Луи, может, какой-то особой любовью, но чувства к нему определенно присутствовали, это было видно, но, опять-таки, может, у них с Луи были свободные отношения? Чушь какая-то. Да Зейн бы в жизни не позволил своему партнеру или партнерше кувыркаться с кем-то в постели, если не с ним. Потому что это был бы его партнер. Третьих лиц в делах двоих быть не должно. Но не стоило мерить по себе. Не все люди разделяли его точку зрения. Зейн не находил себе места. Он курил, подходя к дому. Найл еще спал, Зейн был уверен. Что он скажет, когда проснется? Изменится ли что-то в их отношениях? Конечно, блять, изменится. Зейн никогда больше не сможет делать вид, что ничего не было. Вопрос, как поведет себя Найл. Потому что Зейн не знал, что ждать. Найл не признался в ответ вчера и… возможно, это был тот намек, который Малик упорно не хотел замечать. Напридумывал себе счастливое будущее, а на деле… На деле все могло оказаться совсем не так. Когда Зейн поднялся в свою квартиру, пропустил вперед Рика и, осторожно ступая по полу, заглянул в спальню, Найла там он не обнаружил. Зейн не услышал шум воды или посторонние звуки. Это могло означать то, Найл ушел. Не попрощавшись. Не оставив записки. Зейн опустил плечи и улыбнулся. Улыбка вышла нервной, с болезненной гримасой, если приглядеться, потому что он опустил уголки губ тотчас и покачал головой. С чего он взял, что что-то изменится? Найл по-прежнему принадлежал Луи. И Зейн, он ведь… понимал это. Всегда знал. Просто размечтался, наверно. Малик направился в душ. Ему было жизненно необходимо смыть с себя все эти… мерзкие, розовые фантазии, иллюзии, желания. Он не хочет убиваться этим. Зачем? И пока он стоял под душем, то невольно представлял, что бы было, успей он вернуться домой до того, как Найл проснется. Послышался бы шорох. Зейн стоял на кухне и готовил кофе, одновременно с тем выкуривая сигарету от волнения. Найл прошел в гостиную за одеждой. — Эй? Доброе утро, — неуверенно, но как-то уж совсем непринужденно сказал бы Найл, стоя на пороге кухни. Зейн затушил бы сигарету в пепельнице и повернулся к парню. — Да, — отозвался он, натянуто улыбнувшись. — Доброе утро. Найл улыбнулся ему искренней. Он прикусил губу и сделал шаг ближе к Зейну. — Как спалось? Знаю, что прошло всего ничего с момента, как мы заснули, но, — Хоран помотал головой на манер, что это было неважно. Неважно, когда они спали в одной кровати вместе. — Мне все же удалось поспать. Я не помню, что мне снилось, но, — кажется, Найл не собирался договаривать ни одну из своих фраз, считая это незначительным. И в этом он был прав, Зейн не сильно хотел слышать то, из-за чего Найлу удалось поспать так мало. Это давило напоминанием. Черт. Черт. Зейн вел себя отвратительно. Найл, его Найл, стоял рядом с ним и делал себе кофе, разбираясь с кофемашиной, Зейн мог обвить руки вокруг его талии и просто прижать к себе. Мог поцеловать истерзанную за ночь шею и не отпускать его очень долго, но вместо этого грузил себя мыслями о вине, да еще и хотел загрузить этим Найла. Такого беспечного, отчего-то счастливого, чему-то довольного, что хотелось дать себе оплеуху за то, что не разделял этот миг. Найл потрясающий. Какого черта Зейн вообще думал о Томлинсоне? — Тебе сделать кофе? — предложил Найл. Он отхлебнул горячий напиток и посмотрел поверх краев чашки на Зейна, который приоткрыл рот, смотря на него. — Я… нет, я уже. Зейн указал на чашку, и Найл проследил за ней взглядом. — Хочешь меня поцеловать? — улыбнулся Хоран и поставил свою чашку рядом. Он взглянул на Зейна. — Не понимаю, почему ты сразу этого не сделал. Найл встал к нему вплотную, закинув руки на плечи, и потянулся за поцелуем. Зейн не был уверен, но подозревал, что парень мог встать на носочки, доводя этим Зейна до безумия. Их губы разделял миллиметр, потому что Зейн практически ощущал теплые губы Найла на своих, он сам легко прислонился к ним, коснувшись на мгновение, но отстранился, зажмурив глаза. Дурак. Какой же Малик дурак. Даже в своих фантазиях он не мог расслабиться и насладиться моментом. Приспичило же дураку разобраться во всем. Повадки копа, что тут скажешь? — Найл, я просто… — Что? — Найл немного отпрянул, пытаясь заглянуть в глаза Зейну, тот разделил его взгляд и замер. — Что-то не так? Я сделал что-то неправильно? — Нет, то есть… то есть да, мы оба, — Найл убрал руки, когда Зейн наконец произнес это вслух, — мы поспешили насчет этого, то есть… В смысле я… Я имею в виду, что… — В смысле? — переспросил Хоран. Его непринужденный настрой вмиг испарился, как испарилась бы капля воды под палящим солнцем. Он посматривал на Зейна, не понимая его настроения.— Поспешили? Найл смотрел на Зейна внимательно, будто пытаясь зацепиться взглядом за ответ на свой вопрос. — Не могу поверить в то, что слышу. Найл отошел на шаг назад, мотая головой. — Нет, все было отлично, — возразил Зейн, сглотнув. — Просто… ты же понимаешь, что это было… сумбурно, я… Почему ты так спокоен, черт возьми? Луи ничего не значит для тебя? — Значит. Я люблю его. Как и тебя. Я люблю вас обоих. Блядь. Не стоило Зейну представлять это. Может, все было и к лучшему. Может… Найл сделал правильно, уйдя по-английски. Иначе вышло бы что-то вроде этого: — Ты прав, — произнес Найл. — Ты был прав, говоря о сложностях. Должно быть легко. С тобой сложно, Зейн. Очень. Зейн знал, что поступал правильно, отпуская Найла. Найл должен вернуться к своему парню. У Луи никого не было ближе его, он же говорил тогда. Так… какого черта творилось? Почему Малик так отчаянно хотел набрать номер Найла? Почему не хотел отпускать его и дарить Луи? Телефон Зейна зазвонил в комнате. Малик подошел к нему. В гостиной, которая давно перестала ею быть и превратилась в студию для рисования, телефон лежал на столике на высоких ножках и разрывался. Звонил Найл. Зейн прикусил губу. Его лицо смягчилось. Он потянулся к мобильному, но звонок вдруг прекратился. Найл завершил вызов. А Зейн… решил не перезванивать. Если и говорить с Найлом, то только в живую. Поговорить нормально и все выяснить. На этот раз Зейн знал, что готов. Теперь, когда искушение больше не было для него чем-то облачным, он был готов во всем разобраться. Раз и навсегда.